His angel

Ночь в Сеуле никогда не была спокойной. Это Чонгук успел понять ещё в четырнадцать лет, когда частенько опаздывал домой. Главные улицы всегда пестрили огнями вывесок и витрин круглосуточных магазинов или кафешек, которые даже ночью не оставались пустыми. Казалось, словно этот город никогда не засыпает, словно этот город живёт сам по себе, не обращая внимания на людей. И, пожалуй, это нравилось пареньку. Всегда можно выйти и прогуляться вдоль реки, чувствуя лёгкий тёплый ветерок. Или зайти куда-нибудь, выпить кофе и, возможно, подцепить кого-нибудь на ночь. Он любил жить ночью. Бывало, Чонгук забивал на всё: на родителей, на друзей, на себя. Он просто молча уходил и гулял до самого рассвета. Неважно где, неважно с кем, неважно в какой позе. Пожалуй, такой период был у всех. Молодость, гормоны, желание противостоять всем и дикое одиночество, ощущение тоски и ненужности…. Ему нравилось пробираться на крышу какой-нибудь многоэтажки и смотреть в небо. Звёзд, конечно, не видно из-за вечных огней фонарей, но зато можно увидеть вяло текущие облака. И всё это обязательно под какую-нибудь тоскливую, рвущую сердце на куски музыку. Пару раз он даже задумывался о смерти, но это так… просто. Он садился на край крыши и долго смотрел вниз, пока что-либо не заставит его передумать. Обещание сходить в кино, некормленый кот, неоплаченные счета, как-то странно сверкнувшее стекло. Но всё это ложь. Вот он край, бездна. Лишь маленький шажок и всё кончится, но внутри зарождался противный червь страха, поедая его изнутри. А бывало, он и вовсе чувствовал чей-то тяжёлый взгляд на спине, но, оборачиваясь, никогда никого не замечал. Сегодня была как раз такая ночь. Почти. Чонгук корил себя за то, что решил прогуляться вдоль не внушающих доверия переулков. Изрисованные различными граффити стены, мигающие фонари и разбитые стёкла повсюду. Нормальные люди сюда и носа не сунут, но кто сказал, что он был нормальным. Может он искал там успокоение, может хотел тишины, а может желал найти преследователя или подтверждение, что у Чонгука очень развитое воображение. Или паранойя. Не так уж и велико их различие. Для местной гопоты он оказался весьма лёгкой добычей. Поглощённый своими думами, парень особо и не сопротивлялся, лишь чувствовал тупую боль от ударов и горький привкус крови во рту. Если спросить его, что произошло, то Чонгук не смог бы внятно ответить. Его разум, словно затянуло липким туманом, не давая осознать всю серьёзность ситуации. В голове что-то щёлкнуло лишь в тот момент, когда по боку прошлось что-то острое, разрывая тонкую ткань футболки и вскользь проходя по коже. Оттолкнув одного из нападавших, парень бросился бежать, не разбирая дороги. В ушах нещадно звенело, а всё тело ломило, от чего хотелось упасть на грязную землю и завыть, как бездомный побитый пёс. Он не оглядывался назад, не смотрел по сторонам, да и вперёд особо не глядел. Перед глазами всё плыло, и Чонгук чувствовал дрожь своих же рук, прижатых к ране. Ему нужно в больницу или домой. Парень не особо понимает происходящее. На уровне инстинктов он отчётливо понимает лишь то, что нужно бежать. Бежать от этого грязного, пропахшего отходами места. И он бежит. Не обращая ни на что внимания, он не замечает, что преследователи отстали от него ещё пару кварталов назад, что он несётся по полной темноте в неизвестном переулке прямо к дороге. Чонгук не замечает и чёртов грузовик, что идёт прямо на него. Не замечает он и тень скользнувшую рядом. В чувство его приводит лишь резкий толчок, удар о землю и громкий сигнал того самого грузовика, проехавшего мимо. И тогда он осознаёт всё. Он ранен, измотан и только что чуть не стал жертвой аварии по собственной же глупости. А ещё он чувствует холодную руку, крепко сжимающую его запястье, и тяжелое дыхание где-то сбоку. В глазах парня всё продолжало плыть, но он смог рассмотреть очертания спасителя. Это был определённо парень, уж слишком сильная хватка, а ещё он был рыжим, что выделялось на фоне белой толстовки. Больше ничего разглядеть в темноте не удалось. Пожалуй, стоило бы его поблагодарить, но Чонгук всё не мог перевести сбитое от бега и страха дыхание. Затянувшуюся тишину прервал низкий, пронизывающий до самых костей голос незнакомца. - Совсем из ума выжил? - он чуть повысил голос, отпуская руку парня. - Мне уже надоедает вытаскивать тебя из этого дерьма. - Что? - прокашлявшись, ошалело спрашивает Чонгук. - Ничего, - незнакомец лишь качает головой. - Ты бы хоть иногда головой думал, а то и на тот свет быстро дорогу найдёшь. Чонгуку хочется возразить, сказать, что это не его дело, но что-то останавливает. Возможно, совесть, а может и это странное чувство где-то внутри. Словно этот парень давно знаком Чонгуку, но тот никак не может его вспомнить. Он будто пытается поймать бабочку, постоянно улетающую из рук. - Не молчи, - тянет парень и неожиданно щипает Чонгука за щёку. - Эй, - Гук дёргает головой и хмурит брови, чем вызывает приятный на слух смех собеседника. - Не дуйся, всё у тебя будет хорошо. Я обещаю. Парень легко гладит Чонгука по голове, и от этого как-то странно щемит сердце. Они точно знакомы. Но как бы не пытался, Чонгук всё не мог вспомнить, кто же обладает таким притягательным голосом и заразительным хриплым смехом. А незнакомец тем временем лёг прямо на землю, глядя куда-то в небо. Чонгук, повинуясь какому-то порыву, ложится рядом, и только сейчас вспоминает, что вообще то истекает кровью. Но нахлынувшая апатия страстно шепчет на ухо призывы забить на это и просто лежать, тупо пялясь в небо и слушая бредни этого рыжего чудака, говорившего что-то о Боге и как там, на небе, скучно. И парень не замечает, как засыпает прямо на грязной земле рядом со странным парнем, спасшем ему жизнь. С родным незнакомцем, которого он вовсе не желает отпускать. Вот только осознаёт он это уже во сне, и какая-то тоска неизбежного сдавливает его сердце. Ему сниться море. Такое бескрайнее, шумящее море. Оно не щадя себя билось о скалу, на вершине которой стоял сам Чонгук. А позади был кто-то ещё. Нет, не кто-то. Это определённо был знакомый незнакомец. Он обнимал его за талию некрепко, едва прикасаясь, но этого хватало, чтобы сердце парня начало бешено биться о грудную клетку. И в голове на мгновение проясняется. - Тэхён… - тихо шепчет Чонгук, удивленно глядя вдаль. Откуда это имя? Почему он его знает? - Я всегда рядом, - голос парня хрипит и немного срывается, - ты просто не замечаешь. Я всегда слушаю и наблюдаю. Я всегда жду. Сон прекращается неожиданно, буквально выкидывая Гука в реальность. Резко сев, он морщится от боли в теле и оглядывается. Один. Чонгук был совершенно один. Тяжело выдохнув и тряхнув головой, проклиная свою фантазию, или паранойю - разница не велика - парень поднялся с земли слегка пошатываясь. Ноги ныли, отказываясь держать хозяина. Списав незнакомца на галлюцинации и сон, парень чувствует как разочарование колет сердце. Постояв на одном месте какое-то время, Гук решает всё же сходить в больницу, когда слышит шёпот: - Я только твой, слышишь? Только твой ангел, и я буду ждать. Но резко обернувшись, так и не находит говорящего, а в голове крутиться навязчивое “Тэхён”, и на душе отчего-то становится легче. Верил ли Чонгук в судьбу? Нет. Верил ли в любовь с первого взгляда? Категорически нет. Но а кто сказал, что это был первый взгляд? “Когда-нибудь мы встретимся там, на небесах. И мне уже не будет скучно.”