Только наедине...

      Шаги за дверью остановились, засов скрипнул и в открывшемся проеме показалась затянутая в узкое кожаное облачение высокая фигура. Бердина, как раз открывавшая окно, чтобы впустить в небольшую комнату на троих воздух, улыбнулась, увидев вошедшую женщину, поправлявшую темную косу.       — Кара на страже?       — Только что сменила меня, — кивнула девушка, осторожно положив эйджил на столик, отведенный специально для этой цели. — Лорд Рал сказал, что мы трое понадобимся ему утром, будем сопровождать при походе в сам город. Пытался заставить нас отдыхать. — Она усмехнулась. — Но он сам разрешил нам не выполнять его глупые приказы.       — А этот действительно глупый, — поддакнула ее собеседница. — Мне к нему подойти? Я выполнила поручение, но не застала Лорда Рала на месте…       — Он передал, чтобы ты тоже доложила утром, — Райна расстегнула верхнюю пуговку одеяния и опустилась на застеленную красным покрывалом кровать. — Сказал, что собирается спать, Кара осталась на страже. Думаю, не стоит играть с терпением Магистра сейчас. — Бердина, кивнув, опустила на коричневый, круглый, небольшой столик свой эйджил, усаживаясь на кровать, между которыми он и стоял, и стягивая с ног сапоги с узкими голенищами.       — Тогда лучше выспаться. Если утром будет поездка, внимательность нам не помешает. Лорд Рал слишком любит влипать в неприятности, — фыркнула она, глядя, как Райна расстегивает узкую куртку. — Впрочем, можно и еще кое-как отдохнуть. Мы в последнее время редко отдыхаем вместе, — многозначительная и многообещающая улыбка мелькнула у нее на губах, за окном, далеко в городе, залаяла и умолкла собака. Свеча на столе, красовавшемся у входа и окруженном тремя табуретами, отбрасывала тени на стены плохо освещенной комнаты и играла бликами на оголяющейся коже Морд-Сит.       — Этот Лорд Рал хотя бы не издевается над нами, — глаза Райны, и без того темные, заволокла тень. — Хотя я и не знала, как отнесется, когда поймет… — на ее щеку успокаивающе-ласково легла ладонь подруги, на радужке глаз которой озорно плясал огонь свечи. Бердина не ответила, мягко коснувшись губами виска, скрытого сейчас прядями распущенных длинных волос, и сместившись поцелуем к губам… Пряжка пояса, украшенная эмблемой Дома, которому обе служили, глухо ударилась о камень пола, кожа, узкая, подобная второй коже самих девушек, дюйм за дюймом обнажала тела…       На стене отражались две тени, одна из которых ласково, медленно, неуловимо нежно проводила по щеке другой… Нет боли, жестокости, как неизбежный спутников их ужасной службы… Сейчас, и это один из редких, но от того лишь более сладких моментов, ничего этого нет…       Губы встречаются вновь, пальцы вплетаются в темные пряди волос, другие пробегают по лопаткам и позвоночнику, лаская, даря нежность и одновременно прося о ней. Только наедине, лишь изредка, они позволяют себе забыть о боли, в которой привыкли жить. Самим себе не признаваясь в том, что хотелось бы по-другому. Неважно, что там хотелось бы. Они Морд-Сит, не умеют и не должны иначе… Вот только скрытое в глубине души желание нежности и тепла от этой суровой правды едва ли становится меньше…       Тихий выдох, сорвавшийся с горько-сладких губ, нежный огонек в глазах, читающийся за пламенем, кончики пальцев пробежали по животу, коснулись едва ощутимо груди… Темные глаза на мгновение остановились на лице, словно давая короткое согласие, и скрылись под обрамленными пушистыми ресничками веками. Кончик языка скользнул по гладкой шее к груди, руки нежно, но уже куда более страстно ласкали грудь… И вскоре вторая, немного пухленькая женщина коснулась губами набухшего соска, лаская его кончиком языка, посасывая, слегка покусывая.       Пальцы с аккуратными ноготками вцепились в простыни, с губ вкуса спелой вишни, сорвался тихий стон. И вот вторая любовница, уверенно раздвинув руками бедра, гладкие, так хорошо знакомые, коснулась языком влажной дырочки приятно-красноватого цвета, кончиками пальцев нежно массируя клитор. Бердина лишь коротко улыбнулась, скользнув пальцами во влажную горячую щелочку, нащупывая заветную точку. Она по опыту слишком хорошо знала, сколько удовольствия, и удовольствия без боли и запаха крови из свежи ссадин, может доставить такая ласка… Языком она ласкала клитор, то посасывая, то скользя по нему кончиком языка. Стоны, служившие ей ответом, стали чуть громче, движения пальцев быстрее и вот, вздрогнув и напрягшись на мгновение всем телом, Райна расслабленно откинулась на постели, часто и возбужденно дыша.       — Твоя очередь, — лишь слегка отдышавшись, позволив себе лишь сейчас, наедине, тень улыбки, прошептала Морд-Сит, ласкающе проводя ладонью по животу напарницы, подруги и возлюбленной. Девушки поменялись ролями и позами и вскоре уже Бердина, закрыв глаза, наслаждалась тем, как хрупкие пальчики ласкают ее влагалище, изредка массируя клитор, а губы теребят соски… Кончик языка скользил по темно-коричневым соскам, по гладкой коже груди и шеи, скользнул к пупку и ниже, к заветной ложбинке… Руки же, напротив, то ли мяли, то ли массировали ее грудь, чуть ощутимо царапая ноготками. И вскоре уже девушка, прикрыв глаза, наслаждалась расслаблением и удовольствием во всем теле, только что испытавшем огромное наслаждение.       Уже утром им предстояло, взяв в руки ненавистное и уже слишком привычное оружие, выполнять свой долг. Но выполнять его вместе, бок о бок, изредка одаривая друг друга взглядами, выражающими больше тысячи слов, и жестами, способными передать даже больше, чем самая красноречивая фраза… Разрешая себе, в тем более ценные, что они редки, мгновения что-то, граничащее с запретным и в глубине сердца желанным счастьем. Которое, возможно, когда-то однажды они себе все же позволят…