Разные вкусы

Химия в воздухе и волшебство Парят над кроватью холодной. Во взгляде его тёмных сил колдовство, И льётся спиртное рукой отрешенной. В мыслях тоска, да и пить не желает Это чёртово сильное средство. Она хочет помочь, только как вот — не знает, В его мыслях ведь нет уже места.

Эбби и Маркус — два прирождённых лидера, каждый из которых считает своё мнение, решение, выход самым правильным и неоспоримым. Им очень сложно найти одну общую точку зрения, однако, возможно, не всегда так будет… — Держи, — говорит Маркус и протягивает ей кружку, доверху заполненную крепким алкогольным напитком — самогоном Монти, как многие называют его в лагере «Джаха». — Решил меня напоить, верно, — думает про себя Эбби, жестом руки отказываясь от столь «заманчивого» предложения и скрывая своё подозрение об его умыслах под непринуждённой улыбкой. Она с презрением относится к спиртному и к людям, которые злоупотребляют подобными напитками. Эбби чаще отказывалась, что почти всегда так и было, но иногда, раз или два в год она всё же могла согласиться и пропустить за компанию кружку, однако не более. В какой-нибудь великий праздник иль не менее великое горе, чего в её жизни хватало, тогда, когда ни сил, ни терпения не оставалось, а в целом и вовсе становилось всё равно. Да и к тому же она как-никак врач и ей известен вред алкоголя организму человека, а так же то, что творят подобные напитки даже с самыми уважающими себя и уважаемыми людьми. Маркус расслабляется, откидываясь назад, выпивает содержимое кружки за пару минут редкими, но зато глубокими глотками, однако подавленный вид всё ещё остаётся на его лице. Эбби внимательно за ним наблюдает, усмехаясь и продолжая молчать, ожидает того, что он сам начнёт разговор, если же, конечно, захочет. Она сидит на своей кровати рядом с ним и ясно помнит, что ещё вчера бы он ни за что не упустил бы такого момента и, безусловно, не стал бы бездействовать, может, случилось и впрямь что-то серьёзное? От этой мысли улыбка исчезает с её лица и Эбби задумывается о состоянии Маркуса, который, словно прочитав её мысли, вновь перемещается в сидячее положение и усмехается её, видимо, непонятной ему серьезности и обеспокоенности. Несколько секунд он неотрывно смотрит на неё, ей прямо в глаза, но позже отводит их в сторону наполовину опустошенной бутылки и рукой тянется к ней. — Может, тебе уже хватит на сегодня, — говорит Эбби, перехватывая его запястье и вступая с ним в зрительный контакт: каждый, как привычно, желает отстоять себя и своё мнение. — Сколько можно, Маркус? Каждый вечер одно и то же. Не было, наверное, ни единого вечера на протяжении целого месяца, чтобы он обошёлся без алкоголя, это стало для него привычкой и, возможно, как кажется Эбби, в скором времени может перерасти и вовсе в зависимость, если уже, конечно, не поздно. Она не раз прежде начинала подобный разговор, каждый раз спрашивала у Маркуса, что это всё значит, однако ничего ясного так и не получила в ответ. Её волнение о нём давно уже перешагнуло за грань, однако это на него ничуть не повлияло, ведь Маркус это до сих пор игнорировал, либо же просто притворялся, что это так. Сейчас она, конечно, не настроена была ругаться, выяснять их отношения, читать мораль о вреде алкоголя, но нет. Она лишь тянет его руку к себе, взяв его ладонь в свою, и кладёт около себя на пустое место между ними с Маркусом. А Маркус в ответ скорее освобождается из её плена, но уже даже не смотрит в сторону своего соблазна. — У нас с тобой просто разные вкусы, Эбби, — уточняет Маркус с немного похолодевшим взглядом. — Это лишь твоё мнение, — бормочет он себе под нос, попутно стягивая с плеч куртку. — Это мнение человека, который хочет для тебя лучшего, — отвечает Эбби, приподнимая бровь вверх. — А так же врача, который знает норму для человека в день, — продолжает она и забирает из рук Маркуса его верхнюю одежду. — Однако ничего из тобою предложенных мне вариантов не помогут снять стресс, — он скрещивает руки у себя на груди. — Снять усталость, — продолжает Маркус и тянется за кружкой. — Ничего не поможет так расслабиться, как это, — он поднимает кружку вверх, обращая внимание Эбби на неё. К счастью, эти его довольно частые вечера с бутылкой в руках никак не отражались ни утром в компании остальных военных, ни днём на тренировке или же на охоте, однако каждый вечер он непременно нуждался в продолжении. Она не знала, что с ним такое, в чём причина именно такого провождения его вечеров, а не иного, да и вообще, зачем всё это? Маркус ей ничего не говорил, ни на что и никогда тем более не жаловался, от чего ей становилось ещё хуже и сложнее, ведь Эбби явно не в радость видеть его таким, а так же не знать, что она может для него сделать и как помочь. Она поднимается с кровати, делает пару шагов вперёд, затем несколько в бок, после чего останавливается около стула и вешает на его спинку одежду Маркуса. Эбби замирает на месте, пристально смотрит в пол и закрывает глаза, сжимает ладонями металлические верхушки стула, нащупав их сквозь грубую и довольно плотную ткань. Кажется, что время остановилось, однако в голове она продолжает слушать какое-то непонятное тиканье, одна секунда длится, словно целая вечность, наверное, у неё ни разу не было столь долгого вечера, в который нечем было занять мысли. Нет, конечно, было неисчислимое множество причин для размышления, но сейчас Эбби ничего не хотелось, она устала, исчерпала из себя все соки, что в ней хранились долгое время, сейчас она желала отдохнуть от всего, кроме, наверное, компании Маркуса — с ним ей было не так тоскливо. — Ты можешь меня, конечно, не слушать, — Эбби оборачивается, помешав Маркусу сделать глоток только что наполнившего кружку спиртного напитка. — Можешь и дальше уничтожать свою печень и другие органы, я мешать не буду, — она подходит к кровати и садится на неё. — Но это не потому, что, как ты мог подумать, мне всё равно, нет, у меня просто больше нет сил с тобой бороться, ведь, как я поняла, что-то объяснять тебе бесполезно. Она надеется, что этим вызовет у него отвращение к желанию осушить очередную кружку самогона хотя бы на сегодня. Эбби упрямо смотрит в противоположную от Маркуса сторону, продолжая приводить в действие свою задумку и, кажется, у неё получается, судя по звуку стакана, поставленного на поверхность тумбочки, она усмехается победной усмешкой. Чувствуя его дыхание около своей шеи, Эбби улыбается ещё шире, однако до сих пор не оборачивается. Приятная дрожь пробегает по её телу, обволакивая по-настоящему райским ощущением блаженства до самых кончиков пальцев. Она откидывает голову назад, стоило Маркуса мягко прикусить губами кожу на её шее, его руки подбираются к нижней части её свитера, как можно крепче обнимая её со спины. Маркус зарывается носом в её волосы, прикрывает глаза от наслаждения, продолжая выводить различные непонятные узоры на её обнажённом животе, он вновь переходит к шее Эбби, ещё один раз прикасается к нежной коже губами и, повернув её лицом к себе, укладывает на спину. Она открывает глаза, как вдруг снова ей приходится их закрыть от медленного и сладкого, словно карамель, поцелуя, но уже, как и хотела она прежде, в губы. Не размыкая уста, они не спешат переходить дальше, однако это длится лишь несколько минут, вдруг Маркус отстраняется от неё, вновь подбирается к низу свитера, пытаясь поднять его края вверх и вовсе избавиться от тёплого элемента одежды, но Эбби моментально разбивает его надежды, перевернув Маркуса на спину и оказываясь над ним. Ей непривычно смотреть на Маркуса сверху, однако с этим Эбби сразу смиряется, ведь её это в полной мере устраивает и даже начинает нравиться. Тяжело дыша, она убирает волосы за спину, накрепко сковывает коленями бёдра Маркуса, у которого это ничего не вызывает кроме явно довольной усмешки. Его руки вновь пробираются под одежду Эбби, на этот раз их целью становится её грудь, от его движения она вздрагивает. Сквозь заранее сжатые губы из неё вырывается короткий стон от медленных скольжений пальцев Маркуса вдоль косточек её бюстгальтера, который временами переставал быть преградой для его ладоней. Лицо Эбби нависает над его лицом, её губы страстно касаются его уст, производя до изнеможения глубокий поцелуй. В этот момент Маркус спускается ниже, постепенно скользит от середины спины до её колен, однако заметно тормозит ладонями, достигая её бедер. Эбби закрывает пальцы в его волосах, её дыхание вскоре в концы сбивается, что ей уже кажется неважным. Она ни на что не обращает внимания, кроме Маркуса, его рук, губ, действий, его обыденного вечернего общества, однако каждый раз недостающего ей. Он вновь достигает низа её живота, обхватив ладонями бёдра, он тянет её к себе, заставляя лечь и подчиниться его воле, позволив ему, как обычно, занять верхнюю позицию, но вдруг Эбби прерывает поцелуй, пытаясь выровнять дыхание, ложится сбоку от него и натыкается слегка недовольный и не понимающий взгляд Маркуса. — И всё? — разочаровано шепчет он ей на ухо, однако его ощутимая усмешка говорит об обратном. — У нас с тобой разные вкусы, Маркус, — так же тихо отвечает она, улыбаясь в ответ, и прижимается щекой к его груди. Он смеётся, даже не смотря на некое разочарование, ведь ему известен её характер, как никому другому — никогда не знаешь, чего ожидать от Эбби. Маркус приподымается на локтях, готовясь подняться, он смотрит на Эбби, надеясь, что она позволит ему это сделать, ведь Маркусу не хочется самому «сбрасывать» её руку и лицо с себя. Вместо исполнения его безмолвной просьбы она так же приподымается, однако, уже опёршись на одну руку, смотрит на него, не имея ни единого представления о том, что он собирается сделать. Маркус уничтожает все её подозрения, успевшие собраться у неё в голове за какие-то пару секунд, одним своим взглядом, устремлённым в сторону тумбочки и алкоголя, на что в ответ Эбби, поняв суть его подъёма и усмешки, вновь укладывает его на спину и, как и несколько минут назад, нависает над ним. — Ты невозможен, — тихо говорит Эбби ему на ухо, прикусывая мочку. — Значит, тебе придётся меня исправлять и, поверь, это очень долгий процесс. На него уйдёт очень много времени, — усмехается он уголком рта, обнимая её за талию. — Есть один очень хороший способ, — Маркус целует Эбби в висок. — Сам же сказал — у нас с тобой разные вкусы, — шепчет она, улыбаясь. — Завтра начнём, и… — прерывается Эбби. Она медленно целует его в губы, сопровождая поцелуй лёгким скольжением ладонью по шее Маркуса, и продолжает: — У меня имеются свои методы, — Эбби поднимается с кровати и отходит от Маркуса, чтобы привести свой внешний вид в порядок. Эбби понимает из-за чего всё это, просто Маркус уж слишком сильно любит её позлить, пусть теперь и иным способом, но он просто не может этого избежать, ведь такова его природа. Улыбка с её губ не пропадает вплоть до того, когда Маркус, наконец, отворачивается от неё, переводит свой, прежде скользящий по её телу, взгляд куда-то в сторону, и Эбби может спокойно вздохнуть. Она слышит, как вдруг скрепит кровать, но притворяется, словно ничего не слышит и лишь краем глаза косится в его сторону. Повернувшись вполоборота Эбби, молча наблюдает за тем, как Маркус поднимается и начинает раздеваться, а, сняв с себя джемпер и оставшись на половину обнажённым, убирает в дальний угол бутылку, после ложится в постель, попутно задиристо усмехаясь Эбби. Уголки её губ, слабо разъехавшись в лёгкой улыбке, вновь возвращаются на место, а уставший взгляд медленно, спускается с собственных ног на пол, уверенно продвигаясь к Маркусу. Ей, конечно, иногда всё-таки надоедают его фокусы и всё эти некие притворства, ложь во спасение и все эти истории с алкоголем, Маркус, видимо, просто не понимает того, что этим самым только всё ей усложняет, пусть и заставляет улыбаться. Он был не просто человеком со сложным характером, он был и остаётся сложным для Эбби человеком, которого покорить своей воле почти невозможно, но Эбби знает, что никогда не перестанет пытаться. Его очередная попытка привлечь к себе как можно больше внимания вновь не увенчалась успехом, и Эбби продолжала убеждать в этом Маркуса, игнорируя его глазами и поворачиваясь к тому спиной. Эбби мечтает привести Маркуса в чувства и лишить его голову этих мыслей, а их комнату алкоголя, что, она знает, будет непросто, однако Эбби всё равно, несмотря ни на что, попытается это сделать. Не спеша, Эбби начинает раздаиваться, и Маркус просто не может не полюбоваться ею, Эбби, продолжая стоять к нему спиной, чувствует некое блаженство в области шеи и понимает то, что, как и было не раз прежде, Маркус смотрит именно туда, но Эбби никак на это не реагирует. Вдруг жар спускается ниже, скользя вниз по спине, когда Эбби едва успевает стянуть с себя джемпер и положить его на стул. Далее это ощущение, скоро достигнув её бёдер, начинает распространяться по всему её телу, однако по-прежнему эпицентром остаются её бёдра, особенно после того, как их перестали скрывать брюки, но Эбби всё ещё не чувствует никакого дискомфорта, а даже, напротив, наслаждается этим. Она всё ещё медленно поворачивается, вскидывает волосы назад, направляясь к кровати, на которой уже давно устроился Маркус, и Эбби, присев на ту спиной к Маркусу, касается пальцами застёжки своего бюстгальтера. Она вздрагивает тогда, когда Маркус кладёт свои ладони на её спину и сам расстёгивает застёжку, попутно сжав её грудь и уткнувшись лицом ей в затылок. Эбби рефлекторно откидывает голову назад, но, почувствовав его усмешку и в концы не утеряв здравый смысл, убирает его ладони с себя, а, сняв бюстгальтер, вытягивает из-под подушки футболку и надевает её. Эбби знает, чего Маркус добивается, но в то же время осознаёт то, что не позволит ему этого сегодня — он не заслужил, надеясь, тем самым воспитать в нём понимание и выгнать большинство из негативных черт его характера. Ложась и накрываясь одеялам, Эбби не чувствует никаких действий Маркуса, однако не поворачивается, а только улыбается, почувствовав руку Маркуса под своей футболкой в низу живота, замечает то, как Маркус пододвигает её ближе к себе и сам прижимается к ней, вновь касаясь губами её шеи и носом вдыхая её сладкий аромат. Эбби и Маркус — два прирождённых лидера, каждый из которых считает своё мнение, решение, выход самым правильным и неоспоримым. Им очень сложно, почти невозможно найти одну общую точку зрения, однако, возможно, не всегда так будет. Возможно, когда-нибудь они всё же перестанут соперничать, возможно, когда-нибудь найдут свою общую точку зрения и, возможно, когда-нибудь их вкусы наконец-то станут схожи.