Метелица

Интерлюдия 14. Рассказывая сказки

      Ветер усиливался. Ветер прогонял над городом новые и новые полки туч, давая небольшую передышку лишь для того, чтобы те успели вволю отстреляться по сгрудившимся далеко внизу зданиям потоками мутной воды. Ветер с воем гнул чахлые деревца, мимо которых проносилась, вовсю используя царящую на улицах пустоту, их машина, ветер, казалось, их преследовал - слышно его было даже сквозь до конца поднятое стекло…       Впрочем, не ветром единым.       -Почему?       Сидящая за рулем фигура хранила молчание. Коснувшись лежащего на коленях пистолета, Кай выждал какое-то время, после чего заговорил вновь:       -Почему вы не воспользовались своим шансом? - в голосе его не чувствовалось интереса, не чувствовалось вообще ничего, кроме холодной сосредоточенности. - Вы могли помочь своему человеку. Вы могли заставить меня исчезнуть. Почему вы не сделали ничего?       -Я сама задаюсь тем же вопросом прямо сейчас, - медленно проговорила Амальгама. - Возможно, дело в том, что не только у Ката Цепи резало от простого нахождения рядом с вами…и режет до сих пор. Возможно, потому, что я более не рассматриваю это как выход.       -Вот как? - лицо Кая осталось совершенно непроницаемым. - В чем же вы видите выход теперь, Неус?       -Не в том, чего желаете вы, это уж точно, - после недолгого молчания выдохнула та. - Но и не в бездумных попытках расправиться с вами напрямую, даже не попытавшись понять. Если вы действительно лишь часть силы, силы противодействующей, должны быть определенные принципы, законы, на которых строится само ваше существование.       -И вы надеетесь их вычислить? Сейчас? Это то, что занимает вас прежде всего?       -Вы снова это делаете, - Неус вздохнула. - Снова стараетесь забраться ко мне в голову. Снова выспрашиваете, что мною движет, что руководит, о чем я помышляю, о чем мечтаю и чего боюсь. А я думала, вы всевидящи. Быть может, зря?       -Здесь налево, - сухо проговорил Кай. - И на следующем перекрестке.       -Быть может, вы сами не до конца уверены в том, что видите? - не дождавшись ответа, Амальгама продолжила - спокойно и внятно. - Да, я пытаюсь вас понять. Смейтесь, если хотите…если умеете. Если не позабыли намертво, как это делается.       Молчание.       -Все дело в законах, так ведь? Чем сильнее давишь, тем сильнее ударит в ответ. Чем отчаяннее пытаешься спастись…       -По крайней мере, этот закон вы знаете, - подал голос Кай. - Закон, на котором строится вся ваша природа. Закон человеческой ошибки. Ему нельзя противостоять.       -Но можно попытаться обойти.       -Нет. Ваше существование - мертвая петля. Из нее не существует выхода, кроме того, которого желает, не помня о том, каждая человеческая душа. Все попытки приводят лишь к смерти и скорому возвращению в петлю, но вы вынуждены отрицать это, поскольку безнадежно отравлены, безнадежно испорчены уже с самого рождения. Поскольку сама ваша душа…       -Вы выбрали более чем неудачную аналогию, - Амальгама позволила себе усмехнуться. - Мертвая петля недолго считалась невыполнимой - человек прошел ее и, если на то будет Божья воля и немного удачи, справится и с вашей. Что же до прочего…вы хотите знать, почему я ничего не сделала? Все очень просто…здесь вы даже отчасти были правы. Все дело в моей природе. В том, кто я есть. Можете называть это фанатизмом, если хотите, но ваше существование, существование силы, которой вы служите, является для меня лучшим из возможных доказательств существования первородного греха. А значит - и всего остального. Вы, разумеется, вольны в любой момент выстрелить в меня, но и я вольна донести до вас отраву в той форме, которую сочту наиболее оптимальной. Но, однако, ни вы, ни я пока что этого не сделали. Причина? Это было бы, наверное, даже смешно, но…как ни посмотри, мы друг у друга в заложниках. Нам, наверное, вовсе не стоило встречаться…       Неус снова рассмеялась - жалкая, отчаянная попытка прикрыть тем смехом ужас, столь невыразимый, что для него попросту не существовало слов. Вести переговоры с дьяволом во плоти…нет, с кем-то несравнимо хуже…       И пока что она не могла быть уверена, что заработала хоть бы одно очко.       Кай продолжал молча изучать спинку переднего сиденья. Чуть наклонился вперед, уперев руки в подбородок.       -Если так или иначе все ведет к взаимному уничтожению, разве не должна я попытаться найти иной выход?       -Есть лишь один выход, и именно к нему мы направляемся сейчас, - безразличным тоном ответил Кай. - Я использую вас в качестве щита или инструмента для достижения цели. Или же просто освобожу вашу душу раньше, чем прочие.       -Могу я…       -Просить о чем-либо нет смысла. Я сохранил жизнь вашему коллеге, Неус, поскольку так или иначе он вскоре сможет оставить ее навсегда. Но ваша жизнь оборвется, когда мы прибудем на место. По вашей воле или нет - вот то единственное, где вы вольны сделать выбор, если вам так остро необходимо иметь его иллюзию.       Автомобиль чуть сбавил скорость, а после и вовсе вынужден был притормозить - где-то там, впереди, выпучил красный свой глаз светофор. Воспользовавшись этой краткой паузой, Неус обернулась. Кай тут же поднял оружие.       -Я не собиралась просить, - тихо, но достаточно твердо сказала она. - Я собиралась предложить вам сделку.       -Вам нечего мне предложить, Неус. Ни вам, ни кому-либо из живущих.       -Вы ведь не успели закончить свою сказку, так?       -Вы хотели бы узнать, чем она кончается?       -Я хотела бы, как уже сказала, сделать вам предложение, - машина вновь тронулась с места. - Если единственный выбор, который, по-вашему, у меня есть - выбор собственной смерти, вы ведь ничем не рискуете, верно? Особенно, если даже ваша собственная смерть ничего не изменит?       -Продолжайте, - немного помолчав, произнес Кай.       -Я не знаю, куда мы едем, и вряд ли вы скажете мне это, пока не станет уже слишком поздно. Я не знаю, что еще вы задумали, и вряд ли смогу это у вас выпытать. Но я знаю, кто вы…       -И что с того?       -Я хочу знать, как вы стали таким, - заставить голос не дрожать было дьявольски трудной задачей. - Я хочу знать вашу историю. Вашу сказку. Ведь будь вы не более чем проводником чужой воли, частью силы, инструментом - вряд ли бы вы придавали этим сказкам такое значение. Вряд ли бы вы вообще помнили…вряд ли бы вы вообще знали, что это…       -Это знание вам ничем не поможет. К тому же…вы упомянули некую сделку.       -Я…я тоже расскажу вам сказку, - пробормотала Неус. - Вы верите, что ваши слова убедят меня шагнуть в пропасть. Почему же та, кого вы упрекали в безумном оптимизме, не может верить в то, что ее собственные заставят вас от нее отступить?       -Нам осталось недолго, - пробормотал Кай. - Нам осталось недолго, но если вы хотите убедиться в том, что я говорил правду, то извольте. Будет лучше, если вы примете эту правду до того, как мы прибудем на место. Лучше для всех нас.       -Вот и славно, - до боли в руках сжимая руль, улыбнулась неведомо кому Амальгама. - Кто начнет?       С высоты их полета город казался мешаниной каких-то невнятных пятен, в которой время от времени вспыхивали и тут же исчезали тусклые огоньки. Вертолет, размалеванный серыми и синими полосами до самого хвоста - кажется, раньше он принадлежал какой-то новостной службе - был, впрочем, столь же ничтожным пятнышком на тоскливой простыне неба, избравшего сегодня монотонно-свинцовые тона, а для шквального ветра, что сейчас вовсю гулял по салону, ища, что бы еще оторвать и унести с собой, машина была и вовсе жалкой игрушкой на пару минут - и позабавиться с ней вволю не позволяло одно лишь мастерство пилота.       -Добрая сегодня погодка, а?       Чтобы донести до собеседника хоть одно слово, Грегори Маршалл был вынужден орать во весь голос - и даже так не было никакой гарантии, что хоть что-то сможет прорваться сквозь весь этот треск и грохот.       Высокая женщина с коротко стриженными выбеленными волосами, что занималась сейчас внушительных размеров винтовкой, впрочем, слышала его превосходно - но даже не повернула в сторону запечатывающего охотника головы.       -Добрая погодка, говорю!       -Ага, - раздраженно буркнула себе под нос Аканта Левек, вновь обратившись к оружию - похоже, ее совершенно не заботило, слышит ее собеседник или нет.       Грегори услышал - и скривился от досады. Это самое “ага” было, кажется, третьим звуком за весь полет, который он смог, приложив невиданные усилия, выдавить из своей коллеги по ремеслу - убийство Апостолов уже казалось ему менее трудоемкой задачей, чем попытки разговорить эту вечно хмурую особу. С того момента, как они встретились несколько дней назад - еще до начала всего этого бардака, который теперь приходилось разгребать без лопат - он давно успел припомнить все, что слышал об этой женщине, и, не раз и не два прокрутив в голове, вынужден был признать: известно ему - как и многим другим - было чрезвычайно мало. Родом откуда-то с берегов Гаронны, кажется, из Тулузы - во всяком случае, вызванивать ее пришлось именно оттуда. Кажется, не первый ребенок в семье: это могло объяснить и предпочтения в методах исполнения цели и сам факт, что она избрала для себя подобную профессию. Раскопанные в Башне бумаги вскользь упоминали какую-то старую травму или врожденное заболевание: впрочем, глядя на прямую, как жердь, Аканту, ловя порою ее собственный ледяной взгляд - и вспоминая ее впечатляющий послужной список - Маршалл вполне готов был поверить, что своему прозвищу она обязана одним своим нравом.       Тот список - даже одна только рассекреченная его часть - и правда мог впечатлить, равно как и суммы, которые Полсердца требовала за работу. Чаще всего в последние годы их перечисляла Башня: в документах, до которых добрался Грегори, были отмечены, разумеется, только случаи, когда ей официально поручался розыск, арест или ликвидация лиц, чем-то прогневивших Лондон, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы обратить внимание на многочисленные пробелы в деле Аканты. Полсердца частенько привлекалась к делу, уже порученному другим охотникам, оказывая необходимую поддержку тому или другому, но еще чаще работала одна. Припомнив еще одного печально известного охотника на магов - Ричарда Хита - Грегори отметил для себя, что Аканта была полной его противоположностью: ее услуги практически никогда не запрашивали, если цель нужно было бросить под очи Башни живой. Приказав вызвонить ее, лорд-надзиратель определенно знал, чего хочет…       Маршалл, впрочем, тоже - каждая резкая черточка в облике его нынешней напарницы напоминала ему о леди Митик, под чьим началом он имел удовольствие работать в последнее время, стоя на страже разоренного Ассоциацией и Церковью дома Морольф. Удовольствие, впрочем, не достигшее по очевидным причинам логического конца - а Морисетта Мерольт, гостившая в то время совсем рядом, была не из тех, чье внимание легко было удержать: оказавшись в ее постели уже спустя неделю после приезда, охотник довольно быстро вынужден был признать, что использовали и сочли вполне обыкновенным его, а не он. И почему, интересно, он об этом вспомнил именно сейчас? Казалось бы, только и…       А, к дьяволу. Если уж эта воплощенная строгость во всем, от движений до речей, каждую секунду вынуждена напоминать ему о леди Митик, он так просто не сдастся. Выждав еще несколько минут и убедившись, что ничто, кроме ее громоздкой машины смерти, Аканту в целом мире, похоже, не интересует, маг протяжно вздохнул и вновь заорал на весь салон:       -А я про вас, кстати, немало слышал!       -Сочувствую, - холодно проговорила Полсердца, вытягивая из своего мятого серого комбинезона пару тонких перчаток.       Решив, что начало, пусть и скверное, все-таки положено, маг преисполнился решимости развить успех - даже если для того придется сорвать напрочь глотку:       -Хоть знаете, за чьей головушкой мы сегодня?       -Кай, - секундное пожатие плечами.       -Ну а кто он такой-то, слыхали?       -Нет.       -О! Да неужто? Так вот, он…       -Не надрывайтесь, мне все равно, - уставившись в пол, произнесла Аканта. - Лучше сосредоточьтесь на приеме приказов от лорда-надзирателя.       -Да я уже так…сосредоточен, что лопну скоро! - выкрикнул Маршалл. - Нет, вам что, правда плевать?       -Мне за него заплатят. У него нет магической защиты. Простая цель, - отрывисто и четко выговаривала Аканта. - Все остальное - лишняя информация. Белый шум. Избавьте меня от него.       -А может, вы и правда кукла? - задействовал Грегори тяжелую артиллерию. - А? Слышали, что про вас говорят?       -Слышала, - очередной рубленый на дольки ответ. - Глупости. Я просто всегда работаю через дубли. Мое тело сейчас в отеле там, внизу.       Не отказался бы на него взглянуть, когда эти танцы закончатся. Хотя почему только взглянуть…       Треск рации заставил мага оторваться от приятных мыслей - вырвав прибор из кармана, он придвинул его как мог близко к лицу, вновь перейдя на крик:       -Сэр!       -Мышеловка готова, Маршалл. Все отряды на позициях, ждем только вас. Когда…       -Три, может, пять минут!       -Превосходно, Маршалл. Заберитесь повыше - я не хочу, чтобы цель спугнули раньше времени.       -Боюсь, выше уже не потянем!       -Боюсь, меня это не волнует, - протрещала рация. - Исполняйте. Конец связи.       Протолкнув сквозь зубы наружу несколько ругательств на двух языках, маг задвинул рацию обратно в карман - и, уцепившись, за ближайший поручень, осторожно двинулся в сторону кабины.       Надо будет запомнить на будущее - любая охота превращается в непроходимую тоску, если кругом одни только существа с ампутированным чувством юмора…       -Значит, вот как все случилось…       -Да. Теперь вы понимаете?       Машина продолжала нестись стылыми улицами - дома только и мелькали мимо нечеткими серыми пятнами. Город, казалось, вымер: даже зная о мерах, предпринятых Башней еще до начала охоты, сложно было представить, что одни только игры с погодой смогли загнать по домам большинство обитателей Лондона. Было во всем этом что-то иное, что-то неестественное, что-то…       Город словно чувствовал, что по нему бродит сама смерть.       -Вы ведь не сразу начали…этим заниматься.       -Все познается со временем. Так и мне нужно было время, чтобы понять до конца, что есть человек, и что должно быть сделано.       -Вы упоминали мага, который имел дар видеть человеческие Истоки. Я не пойму, почему он тогда…       -Он испугался истины, вот и все. Но он знал, что даже заставив меня исчезнуть, истину подвинуть с места назад в тень уже не сможет. Не сможет забыть. Я полагаю, он все еще ищет свой путь, чтобы…покинуть круг. Если он еще здесь, то скоро будет освобожден, как и все прочие. По-настоящему освобожден.       -Как вы оказались на своем месте? В Ленинградском Клубе?       -Я боюсь, эта история слишком длинна для того, чтобы вы успели ее услышать до того, как все будет кончено. Но тот человек, что привел меня к ним, ничем не отличался от иных. В нем, как и во всех, обитал все тот же тлен. Он желал принести меня в жертву своим мертворожденным мечтам, но в итоге понял, что за ними ничего не стоит. Пусть и слишком поздно… - Кай едва слышно вздохнул. - К чему все эти вопросы, Неус? Я вижу вас, не забывайте. Вижу, что вы верите лишь в часть моих слов, но от других ваша природа подсказывает вам отгородиться, отбросить прочь самую важную часть открытой вам истины. Вам некуда бежать. И говоря это, я имею в виду не эту машину, не эту улицу, и даже не город или страну. Ни у кого нет иного пути, кроме того, что ведет к смерти, но вы не желаете это принимать, пусть и знаете, что я прав. И сейчас вы задаете вопрос за вопросом, стремясь выиграть время для своей души, будто не понимая, что каждая выигранная секунда причиняет ей новые муки. Хотите, я скажу вам, почему вы действительно ничего не сделали, когда у вас был шанс? Вы понимали, что я был прав, только и всего.       -Тогда почему я еще не приняла ваш осколок? Почему…       -В вас идет борьба, Неус, но это вовсе не удивительно, ведь столько лет подряд вас отравляли, все глубже и глубже, подменяя истинное стремление каждой души чужими для нее, мертворожденными мечтами и целями. Пытались придать вашей жизни ложный смысл. Вы не просто пережили Дахау или опыты, что над вами проводили тулийские маги, вы не просто претерпели страдания, достойные несчастной серебряной монетки, но, равно как и она, пережили все это без какой-либо причины.       -Вы ошибаетесь. Меня избрали для программы, поскольку обнаружили Цепи.       -И вы правда думаете, что были единственным человеком с Цепями, что оказался в пасти концентрационных лагерей? Вы правда думаете, что пострадали за что-то - или что за эти страдания и за все то, что вы взвалили на себя после по указке тайной стороны Церкви, мир вам отплатит чем-то, кроме молчания? Вы не святая, пусть и жаждете ей быть. Вы не святая, но дело даже не в ваших поступках или в ложной мотивации…дело в том, что само по себе это слово не имеет никакого смысла. Закон человеческой ошибки диктует свои порядки - и человек изводит себя и других, причиняет им все существующие виды телесной и духовной боли…ради чего, вы спросите? Вы можете заслонять истину любыми целями, любыми помыслами, идеалами или же любой верой на ваш вкус, но от нее никуда не скрыться. Вы мучаете себя, поскольку ваши души вопиют о том, что больше не могут этого выносить. Вы измышляете все новые и новые способы изничтожить себя, причинить себе и другим самую невероятную боль - и корни всего это, Неус, лежат в стремлении ваших душ больше не продолжать. Вы ведь не понаслышке знаете, что такое война, верно? Возьмем, чтобы не быть в наших рассуждениях слишком абстрактными, например, какую-нибудь боевую машину. Даже обычный танк является довольно сложной системой, но система, которая его порождает, в сотни раз сложнее. Только представьте - целые предприятия добывают руду, другие создают из нее необходимое сырье, целые каскады станков производят отдельные элементы будущей машины. А есть ведь еще системы, производящие топливо, системы дорог, системы, производящие материалы для строительства все тех же дорог и новых систем…и так далее. И какая цель у всей этой почти бесконечной спирали систем, если заглянуть на достаточную глубину, ради чего человек трудится, не покладая рук? Верно. Ради того, чтобы превратить самого себя в труп. А как быть, например, с оружием массового поражения? Вы правда думаете, что саму идею чего-то подобного может подсказать человеку что-либо еще, кроме его измученной души? А те же концлагеря? Я надеюсь, вы понимаете, что…       -Я понимаю, что вы хотите доказать. Все что делал и делает человек, по-вашему - лишь попытки уничтожить себя…       -…повторяемые из раза в раз, повторяемые все с большей изобретательностью, пусть даже о том никто и не помнит, кроме ваших душ. Вам причиняли боль, Неус, не потому, что хотели построить что-то на ваших костях, пусть даже они искренне в это верили. Нет, вся боль, которую вы испытали - лишь закономерное следствие того, что их души ищут и не могут найти выхода из своей тюрьмы. Что они безвозвратно испорчены, поражены тлением с самого начала своего пути и будут делать так, просто потому, что более ничего не знают. Человек ошибочен. Человек не может иначе. Но есть выход, Неус, и он вам известен. - Кай вновь устало вздохнул и заговорил знакомым уже глухим голосом, которым читал не так давно старую сказку. - Меня завернули в тонкую белую бумажку, чтобы не смешать с другими монетками и не затерять, вынимали меня только в торжественных случаях, при встречах с земляками, и тогда обо мне говорили необыкновенно хорошо. Все утверждали, что я очень интересна. Забавно, что можно быть интересною не говоря ни слова! И вот я попала домой! Миновали мои мытарства, потекла счастливая жизнь. Я ведь была чисто серебряная, настоящей чеканки, и мне совсем не вредило, что во мне была пробита дырка, как в фальшивой: что за беда, если на самом деле ты не фальшивая! Да, надо иметь выдержку: пройдет время, и все встанет на свои места (1)…       -Все вернется в ничто. Ваша трактовка была очевидна с самого начала.       -Верно, Неус. Рано или поздно это свершится. Скорее всего - раньше, чем думали многие. Мне не удалось сорвать печати так, как я планировал изначально, но с вашей помощью или без нее, я пройду к цели иным путем. Я освобожу создателя зеркала, а он освободит всех нас.       -Я…       -Вы не вольны этому помешать. Кстати говоря, мы уже почти прибыли, Неус. Сверните направо и дальше - следуйте прямо к Лондонскому мосту.       -Что вы намерены делать?       -Глупо задавать вопрос, ответ на который вам известен уже давно. Поворачивайте направо, Неус. Быстрее.       Одеревеневшие руки крутанули руль. Когда впереди показался мост, лишь вся ее воля, собранная воедино, не дала бросить машину в ближайший дом, в ограду или прямо в холодные, мутные воды.       Пусть внутри ее все и разрывалось на части, она еще не могла сдаться. Она еще не отыграла последнюю карту. Еще не рассказала свою собственную сказку.       Лондонский мост - Кат не мог того не признать - заново отстроили на славу: во всяком случае, теперь массивное сооружение, простертое через разделяющую Сити и Саутуарк Темзу, могло справиться с транспортным потоком, и, наверное, даже перестало так хорошо проседать с каждым годом. Его предшественника, как рассказала Айра - наверное, и ее нервы вынуждали отвлекаться хоть на что-то - купил почти за десять миллионов и вывез домой какой-то американский предприниматель, умудрившись, как и многие другие, перепутать с Тауэрским. Найденные при очередной перестройке человеческие останки просто-напросто побросали в реку - как бы, наверное, изумились все эти люди, если бы им в руки попала хоть одна крепко запаянная колба с прахом и именем очередного несчастного, проглоченного и переваренного Часовой Башней. Согласно официальным заверениям представителей Ассоциации, эта “порочная практика” была не законом, но лишь старой и не особо поощряемой традицией - родне всех тех, кого, продержав долгие годы в заточении и высосав по капле не только драгоценные знания, но и жизнь, загнали в такой вот банке под один из главных лондонских мостов, легче от тех слов, конечно, ни капли не становилось. Что уж говорить про нынешний век, с начала которого был, по слухам, пущен негласный приказ использовать для тайных захоронений места не столь известные и доступные…       Еще только приближаясь к мосту, он ощутил, как начинают покалывать едва успевшие уняться после встречи с Каем цепочки. Что сам мост, что прилегающие к нему основательные куски двух районов были плотно укутаны в какие-то гадкие чары - чувство, что они только что вляпались в самое сердце чьей-то паутины и лишние трепыхания ни к чему хорошему не приведут, усиливалось с каждой секундой. Проходя мимо большого зонта, под которым примостился улыбнувшийся ему, мокрому до последней нитки, уличный продавец мороженого, палач не сразу заметил, что Айра отстала - когда же он обернулся, то стоявший под зонтом человек уже беззвучно сползал на холодный асфальт.       Храня молчание, он приблизился - Айра, тоже молча, перевернула тело, выдирая из рукава “мороженщика” нечто, напоминавшее пистолет без рукояти, крепившийся на небольшом резиновом шнуре.       -Кому-то точно пора проснуться, - проворчала она, размахнувшись и отправив ствол прямиком в мутные воды Темзы.       -Кому-то точно стоило бы помнить, что пока Цепи не уймутся, и все остальное в порядке не особо-то будет, - так же раздраженно проворчал палач. - Как узнала? Я ничего даже не…       -А никак, - Айра пожала плечами. - Физиономия его не понравилась, вот и все.       -А если бы этот дурень никого тут не играл, что тогда?       -Ну, извинилась бы. Потом. Наверное, - очередное нервное движение плеч. - Ну что, будем дальше его обсуждать или, быть может, перейдем потихонечку к мосту?       -Не заводись, - прищурив глаза, палач попытался продраться взглядом сквозь завесу дождя. - Там тоже кто-то ошивается. Не я один же колпак чую?       -Представь себе. Только вот тебя, небось, едва щиплет, а меня так вовсе в узел закрутить норовит. Сам Каранток наводил, больше некому, - она мрачно взглянула на тело. - Такие игрушки, как у этого молодчика, вроде Управление специальных операций сочиняло. Если лорд-надзиратель себе верен, те, кого он на сам мост нарядил, тоже явно не цветами торгуют.       -Пройдем, - немного помолчав, холодно произнес Асколь.       -Пройти-то пройдем, да такой вой поднимется, что ни Кая в итоге не увидим, ни мумии твоей. Особенно, если ты свои картофелечистки тут расчехлить удумаешь. Так что вот чего - я их займу делом, а ты давай…       -Если ты только попробуешь предложить мне добираться вплавь, я тебя саму искупаться отправлю.       -Какие мы нежные. Башню Дьявола не забыл еще?       -Забудешь такое…       -Тогда ты меньше стонал, зато больше работал.       -Ага, и трава зеленее была. Ладно, чего ты от меня хочешь?       -Для начала - вытряхни-ка холодильник того парня. Да, и крышку с мясом сорви.       -Знаешь, у меня тут еще дела были… - палач вздохнул. - Так. Это ведь опять одна из них, да? Одна из тех идей, в которых я неизменно страдаю?       -Я бы попросила. У меня сейчас как минимум шесть планов. Ты умираешь только во втором…ну и лишаешься руки в пятом…       -Может, лучше по списку пойдем? Что там под номером один?       -Вытряхивай холодильник и узнаешь, - Айра тихо улыбнулась. - Гарантирую, три Готэмских умника от зависти слезами умоются…       У въезда на мост было удивительно пусто, что само по себе выглядело до боли странно, учитывая его постоянную загруженность потоками машин - пусть даже там, впереди, и виднелись какие-то нечеткие темные пятна, ползущие сквозь дождь со скоростью, над которой презрительно рассмеялась бы и иная улитка. Ни одного человека вокруг - да что там людей, даже птиц не было видно в небе - чем не повод насторожиться? Каждая деталь окружения буквально шептала Неус о близкой засаде, но было еще кое-что: боль в Цепях, сидевшая там уже долгое время от одного только вынужденного соседства с Каем, постепенно усиливалась - и ведь он ни на дюйм не наклонился вперед. Какой уж там шепот…скорее вопль…       Кай оставался спокоен и тих - лишь его последние слова, сказанные минуту или около того назад, продолжали звенеть у нее в ушах снова и снова.       Вы не вольны этому помешать.       Действительно, могла ли она всерьез на это надеяться? Особенно сейчас, когда они уже на самой грани, сейчас, когда…       Успокоиться. Прежде всего нужно было успокоиться и постараться держать в голове одну старую, простую, но все столь же важную, как и раньше, вещь.       Страх был с нею очень давно - если подумать, еще даже до лагеря, еще только как приправа к горькому предчувствию, смутным образам грядущего. Страх никуда не делся и после того, как все закончилось, страх возвращался, когда в очередной раз на пути ее вставали призраки из такого далекого уже прошлого, когда в очередной раз звучали грозные имена и мелькали пред глазами лица, что не могли ассоциироваться ни с чем, кроме боли. Это глупо было отрицать. Но нельзя было позволить себе забыть и о другом - с каждым побежденным призраком он понемногу, но все же становился слабее. Иногда - когда ничто иное больше не помогало - она сама заставляла себя вспоминать те имена, те лица. И, раз уж от них было никуда не деться - думать о них, думать о том, сколько из них навсегда сгнили в тень, сколько из них никому больше не причинят вреда. На сколько процентов она уменьшила шанс, что где-нибудь, когда-нибудь…родится еще одна подобная ей.       Она вспоминала Флайшера, которого время наказало там, где бессильно оказалось любое другое правосудие, сделав из грозного убийцы, частого гостя ее кошмаров, загнанного в угол, почти обезумевшего от жизни в непрерывном бегстве старика. Вспоминала Вольфрама и его жестокие, страшные слова, благодаря которым - глупо это отрицать - она вновь смогла предстать пред своим создателем годы спустя. Вспоминала операцию в Аргентине, после которой люди из A.E.I.O.U. надолго расцветили ее сны новыми жуткими красками - взять хотя бы Никталопа или Мацерина Рафелета…а при одной только мысли об отверженных…       Да, поводов для страха жизнь всегда подкидывала порядочно, что уж спорить. И вместе с тем - где сейчас некогда грозный Флайшер, как время отыгралось на - если этот чудовищной силы маг все еще жив - том же Никталопе? Вспомнив вдруг последние слова из сказки, что досказывал ей Кай, Неус почувствовала острое, едва терпимое желание рассмеяться. И верно, время все расставляет по местам - вот только в тот смысл, которого так жаждал от нее глава Ленинградского Клуба, она точно не станет больше углубляться. Нет, она больше не наделает ошибок, в том числе и тех, которые совершал Кат и другие. Пусть Кай смертен - его смерть сама по себе действительно ничего не решит. Только победа над ним на его же поле. Только его собственная душа - или те крохи, что от нее остались - вырванные из лап той силы, которой имени нет, пусть так и хочется дать ей сразу столько простых и знакомых…       Не первая душа, спасенная ими от вечного проклятья. Но, несомненно, увязшая в своем собственном аду глубже всех прочих.       Вера его в собственные слова была незыблема. Но чтобы на свет появился хоть какой-то шанс, он должен был поверить и ей. А она, в свою очередь…       Да, это, определенно, должно было стать тяжелее всего.       Но если за кого и стоит молиться прежде всех палачей и убийц, что ее сотворили, то за него.       -Остановите машину здесь, - холодно проговорил Кай. - Заглушите мотор и выходите. Медленно.       А быстро и не получалось - тело, вконец измученное постоянными вспышками боли в каждой цепочке, едва шевелилось, настойчиво требуя отдыха. И, конечно, быть как можно дальше от этого. Выбравшись наружу, Амальгама медленно осмотрелась - интересно, не имея Цепей, но будучи неуязвим ко всему, что они могли породить, чувствовал ли Кай, в какое болото из чьих-то заклятий они только что залезли? Похоже, что нет - а может, одного его присутствие уже начало потихоньку подтачивать сплетенную для них ловушку…       -К правому краю, - прежде чем выбраться, Кай осторожно вытянул наружу одну голову, явно готовый броситься обратно в машину при первых признаках опасности. - Там должна быть лестница, ведущая к опорам моста.       Где-то там, вдали, раздалось несколько негромких хлопков, зазвучали крики. По мосту, настойчиво продираясь сквозь завесу дождя и вечерней тьмы, полоснули два луча невесть откуда взявшихся на противоположной стороне прожекторов. Вынужденная прикрыть на пару мгновений глаза, Неус так и не увидела, как первый секретарь Директората покинул машину - но не могла не почувствовать, как он теперь был близко: даже если бы тело ее не отзывалось резкой болью на присутствие Кая, пистолет, уткнувшийся между лопаток, сказал бы все то же никак не хуже.       -Двигайтесь к краю, - проговорил Кай. - Живее.       -Так живее или все-таки медленнее? - нервно бросила она. - Вы уж определитесь.       -Двигайтесь к краю. Я не стану повторять еще раз.       Еще один хлопок, еще одна вспышка…с той стороны, откуда они въехали на мост, его поверхность все так же полоснули чудовищно яркими лучами - и, похоже, в этот раз в ход пустили уже чары, словно бы прощупывая расстояние, на котором с ними еще не могло покончить само присутствие Кая.       А потом раздался голос - усиленный, что удивительно, не очередным заклятьем, а, судя по хрипу и треску, самым простым громкоговорителем:       -Говорит лорд-надзиратель Каранток Блеквелл. Данная зона полностью блокирована. На границах обоих районов развернуты угнетающие купола - иными словами, мы более не стеснены в средствах воздействия. Ложитесь на землю и не двигайтесь до получения наших дальнейших инструкций. Это первое и единственное предупреждение…       Неус вздрогнула - совершенно безразличный тон, которым проговаривалось одно слово за другим, нагонял страху куда больше, чем упершийся ей в спину ствол. С тем, кто был так близко, она еще могла сладить - могла хотя бы попытаться. Со всеми этим вооруженными людьми, что, выстраиваясь плотной, без единой прорехи, цепью, выходили на свет, медленно ступая на мост с обоих его концов сделать что-то не стоило даже и мечтать. Слова, что только что прогремели над их головами, были не более чем пустой формальностью - полному дураку было понятно, что как только одна из людских цепей выйдет на дистанцию стрельбы…       Стоило определенно возблагодарить Господа за дождь - он, как-никак, выигрывал для них еще минуту или около того.       Поймав себя на мысли, что уже невольно думает о стоявшем за ее спиной существе как о сообщнике, Амальгама снова чуть было не рассмеялась. Если она доживет хотя бы до конца вечера, ее нервы определенно выскочат наружу и убегут, отказавшись и далее терпеть подобные истязания.       -Вперед, - подтолкнув ее в сторону ограждения, усталым голосом произнес Кай.       -Мы окружены. Неужели вы не видите…       -Неважно. К лестнице.       Если и было время, ради которого стоило претерпеть все прошлые муки, то сейчас оно, несомненно, настало. Скользкий от дождя металл ограды холодил руки даже сквозь бинты. Перебравшись на ту сторону, она остановилась, судорожно вглядываясь в дождь - темные цепи неумолимо приближались. Кай, похоже, собирался перелезать через ограду, все еще держа ее под прицелом - жест не только смешной и отчаянный, но и, вне всякого сомнения, опасный: сколько же шансов оскользнуться и улететь в бушующие внизу воды крылось сейчас в каждом его движении…как же легко сейчас было бы…один толчок…       Она подала ему руку. И заговорила - не очень громко, но достаточно внятно, чтобы ее не мог заглушить ни шум дождя, ни разносящиеся по мосту крики:       -Я обещала вам свою сказку.       Ответа не последовало - перебравшись на другую сторону, вцепившись свободной рукой в ограду, Кай двинулся вдоль моста, выглядывая, где же притаилась заветная лестница, что вела на площадку, расположенную чуть ниже - похоже, что-то вроде элемента строительных лесов, который по неведомым причинам оставался висеть здесь год за годом.       -Однажды к человеку явился во сне ангел. Он сказал - в эту ночь вся вода в мире будет отравлена, и любой, кто выпьет ее, неизбежно сойдет с ума. Он сказал - набери побольше чистой воды и пей лишь ее, пока яд не изойдет прочь…       Шум дождя в ушах, едва-едва нащупываемая опора под ногами - да и та смертельно скользкая. Боль в каждой Цепи, боль во всем теле, что сковано чудовищным напряжением, что решается сделать шаг лишь тогда, когда в очередной раз требовательно покачивает стволом Кай.       -Человек проснулся и тут же бросился рассказывать всем, кому только мог, о своем сне. Но никто не слушал его, никто не поверил ему. Люди смеялись и пили воду. И сходили с ума…       Небольшая, в слое растрескавшейся черной краски, лестница. Не говоря ни слова, Кай кивнул в ее сторону - она должна была спуститься первой. Как же легко было бы сейчас разодрать в кровь руки об эти самые перила. Как же просто было бы пустить из собственных вен то, что разъело бы этот и без того давно проржавевший, готовый подломиться под кем угодно металл. Как же быстро она могла все закончить для того, кто спускался следом…       Она не сделала ничего - лишь только продолжала говорить.       -Человек пытался спасти хоть кого-нибудь. Но один за другим люди отворачивались от него, не желая даже слушать. Ему оставалось лишь с ужасом наблюдать за тем, как мир вокруг рушился. Никто из испивших отравленной воды ничего не замечал - ведь все вокруг были такими же, как они сами…       Не особо-то прочная на вид, подвешенная под мостом площадка. Теперь понятно, почему ее до сих пор никто не тронул - с этой опорой, судя по всей грязи, в которую они только что вляпались, по размокшей серой крошке и каким-то пустым мешкам, проводились некие ремонтные работы. Внизу бешено ревели грязные, непроглядные воды. Единственное хлипкое ограждение вынуждало вцепляться в него со всей силы.       -…только какой-то безумец бегал по улицам и кричал про отравленную воду. Что же тут поделать? Человек продолжал поступать так, как велел ему ангел - и пил лишь из своих запасов…       Окрики - и топот ног - были все слышнее. Глядя на Кая, на то, как он, держась свободной рукой за ограду, спиной вперед, по шажку, подбирался к опоре, все еще целясь в нее, Неус всматривалась туда, куда прежде старалась вовсе не бросать взгляда. Искала на его лице, в его страшных глазах хоть бы мельчайшую тень, слабый отблеск того, что должно было, что просто не могло умереть без остатка, могло только быть похороненным на невероятной, но все же достижимой глубине - и каждый год этой уродливой пародии на жизнь лишь набрасывал сверху все больше и больше земли. Искала, не желая признавать то, о чем вопила в голос каждая минута, проведенная с этим существом, искала, все еще не желая сдаваться. Да и могла ли она себе это позволить - теперь, зная его собственную историю, его…сказку? Зная, что сила, желающая небытия для всех и прежде того - для себя, не просто наполнила собою чье-то давно пустое тело, не просто раз и навсегда подчинила своей чудовищной воле разбившего когда-то зеркало несчастного, но оставило ему достаточно себя, чтобы не просто бездумно идти к намеченной цели, но задавать вопросы? Едва задумавшись о том, она неизбежно соглашалась, что в этом был свой особый, жестокий смысл - эмиссар должен был сам до конца убедиться в правильности своего дела, должен был искать - и не находить нигде - доказательств того, что он, быть может, допустил где-то ошибку. Безвольные куклы не могли свернуть гор, неважно, чья воля дергала за их нити - в свою очередь, все то, что успело сделать это создание меньше чем за полвека, говорило за себя: ад - все-таки сложно было оперировать иными словами - избрал себе действительно достойного слугу. А от битвы с адом, в какой бы форме он не явил себя, она не имела права отворачиваться. Не имела права перекладывать эту задачу на чьи-либо еще плечи.       В конце концов, чем еще, как не молитвой уняла та, настоящая Герда ледяные ветра? В конце концов, что, как не строки их любимого псалма заставили того, настоящего Кая выплакать прочь проклятые осколки?       Наблюдая за тем, как Кай простукивает опору моста, ища, похоже, какое-то потайное место, Неус неожиданно поняла, что не испытывает страха - да и вся боль, что терзает ее тело, не значит больше ничего. Она должна была оказаться здесь. Она должна была попытаться сделать то, о чем иные даже не помыслят. Она должна была жить ради этой минуты - и умереть, если придется, но не оставить своих казавшихся столь безнадежными попыток.       Заставить его - его настоящего - услышать. Заставить вернуться. Вернуться оттуда, где все эти годы прятался мальчишка из далекого города, задыхавшегося под толщами снега, зажатого в беспощадные тиски голодной смерти…       Ведь только у него был шанс войти в Царство Небесное.       -Все продолжали считать его безумцем, а он все ждал и ждал, когда же вода очистится. Но шло время…       Слова ее не тонули в пустоте - и пусть она не могла сказать того по лицу Кая, по его взгляду, того, что он на краткий миг повернулся к ней спиной, выдергивая из опоры лишь казавшийся монолитным кусок - а следом и действительно уже громоздкую вещь, какой-то упакованный в пленку прибор, довольно слабо похожий на обычную рацию - было вполне достаточно. Как знать, действительно ли он слушал ее сейчас - или же просто решил, что она безнадежно свихнулась от страха и более не особо опасна? Как знать, быть может, она…       Нет. Нельзя о том думать. Думать лучше о том, что, например, делает внизу, в мутных водах, прибившийся к одной из опор моста…холодильник?       На мгновение Амальгама почувствовала, что безумие действительно может быть ближе, чем ей хотелось верить. Неуверенно моргнув, она увидела белое пятно на том же месте, где и прежде - и почувствовала с трудом преодолимое желание отвернуться побыстрее. Могло ли быть так, что сама реальность уже начала давать трещину? Или тому есть объяснение попроще - скажем, какой-нибудь маг…       -Вы не закончили, - глухим тоном произнес Кай, сдирая с передатчика в считанные мгновения намокшую от дождя пленку.       Ей не показалось. Ей ведь не показалось, правда? Она ведь действительно слышала сейчас эти слова? И если так…если так, то…       -Они внизу! Внизу, я сказал!       Топот, крики. Вскинув голову, Неус увидела, как через ограждение перегнулась первая фигура в натянутой на лицо черной маске.       -Вижу их!       Единственный выстрел разрывает вначале черную ткань, а затем и лицо. Заваливаясь вперед, тело окончательно теряет равновесие и, нелепо кувыркаясь в полете, устремляется прямиком в ледяные объятья Темзы. Чуть опустив ствол и сдвинувшись назад, под прикрытие моста, Кай потянул за собою прибор.       -Вы не закончили, - повторил он, без особой спешки проворачивая какие-то ручки - с таким спокойствием обычно ловили любимую станцию на радиоприемнике, а не настраивали невесть на что способный передатчик, будучи в двух шагах от гибели.       -Парк, Райс - живо вниз! - продолжал надрываться кто-то сверху. - Живее, живее, мать вашу!       -Да здесь шею свернуть недо…       Очередной выстрел оборвал речь на полуслове. Очередное тело - в этот раз с диким воем - полетело вниз, на свидание с мутными водами. Ответ был весьма скорым - по открытой взглядам сверху части площадки полоснула автоматная очередь. Лишь чудом удержавшись на ногах, Неус вжалась спиной в скользкий, холодный до дрожи металл. И, в очередной раз приказав себе не думать о том, как скоро они разделят судьбы этих двух несчастных, заговорила - пока еще могла заставить свой голос не так сильно срываться и дрожать:       -…но шло время, и человек устал от своего одиночества, устал от насмешек. Устал думать о том, что никто на свете не понимает его и, наверное, никогда уже не поймет…       Новый звук разом перекрыл все - и беснующиеся там, внизу, воды, и гневные окрики сгрудившихся на мосту людей. Новый звук набирал силу с каждой секундой - уши напрочь закладывало, и странно, что еще не рвало изнутри в куски. Новый звук она просто не могла не узнать, не могла спутать ни с чем иным.       Над мостом кружил, постепенно снижаясь, чей-то вертолет.       -…и тогда человек пошел к местному колодцу! - каждое слово приходилось отправлять в путь криком, но даже так не было никакой гарантии, что Кай услышит хотя бы его часть - оглушительный шелест винтов был все ближе и ближе. - И тогда он испил воды из него!       И снова - чьи-то выстрелы. Площадка под ногами в который раз пустилась в пляс. Кай сидел рядом с передатчиком, все еще сжимая одной рукой то невзрачное серое колесико, которое использовал для настройки. Вторая рука его продолжала стискивать пистолет - Амальгама отчетливо видела, как побелели от дикого напряжения его пальцы.       Она понимала, что все уже было готово.       Единственное, чего ей не удавалось понять       не удавалось поверить       так это то, почему он все еще медлил.       -Чем все кончилось? - подняв на нее взгляд, медленно произнес Кай.       Губы ее зашевелились - но были ли у нее силы и сейчас перекричать этот сходящий все ниже и ниже грохот?       Губы ее зашевелились, но Неус не успела сказать более ни единого слова.       -И тогда по свету стала ходить легенда о волшебном колодце, вода из которого исцелила сумасшедшего.       Голос, что прорвался откуда-то сверху, заставил их почти синхронно вздернуть головы, обращаясь к его источнику. Заставил увидеть распластанное на опоре моста тело в изорванном палаческом балахоне - путь его наверх отмечали вбитые по самую рукоять десятки Черных Ключей.       -Сказочке конец, - прохрипел, черной тенью срываясь вниз, Асколь. - Скажи спокойной ночи.       Вертолет колотило с такой силой, словно машина вдруг обрела жизнь и решила начать ее с эпилептического припадка. Вцепившись одной рукой в холодный металл поручня, что торчал над головой - эта самая голова уже успела с ним поцеловаться, когда машина слишком резко пошла на спуск - а другой отчаянно пытаясь удержать рацию, то и дело грозящую выскользнуть из потной ладони, запечатывающий охотник Грегори Маршалл проталкивал сквозь зубы все больше и больше отборнейшей ругани - исчерпав запас оной в двух языках, маг не замедлил перейти к третьему.       -Ну что там? - вывернув голову в сторону Аканты, проорал он в краткий миг, когда на ум не шло ничего непечатного.       -Ниже! - рявкнула в ответ та - будь у Маршалла хоть бы минута свободного времени, он бы определенно посмеялся, наблюдая за пристегнутым к полу несколькими крюками телом Полсердца - и тем, как это самое тело непрерывно дергало то в одну сторону, то в другую. - Ровнее, ровнее держите, бестолочи!       -Если такая умная, сама садись в это кресло! - голос пилота, буквально сочившийся безумием, не предвещал ровным счетом ничего хорошего. - Эта дрянь не предназначена для таких нагрузок!       -Какие еще нагрузки, ты…       -А кукольное тело что, по-вашему, пушинка?       Машину вновь тряхнуло: едва не улетев в ту часть салона, где расположилась со своей винтовкой Аканта, маг с шумом выдохнул, пытаясь добиться хотя бы жалкого подобия равновесия - хотя ему все сильнее начинало казаться, что все, чего можно было тут добиться - так это лишних шишек.       -Вижу их, - приникнув к прицелу, протянула Полсердца. - Цель и какая-то девица в бинтах. Работаем…дьявол, а это еще кто?       -Что там? - подавшись так далеко в сторону Аканты, как позволяла длина руки, выкрикнул Грегори. - Ну?       -Какой-то болван только что спрыгнул на площадку с ближайшей опоры. Судя по тряпью, один из палачей.       -Восхитительно, - прорычал маг, с третьего раза угодив мокрым от пота пальцем на нужную кнопку собственной рации. - Сэр! У нас тут небольшая проблемка!       -Что еще? - холодно осведомились по ту сторону.       -Палач здесь. Уж не знаю, каким ветром, но…       -Уже сцепились, - бросила Аканта. - Цель перекрыта, не могу работать.       -Сэр, палач закрывает цель! - орошая рацию слюной, проорал Грегори. - Приказы?       -Не изменились.       Дьявол, да скажи ты толком…       -Сэр, я повторяю…       -Плохо слышу…вас…Маршалл… - голос будто бы отдалялся с каждой секундой. - Вы…знаете…       -Все ты слышишь, скотина, - швырнув рацию в дальний угол, устало произнес охотник. - Все ты слышишь, просто отвечать потом не желаешь. Куда ж это герою Башни годится - такие приказы отдавать. Для того завсегда крайний есть…       -Приказы? - не отрываясь от прицела, холодно спросила Полсердца.       -Стреляй, - вздохнул маг. - Моя голова и так и так под топором - пусть лучше ее за удачу срубят, чем за провал…       Злость иногда придает так много сил, что впору удивляться - удара о скользкую площадку, что была подвешена под мостом, он, по крайней мере, почти не почувствовал. Боль в Цепях, что пришла мгновениями позже, игнорировать уже не получалось - но сейчас он, по крайней мере, был к ней готов. И не стал ждать, пока она возьмет верх.       Стоило отдать должное Каю: удивление - если предположить, конечно, что эта тварь вообще была способна на нечто подобное - его длилось считанные мгновения, и когда палач еще только коснулся ногами площадки, пистолет первого секретаря уже дернулся, выхаркнув очередную пулю. Разминувшись с нею на какие-то жалкие дюймы - во второй раз вместо выстрела раздался уже лишь насмешливый щелчок - Асколь, намеревавшийся закончить все дело одним хорошим ударом - благо теперь с ним был, спасибо Айре и ее предусмотрительности, самый обычный нож - почувствовал, что забыл одну, несомненно, важную деталь: площадка, на которую он так лихо сорвался, была, похоже, ничуть не хуже иного катка. В его яростный бросок вперед было вложено куда больше сил, чем следовало - только и оставалось, что уцепиться за Кая, рванув на себя. Держась друг за друга, и шатаясь, словно два несчастных пьяных дурака, за каким-то чертом нацепивших на себя коньки и выползших на лед, оба начали заваливаться в сторону единственного ограждения танцевавшей под их ногами площадки.       За следующие несколько секунд палач и первый секретарь успели обменяться, как минимум, десятком ударов. Успешно расквасив Каю нос и превратив правый глаз в один сплошной кровоподтек, палач собирался уже докончить дело, когда совсем рядом с его ногами что-то с противным, резким звуком чиркнуло по платформе. За секундное удивление пришлось дорого заплатить: первый секретарь, вовсю пользуясь тем, что само его присутствие причиняло боль и сбивало с толку любого, кто имел несчастье носить в теле Цепи, почти достал горло Асколя - но рука его оказалась в тот же миг перехвачена и сжата, словно в тисках. Дернув Кая на себя, палач рванул из-за пояса нож…       Что-то со страшной силой ударило его в плечо - по ощущениям это, наверное, очень близко стояло к идее встретить спиной скоростной поезд. Асколя бросило вперед - Кай, сполна разыграв свое секундное преимущество, вывернулся из его хватки, всем телом бросившись на платформу - и избежав очередного выстрела, который в противном случае определенно превратил бы его голову в нечто неприглядное. И снова - едва слышимый на фоне ревущего вертолета хлопок. Передатчик, до которого почти дотянулся Кай, брызнул искрами - сжав зубы, первый секретарь попытался было подняться, но за ногу его дернул упавший где-то позади палач. Не самое лучшее в мире решение - ответный пинок чуть было не свернул Асколю челюсть, заставив в очередной раз выпустить цель.       Стрелок, что работал из повисшего справа от моста вертолета, кажется, ушел на перезарядку - и мысль воспользоваться этой, вне всяких сомнений, ничтожно короткой передышкой посетила разом все три разума, чьи хозяева были зажаты на уже довольно опасно накренившейся платформе. Неус, до того прижатая к ограде ветром и угрозой схлопотать пулю-другую, кинулась было в сторону палача - но поверхность платформы и с ней не преминула сыграть злую шутку: сапоги Амальгамы просто не могли не проскользить по металлу вперед и в сторону - и ее слепую, отчаянную попытку ухватиться хоть за что-то, чтобы не улететь вниз, встретила рука, которой Неус определенно предпочла бы воды Темзы. Обхватив ее горло и притянув к себе, Кай медленно, по шажку, принялся отступать назад, к ограде.       Боль вновь правила бал в теле палача. Возмущения в Цепях, вызванные присутствием Кая или выстрел в спину он бы без труда вытерпел по одиночке - да, может быть, и за раз, если бы только с каждой секундой не становилось все хуже. Увидев, как первый секретарь, извернувшись, сгреб Амальгаму в охапку, намереваясь укрыться за ее телом от будущих пуль, Кат, хрипло рыча, рванулся вверх - но заплясавшая под ним платформа и скользкий до неприличия металл вновь вернули все на свои, отнюдь не законные, места - в этот раз он еще и ударился при падении подбородком, только лишь чудом не откусив себе язык. Не думая более ни о чем, кроме того, что ему должно подняться, оторваться от этой распроклятой платформы и доделать дело, даже если потом его унесут бурные воды, что явно только и поджидали новую добычу внизу, Асколь рванулся снова…       Кай, прижимая к себе Неус, коснулся окровавленного глаза. На пальцах его блеснул осколок.       -Ты…проиграл… - в третий раз пытаясь подняться - и в третий раз отбрасываемый болью на прежние позиции - прохрипел Асколь. - Слышишь, ты…тебе отсюда не уйти!       -Я знаю, - холодно ответил Кай, поднося сверкающую крошечку к глазу Неус. - Но это не столь важно, как то, что свершится сейчас.       Платформа под ним ходила ходуном - чем больше он силился подняться, тем ближе соскальзывал к ее краю. Впору выть от досады или делать еще что-нибудь, сопутствующее случаю. Ключ, полцарства за Ключ…впрочем, какой от них прок в битве с этим? Да и пистолет, что сейчас так близко, как назло, уже разряжен…       Дьявол, почему же Неус не…       -Вы этого не сделаете, - вдруг отчетливо произнесла Амальгама - палец с осколком замер в каком-то жалком сантиметре от ее лица. - Я знаю, что вы этого не сделаете.       Кай ничего не ответил - но и рука его дальше не пошла.       -Дело даже не в согласии, - севшим голосом продолжила Неус. - Дело в том, что теперь вы сами сомневаетесь.       -Я не сомневаюсь ни в чем.       -Тогда почему мы все еще живы? Вы могли активировать свой передатчик еще минуты назад!       Ответа вновь не последовало.       -Вы хотели услышать сказку. Ведь это все, что у вас…что от вас осталось, не так ли? Ваше последнее человеческое воспоминание. Ваш последний поступок как человека. Сказки. Вы сами мне рассказали. Там, в машине…       -Ваша сказка…       -Скорее уж притча, но не так уж то и важно, - оборвала его Амальгама. - Помните, я сказала, что у меня есть к вам предложение?       -Я уже отвечал. Вам нечего мне предложить.       -Вы же слышали мою…сказку. Я предлагаю вам испить из нашего колодца.       -Что?       Очередная попытка - черт уже знает какая по счету. В этот раз палач осторожно, понемногу приподнимался, упираясь руками в платформу - и делая все, что было в его силах, чтобы еще хотя бы минуту, хотя бы две или три, не пускать в свой разум все сильнее стучавшуюся туда боль.       -Вы можете быть правы сколько угодно, но что приносит вам эта правота, кроме боли? - тоном почти успокаивающим произнесла Амальгама. - Сколько вы смогли найти тех, кто готов был вас понять, готов был пойти за вами? Таких, как Герда? Одного? Двух? А сколько вы уже скитаетесь по свету?       -Вы…       -Вам нет нужды нести на себе боль всего человечества, равно как и видеть ежечасно все его грехи. Мне есть что вам предложить, если вы готовы сдаться сейчас. Я предлагаю вам забвение.       -Это…       -Отпустите меня. Я обещаю вам, что ни я, ни Кат не причиним вам вреда. Я обещаю вам, что приложу все силы, потрачу всю свою жизнь, если понадобится, чтобы спасти вас от того, что вам приходилось видеть, что вам приходилось творить. Я обещаю, что сделаю все, чтобы вы вернули себя. Чтобы вы забыли о Кае и вспомнили свое настоящее имя… - голос Амальгамы постепенно становился все увереннее. - Сила, что оставила вам возможность сомневаться, чтобы искать правду и находить ее лишь в смерти, допустила ошибку. Я не могу предложить вам иной правды - пока не могу, и я не вижу смысла того скрывать. Но я могу предложить вам забыть об этой. Забыть о боли.       -Вы не можете…       Еще. Еще немного. Уже скоро. Уже совсем скоро - теперь, когда Кай смотрел только на нее, был поглощен ею одной…       -Если бы было так, я бы не стала и пытаться. Но я знаю, о чем говорю, как знали и вы. Отпустите меня, Кай. И я обещаю, что буду молиться вместе с вами, пока осколки не покинут ваши глаза.       Еще немного. Еще секунда или больше того. Вот, сейчас…       -Я обещаю, что вы услышите все сказки, какие только…       Кат рванулся вперед - бросился к Каю и Неус изо всех сил, что у него еще оставались на исходе этого адского дня. Бросился прямо в объятья боли, ведомый одной-единственной, до тошноты четкой мыслью, подчинившей сейчас себе все его существование - как следует закончить то, что начал так скверно.       Рука Кая с зажатым меж пальцев осколком скользнула к глазам Неус.       Единственный выстрел достиг своей цели раньше, чем кто-либо из них.       Два тела отбросило назад, на ограду. Два тела, все еще вцепившиеся друг в друга, коснулись ее, и, неловко, почти смешно скользнув куда-то вбок, сорвались за край.       Шум винтов понемногу стихал. Дождь - даже и не думал, продолжая осыпать его голову, его лицо холодными каплями. Глядя на севший прямо посреди моста вертолет, выкрашенный в смешную полоску, он рывком поднялся на ноги, сплюнув едва начатую сигарету в ближайшую лужу. Двинулся быстрым - чтобы не позволить себе одуматься - шагом вперед.       Из машины, по сверкающему боку которой весело сбегали вниз целые полки дождевых капелек, показалась знакомая смуглая морда с прилипшими к ней черными волосами.       У него было достаточно времени, чтобы передумать или избрать вариант получше. Более чем достаточно, чтобы внять гласу рассудка, который беспрестанно твердил не только о полученных ранах - но и о том, что поиски все еще велись. Более чем достаточно, чтобы вспомнить, что стояло за этим самым лицом, до которого сейчас сузился весь мир палача.       Запечатывающий охотник Грегори Маршалл. Один из отборных убийц Башни, один из самых доверенных людей лорда-надзирателя. Полагается, если слухи не врут, на разнообразные яды и собственное искусство ближнего боя в сочетании с не самыми популярными и безопасными магическими трюками - поговаривали, что маг успел докатиться до таких ветхих и нестабильных вещей, как практики вуду, и это было самым безобидным из ходивших про него шепотков. Крови на руках у них было, наверное, поровну - слабое утешение Асколь находил в том, что его, по крайней мере, никто и никогда не обвинял в ритуальном каннибализме…       Не самый разумный выбор противника для того, чьи Цепи целый день терзали всякие выродки - и из чьего плеча только что выдернули пулю, предупредив, что рана откроется вновь при любом неосторожном движении. Не самый разумный выбор для того, кто понимал, не мог не понимать - все они лишь исполняли чьи-то приказы.       В ту секунду, когда палач, бывший уже в двух шагах от вертолета, рявкнул, отметив взглядом цель, несколько коротких старых слов, прислушиваться к вещам разумным стало уже определенно поздно.       Чары были довольно простыми - ни на что серьезнее, чем кратковременная потеря ориентации в пространстве, его сегодня просто не могло хватить. Охотника, еще не успевшего толком выбраться из машины, ощутимо качнуло назад и в сторону - вовсю использовав это секундное преимущество, Асколь в два шага сократил расстояние до предела…       …и только реакция палача позволила ему разойтись с направлявшимся прямо в лицо уродливым костяным ножом.       Маршалл уже был снаружи. Его движения были ожидаемо превосходными - столь плавные, точные и стремительные, что вовремя ускользнуть от очередной пары ударов удалось почти чудом. Отступив и развернувшись целым плечом чуть вперед, Асколь хрипло выдохнул - и снова напал, сверкая глазами: его тело казалось смазанным, будто бы на снимке. Маршалл ушел - но и его контратака оказалась слишком медленной. И снова. И еще. Каждый раз, когда противники сходились вновь, чей-то удар запаздывал на какой-то жалкий миг.       -Может, не станем усугублять? - поинтересовался Грегори. - Мы все сегодня на нервах, я…       Очередной удар не дал ему закончить, вынуждая отскочить назад. Пробормотав что-то, вне всякого сомнения, малоприятное, охотник прыгнул на палача - в ту сторону, куда последний все время уклонялся от ударов. Асколь не стал отходить в этот раз, вместо того встретив противника клинком - Маршалл зло зашипел, глядя, как на руке его выступает кровь.       -Ну, раз ты этого правда хочешь…       Что-то неуловимо менялось в облике охотника. Пережив еще несколько попыток искромсать его лицо или достать до глотки, Кат, наконец, нашел ответ на эту загадку: кожа Маршалла, повинуясь неслышной команде, становилась на цвет будто восковой, обрастая какой-то грубой то ли коркой, то ли чешуей. Потемневшие глаза сужались до щелок, из мешками набухших век по лицу потекла какая-то желеобразная масса. Плоть Грегори текла, словно топленое масло, ручейками перебегая на новое место и там затвердевая - не прошло и минуты, а лицо его уже напрочь заросло слоем чего-то, напоминавшего ороговевшую, в складках, кожу. От глаз остались узкие бойницы, ото рта - едва заметная щель. Пальцы вытягивались, выпуская наружу недоразвитые когти и какие-то иглы - с каждой на мост срывались не сулящие ничего приятного темные, в несколько раз темнее, чем положено было быть человеческой крови, капли.       Сейчас бы ему определенно пригодился Ключ. Или десяток…       Не став ждать, пока трансформация дойдет до конца, палач выдохнул свои слова - и боль в плече стала лишь жалкой тенью того, что теперь струилось по рукам вместе с обретенной силой. Охотник повысил ставки - пора и ему…       Маршалл будто бы исчез, едва не взвиваясь в воздух: два стремительных удара - теперь уже уродливыми костными иголками и ножом, что быстрее мысли сменил руку - Асколь почти мимоходом отразил, вновь отступая. Маг и палач почти синхронно взглянули на свои руки, что на миг соприкоснулись: защитный покров Маршалла трескался и отслаивался ему под ноги кровоточащими заплатами, Асколя же контакт с кожей охотника, длившийся меньше секунды, наградил уродливым пятном ожога.       Он уже видел слабое место мага - тот восстанавливал равновесие на целую секунду дольше положенного. Когда их взгляды встретились, стало предельно ясно - никаких слов больше сказано не будет.       Маршалл снова напал - нечеткое пятно, до краев налитое яростью. Но в этот раз его собственные движения почти помогали Асколю - скользнув в сторону, палач ударил снизу вверх, просто-напросто подставляя нож под устремленное аккурат в его сторону тело. Развив такую скорость, вложив столько сил в этот рывок, назад Грегори уже ничего не мог бы отыграть. Удар.       …так и не был нанесен. Чувствуя, как все тело наливается свинцовой тяжестью, как вспыхивает, разгорается все сильнее огонь в плече и руках, палач обнаружил себя, застывшего в позе совершенно невообразимой, а свой нож - остановившимся в дюйме от того места, где под уродливым кожным покровом и вспухшей плотью скрывалось сердце охотника. Чуть скосил глаза, разглядывая замершие на расстоянии ничуть не большем от них костяные иглы - в последний момент маг каким-то образом вывернул свою свободную руку так, словно у него в теле вовсе не было костей.       -Прекратите. Оба.       Хватка ослабла раньше, чем кто-либо из них успел прогнать по Цепям хоть немного спасительной силы. Вернув себе, наконец, возможность дышать и двигаться, маг и палач повалились на мост. Лорд-надзиратель Каранток Блеквелл, неспешным шагом добравшись до них, приподнял двумя пальцами свою огромную шляпу с глаз.       -В этом нет нужды, - тоном, возражать которому взялся бы лишь самоубийца, да и то не самый умный, проговорил Каранток.       -Еще как есть, - выдохнул палач.       -Соглашусь…с ним, - кивнул в сторону Асколя маг.       -Бестолочи, - фыркнул лорд-надзиратель. - Если дешевая драка - ваш единственный способ решения проблем, особенно таких, всецело сочувствую вашему начальству. Да-да, и себе тоже. Наверное, стоило бы отправить вас обоих охладиться в те же воды, откуда я только что извлек тело вашей, господин палач, коллеги…       -Тело? - рывком поднимаясь, выдохнул Асколь.       -Когда я оставлял его, оно все еще обладало способностью дышать, - Каранток холодно улыбнулся. - Быть может, и вовсе ее сохранит, если кто-нибудь, обладающий нужной силой и в нужных количествах, сможет заняться ее ранами. Правда, пока что ему, к сожалению, приходится тратить эти самые силы на растаскивание по углам двух драчливых неумех, один из которых не умеет оставаться в стороне от чужих дел, а другой - верным образом исполнять приказы…       -Где Неус?       -Не раньше, чем вы должным образом извинитесь друг перед другом, - не сдвинулся с места Каранток. - И радуйтесь, что у меня нет времени, чтобы сочинять нечто неизмеримо более мучительное…       Дождь понемногу прекращался - пусть даже холод, который и собачьим-то было назвать стыдно, даже не думал следовать его примеру.       Открыв глаза, она едва было не решила, что это какой-то сон - и что он все еще продолжается.       Но ни в одном сне у Хлыста не было столь испуганного лица.       -Оскар…ты жив…       -Ты жива, - едва слышно прошептал он, склонившись над ней, коснувшись лбом влажной красной кожи. - Жива…       Реальность понемногу выстраивалась вокруг, обретая более четкие черты. То, что поначалу показалось ей ослепительной лампой, чей свет лупил по глазам, было всего лишь солнцем, что несмело выглянуло из-за серого полотна туч. Холод, который сотнями, тысячами игл впивался во все ее тело, имел за источник какой-то небольшой каменный причал - там она и лежала в окружении теней, которые постепенно становились все более и более знакомыми.       -Где…Кай?       -Ищут, - в уши пробился хриплый голос Ката. - Каранток не желает полагаться на Темзу, особенно в таком деле. К тому же, теперь у Башни есть образец его крови с платформы - собираются попробовать некоторые…совсем уже архаичные методы поиска. Скорее всего, он их отобьет, как и все прочие чары, потому по следу уже пустили каких-то тварей - спасибо парням из Могилы…       -Ему не уйти, - покачал головой Хлыст. - Тебя каким-то чудом обнаружил и выдернул из воды лорд-надзиратель, а вот Каю помочь некому, так что…       Она чуть приподнялась на локтях, медленно, с трудом, села. За спиной Ката обнаружилась Айра - она медленно курила, прислонившись к ограждающей причал длинной ржавой цепи. Чуть поодаль от нее стоял и занимался ровно тем же самым Грегори Маршалл.       -Кат? Почему ты на меня так смотришь?       -Ты могла убить его сотню раз, Неус, - хлопая по карманам в поисках зажигалки, сухо произнес Асколь. - И все было бы кончено.       -Почему ты этого не сделала? - подал голос и Хлыст. - Из-за него…       -Ты сам сказал, Оскар, - просто ответила Амальгама. - Ему некому помочь.       -Некоторые очень быстро переступают черту, до которой еще могут рассчитывать на чью-то помощь, - фыркнула, не оборачиваясь, Айра. - Этот тип пересек ее вприпрыжку.       -Двадцать минут назад поступил сигнал из Ширнесса, - вновь заговорил Хлыст. - Русские отступают. Установки под контролем Ассоциации.       -Пиррова победа, - осторожно посматривая в сторону Асколя, покачал головой Грегори. - Ассоциация за один день понесла такие потери, каких ей не доводилось знать веками. Лорды в ярости, о правящей семье и говорить нечего…ребенку понятно, во что теперь все это вытечет.       -Это было очевидно с самого начала, - вздохнула Айра. - Даже если бы Кая вовсе не существовало, они бы его выдумали как причину помахать кулаками. Пока терминал в пределах досягаемости, его будут пытаться прибрать к рукам - ваши, наши или черт знает, кто еще, но будут. И неважно, сколькими трупами придется при этом вымостить себе дорогу. Ох как не завидую тем, кого забросят в грядущую мясорубку…       -Неус.       -Да, Кат? - от взгляда палача Амальгама против воли вздрогнула.       -Я знаю, что ты сделала и я догадываюсь, почему, - вставив сигарету меж зубов, Асколь запалил ту и устало затянулся, медленно выпустил дым. - Я даже знаю, что иначе ты поступить вовсе не могла. Знай и ты - пусть я и говорил тебе это уже множество раз - когда-нибудь твоя доброта обернется смертью. И если своей собственной жизнью ты не дорожишь, надейся, что оборвется именно она, а не та, потерять которую тебе было бы стократ больней.       -Я…       -В шею тебя никто не гонит, не волнуйся, - пробурчал палач. - А то ведь следом за тобой и Хлыст свинтит, и кто мне останется? - горький смех очень быстро перетек в жуткий кашель.       Подняться на ноги получилось далеко не сразу - но сделала она это сама, без помощи Оскара. Медленно подойдя к краю причала, коснулась руками холодной цепи, заглянула в проносящиеся мимо них мутные воды.       -Что…что теперь?       -Уж точно не отдых, - проворчал Кат, бросив окурок в воду. - Еще полчаса назад поступил приказ содействовать поискам…Кай или его тело - пока что-то одно не выловят, Каранток и его свора не уймутся. Готов поспорить, если прижмет - не постесняются навесить полей и осушить всю чертову Темзу…       -Полчаса…       -Ждали, пока ты придешь в себя, - Хлыст уже оказался рядом с Амальгамой. - Конечно, в поисках ты участвовать, учитывая твое нынешнее состояние, вовсе не…       -Даже не проси, Оскар, - не дала палачу закончить она. - Я с вами. Моя вина, несомненно, куда тяжелее, чем у прочих, но я правда…я почти видела…почти уверилась, что получится…       -Что? - сухо произнес Кат.       -Спасти его душу. Хотя бы сделать к тому первый шаг. В конце концов, разве не в этом наше настоящее призвание?       -Верту не говори, - хмыкнул Асколь. - Он живенько напомнит, что оно в том, чтобы избавлять от них тела.       -Ты не стал отрицать, - тихо улыбнулась Неус. - Значит, хотя бы отчасти согласен.       -Ничего это не значит… - проворчал себе под нос палач, и, предав власти огня еще одну сигарету, взглянул на небо, почти удивленный тем, что с него больше не сыплется ни единой капли. - Ладно, поболтали и будет. Идемте - нам еще, как-никак, разгребать теперь весь этот свинарник…