Свет мой, Зеркальце...

— А теперь, свет мой, Зеркальце, скажи: ты до каких пор будешь мне лик мой мрачный, в фотошопе отретушированный, показывать? То что я всех милее, всех румяней и белее вовсе не значит, что я еще и всех глупее. Мне уже сто пятьдесят лет. Сто пятьдесят гребаных лет! Ну не может ни одна нормальная женщина в 150 на 18 выглядеть. С нашей-то экологией. Согласись, не может? — воскликнула Королева, возмущенно маша руками. — Ну здрасьте! — расхохоталось Зеркало. — Ей ещё и не нравится! Другая бы на твоем месте от счастья прыгала, а ты… Эх ты. Как ты не поймешь-то: я — волшебное зеркало, а не фея-крёстная тебе какая-нибудь. Я могу влиять только на отражение, которое ты видишь. На твою физическую оболочку я, к сожалению или к счастью, никак повлиять не могу. — Но у нас ведь контракт? — разозлилась Королева. — Ну да, контракт, — согласилось волшебное Зеркальце, — согласно которому, я внушаю тебе, что ты молодая и красивая до тех пор, пока ты от старости не скопытишься. Тешу тебя ложными надеждами, повышаю самооценку, понимаешь? Меня для этого и приобретают — для того, чтобы потешить больное самолюбие. А то, что тебя твои подданные старой каргой называют, так это ты сама виновата, дисциплины, значит, никакой. И вообще, кто тебя просил из комнаты выходить? Ты Бродского, что ли, не читала? И вот ещё что, читать договора надо внимательно, чтобы потом не было всяких там недовольств. А то так и до суда не далеко. А я, знаешь ли, ко всем этим разборкам отношусь крайне отрицательно. — Не было там такого! — воскликнула женщина, — там было написано, что ты сделаешь меня вечно молодой и красивой… — В пределах отражения. — Закончило за нее Зеркало, — там в правом нижнем углу восьмым шрифтом написано, под звёздочкой. Лучше бы волшебные очки себе купила. Больше пользы было бы… — Так я и купила… — обиженно констатировала Королева. — Ах, да, тебе ещё кто-то сказал, что они тебе не идут и ты их сняла, а на второй день уронила на пол, когда причесывала свои «прекрасные» волосы, — рассмеялось зеркало, — ты ведь на свете всех аккуратнее. — А ты вообще — неодушевлённая вещь, — обиделась женщина, — тебя можно продать, купить или обменять. — Смешная ты все-таки женщина, — сказало Зеркальце ничуть не оскорбившись, — я-то, может, и неодушевлённая вещь, но собеседник хороший. А с тобой о чем поговорить можно? О красоте и молодости? Да кому оно надо? Сейчас все книги читают, понимаешь, развиваются, а ты только и думаешь, как свое лицо исправить. Да как его исправишь, если оно априори не обезображено интеллектом? Читать надо, милая, а не о внешности думать. Внешность — штука временная, а знания вечны. Пожалуй, я все же добавлю пункт «всех глупее» к перечислению твоих главных качеств. А продать, купить или обменять всех можно, независимо от формы или образа. Только тебя можно разве что на кота обменять или на айфон китайский, а я, напомню, собеседник хороший. Такие нынче дорого ценятся.