Игры с Вечностью

Стрелки на часах тикают, подражая метроному, секунды цепляются друг за друга, норовя сбить с ног – и всем скопом катятся в Тартарары. За окном снежинки – алмазная крошка – падают неправдоподобно медленно. У стены обогреватель вместо камина стоит, тянет белым хоботком соки из свиного рыльца-розетки. Только всё равно холодно, разве что пар кусочками облачка изо рта не выходит. А у тебя руки закоченели совсем. Болеешь. Твоя болезнь – она как кредит у Вечности. Вот ты ныряешь в сугроб головой вперёд, руки перед собой вытянув, как пловец перед прыжком в воду; вот бежишь рядом со мной босиком по мокрой траве, натыкаясь на бутылочные стёкла; вот целуешь меня под проливным дождём. А вот уже лежишь на диване, глаза закрыл и бледный весь. Просрочил очередную выплату, и Вечность вдруг изымает у тебя кусочек души. Или осколок счастья. Или ещё что-нибудь. Но мне сейчас как никогда хорошо с тобой. И пусть диван под тобой старый, продавленный, на потолке трещины и мокрые разводы, а на стене – календарь трёхлетней давности – эта первобытная машина времени. Уют, он не в мебели – он в людях. А за окном солнце выключил кто-то невидимый: разрядилось, бедное. Ночное небо как дуршлаг: дырки-звёзды нам издалека другой мир показывают – с тремя слонами и черепахой. Ведь говорят, всё, что мы в состоянии представить, может существовать на самом деле. И мы – внутри стеклянного шарика, в котором, если потрясти, пойдёт снег. Вот он и идёт, коварный. Скрывает от нас маленьких людей большого мира, которым нас подарили на Рождество. Ты тоже дарил мне эти крохотные миры. И время, заключённое в маленькие крупинки и прозванное песочными часами – вон они, стоят на полке, играют в догонялки с Вечностью. Доигрались. В комнате слишком тихо, как будто кто-то выключил звук. И сердце бьётся оглушительно громко, и кровь по венам струится бурлящим водопадом. Чувствуется сладковатый запах чего-то неизвестного – от него сводит зубы. Комнату пора проветрить, но, боюсь, простынешь. Смотрю на тебя – и вдруг уши закладывает, будто в воду нырнула, в горле – невидимая вишнёвая косточка. У тебя губы синие – черникой измазанные – и глазницы запали. Почему ты спишь уже вторые сутки? Почему не дышишь? Очнись же. Эй.