Трудности жизни Господина Неудачи

Cinema Bizarre–Heaven is wrapped in chains

Он всё ещё чувствовал прикосновение его губ. Лёжа на спине и прикрыв глаза, пытался воспроизводить действия принца, его прикосновения, и каждый раз загибал пальцы, как только проявлялось новое чувство. - Влюблённость. Франу в очередной раз казалось, что он сошёл с ума. Уже давно смирился с тем, что Бельфегор недосягаем, часто, сидя в комнате, вспоминал, как тот целовал Маммона. Мальчишке тогда показалось, что так не целуют обычных знакомых или временных любовников. Так целуют только тех, кого любят. И смирение постепенно накрывало с головой, подавляя надежду. - Ревность, - шептал он, загибая указательный палец. И именно в тот момент, когда Айроне только-только научился скрывать себя истинного, принять форму, которая позволяла быть ему сильным, случился этот поцелуй. Бельфегор в один момент разрушил всё то, что строил внутри себя Фран на протяжении нескольких месяцев. Он не знал, как реагировать на случившееся, а потому выбрал бегство, и поступил, как дурак. - Стыд, - тяжёлый вздох. Итак, придя с занятий, на которых он отсидел в максимальном удалении от принца, Фран рухнул на кровать и до сих пор лежал овощем, погребённый под учебниками и конспектами, глупо вспоминая запах юноши. Фран приходил в огромное возбуждение, и от этого ему становилось стыдно. И под влиянием чувств, которых он ещё ни разу не испытывал до этого момента, его руки спускались вниз по торсу. Дыхание постепенно сбивалось, пока руки медленно спускались всё ниже. Вместе с желанием безмолвно загнулся четвёртый палец. *** Оставалось лишь несколько дней до Нового Года и на остров постепенно надвигался предпраздничный кипиш. Эта приятная и волнующая возня не обошла стороной и территорию Аркобалено. В главном зале Колонелло с Черепом уже устанавливал новогоднюю ёлку. То и дело, пыхтя и матерясь, один еле удерживал капризное дерево, второй пытался прикрутить подставку к полу. Лар Милч составляла список того, что необходимо подать на праздничный стол, прислушиваясь к пожеланиям каждого одногруппника. Получилась сборная солянка из всех видов блюд. Туда входило и вегетарианское блюдо для Фонга, и мясо для Колонелло и паста для Реборна, многообразие бургеров для Черепа, нескромный набор салатов для Верде, особое сладкое угощение для Маммона и что-нибудь для неё самой. Особняк принадлежал только ребятам, убирали они его самостоятельно, готовили также без чьей-либо помощи, а потому Лар с каждым заказом приходила в ужас от того, сколько времени и сил ей придётся потратить. Верде и Фонг рыскали по всей территории корпуса в поисках украшений и стаскивали всё к ёлке, а Реборн стоял посреди комнаты и одобрительно наблюдал за всеми действиями своих подопечных. Он пытался быть спокойным, но было видно, что его что-то волновало. Это «что-то» в виде письма от директора, в котором тот просит позаботиться о Тсуне. Глупый Тсуна… как за короткое время помочь ему стать боссом? Сегодня вечером Джотто и остальные члены первого поколения покинут остров, чтобы остановить Спейда. Всё ложится сейчас на плечи Реборна и Занзаса. Аркобалено чувствовал приближающуюся угрозу. Спейд скорее всего не оставил остров без присмотра своих крыс. Но кто здесь предатель? Эти размышления терзали юношу. В очередной раз дверь в главный зал открылась и, гневно тряся пыльной коробкой и чихая, вошёл Верде. - Что за херня, Реборн? - С грохотом откинув коробку в сторону, прикрикнул юноша. – Мы тут, значит, готовимся к празднику, заняты все делом, а эта моль сычует у себя в комнате. Реборн, иди сделай что-нибудь. Дел ещё выше крыши. Или это существо собралось сидеть там до самого торжества и выйдет только пожрать? Ну уж нет. Нам ещё предстоит уборка корпуса. Послезавтра уже праздник, а это существо палец о палец не ударило. - Фонг же ходил за ним, - нахмурившись, произнёс Реборн. - Фонг, Фонг, - бубнил Верде, давясь возмущением. – Фонг что-то прошептал у него под дверью, тот не вышел и наш мистер спокойствие сделал вывод, что всё бесполезно. Я ему уже сказал, что будет работать за двоих, если не вытащит этого малька из своей берлоги. - И что Фонг? - Он согласился. Сказал, что это проще, чем заставить Маммона что-то делать. - Ну, здесь он прав, - хохотнул Реборн. - Я с этим не согласен! - У тебя есть деньги? - Я не обязан платить этому недоноску, - взвизгнул юноша, поправляя свой привычный белый халат, что сейчас был покрыт пылью и паутиной. – Я, конечно, его люблю, но он и его заскоки меня бесят. - Что ж… - оглядев Верде с головы до ног, всё же смирился Реборн. – Ты прав. Праздник для всех, а потому готовиться должны тоже все. Иди, продолжай помогать Фонгу. А я попробую поговорить с Маммоном. Подтянув указательным пальцем оправу очков, что то и дело сползала с переносицы, Верде самодовольно ухмыльнулся. Реборн же, тяжело вдохнув, прошёл на выход из зала, чтобы уговаривать капризного мальчишку сделать хоть что-нибудь. Ему не хотелось сейчас видеть иллюзиониста. Голова была забита иными проблемами, но Верде был настойчив. И потом, рано или поздно следовало бы наведаться к мальчишке. Идя по коридору, юношу не покидало странное чувство беспокойства. Беспокойства за Маммона, что так и не оправился после прошлогоднего инцидента с психозом принца. В голову лезли навязчивые воспоминания, от которых иногда сбивалось дыхание. - Осторожно, не торопись, - схватил он за локоть оступившегося мальчишку. - Я и сам справлюсь, - резко выдернув руку, Маммон озлобленно взглянул на юношу. Окрысившийся на весь мир, холодный, злобный и уродливый в своих чувствах, но в то же время такой слабый, на грани смерти. Его отдали в отряд Аркобалено сразу же, как только стало известно, что он выживет. Сильнейший иллюзионист, каких ещё не видел этот остров. И как он вообще попал в Варию? Здесь было что-то не чистым, но Реборн пока отказывался этим заниматься. Сначала нужно было помочь мальчишке встать на ноги. Однако тот ни в какую не шёл на контакт. - Не справишься. Тебе нужна помощь и я… -И ты, да. И ты. Достал ты меня уже. Каждый день вижу твою хитрую рожу, - шипел юноша, опускаясь на матрас больничной койки и скрывая своё лицо за фиолетовыми локонами спутавшихся волос. Глядя на это недоразумение, что пытается показать свою стойкость, Реборну оставалось лишь посмеяться. - Опять? Опять ты смеёшься? Ты хоть что-нибудь умеешь ещё или только злорадствовать сюда приходишь? - Я не злорадствую. Я здесь, чтобы наблюдать за тобой. - Чувствую себя лабораторной крысой. Всё время как часть чьего-то эксперимента. - Я не считаю тебя частью эксперимента. Тебя отдали на моё попечение, и я обязан следить за твоим состоянием. Мне важен каждый, кто состоит в моей группе. В том числе и ты. - О, ну конечно. Сколько я могу слушать эти сказки? – тряхнул он головой и, из положения сидя тут же рухнул на подушку, оставив ноги свешиваться с кровати. - Я заставлю тебя поверить в свою важность. Надеюсь, однажды ты расскажешь мне свою историю. - Надейся и дальше, - буркнул тот. – Оставь меня уже. Мне противны люди. Просто оставь. - Хорошо. Я приду завтра. И да, мне сказали, что скоро тебя выпишут. Не беспокойся, твои вещи уже в новой комнате, их перевезли. Молчание со стороны мальчишки. Реборну оставалось лишь тихо вздохнуть и покинуть комнату, чтобы не злить это существо ещё больше. К нему нужен был индивидуальный подход, наседать сразу не было смысла. Так продолжалось ещё какое-то время. Маммона перевели в корпус Аркобалено. Единственный, с кем он более или менее сблизился – Верде. Иногда они заседали в библиотеке и обсуждали научную литературу. Маразматическому, параноидальному и поехавшему Верде удалось не только заинтересовать Маммона принципом неопределенности Гейзенберга, атомами и волночастицами, но и наладить контакт с этим мальчишкой. Реборну оставалось только удивляться. Временами он чувствовал, что ему завидно. С другими ребятами Маммон отказывался контактировать, несмотря на их потуги. От Реборна же мальчишка и вовсе приходил в ярость. Будто это он издырявил его тельце стилетами и оставил умирать в лесу. Однако аркобалено не сдавался. Проходя по коридору, и приближаясь к комнате Маммона, юноша невольно задумался о том, что однажды уже видел мальчонку улыбающимся. Это было год назад, когда мать иллюзиониста была ещё жива. Реборн часто приходил на берег, иногда он видел их. Мальчишка был заботливым сыном, под руку он вёл изнемогающую мать и что-то с упоением ей рассказывал. Мешать их идиллии было бы преступлением, а потому юноша просто наблюдал. Необъяснимый интерес вызывал у него этот персонаж. В тот день он вновь увидел на берегу Маммона, но уже без своей мамы. Реборн в тот день впервые заговорил с ним. Тихо подойдя к нему со спины, он кашлянул, давая тем самым понять, что мальчишка не один. Маммон резко обернулся и взглянул на Реборна. В его глазах стоял немой вопрос. Реборн в какой-то момент почувствовал себя неловко. Даже странно. Чувство опасности мешалось с любопытством. «Иллюзионист» - вертелось у него в сознании лишь одно слово. - Я каждый вечер видел тебя здесь с мамой. Не решался подходить, но сегодня ты один. Потому позволил себе всё же заговорить с тобой. - Сегодня она… слишком плохо себя чувствует. – Кивнув головой, ответил мальчик тихим, дрогнувшим голосом. - Отказалась составить мне компанию. Но мне нравится здесь гулять по вечерам. Поэтому я решил придти без неё. Побережье действительно было красивым. В желании быть здесь Реборн понимал его. Ученикам было слишком лень спускаться сюда. Дорога не близкая, да и заблудиться можно. Кто-то в компании весело проводил время и на территории домиков и корпусов, кто-то сидел по своим комнатам или находили другие уединённые места. Сюда приходили жаркими летними деньками, да и то лишь на выходных и каникулах. Ребону же было по душе совершить нелёгкую прогулку от корпуса до побережья в любое время года, чтобы насладиться закатом. Наверное, если бы он знал, что несколько часов назад бедная Фелиса покинула этот мир, то ни за что бы не подошёл к мальчишке. Но он не знал, а потому позволил своему эгоизму нарушить спокойствие юноши. - Здесь красиво и спокойно. Каждый вечер гуляю здесь...Я сяду? – Взглядом он указал на место рядом с мальчишкой. - Да, конечно, - кивнул тот. - Как тебя зовут? – Реборн тысячу раз слышал, как называет его мать, но ради приличия поинтересовался лично у мальчишки. - Маммон, - а тебя? - Реборн, – протянул юноша ему руку, но старался не смотреть в глаза врунишке. Почему врунишке? Да потому что мать называла его совершенно иным именем. Интерес раскалялся, но следовало бы вести себя аккуратнее с иллюзионистом. - Реборн… главный аркобалено? - Не совсем верно. Нельзя кого-то из нас назвать главным. Мы все уникальны в чём-то своём, сильнейших и умнейших нет. Но по велению судьбы именно я отвечаю за наш небольшой отряд. – С улыбкой на губах произнёс Реборн, разглядывая, как волны беспощадно хлещут прибрежные камни, - тебе страшно? - Слегка. Ходит много слухов и… - Это не слухи. Это правда. Нас стоит бояться, но кто знает… может и ты вступишь в наш состав. - Думаю, нет. Мне уготована совсем другая участь, - послышался лёгкий смешок. - Откуда тебе знать? – Резко отозвался юноша и взглянул на Маммона. - Я редко ошибаюсь. Не хочу вдаваться в подробности. - Интуиция? – Всё же не желал угомониться Реборн. - Скорее видение будущего на основе имеющихся у меня данных. - Любишь собирать информацию, значит? - Нет. Терпеть не могу, если честно, но информация может спасти жизнь и принести неплохую прибыль. - Деньги? - Это единственное, что может помочь тебе, - хмыкнул парнишка, улыбнувшись Реборну. Брюнет на секунду завис, разглядывая, как широкие тонкие губы мальчика расплылись в этой блаженной улыбке, что была адресована сейчас ему. Это показалось ему красивым, но он тут же вернулся с небес на землю. - А как же чувства, личные качества, люди? - Обман, удача, вещи, которые можно использовать для собственных целей. - Вещи? Я себя таковым не считаю. - Разумеется. Ведь есть чёткое разделение. Потребитель и вещь. Есть достойные, а есть те, кто до конца своих дней должен прислуживаться, потому что у них нет больше выбора. - И к кому же приписываешь себя ты? - Боюсь, я родился для того, чтобы быть чьей-то вещью. - Ты не прав, Маммон, - взгляд Реборна вновь переметнулся в сторону бушующих волн. – Единственный, кто может тебя использовать в достижении своих целей – это ты сам. Не стоит себя так сильно не уважать. В ответ было молчание. Скорее всего, мальчишка не знал, что ответить. Реборн понял, что его собеседник не согласится с ним. Что он привык жить по своим правилам. - Что же, солнце почти зашло, я предлагаю тебе подняться, - с улыбкой на губах произнёс аркобалено, после затяжного молчания. Маммон, заворожено глядя на Реборна, молча поднялся с песка, и, отряхнув свой балахон, проследовал с юношей к тропинке. Это был единственный раз. Когда Маммон разговаривал с Реборном, не огрызаясь. Когда сам шёл на контакт. Их следующая встреча произошла спустя несколько месяцев в медицинской палате. И тогда Реборн понял одно, маленький иллюзионист всё же не прислушался ни к одному его слову, что были сказаны в момент той первой встречи. Что он не ценил себя, поддавался, жил с опущенными руками, позволяя кому-то командовать собой. Но кому? Кто заставлял Маммона быть слабаком? После этого инцидента с взбесившимся Бельфегором иллюзионист будто бы стал чуточку сильнее, но вместе с этим его доверие к людям было подорвано. Он был зашуганным, озлобленным, сутками сидел у себя в комнате. В какой-то момент он вроде как приходил в норму, болтая часами напролёт с Верде. Иногда помогал Лар Милч или перекидывался несколькими фразами с Фонгом. Он даже позволял себе улыбаться. Эта его кривоватая, фальшивая улыбка. Но буквально несколько недель назад он вновь стал нелюдимым и апатичным. Что-то случилось. Это тревожило Реборна. Подойдя к его двери, он дёрнул за ручку. Разумеется, та не поддалась, мальчишка запер дверь. Тяжело вздохнув, Реборн несколько раз постучал по деревянной поверхности двери. - Вайпер, открой. Нам необходимо поговорить. За дверью тут же послышалось копошение. Реборн ждал и для убедительности постучал ещё несколько раз, давая понять, что не собирается уходить, не достигнув результата. Несколько поворотов ключа, щелчок и дверь была открыта. - Опять ты, - задыхаясь, прошипел мальчонка. - Снова, - старался как можно спокойнее ответить ему Реборн, ставя ногу в щель меж дверью и стеной. - Как ты меня назвал? - Твоим истинным именем. - Ты не можешь.. и откуда… Он, словно котёнок, брыкался и со всей силы старался оттолкнуть Реборна от двери. Однако юноша, схватив Вайпера за ворот толстовки, без особого труда отшвырнул того в сторону и закрыл за собой дверь. - Какая разница, откуда. Это так. И сейчас я хочу поговорить с тобой настоящим. - Какое тебе дело? Какое вам всем до меня дело? – Сидя на полу, он истерично кричал, со злобой смотря на Реборна. Только сейчас брюнет заметил слёзы на щеках мальчишки. «Как часто ему плохо и как часто он скрывает всё это за капюшоном?» - промелькнуло у него в мыслях. - Опять что-то нужно? Вы знаете, что я не делаю что-то просто так. Сначала деньги, а там всё, что тебе угодно. Хоть кого наебать могу, хоть любую инфу достать сумею, чтобы вы потом этими сраными бумагами и фотографиями со слюнями у рта прикрывали свои задницы. Были царями, непобедимыми, - шипел он, будто разбрызгивая яд вокруг себя. – А может, хотите, чтобы я убил вашего брата? Или мать? Могу даже свою. Вы ведь этого хотите. Могу отсосать, могу подставить свою задницу. Хотите, БДСМ? А может сегодня вам захочется быть нежным? Да всё, что угодно. Только за плату. Реборну не оставалось ничего, кроме как растерянно смотреть на мальчишку, что, откинувшись на спину, кричал в потолок, размазывая рукавами по своему лицу слёзы, льющиеся из его опухших глаз. - Ну, что ты смотришь? – Внезапно он приподнял голову и взглянул на брюнета. – Что ты хочешь? - Просто поговорить. - Ух ты. Ну, давай поговорим, конечно. Садись, - вскочив на ноги, он тут же наигранно, приседая, будто изображал шута, указывал на кресло. Одним движением он смахнул весь хлам, что лежал на нём и указал, чтобы Реборн сел. – Всё всегда начинается с разговора, конечно, - дрожащим голосом произнёс он, садясь в кресло напротив. – Говори. Реборн потерялся. Моментально потерялся во всех своих словах, которые хотел сказать мальчонке. Глядя на весь этот спектакль потерянного шута, он не нашёл слов, но Вайпер ждал. - В тот раз…Когда было наше первое знакомство. Ты говорил, что причисляешь себя к низшему классу и являешься лишь вещью. Он внимательно слушал, его слёзы постепенно высыхали на щеках, а яркий румянец постепенно сходил на нет. - В тот день мне пришлось убить единственного человека, которого я любил. Просто потому что он, видите ли, мешал мне работать. И у меня не было выбора. Кем я ещё мог быть? До сознания Реборна постепенно начали доходить нужные мысли и нужные слова. Ему казалось, он начал догадываться, с какой стороны необходимо подойти к данной ситуации. - Чей вещью ты себя считал? - Итак, сбор информации, сейчас подумаю, - наигранно закатив глаза, он принялся шептать цифры. - Довольно, - раздражённо отрезал Реборн. – Это не для моей выгоды. - Уж не ради меня ли? – Ядовитая улыбка на губах мальчика. Реборн обессилено вздохнул, наблюдая за мальчишкой. Устало поморщившись, он потёр переносицу. Брюнет не знал, что делать. - Почему, Вайпер? Что я делаю не так? Чем я могу помочь, дай хоть подсказку. Я прошу, - бессвязно говорил Реборн. - Зачем? Просто иди к ребятам, готовьтесь к празднику и веселитесь. - Почему ты не можешь к нам присоединиться? Просто спустись, мы всегда принимали тебя, Вайпер, - в ожидания ответа брюнет не сводил с мальчонки глаз. - Что? - Мы ждём тебя. Я надеюсь, ты сможешь однажды довериться мне, позволишь помочь. Это не работа, я не могу нанять тебя. Ты нужен нам не как вещь, за услуги которой необходимо платить. А как друг. Как часть нашей семьи. Мы ждём от тебя помощи и готовы протянуть тебе руку в любой ситуации. Ты нужен нам. Ты… нужен мне. – Еле заметно улыбнулся Реборн. Молчание оглушало. Неловкость. - Я не заслужил, - на выдохе наконец произнёс тот и, поднявшись с кресла, подошёл к двери. Медленно поворачивая дверную ручку, парнишка открыл дверь. - Наверное, когда я исправлюсь, я подумаю над твои предложением. А сейчас уйди. Пожалуйста, оставь меня. - Мы не договорили. - Договорили, - резко оборвал тот. – Ты не представляешь, какое дерьмо я натворил. Я не могу об этом просто взять и рассказать. За все мои косяки уже давно стоило бы прогнать с острова. Как минимум. Поэтому просто проваливай. Реборн решил не спорить. Он точно знал, что ещё вернётся к мальчишке. И он обязательно узнает, кто заставил мальчика делать то, о чём тот не хочет говорить. Проходя мимо Маммона, Реборн остановился. Разум и чувство боролись внутри него всё это время. Нет, они боролись друг с другом каждый раз, когда видели это апатичное, серое, незаметное, но одновременно такое живое и яркое существо. Он был таким хрупким. От него всегда веяло одиночеством. Он отрицал это, всегда огрызался, но изнутри его ломало. Он хотел быть нужным. Всё его существование орало об этом, всё говорило об одном и том же. Сейчас он стоял, опустив голову, позволяя прядкам волос скрывать своё прекрасное лицо. Он любил его скрывать, он боялся показывать свои истинные чувства. Проще было оттолкнуть и соврать, но сложно было идти на контакт. И Реборн помог ему в этом. Одним несильным толчком помог. Наверное, брюнет был единственным, кто смог заметить это одиночество. Уткнувшись носом в фиолетовую макушку парнишки, юноша крепко прижал к себе это ничтожество. Он сделал выбор в сторону чувств и почему-то был уверен, что поступил правильно. Его ощущения подтвердились, когда пальчики Вайпера вцепились в его рубашку. *** Клацанье клавиш клавиатуры и кнопочки мышки распространялось на всю комнату. За горой учебников и тетрадей сидел Господин Неудача, что ловко сейчас справлялся с Гневом. Хотя тот не уступал ему, умудрялся отражать атаки, приводя Франа в восторг. Даже хвалёная лучница Хроме не сравнится с этим юрким эльфом. Её персонаж не появлялся в игре уже долгое время. Айроне часто вспоминал те времена, когда он сидел у себя в комнате и ночи напролёт посвящал себя игре с этой девчонкой. - Ты мажешь, Неудача, - аватар Гнева показал мальчишке язык. - Моя внимательность сегодня оставляет желать лучшего, -Неудача тут же спрятался за огромным деревом и, открыв багаж, принял несколько восстанавливающих зелий. - Реал слишком плохо на тебя влияет. Держу пари, скоро ты слетишь с трона и твоё место займу я. - Ты только этого и ждёшь, я смотрю. Фран нахмурился. Игровой мир – всё, что у него когда-то было. Но теперь определённое место в его жизни занимает Вария. Реал действительно постепенно делает своё дело и меняет мальчишку всё больше и больше. - А если и так? - Хочешь сказать, ты не отдаёшься ему? - Я изначально жил двумя жизнями. И приспособился. А вот ты нет. Легко угадать, что сегодня был неудачный день. Это отражается на твоей игре. - Это не твоё дело, - друид злобно топнул ногой. - Моё. - С чего это? Да, Гнев часто раздражал Франа, но сейчас он превзошёл сам себя. Тем более он как назло умел писать в те моменты, когда у мальчишки эмоциональное напряжение. - Фран, я могу помочь Бельфегору. Глаза мальчонки тут же расширились, а по телу прошлась неприятная волна дрожи. - Страх, - хрипло прошептал Фран, сжимая кулак.