На расстоянии в полдыхания

Вот и наступил вторник. Для среднестатистических аргентинцев обычный рабочий день, который ничем особо не отличался от всех остальных будней. Но для президента модного дома El Estilo Пабло Бустаманте сегодняшний день обещал быть чёрным — ведь пришел тот самый момент, который навсегда должен был изменить его жизнь. На жизненном пути блондина много было черных дней: они меняли углы разочарований, вносили определенные коррективы в его судьбу, закаляли, делали сильнее или наоборот — забирали веру в лучшие человеческие чувства, не обещая ничего взамен. Но сегодня всё предвещало, что будет иначе — уже через несколько часов совет директоров решит его судьбу и судьбу компании. И очень трудно было предположить, что можно было ожидать от этого совещания. Хотелось хотя бы самому успокоиться и сохранить рассудок и остатки человечности. День начался, а настроения у блондина как не было, так и нет. Наверное, сегодня весь офис заметил, что с Пабло Бустаманте происходит что-то странное. И для рядовых сотрудников были совершенно не ясны причины его настроения. Он пришёл хмурый, был чем-то очень недоволен и часто вздыхал. Ману даже поговорить с ним пытался, но Бустаманте лишь отмахнулся, пробормотал нечто несвязное и в дальнейшем на эту тему говорить отказывался. Непросто было осознавать, что вот-вот всё рухнет. Ведь компания El Estilo была для её президента Пабло Бустаманте не только рабочим местом, где он проводил восемь стандартных часов и поджидал, когда очутится где-то за пределами офиса. Вовсе нет — здесь время летело незаметно, и он с нетерпением ждал ещё одного рабочего дня, чтобы решать очередные задачи, подписывать крупные контракты, быть важным и нужным. El Estilo для Бустаманте была не просто корпорацией, которой он руководил и даже не вершиной собственных свершений. Это мечта, к которой он шёл медленными шагами. Это вызов, который вдохновлял двигаться дальше и преодолевать новые препятствия. Это жизнь, которой отдавался на полную. Пожалуй, многие завидовали Пабло Бустаманте и его успеху, а кто-то был бы не прочь оказаться на его месте — молодой, красивый, успешный, талантливый. Таким всегда открываются новые двери. Из таких состоит верхушка общества. Они часто выделяются среди толпы и оказываются в центре внимания. Но всё-таки нельзя сказать, что президент модного дома El Estilo волновался за своё место под солнцем, несмотря на то, что сегодняшний день каким-то образом должен был забрать у него определенное место в обществе. Ему не важны были должности, заметки в прессе, приглашение на элитные мероприятия или мнение окружающих. Да и отношения с отцом его не слишком беспокоили. Были вещи куда поважнее, и сегодня, как никогда, на парня давили совсем другие факторы — будущее фирмы El Estilo и её рядовых сотрудников, дальнейшее развитие компании и выход из кризиса, ну и, конечно, судьба друзей Гидо Лассена и Мануэля Агирре. Хорошо зная Серхио и Хавьера, Пабло был уверен, что после совета стоило ожидать двух вариантов развития событий: или Аланис возглавит El Estilo или компанию продадут за бесценок какому-нибудь иностранному покупателю. Но при любом раскладе нынешние президент, финансовый и коммерческий директора останутся без работы, а, может, и вовсе им перекроют любые дальнейшие возможности устроиться в хорошие аргентинские компании. Серхио уж точно не станет слушать их объяснений и тем более не позволит своему сыну исправить ошибки и воплотить антикризисный план в жизнь. Да и вариант, при котором дело не дойдёт до суда и все останутся на свободе, Пабло бы тоже устроил. Ведь неоднократные липовые финансовые отчеты, постоянная коррекция финансовых затрат и ложные данные в большом количестве тянут так лет на десять, и насколько страшным будет гнев Бустаманте-старшего, и позволить ли он попасть за решетку тройке друзей-аферистов предусмотреть невозможно. Остается только подождать. Другой важной деталью, которая беспокоила Бустаманте, было отсутствие гарантий, что все работники модного дома смогут сохранить свои рабочие места. И этот момент давил на Пабло сильнее всего. И руководство Аланиса, и появление нового владельца могло повлечь за собой сокращение рядовых сотрудников, что во время кризиса обернётся настоящей катастрофой для нескольких сотен человек. Только мысль о таком развитии событий прижимала все надежды блондина, словно тяжелым грузом. Это не давало ему спокойно спать по ночам. Это заставляло нервничать. Несколько дней назад он даже пытался внести в контракты с работниками обязательство компании, которое делало невозможным их массовое увольнение. Но не успел. Просто потому, что юридически за такой короткий промежуток времени это было сделать нереально. С самого утра Хавьер Аланис позвонил Пабло и пожелал неудачи на совете. Сказал, что очень доволен, ведь давно ждал этого дня и с удовольствием понаблюдает за его провалом. Со своим сводным братом Пабло общался спокойно, пытаясь скрыть все свои волнения и раздражительность — уж очень не хотелось позволить хлюпику заранее праздновать победу. Однако в ходе разговора блондин чувствовал себя, словно медведь в цирке, на которого, не спросив его мнения, надели ролики. И вот он теперь кружит по манежу, лапами машет, старается, пыхтит, но ничего не получается, ноги всё равно разъезжаются, и он теряет равновесие. Каждое движение, каждое решение лишь усугубляет всё. И винить, кроме себя, некого. Вот ведь ситуация. Вчера Пабло весь вечер думал только над одним вопросом: сообщил Аланис Серхио шикарную новость или нет? Даже удивлялся, насколько сильно его волнует этот вопрос. Казалось, что разницы нет, знает ли его отец о провале или узнает на совещании, но какая-то маленькая надежда грела сердце. Словно он упрямо верил, что вот через несколько часов должно произойти чудо. Но спросить об этом Аланиса он так и не решился. Поймал себя на мысли, что четыре года назад, доверяя ему управление компанией, никто ведь его не предупредил о возможности провала. Ему забыли об этом сказать! А теперь вряд ли кто вспомнит историю успеха Пабло Бустаманте — как он искал первых инвесторов, как скупал заброшенные фабрики, как организовывал обучение для закройщиков и швей, как медленными шагами выходил на международный рынок продаж, как вкладывал собственные средства. Всего лишь несколько часов и тогда, никто не вспомнит о его заслугах, а вот ошибки будут помнить все. Так как-то принято в жизни — провалы оставляют в памяти людей более глубокие следы. А твоим успехам не так много людей радуется искренне. Сейчас собрал Гидо и Ману на утреннем экстренном совещании. Говорил раздраженным тоном, давая последние инструкции перед советом. Его голос дрожал, полупрозрачные пальцы с лихорадочной поспешностью перебирали документы, и неотвратимость надвигающегося приговора вминала реальность в нелепые формы. Казалось, что сознание решило поиграть в догонялки, и сердце каждую минуту увеличивало количество ударов. Предчувствие краха не покидало душу. Когда Гидо и Ману положили на стол заявления об уходе, блондин поспешно натянул очки, схватил бутылку с водой и принялся тщетно сражаться с пластмассовой крышкой. Он даже не знал, что сказать своим друзьям. Выждал минутную паузу. Сделал несколько глотков. Затем достал из верхнего ящика какой-то листок и поставил сверху. — Я вот тоже заявление написал. Надо сказать Сесилии пусть сделает копии и положит в каждую папку вместе с бизнес-планом и финансовым отчетом. Парни посмотрели друг на друга и почувствовали тяжесть в душе, но признаваться в этом даже самим себе было нельзя. Никто никого ни в чем ни убеждал, никто не пытался никого успокоить, все и так было понятно и ясно. Оставалось надеяться, что гнев Серхио не будет столь страшен и дело не дойдет до тюрьмы. Обнялись, дружески похлопали друг друга по плечу и разошлись по своим кабинетам. Сегодняшний день навсегда внесет коррективы в их судьбы.

***

Марисса Пиа Андраде Спирито второй раз за день направлялась в приемную президента компании El Estilo. Как это ни странно, несколько минут назад позвонила секретарша Пабло и сказала, что её начальник срочно вызывает Мари к себе в кабинет. Рыжая сильно удивилась, ведь знала, что сегодня в жизни Бустаманте непростой день, и было очень странно, что перед большим совещанием блондин захотел её видеть. Про себя отметила, что компания сегодня какая-то «пустая» и «тихая». Нет, сотрудники никуда не делись, прилежно или не очень продолжали работать, клиенты, поставщики тоже никуда не исчезли, телефоны продолжали звонить, факсы переводить бумагу. Курьер по-прежнему разносил и развозил почту, всё также ругаясь и комментируя действия сотрудников. Секретари старались помочь своим начальникам, отвлекая от работы. Всё было бы как всегда, если бы… Если бы не факт, что в воздухе витало чувство «пустоты» и какой-то неизбежности. Откуда же оно взялось Марисса не могла понять. Почему, глядя на звонящий телефон, приходится брать трубку через силу? Почему было так страшно выйти из кабинета? Почему так одиноко и пусто? Почему? Неужели только потому, что она точно знает, что Пабло как никогда плохо, и, возможно, сегодня он потеряет все, над чем он работал долгие годы. Он ведь сам признался тогда ночью, когда лежал у неё в гостиной на её коленях, что вторник станет для него концом. И чувство от того, что Пабло Бустаманте завтра может не быть в стенах этой компании, что она не натолкнётся на него случайно, проходя по коридорам, не позвонит ему, и он её тоже больше не позовет к себе в кабинет, безумно пугало. Словно он мог навсегда уйти из её жизни, а она этого не хотела. Бороться с ним легко, когда он борется с тобой, но теперь, когда его может не быть даже рядом, в соседнем помещении с чем и зачем бороться? Ей на секунду, на какое-то мгновение, захотелось умереть. И она… Сегодня она сделает всё, чтобы эта страшная минута больше никогда не повторилась, чтобы этого больше никогда не произошло. Чтобы не было страха его потерять. Когда-то, шесть лет назад, ей пришлось избавиться от Пабло, чтобы выжить. Избавиться… Но ведь, может, он её простит. Может, очень скоро у них всё наладится? Утром Марисса стояла у порога кабинета Пабло Бустаманте, но так и не решилась постучать. Хотела попросить у него разрешения на пребывание на совещании, поскольку при покупке акций подписала бумажку, запрещающую ей участвовать во всех «важных и больших» заседаниях. Но в последнюю секунду почему-то себя сдержала — была убеждена, что Бустаманте только разозлится и ничего хорошего из этого разговора не получится. Наоборот — она своим желанием участвовать в совещании только отдалит его от себя. Развернулась и пошла обратно в свой кабинет. И вот сейчас шла по коридору и пыталась угадать причины такого поспешного вызова. Разные варианты себе прокручивала. Может блондин сам догадается пригласить ее на совет? А может, в субботу он что-то у неё потерял? Вроде, нет. Она тщательно всё пересмотрела — никаких намеков в гостиной и ванной на то, что блондин «случайно» что-то оставил и захочет лишний раз с ней встретиться. Даже как-то совсем по-детски обидно стало. Мысли терзали и мучили. Но, как только увидела плачущую Сесилию в приемной Бустаманте, забыла обо всех чувствах. Девушка стояла у ксерокса, нервно копируя какие-то бумаги и хлюпала носом. — Что-то случилось? — встревоженно спросила Марисса, но не успела получить ответ. Пабло вышел из своего кабинета и рявкнул: — Сесилия, ты с этими копиями еще там долго? Нет времени. Разложи все по папкам и занеси их в конференц-зал. И об обеде не забудь — чтобы всё было на высшем уровне. Девушка отвернулась, чтобы шеф не видел, что она плачет. Только кивнула в ответ, тщательно пытаясь продемонстрировать свою занятость. Ксерокс снова загудел, выполняя очередное задание. Пабло, не замечая слез своей секретарши, подошёл к Мариссе. Недолго задержал взгляд, про себя отметив, что Спирито сегодня несколько иная: макияж ярче, чем обычно — красная помада, волосы уложены в высокую прическу, костюм слегка вызывающий, и взгляд слишком решительный. Его глаза пропутешествовали по её губам, подбородку, спустился к шее, потом груди, остановились ненадолго на сбившемся в сторону золотом кулончике, и бесстыдно нырнули в вырез декольте. Конечно, рассмотреть что-либо было почти невозможно, но сам вид и ситуация приятно возбуждали. И это было неправильно! Да ещё разрез на ее юбке слишком откровенный! Совсем стыд потеряла! Пабло закрыл на минуту глаза, напоминая себе о чем-то очень важном. И те многочисленные секунды почему-то не помогали. Странное состояние — у тебя жизнь через несколько часов рухнет, а тебе в голову совсем другие мысли лезут. Собственные ощущения даже не беспокоили, они бесили, если честно. Его очень волновало, что Марисса спокойно наблюдала, как он у неё на глазах пытается справиться со своими слабостями, и со всех сил старается задавить в себе желания. А ведь она специально его провоцирует — взгляд игриво-открытый, будто случайное движение бедром, которое ещё больше открывает её ноги. Как ни странно, Пабло уже не видел в ней прежнюю Мариссу Пиа Андраде Спирито. Ведь ничего от неё не осталось, и дело даже не в наряде и в ярко-красном цвете помады, не в манере держаться уверенно, которую она в себе воспитывала изо дня в день, дело было в том, что Марисса уже давно не была прежней. Она переросла прошлую себя, но до новой Спирито, которую она себе представляла, ещё было далеко. Пабло за время их совместной работы в офисе невольно подмечал перемены, видел, как она сжимает кулаки в ответственные моменты, делает осторожный вдох, навешивает на лицо улыбку и делает шаг вперёд. Порой опережает саму себя. В какой-то момент Бустаманте взял себя в руки, улыбнулся, пытаясь выглядеть спокойным и равнодушным рядом с Мариссой. Он даже не подозревал, что у неё в душе творится. Понятия не имел о том, что у неё на уме и почему именно сегодня она так вырядилась. Протянул ей файл с непонятными бумагами, объясняя: — Здесь разрешение на выпуск твоей собственной линии одежды, о котором мы договаривались в контракте при покупке акций. А также утверждение твоего логотипа. Марисса непонимающе кивнула. Стояла ошарашенная, принимая из рук блондина документы. На Пабло глаза таращила, пытаясь примириться с тем, что он сейчас ей сказал. Потом поняла, что смотрит слишком откровенно, недоумённо нахмурилась и присмотрелась к бумагам внимательнее. — Ну наконец-то, — пыталась изобразить равнодушие. — Не прошло и полгода, — осторожно протянула, присматриваясь к блондину с явной тревогой. Пабло ничего не ответил, только смешно взлохматил себе волосы на макушке и поспешил удалиться. — Постой, — Марисса подняла глаза к потолку, чувствуя как внутри всё затряслось. Даже руки в бока упёрла специально, чтобы казаться более уверенной и спокойной, дышать старалась глубоко. — Можно я сегодня буду присутствовать на совете? — Нет, — Пабло резко обернулся на голос девушки. Сделал страшные глаза. Столько злости вложил в ответ, столько жестокости, что Спирито стало не по себе. — Я понимаю, что обещала не вмешиваться, но всё же. Это ведь на один раз, — Марисса скривилась. — Почему я не могу там быть? Ты ведь сам говорил, что Хавьер знает, что я акционер. — Нет! — нервно улыбнулся. Указал на закрытую дверь. Пренебрежительно фыркнул и ещё раз возразил: — Нет! И ещё раз нет! — В каждом слове только досада и нетерпение. — Я запрещаю тебе приближаться к конференц-залу ближе чем на десять метров! Надеюсь, ты меня хорошо поняла? — Но… Я могу быть полезной, — Марисса предприняла  ещё одну попытку достучаться до Бустаманте. Пабло в ответ ухватил её за руку, навис над ней и зло посмотрел в глаза: — Я сказал нет, только попробуй! — Ему было не по себе, что Марисса вызвала столько эмоций и видит, как он реагирует на её просьбу, как злится и пытается изо всех сил эту злость в себе подавить. Кажется, для него в последнее время это так привычно — подавлять свои эмоции. И в некоторой степени даже хорошо. Но вот только сейчас всё так не вовремя. Взглянул ещё раз на девушку исподлобья, медленно отпустил её запястья, наконец сумел нащупать дверную ручку, дверь открыл, спиной ввалился в коридор и быстро поспешил спрятаться. Выдохнул только, оставив Спирито в приёмной. Ещё десять минут назад, в своем кабинете Марисса чувствовала себя прекрасно — легко и раскованно, а как только увидела Пабло, так ей сразу стало не по себе. Она обиженно нахмурилась и, задыхаясь от обиды, стала спотыкаться на ровном месте. От досады поторопилась сесть на диван. Зачем она заговорила о совете? Ведь знала, что его реакция будет именно таковой. На что надеялась? — Вы на него не обижайтесь. Он сегодня не в себе, — напомнила о своем присутствии Сесилия. Марисса только сейчас спохватилась, что секретарша стала свидетелем их конфликта с Бустаманте. — Вот, заявление на увольнение просил распечатать. Мануэль Агирре и Гидо Лассен тоже увольняются. Видимо все действительно очень плохо, — блондинка шмыгнула и быстро заморгала, пытаясь согнать слезы. Зачем-то принялась переставлять бумаги на столе, но не смогла совладеть с собой и окончательно расстроилась. — Пабло не плохой шеф, вы не подумайте. Просто день какой-то ужасный. Вот и орёт на всех. «Сесилия сделай копии! Сесилия занеси папки! Сесилия закажи обед в ресторане!» Я же вижу, что ему на самом деле плохо, — разревелась от негодования. Марисса подошла к девушке, нежно обняла её за плечи и невольно перевела взгляд на бумаги на столе. Поделившись с блондинкой носовым платочком, взяла в руки папку. Три заявления об уходе президента компании, финансового и коммерческого директоров, бизнес-план, антикризисный план и финансовые отчеты явно не добавили Спирито оптимизма. Какие-то бумаги убивали даже маленькую надежду. — Что ты должна с этим сделать? — спросила Марисса. Сесилия удивилась ее вопросу. Кивнула: — Сделать пять копий для каждого участника совета, разложить все по папкам и занести в конференц-зал. — Ты знаешь, что означают все эти цифры в документах? — Да, я пересмотрела как только Пабло мне их вручил, — смутилась девушка от собственного любопытства. — Надо все исправить! — уверенно произнесла рыжая. —  Но как? — искренне не понимала блондинка. Она вздрогнула, в некотором испуге глянула на Мариссу и не сразу заставила себя улыбнуться. Спирито посмотрела на секретаршу президента компании El Estilo исподлобья. Как не странно, ей эта хрупкая блондинка понравилась ещё при первой встрече. И вот сейчас эта девочка искренне переживает за своего шефа, которому она всецело доверяла, сидит напротив, и трагическим голосом просит не держать на него обиды. Рыжая за секунду перевернула сотни мыслей в своей голове, пытаясь понять как эту преданность можно использовать, при этом не испугав секретаршу. И кажется, решение пришло само: — Ты хочешь, чтобы Бустаманте остался исполнять обязанности президента компании? — Спирито вновь положила свои руки на плечи блондинке, от чего та опасливо присела на стол и в растерянности только кивнула в ответ. — Тогда доверься мне. Не надо ничего копировать. Оригиналы я заберу, а копии, которые ты успела сделать уничтожь. — Но… — пыталась возразить Сесилия. — А как же распоряжение Пабло, что я ему скажу? — тихо поинтересовалась девушка. Она ничего не понимала. — А не надо ему ничего говорить. Скажи, что все сделала так, как он просил. Сначала разложи в конференц-зале пустые папки, только вместо пяти папок положи шесть. Затем займись доставкой обеда. А потом положишь те бумаги, которые я принесу. — Но я так не могу, — покачала головой девушка. — Это как-то неправильно, — от досады губу закусила, когда Марисса от неё отстранилась. — Неправильно не пытаться сейчас этому помешать, — произнесла Марисса разочарованно. — Ты же понимаешь, что этот совет может стать для твоего шефа последним. — Но… — Сесилия вновь захотела возразить, но подняла глаза на Мариссу, почему-то ей поверила и с готовностью улыбнулась. Столько смелости и решимости было в глазах Спирито, столько силы и каких-то непонятных эмоций, которые девушка даже не пыталась разгадать, что желание возражать куда-то исчезло. Она знала, что Марисса — бывшая девушка Пабло. В офисе об этом сплетничали на каждом углу, и, несмотря на то, что в Сесилии не было привычки интересоваться личной жизнью шефа, слухи дошли и до неё. Недавняя сцена стала лишь тому подтверждением. Да и раньше девушке приходилось становиться невольным свидетелем перепалок Спирито с Бустаманте. У Мариссы не было причин растоптать её начальника, в этом блондинка была уверена.  — Что нужно делать?

***

Оставив Сесилию, Марисса вдруг поняла, что не может взяться за работу. Разговор с Пабло, хотя это и разговором-то назвать нельзя, заставил её растерять последнее самообладание. А маленькая «сделка» с его секретаршей отняла все силы. Внутри даже страха не осталось, если только некоторая доля паники, а ещё желание всё это, в конце концов, прекратить. Это уже больше напоминало издевательство над самой собой. Марисса знала, что Бустаманте будет злиться, если сегодня она придет на совет, но тянуть не было смысла. Вместо того, чтобы уйти к себе в кабинет, она направилась к лифту. На ходу телефон из сумочки достала, позвонила адвокату Оттавиано Сала, уверенно давая последние инструкции. Ведь на выходных, после пьяных признаний блондина во всех смертных грехах, касающихся фирмы, она продумала всё до мельчайших деталей, подняла на уши финансового директора, бухгалтера и юриста Марибеллы, ища нужные решения, но не знала каким образом сможет подменить папки в конференц-зале. Хотела позвонить Ману и попросить о маленькой «услуге», но сейчас радовалась, что на деле всё оказалось значительно проще, чем она планировала, и мексиканца не нужно лишний раз беспокоить. Но на самом деле к этому совещанию девушка была готова гораздо раньше, ещё с самого начала, когда только приехала в Аргентину и узнала, что компания на грани банкротства — тогда и были розданы первые распоряжения, о которых аппарат руководства El Estilo даже не подозревал. Правда, до завершения плана осталось всего несколько часов и Марисса не была уверена, что этого времени вполне достаточно, чтобы внести свои собственные коррективы. Чувствовала себя какой-то потерянной, словно очутилась в пустой квартире. В какой-то момент даже окончательно растерялась, вышла из лифта, присела на стул в баре на первом этаже, заказала чай и остановившимся взглядом уставилась на папку, которую взяла у Сесилии. Открыла финансовый отчёт, пересмотрела документы. От досады захотелось закричать, но была уверена, что её эхо услышат даже на тридцать шестом этаже. Не знала, что ею сейчас руководит. То ли одиночество, то ли острое чувство свершившейся несправедливости. Но знала, что надо действовать и все она сделала правильно. Трудный будет день. Да и Бустаманте вряд ли оценит её усилия, скорее всего, её помощь воспримет как очередной вызов. Но разве это так важно? Марисса чуть слышно фыркнула, прислушиваясь к внутреннему монологу, сделала пару глотков чая. Посмотрела снова на папку и улыбнулась про себя. Будет сложно!

***

Серхио Бустаманте, Хавьер Аланис, Мануэль Агирре, Гидо Лассен, и, конечно же, Пабло Бустаманте наконец собрались в конференц-зале. Совет ещё не начался, так как Пабло по неизвестным причинам пригласил адвокатов фирмы Матиаса Миранду и Альфредо Варела, а те задерживались в многочисленных пробках на улицах Буэнос-Айреса. Бустаманте-старший выглядел довольно спокойным. Вежливо поздоровался со всеми, когда зашёл в конференц-зал, и блондин по дружелюбию отца понял, что тот пока не в курсе всех событий на фирме. Хавьер Аланис смотрел Пабло прямо в глаза, улыбаясь, но Бустаманте его ухмылка обмануть не могла. Он знал, что хлюпик осматривает его с головы до ног, оценивает, выносит вердикт и делает какие-то выводы, точно зная, что блондин сегодня не выйдет сухим из воды. В подобные минуты Пабло его просто ненавидел. А ещё больше ненавидел делать вид, что не понимает и не замечает вот эти взгляды, ненавидел бездумно кивать, когда его внимание пытаются завоевать ухмылками, и больше всего ненавидел неискренность. На шее невидимый кто-то затягивал петлю… А небо всё так же было высоко… И вся его жизнь одной строкой… — Ну и долго нам ждать твоих адвокатов? Нам что обязательно быть свидетелями того, как ты составляешь завещание, — съязвил Хавьер. — Можешь заняться этим после совета. Давайте перейдем уже к делу. Пабло зло прокручивал колпачок на ручке, глядя Аланису прямо в глаза, после чего передразнил того вполголоса: — Я умирать не собираюсь. Но если тебе очень надо, могу договориться. — Хавьер, я бы попросил воздержаться от комментариев, — резко отреагировал Серхио. Он терпеть не мог всевозможных перепалок между своим сыном и Аланисом и всегда пресекал любые попытки юношей повздорить. — Пабло, и ты тоже воздержись от неуместных реплик. — Ну, конечно, конечно. Вот сегодня мы все узнаем, и комментировать действия действующего руководства можно будет только трёхэтажным матом, правда, Пабло? — не удержался от ещё одного замечания Хавьер. У тебя хорошо получается жар чужими руками загребать, — отозвался с ехидством. — Ладно, давайте может действительно приступим к совету, — решительно заявил Серхио, желая поскорее прекратить всевозможный балаган. — Хотя бы ознакомимся с отчетом, и, если присутствие адвокатов настолько необходимо, будем решать дела по мере необходимости. Пабло только кивнул в ответ: — Да, вы можете открыть папки, — встал с кресла и поспешно отвернулся к окну. Выпил стакан воды залпом. Галстук через голову снял, оставил его на спинке стула и потерялся на какое-то мгновение. Каких- то пару минут и все. Конец! — Тебе плохо? — спросил отец, открывая футляр от очков и беря в руки папку. — Может скорую вызвать? — снова пытался шутить Хавьер. Пабло не ответил. Он практически ничего не замечал перед собой — вернее видел картинку, которая двигалась. Вот Гидо и Ману открывают отчеты. Вот и рука хлюпика потянулась к папке. Серхио тщательно протирает стекла своих очков и не спешит знакомиться с материалами. Но все было настолько странным, что он ничего не осознавал. Словно голова и глаза были отдельно. И только сердце учащенно билось в предвкушении неизвестного. Хавьер начал перебирать документы, выбирая тот, который должен быть свидетелем грандиозного провала сводного брата. Гидо и Ману удивленно посмотрели друг на друга, не обнаружив своих заявлений об уходе. А еще через несколько секунд у мексиканца глаза едва на лоб не вылезли, когда он увидел финансовый отчет за прошедшее полугодие. Казалось, все были заняты цифрами, только Пабло даже не взял отчет в руки. Он и так знал всё наизусть. — Это что такое? — недоумевал хлюпик и в раздражении бросил папку на стол. Пабло обернулся, кинул хмурый взгляд на соперника, посмотрел на приоткрытую дверь и тут в дверях заметил Мариссу, которая приближалась к столу, и на секунду застыл в растерянности. Чувство было такое странное внутри — словно она была ярким лучом света, который должен был создать какое-то особое волшебство. Но от её появления Бустаманте не ждал ничего хорошего. Будто ждал чуда, но знал, что ничего не произойдёт. Вот только совершенно было не ясно, почему после того, как она утром ушла из его приемной после ссоры, смела сейчас появиться на совете, несмотря на все запреты. Он ведь догадывался, что сильно её обидел сегодня, в который раз. Что Марисса столько всего передумала за это время. И ругала себя, и хвалила. Наверное, ждала его извинений. А сейчас в присутствии Серхио и Хавьера Пабло даже не сможет ни извиниться, ни скандал ей устроить. Блондин отвернулся. Слышал её шаги, как она подходит к столу, как нервничает, как замерла от страха. Чувствовал, как тревожно заколотилось сердце. Надо же! Даже Марисса станет свидетелем его позора!  — Простите, что опоздала. Здравствуйте, — поздоровалась Марисса. Бустаманте-старший настолько удивился, увидев бывшую девушку своего сына, что от шока ничего не ответил, только очки поправил. — Отец, подозреваю, отчет будет не таким, как ты ожидаешь, но я всё объясню, — Пабло начал осторожно. Он повернулся и взглянул на всех участников совета, которые казались сегодня чересчур взволнованными, а отдельные его члены явно что-то задумали. Руки в бока упер, взглядом скользил по лицам, на секунду задумавшись: хочет ли он знать, что у них на уме. В конце концов, взгляд остановился где-то далеко. — То есть как, — улыбнулся Серхио. — Ты выкупил все фабрики конкурентов и успел открыть пять магазинов в Европе, и даже никому не признался? Бустаманте-младший ничего не понимал, когда увидел, как довольный Серхио листает бумаги. С каких это пор его отец научился так неудачно шутить? Мануэль Агирре сидел, словно прибитый, но странно головой качал. Только по непонятным знакам Гидо Лассена, Пабло понял, что стоит открыть папку. — Я не понял, что это такое? — вновь задал свой вопрос Аланис. Казалось, появления Мариссы он даже не заметил. — Я с недавних пор работаю в El Estilo, и Пабло утром поручил мне представить сегодняшний отчет, — начала рыжая. Блондин от такой неслыханной наглости рот открыл и в ответ только злостно посмотрел на девушку с другой стороны конференц-зала. — Мы можем приступить? — Серхио от удивления  нахмурился, но кивнул, соглашаясь.  Марисса с трудом заставила себя отвести взгляд. Так хотелось гордо вскинуть голову, выглядеть задорной, уверенной в себе, не чувствовать смущения и предательского волнения. Так хотелось подойти к блондину, завести легкий разговор и заверить его, что все будет хорошо, а не терзаться сомнениями и не сжимать руку в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Впиваются не больно, а наоборот, приятно, потому что мучительны были мысли, разве физическая боль с ними сравнится? А уж ехидная улыбка Аланиса казалась издевательством. Ему доставляет удовольствие наблюдать за её смятением? Гордо запрокинув голову и отбросив все сомнения, Марисса подошла к смарт-доске. Осторожно развернулась, кивнула, давая понять, что хочет говорить, а сама кинула быстрый взгляд в сторону. Пабло отвернулся и на неё не смотрел. Марисса тайком наблюдала за ним, сдавливая папки в руках и чувствовала, что пальцы сжимаются всё сильнее, но ничего не могла с этим сделать. Было невероятно горько. Так горько, как не было уже шесть лет. Столько лет прошло, казалось, что  ветер поутих, пересуды смолкли, а она вновь вступает в какую-то непонятную борьбу. Быстро взяла себя в руки. Говорила уверенно, без запинки, хорошо владея информацией о каждой цифре. Да и говорить было легко, потому что хорошо знала все заслуги Марибеллы, которые сейчас выдавала за достижения El Estilo. Здесь и покупки фабрик Примаверы и Айдоран, и открытие магазинов в Париже, Лиссабоне, Мадриде, Милане и Риме. И небольшие сделки в виде контрактов с ювелирным бутиком или модельным агентством, которые давали своё согласие на участие в выпуске новой коллекции. Пабло приоткрыл рот и так замер, обдумывая. Потом головой покачал, сел в кресло и пожал плечами. Улыбка вышла вынужденной и немного придурковатой. Но, заметив, как Хавьер нахмурился, Бустаманте насторожился. Ведь, не был уверен, что, если хлюпик начнёт задавать вопросы, Марисса сможет выкрутиться. — Что за фарс вы устроили? — поднялся с места Хавьер очередной раз бросая папку на стол. Вырвал из рук Мануэля его отчет и ткнул пальцем в бумагу. — Это все ложь! Где отчет El Estilo с подставной бразильской компанией ЛетинТекстиль на поставку ткани стоимостью в два миллиона долларов? Где отчет о провале коллекции обуви? — Какой фарс? Что ты такое говоришь? Все отчеты реальные, заверенные документально, — спокойно ответила Марисса, сделав вид, что удивилась замечанию. Пабло только вздохнул, на кресле развалился и уставился на потолок. Пошевелил губами, раздумывая. — Поначалу сделки на покупку фабрик были проведены от имени компании Марибелла, которую Пабло специально создал около года назад, чтобы выкупить некоторые фабрики и выйти на более высокий уровень, ведь аргентинские дома моды не любят продавать себя соотечественникам. Гидо Лассен быстро сообразил, что у Спирито на уме, поднялся и подтвердил: — Да, да. Это, кстати моя идея была, —  Аланис на ремарку Лассена только пожал плечами, а взгляд на всякий случай отвел, вот только ухмылку спрятать никак не получалось. Бустаманте сверлил носатика свирепым взглядом, после чего продемонстрировал другу кулак, даже угрожающе приподнялся с кресла. Серхио от удивления только руками развел.   — Фирма сначала была зарегистрирована в Италии на моё имя, — продолжила Марисса, — но недавно я вернула право собственности El Estilo. Там есть подшитая копия. Я только исполняю обязанности генерального директора, — Бустаманте-младший от неожиданного поворота даже рот открыл. Хавьер наморщил нос. Гидо хохотнул. Мануэль откинулся на спину и погладил себя по груди. — Компании давно уже работали над общим логотипом, логотип уже утвержден, и, думаю, что лучшим в этом деле будет создание холдинга, где две компании объединятся. Все сделки, о которых я говорила, полностью принадлежат El Estilo. Да, действительно был один неудачный контракт с одной бразильской фирмой на поставку ткани несколько месяцев назад, — замешкалась девушка. — Есть отчет на последней странице. Но груз был застрахован, поэтому страховая компания в ближайшие недели должна всё компенсировать. А потери от провала коллекции обуви не столь большие. Подробный доклад на восьмой странице. Вопросы ещё будут? — Компания по уши в долгах. Много кредитов. А ты здесь сочиняешь сказки о каких-то достижениях? Какой к черту холдинг, — Хавьеру встал и сделал шаг назад. Казалось, что у него скоро пойдет пена изо рта. — Да, мы действительно взяли новый кредит на выпуск новой коллекции. Это обычное дело, — не растерялась девушка. Обвела выразительным взглядом всех присутствующих, после чего вызывающим жестом откинула за спину волосы. — И да, это правда, что до недавнего времени на счету компании не хватало четырёхсот тысяч долларов. Но на прошлой неделе мы подписали контракт с государством на пошив спецодежды для государственных служб — армии, больниц, полиции, пожарной и других инстанций и получим от этого хорошую прибыль — около шестисот тысяч долларов только за первую партию. Деньги уже начали поступать на счета El Estilo. Я даже летала ради этого в Мендосу, чтобы проверить готовность фабрики к выполнению этой задачи, — Марисса облегченно выдохнула. Как хорошо, что несколько месяцев назад в её клинике в Милане лечилась жена Даниэля Росси — министра обороны Аргентины, который и помог обойти все возможные тендеры и отдать этот крупный заказ El Estilo. Даже врать не пришлось, просто воспользовалась правом подписи, которое у неё было, так как временно заменяла Гидо. — Копия контракта в зеленой папке. Зачем она это делает Пабло Бустаманте совсем не понимал. Странные чувства наполняли душу. Он смотрел на эту любимую им когда-то женщину, с которой он делил постель, собирался поделиться своей фамилией, не брезговал есть одной ложкой.  Смотрел и не понимал, что в их истории осталось в прошлом, а что в настоящем. Ведь давно привык, что её нет в его жизни, места ей нет, да и не нужна она ему. Она уехала, оставив всё позади, а Пабло потребовалось много времени, чтобы осознать, что же всё-таки случилось. Что кончились и горести, и радости, связанные с её именем. Перевернулась ещё одна страница, и надо начинать что-то новое. Запретил себе думать о ней, жалеть себя и боялся собственных чувств, понимая, что если Спирито надумает вернуться, он ей всё простит. Трудно было понять, за что именно нужно бороться. За неё, за свою компанию или обиду. Где правда? Друзья успокаивали, говорили, что всё пройдёт, забудется. На самом деле стало забываться, но далеко не сразу. О Мариссе старался не вспоминать, и только когда накатывала тоска, как маленький закрывался в себе, пытаясь найти утешение в компании друзей, чтобы не оставаться в одиночестве и найти в себе силы продержаться ещё немного. Ещё немного, до новой жизни, до новой полосы. И вот, вроде, кончились и горести, и радости, связанные с её именем, а она вновь рядом. Она снова здесь. В его жизни. Вернулась спустя шесть лет — когда он окончательно решился начать все сначала. Красивая, недостижимая, дерзкая. Местами не слишком уверенная в себе. Вторглась в его компанию. Ходит по его офису, права качает и вовсе непонятно, что ей надо от судьбы. Что забыла? Для чего пытается с ним сблизиться? Почему так рвется в его жизнь? Обоюдное непонимание, старые обиды, отсутствие осознания того, что происходит. Вот только горечь в душе разрыла старые раны. И сейчас выступает в роли его защитницы, спасая от неизбежного провала. Для чего ей это? Зачем она это делает? — Серхио, я тебе докажу, что это всё ложь. Дай мне два дня. Я несколько дней назад всё проверял, не было никаких магазинов и новых фабрик, — никак не мог успокоиться Аланис. — На каких правах Марисса представляет отчет? —  разозлился ещё больше.  — Мне президент компании, если я хорошо представлю отчет, обещал должность вице-президента, — не растерялась рыжая . — Правда, Пабло? —  посмотрела на блондина самым наглым образом. Глаза Бустаманте за стеклами очков удивленно распахнулись. Пальцы рассеянно скользнули по его груди, потом поправили сбившийся в сторону галстук на стулье, а затем рука бессильно опустилась. — Это дешёвое представление меня уже достало,  — не стерпел Аланис, свирепо уставившись на Пабло. Мариссе тоже достался обжигающий взгляд. — Серхио, мне нужно два дня!   — Хватит, Хавьер,—  отмахнулся Бустаманте-старший. — Я устал от твоих постоянных претензий к моему сыну и бесполезной клеветы, — веско заметил холодным тоном. — На прошлом совете ты выдвигал ряд необоснованных и неподтвержденных обвинений. Сегодня тоже. Дай людям спокойно работать. Пойми уже наконец, что у Пабло отлично получается руководить компанией и успокойся, — сказал более сдержанно. Блондин смотрел на него во все глаза. На миг ему показалось секундное замешательство, мелькнувшее в глазах отца. Но его слова, его интонация подействовали на него, он начал оттаивать внутренне.  —  Хорошо! С этим вы выкрутились! А как быть с акциями, — голос Аланиса перешел на крик. Он вытер губы и выдохнул. Ещё час назад, чувствовал себя прекрасно — легко и раскованно, а как только увидел другие цифры в отчетах, так ему сразу стало не по себе. Замутило, он задохнулся. — Серхио, ты в курсе, что Пабло продал большую часть своих акций? Пабло вышел из-за стола, сунул в карман свой мобильный, глянул на Мариссу которая по-прежнему стояла возле смарт-доски и украдкой наблюдала за ним. В груди снова сдавило, и, наверное, поэтому он не смог сделать даже двух шагов. Правда, не удержался от вздоха. С акциями «провернуть аферу» Марисса не успела — слишком много юридических аспектов, да и без участия Пабло это сделать было бы невозможно. Поэтому вопрос, мягко говоря, поставил девушку в тупик. Вот тут она замешкалась, неловкость нарастала, но Спирито решила не поддаваться панике. Проигнорировала удивленный взгляд Бустаманте-старшего  и под вопросительные взгляды присутствующих выпалила: — А акции — это подарок Пабло. К нашей свадьбе, — сказала первое, что пришло в её рыжую голову. И чуть тише добавила:  — Серхио же не будет против, если его невестка будет входить в состав совета директоров и будет владеть акциями компании, — как по заказу начала улыбаться. Пабло просверлил её взглядом. Марисса села в кресло, затем вздохнула, грудь соблазнительно приподнялась, и блондин зажмурился, приказав себе не смотреть. В горле странно запершило, он даже кашлянул, но Мариссе не улыбнулся. Чувствовал сильное внутреннее сопротивление. Взял со стола бутылку с водой, открыл и начал пить. Задержал взгляд на соблазнительной ложбинке, шагнул в сторону. Заметил, какими испуганными стали глаза Мариссы в первый момент, и поневоле улыбнулся. Она смотрела на него изучающе из-за стекол очков, и от этого взгляда у Бустаманте уже привычно засосало под ложечкой. Дышать не получалось, и он искренне считал, что это только начало. Остаётся только голову ломать, как выкручиваться из этой истории.