Он слишком далеко от меня. Недостижимо. Запредельно. Столько лет я тянулся к нему. И все еще не могу даже прикоснуться. Даже кончиками пальцев. Даже на секунду.
- Хару.
Я с недовольством выскользнул из своих мыслей. Открыл глаза. Предмет моих размышлений стоял надо мной и протягивал руку с намерением, очевидно, вытащить меня из ванной. В очередной раз. И вновь моя ладонь касается его. Только это не то. Этого недостаточно. Я все еще недостижимо далек.
Вода всегда успокаивала меня. Давала время поразмышлять. Никуда не торопила и никогда не беспокоила. Она была моим утешением. Стала им и сейчас.
- Так и знал, что найду тебя здесь, - поток моих мыслей был прерван вновь. На краю бассейна стоял Макото.
- Летние каникулы – лучшее время для плавания. Все логично, - я сам слышал, как безразличие сквозило в моем голосе. Но ничего не мог с этим поделать. Иначе он все поймет.
- Скоро начнет темнеть. Не хочешь прогуляться?
А может и надо, чтобы он понял. Сколько это еще будет продолжаться? Сколько это еще может продолжаться?
- Ты сегодня какой-то особенно тихий, - он рассмеялся. Я готов умереть.
- Жарко, - заметил я, пока мы окольными путями почему-то шли к моему дому.
- Хочешь мороженое? – Макото кивнул на ларек, стоящий чуть поодаль.
Есть мороженое в жаркую ночь на крыльце дома – любая девушка мечтает о таком. Почему об этом думаю я?
- Хару, - даже такой настойчивый его голос будоражил мое сознание. Мне было необходимо, чтобы он повторял мое имя. Только мое. Снова и снова.
Я повернул голову на звук его голоса. Лучше бы я этого не делал. Лицо Макото было прямо напротив моего. В голове сразу поплыли мысли о том, что бы я хотел, чтобы он со мной сделал. Глаза против моей воли заскользили по его телу. Мне необходимо было касаться его. Ощутить бугры его мышц под своими пальцами. Чувствовать его хватку, его дыхание. Его всего. Я хотел его всего.
- Что? – как-то запоздало я осознал, что Макото звал меня.
- Ты сегодня точно какой-то слишком тихий. Даже для себя.
Опять эта дурацкая улыбочка, за которой может прятаться все и ничего одновременно.
Я потянулся к нему кончиками пальцев. Медленно. Макото следил за мной молча, не пытаясь ничего предпринять. Я коснулся его волос, удивительно мягких. Сразу возникло настойчивое желание полностью запутать в них все пальцы.
- У тебя мороженое капает, - громко сказал он. И это отрезвило меня. Что я собирался сейчас сделать?
Мороженое и впрямь растаяло и теперь стекало по руке. Я бросил остатки на землю и поднялся с пола, намереваясь пойти на кухню и смыть противную липкость, которая уже начала высыхать.
Не успел я шагнуть и шагу, как Макото схватил меня за запястье и дернул на себя. Сказать что-то членораздельное я тоже не успел. Одна его рука мертвой хваткой сжимала мое запястье. Второй он обхватил меня за талию и прижался торсом к моей спине, вцепившись пальцами в мою футболку. С отчаянием?
Его язык с поразительной настойчивостью и усердием заскользил между моими липкими пальцами.
- Макото… - слабо прошептал я, слишком потрясенный и охваченный желанием, чтобы говорить вообще.
По всей видимости, объяснять что-либо не входило в его планы. Да мне и не надо было. Пусть только не останавливается.
Закончив вылизывать мои пальцы, он переместился губами к шее, обжигая горячим дыханием кожу. Его пальцы скользнули под ворот моей рубашки, а язык коснулся места за ухом.
Я резко повернулся к нему лицом, сам поражаясь своей прыти. Губы Макото были уже готовы встретиться с моими.
- Что мы делаем? – в его голосе сквозила боль. Он все еще касался моих губ своими, создавая электрические разряды, доходившие до сердца.
- Целуемся, - на удивление невозмутимо ответил я, пытаясь начать поцелуй по новой.
Пальцы Макото сжали футболку на моей талии. Дыхание легко касалось лица. Его глаза были зажмурены – внутри, по всей видимости, шла ожесточенная борьба.
Не дотянулся. Не коснулся.
- Ты плаваешь уже третий час.
Даже сквозь толщу воды я легко определил, кому принадлежит этот голос. Слишком просто.
Я молча вынырнул и, подплыв к бортикам, не открывая глаз, легко подтянулся на руках. Мои губы встретились с чем-то подозрительно теплым. Настолько меня это ошарашило, что я не поверил и открыл глаза. Однако чувства меня не подвели. Макото целовал меня. И меня не покидало ощущение, что если я не отвечу ему в течение пары секунд – поцелуй лопнет, как мыльный пузырь, будто его и не было. Только мыльные разводы, как напоминание о том, что это все-таки было, останутся в моей памяти.
- Я бессилен перед тобой, - выдохнул он, разорвав-таки поцелуй.
- Я знаю.
Коснулся.
