Бешеная

Заброшенный станкостроительный завод. 11:16 Оле было скучно. Нет, не так. Тихонова задыхалась от бездействия. Серое вещество внутри черепной коробки медленно засыхало, не находя себе применения. Куда испарились те азартные чертята, жадные до всевозможных развлечений? Оля не знала. Отчаянно пыталась понять, что же внутри так настойчиво не пускает в голову свежие задумки. Ей чего-то остро не хватало. Какой-то маленькой искры, способной разжечь в ней былое безумие. В светлой голове периодически всплывал сутулый силуэт мальчишки с тёмной четкой, превращая логичные мысли в анархию. Оля злилась. Кусала губы, крутила волосы на пальцах, скрипела зубами, но образ не уходил. Мальчишка в кожаной куртке злорадно ухмылялся и обнимал рукой талию блондинки с красивым лицом. Обнимал не Олю Тихонову. Это почему-то приводило в бешенство. - Я хочу мороженого! - капризно выкрикнула девчонка, стараясь как-то выпихнуть это издевательство у себя из башки. Красотка в голове тыкала в её сторону наманикюренным пальчиком и противно хихикала. Тим тоже смеялся. Это напоминало шизофрению. - Вы забыли включить слуховой аппарат? Мне. Нужно. Мороженое. Холодное. - Шеф должен скоро приехать, - пробубнил крупногабаритный мужчина, испуганно втянув голову в плечи. Тихонова закатила глаза. - Мне срать. Я не должна сдохнуть от жары только потому, что ваш шеф решил нанести мне визит! - прошипела блондинка, впиваясь глазами в лица собеседников. Те озадаченно переглянулись. Оля снова закатила глаза. Скрипнули челюсти. - Не успеешь сдохнуть, детка, - усмехнулся весёлый голос за спиной. Злость моментально рассеялась. - Вадимка! Ты приехал! - с детским визгом семнадцатилетняя девушка запрыгнула на руки к бандиты, повиснув на его шее. Вадик рассмеялся. Эта особа каждый раз удивляла его блестящей актерской игрой. В прошлый раз она послала его на такие литературные обороты, что покраснели даже уголовники, теперь радуется словно пятилетняя, которой подарили щенка. Наверное, узнать её настоящую невозможно. - Я приехал, - довольно повторил "Пулемёт", всё ещё придерживая девушку за обнажённые бедра. Её такое положение не смущало, она любила провоцировать таким способом. Главарь района не имел ничего против таких игр. Только сегодня планы были другими. - А так как я сегодня добрый, то у меня для тебя сюрприз. Он ожидал другой реакции. Ожидал всего, кроме этого. Девушка вдруг легко выскользнула из объятий, отошла на пару шагов и недобро прищурилась. Она не любила сюрпризы. Всякий раз после этого слова в жизни Тихоновой начиналось очередное дерьмо. Новая мачеха, новый жених, ссылка в закрытый пансион. Традиции не имеют свойства меняться. - Решил вернуть меня за спасибо? - оскалилась девушка, отстранено разглядывая одно из выбитых окон. Выглядывая очередное дерьмо. - Я разве похож на мать Терезу? - не дожидаясь, пока Ольга выдаст обидное согласие, Вадим щелкнул пальцами. Все замерли. Секунда. Две. Три... Тихоновой пришлось кусать губы, сдерживая смешки. - Оглохла, принцесса? - Шалав своих будешь так вызывать, - откликнулся знакомый мягкий голос. Оля замерла. Сегодня, похоже, одно правило всё-таки будет исправлено. Брюнетка дождалась, пока Вадик протянет ей ладонь, и только потом вышла из-за бетонной перегородки. - Гордеева*? - выдохнула блондинка, неосознанно делая шаг вперёд. Лиза нежно улыбнулась галантному парню и только потом перевела взгляд на подругу. Задержалась на её вытянутом лице ровно секунду, а потом с интересом продолжила рассматривать русого улыбчивого парня. - Ты проспорила мне сотню, - улыбнулась Лиза, разглядывая невероятные сине-зеленые радужки Вадика. Тому такое внимание нравилось, странные девчонки притягивали его своей нелогичностью и оригинальностью. Такое сумасшествие от слабого пола он видел нечасто, и зрелище завораживало. - Я ведь говорила, что ещё обязательно увижу твою рожу. - Рассчитаемся при случае, не переживай, - спокойно кивнула Ольга, ничуть не расстроенная, что давняя подруга не уделяет ей и капли внимания после долгой разлуки. Она слишком хорошо знала любительницу Кинга. Что-то сильно зацепило Гордееву в русоволосом бандите, и теперь та старательно искала ответы на свои вопросы. Это было прежде всего, а побесить друг друга эти две фурии ещё успеют. - Братик знает, что ты гуляешь с плохими дядями? - поспешила подколоть подругу Оля, пока та ещё не потеряла интерес к бандиту. Лиза задумчиво очертила ногтем линию скулы парня. Он ей понравился. В самый первый миг, когда появился на пороге их квартиры и о чем-то громко спорил с её братом. Не сдержав любопытства, брюнетка тихо выскользнула в коридор в домашней футболке, едва касавшейся линии бедер. Вадик заметил её сразу, Тим - на секунду позже, и конечно, не смог промолчать. Пока они препирались и даже успели забыть про гостя, Вадим вдруг предложил девушке помочь брату. Лиза бросила взгляд на побелевшего Тима и согласилась. - Он запретил, - пожала плечами Гордеева, приподняв уголки губ в усмешке. Его жалкие попытки защитить сестру от "чокнутого бандита" только разожгли интерес внутри. Вадим предложил ей посидеть некоторое время с "его сестрой", взамен дал обещание, что здоровье и жизнь семнадцатилетнего придурка будут в относительной безопасности. На Тима, который кричал и махал руками, доказывая, что не нуждается в этом, никто внимания не обратил. *** Заурядный двор многоквартирного дома на окраине столицы. 15:25 Летний воздух знакомого двора сегодня казался рок-н-рольщику невероятно тяжелым. Легкие давило с такой силой, что в глазах время от времени появлялись пёстрые бабочки. Все внутренности словно проткнули длинной тупой иглой и сейчас проворачивали всё сильнее, давая понять, что желание не отпустит просто так. Ноги передвигались с таким трудом, будто в каждую кость залили свинец, но идти было нужно. Тим слабо соображал, куда он идёт и с какой целью, просто передвигал опухшими ногами в смешной попытке убежать от боли. Спрятаться и не смотреть, как острое отвратительное желание снова давит, скручивает, ломает его самого. За спиной награждали презрительными взглядами, какими обычно одаривают асоциальных элементов вроде алкашей и наркоманов. Дружок, открой уже глаза на очевидное. Той отвратительной дряни, от которой ещё вчера он с легкостью открещивался, в эту минуту хотелось больше, чем воздуха. Молодой амбициозный и, несомненно, талантливый парень становился на колени перед своим желанием и умолял пощадить. В слепой надежде забывая, куда умудрился вляпаться. Костлявая рука будет сдавливать горло, пока не получит желаемое. Пара грёбанных обезболивающих сейчас была ценой жизни. За неё он был готов отдать мать, сестру, своих друзей и свою любовь. Обменял бы, не сказав ни слова. Не думать. Не думать. Не думать, чёрт возьми! С грохотом рассыпались по асфальту осколки разбитой бутылки, притягивая косые взгляды. Тиму было всё равно. Ещё теплый осколок, зажатый в ладони, принёс боль, но не облегчение. Гордеев* едва сдерживался, чтобы не запихать себе в глотку битое стекло или разбить голову, чтобы мозг больше не работал. Чтобы не просил достать этой мерзости. Лиза. Лена. Оля. Три женских имени яркими всполохами горели у него под веками, мешая думать о боли. Он мог позвонить сестре, которая тут же примчалась бы и помогла. Мог набрать номер Лены, чтобы забыться с ней в агонии простыней. Едва ли ему помогла бы язвительная вредная девица, без устали повторяющая, что презирает его, но почему-то хотелось с ней поговорить. Услышать издевательский голос, негромко обозвать в ответ и слушать, как она заливается заразительным смехом. Слушать и терпеть. Потому что она давала силы. Желание увидеть эти чёрные глаза в какой-то миг пересилило то, что мучило парня. Он и сам не заметил, как её губы, которых достаточно было просто коснуться, стали важнее чёртовых таблеток. Стянуть жёсткие волосы в кулак, поймать ртом её выдох и целовать, пока не оттолкнёт по какой-то своей причине. В ушах всё ещё шумела кровь, кончики пальцев всё ещё дрожали, только кислород теперь не казался Тиму такой пыткой, как минуту назад. Не хотелось думать, что его шкуру в очередной раз спас его враг. Как и десять лет назад сценарий не менялся. Маленькая темноглазая одноклассница в очередной раз вытащила из кучи дерьма, не прилагая особых усилий. Та самая мерзавка, так любившая выставлять его идиотом. Та самая Оля, которую десять лет назад он бросил назло отцу, в своём гневе совершенно забыв, что у зловредной девчонки тоже есть чувства.