***
Андерсон открывает глаза и благодарит всех богов за то, что он от природы человек очень спокойный и эмоционально сдержанный. Курт мирно спит, прижавшись рядом, а значит, во сне он ничего не говорил - и это лучшее стечение обстоятельств, которое просто было возможным. Сердце в груди бешено колотится, словно он только что пробежал кросс - с чего его вообще мучают такие сны? Он давно избавился от этих воспоминаний и осознанно никогда не пытался воспроизводить эти моменты в голове, но они тем не менее временами вот так вот беспардонно заявлялись. Заявлялись без всякого предупреждения и даже не стучали перед тем, как войти. Блейн повернулся на бок, чуть крепче обнимая Курта, который мило сопел, и подоткнул тому одеяло. От мыслей, витающих в голове, спасал только беззаботно спящий мальчик, который вызывал такую палитру чувств, что сердце Блейна невольно сжималось в груди. Андерсон пролежал еще около получаса, но заснуть не мог. Вакханалия из воспоминаний теперь уже осознанно врезалась в голову и не давала успокоения. "Что блять со мной происходит?" - спросил он, и не услышав ответа, осторожно поднялся с кровати, стараясь не разбудить Курта. Схватив сигареты, он вышел на крыльцо, надев свитер и домашние брюки. Свежий воздух окутывал своим дыханием и перед тем, как закурить, Блейн еще немного постоял в тишине. Умиротворение не наступало: он смотрел в небо и думал, что вся наша жизнь - переменчива, и нельзя винить ее за это. Да он и не винил на самом деле, ведь сейчас он счастлив рядом с Куртом, но эти сны немного оголяли то, что, как он думал, давно уже умерло в нем. Он смотрел на звезды, и воспоминания всплывали одно за другим: вот первая встреча, которую он помнит только по записям в старом дневнике, вот ночная прогулка, когда над их головами было точно такое же небо, и только глаза Андерсона были другие - более одухотворенные, более светлые, более жизнерадостные. Блейн сам себя пытается убедить, что не стоит ворошить это все внутри, не стоит ковыряться в старых ранах, которые и без того не слишком быстро зажили, но перебороть себя не может, и докурив, он идет в дом, поднимается наверх и открывает свою детскую. Он давно не заходил в принадлежащую ему ранее комнату, и теперь смотрел вокруг, словно всего этого и вовсе не существует. На стенах висели различные плакаты с его любимыми исполнителями, вырезки из журналов, какие-то цитаты были написаны над кроватью. "Разреши тебя просто любить" - Блейн видит надпись и вспоминает. Да все в этой комнате говорит о прошлом, все до единого гвоздя в стене - и это раздражает и притягивает одновременно. Андерсон испытывает себя на прочность: он как можно внимательнее всматривается в детали, пытаясь понять, а больно ли. Он пытается доказать себе, что все это уже ничего не значит для него, но с ухающим внутри сердцем стоит в самом эпицентре тех событий, которые до сих пор живут где-то под коркой. Последний этап: рука тянется к коробке на самой верхней полке. Она заклеена на несколько рядов скотчем, и он берет канцелярский нож, чтобы открыть свой "сундук воспоминаний". Скотч аккуратно разрезан - не потому, что ему жаль портить коробку, нет, а просто так. Без причин. И вот... Вот целая жизнь. Первая маленькая жизнь, которая уже осталась за плечами. Вот ему четырнадцать и он сидит на плечах у парня с атлетическим телосложением и добрыми глазами. Вот следующее фото - тот же парень держит в руках плюшевого медведя - любимую игрушку Андерсона, которую ему подарила его бабушка, когда тому исполнялось два года и мишка был даже больше него самого. Вот их руки. Блейну кажется, что он до сих пор помнит, какие это были руки. Тактильная память. Около сотни фото, каждое из которых, кажется, оставляет ножевое ранение. Хорошо, что нож конкретно так затупился. Он находит письмо, которое Эндсон оставил ему на прощание. Нет, конечно же, он не был трусом и у них был разговор, но и письмо Андерсон получил тоже. "Несмотря ни на что. Всегда с тобой." - эти строчки эхом отдавались в черепной коробке. Блейн ненавидел себя за то, что снова влез во все это, снова открыл комнату, открыл коробку. Скотч, лежащий на краю письменного стола, почти закончился. Тем не менее, память вновь оказалась под семью замками.***
- Ты сегодня какой-то вялый, Блейни, ты не заболел? - Курт обеспокоенно смотрит на Андерсона, сервируя стол. - Я испек оладьи,- брюнет улыбается, потому что Курту очень нравятся моменты совместного быта. Возможно, это только из-за того, что они живут вместе всего второй месяц, но мальчик всегда с таким энтузиазмом делает всю домашнюю работу, что брюнету остается только любоваться. Хаммел запрещает ему помогать, потому как считает, что и так обязан Блейну многим: живет в его доме, практически за его счет. И доминант не противится, чтобы лишний раз не ссориться. - Я просто не выспался, Курт. Приснилась какая-то чушь и потом я не мог уснуть, - отвечает Блейн, стараясь не смотреть в сторону парня, потому как так нагло он ему еще не врал никогда. Было бы неплохо рассказать мальчику обо всем, но лишние переживания сейчас никому из них не нужны. И если Блейн сам загнал себя в эту ситуацию, то сабмиссив ни в чем не виноват. Они завтракают в тишине: у Курта никогда не было проблем с тем, чтобы быть невидимым, он почти всю свою жизнь провел в таком режиме, но сейчас тишина не давит. Блейн захлебывается чувством вины, но не находит сил и мотивации говорить. В голове одна за одной рождаются причины, почему этот разговор заводить не стоит. Весь день они проводят дома, наслаждаясь спокойствием. За окном серо и прохладно, словно мир стал черно-белым. Андерсон засыпает, укладывая голову на колени мальчику, который чувствует что-то неладное, но рационально объяснить это чувство не может. Просто какая-то тревога внутри, его даже немного тошнит. Ближе к вечеру Блейн просыпается, обнаруживая Курта за плитой. Тот вычитывает что-то в книге рецептов, которую оставила мать брюнета, и скрупулезно подбирает пропорции. Андерсон обнимает его со спины, замыкая руки на животе парня и целует его в щеку, и все бы хорошо, но какое-то неприятное чувство все еще плещется внутри Курта. - Что это ты готовишь? - спрашивает Блейн, продолжая одарять Хаммела поцелуями, оставляя их то на одной щеке, то на другой, то на шее. - Хочу сделать лимонный пирог, - отвечает он, стараясь не обращать внимания на ласки, потому что это очень сбивает, а ему нужно замесить тесто. - Когда тесто будет готово, сможешь сделать перерыв? - спрашивает Андерсон, играя бровями, чтобы Курт понял, какого именно перерыва он жаждет. И Курт не знает, что ему сказать: у них не было близости уже несколько дней, потому как оба очень уставали, а потом у них в гостях был Мэтт, а с другой - он сегодня как-то явно не в том настроении. Но Хаммел решает, что его настроение не должно портить настроение брюнета. - Конечно, - отвечает он, чуть толкаясь назад, чтобы коснуться паха Андерсона и в то же время дать ему понять, что перерыв еще не настал и ему нужно отойти и не мешать. - Если хочешь ускорить процесс - сядь на диван, - говорит Курт, вызывая у Блейна смех. Минут через десять тесто наконец-таки готово. И Блейн уже тоже готов: он смотрит на то, как Курт вытирает руки и подзывает его к себе. - Хочу попробовать кое-что, - говорит он, и видит, что мальчик насторожился. - Если ты снова про минет, то быть принимающей стороной я пока что не хочу, Блейн. Могу хоть раз побыть активным, - Курт шутит сам над собой, потому что ничего другого не остается. Его стеснение до сих пор никуда не делось, но он пытается его прогнать как только может. - Ох, ну как можно быть таким стеснительным, Курт, - говорит Андерсон улыбаясь и усаживает мальчика на себя. - Тебе не нравится? - он не успевает договорить, слышит лишь быстрое "нравится" от Блейна и его втягивают в поцелуй. Блейн целует его жадно, но в то же время как-то осторожно, словно хочется забыться и принести свои извинения за предыдущую ночь. Ему стыдно за сон больше, чем за то, что он позволяет себе вспоминать. Во сне все словно наяву. Конечно, это нельзя назвать изменой, ведь он не контролирует себя в стране Морфея, но тем не менее чувствует себя паршиво. - Что с тобой сегодня, Андерсон? - который раз подряд спрашивает Курт, но ответа не получает. Блейн целует его скулы, шею, ключицы. Целует руки, пальцы. Целует веки. Слишком много чувств. Курт уже полностью возбужден от таких порывов доминанта, Блейн, естественно, тоже. Они избавляются от одежды, но какое-то время все еще просто целуют друг друга. Курт стонет сквозь поцелуй, прося Андерсона о большем. - Нетерпеливый, - говорит тот, прикусывая кожу на шее, и мальчик готов поспорить, что назавтра его шея будет полностью цветной от укусов и поцелуев. Он чувствует себя совсем растаявшим в руках Блейна и ему это нравится - ситуацию контролирует брюнет, как и всегда, но сегодня в большей степени - контролирует так, словно Курт - кукла в его руках. И это ощущается прекрасно: Хаммел только в этот момент осознает, насколько же безграничным стало его доверие к доминанту. У Блейна срывает крышу: казалось бы не осталось ни единого места, куда бы он не поцеловал Курта. Последние элементы одежды уже на полу и живот Курта принимает свою порцию поцелуев. Блейн дует ему на живот, а затем сразу проводит языком, и мальчик выгибается и всхлипывает оттого, насколько новы эти ощущения и насколько они потрясающи. - Блейн, пожалуйста, прикоснись, - рвано говорит Курт, который не в силах больше ждать, но он знает, что Андерсон не любит, когда он трогает себя во время секса. Да и сам шатен немного стесняется этого, поэтому просит Блейна. - Ты все еще против того, чтобы мой рот доставил тебе удовольствие, Курт? - Андерсон понимает, что сейчас мальчик уже будет согласен на все, что только угодно, и именно на это он и рассчитывал. - И кстати, если он будет занят, то я не смогу говорить тебе комплименты, которые тебя до сих пор смущают, - Блейн целует и покусывает внутреннюю сторону бедер Курта, придерживая их руками. - Все, что хочешь, Блейн, пожалуйста, - глаза мальчика закрыты и все, что происходит он лишь ощущает. Он чувствует язык Блейна на своем члене и не верит, что согласился, но через несколько секунд от мыслей не остается и следа - все заменяют ощущения. Курт слышит свои пошлые стоны, слышит звуки, которые издает Андерсон. Он совсем забывается и расслабляется в руках брюнета, который насаживается на его член ртом, то уделяя внимание головке, то заглатывая его полностью. Из-за волос Блейна немного щекотно, но это делает удовольствие еще более ярким. Мальчик прогибается в спине, издавая непонятные для самого себя звуки, и Андерсон понимает, что он вот-вот кончит. Курт пытается предупредить его, но говорить не очень получается, поэтому он мычит что-то невнятное и пытается потянуть Блейна за волосы, но тот словно нарочно заглатывает сильнее и мальчик изливается ему в рот. Курт еще какое-то время подрагивает, мышцы его живота бешено сокращаются. Он боится открыть глаза и увидеть реакцию Блейна, но чуть погодя чувствует, как Андерсон убирает взмокшую прядь волос с его лица, а второй рукой плавно проводит по члену. - Прости, - говорит шатен, со все еще сомкнутыми веками, на ощупь находя руку Андерсона. -За что? Ты такой прекрасный, Курт. Я вообще-то всегда любуюсь тобой, но в момент оргазма ты особенно прекрасен, - говорит Блейн, и мальчик мгновенно становится на тон краснее, чем минутой раньше. - Можешь не говорить, пожалуйста, такого, - просит Курт, а потом благодарит Блейна за все, что только что между ними было. Он еще раз извиняется за то, что позволил себе кончить, но Андерсон успокаивает его словами о том, что все хорошо и все именно так, как он хотел. Они вновь начинают целовать друг друга, Курт все еще дышит тяжело и отрывисто, что безумно нравится Андерсону. - Я хочу, чтобы ты был внутри, Блейн, - вдруг говорит шатен, краснея от собственных слов. - Я схожу за смазкой, - просто отвечает парень, и направляется в спальню. Когда он возвращается, Курт уже перебрался на стол: от удивления глаза Андерсона округлились, и он даже не сразу поверил в это. - Вау, сменил локацию, - мальчик начинал все больше раскрепощаться, и это не могло не радовать. Он раздвинул ноги, глядя Блейну прямо в глаза - и одному ему известно, каких усилий над собой ему это стоило. - Курт, я сейчас кончу от одного твоего вида, - говорит Андерсон, подходя к шатену и вновь начиная целовать. В их поцелуях слишком много страсти и желания. Блейн довольно рычит, когда мальчик обхватывает ногами его талию, заставляя прижаться ближе. Они оба уже умирают от желания, и Блейн выдавливает немного смазки на руку. - Мы опять не купили презервативы, - словно оправдываясь говорит брюнет, потому как ни Курту же их покупать. - Скажи просто, что тебе больше нравится секс без них, - говорит Курт, между поцелуями. - Да. Еще пару минут и Блейн входит в мальчика, заставляя того выгнуться и вскрикнуть. Стол жесткий, секса у них не было довольно давно. Курт и не думает над тем, чтобы остановить брюнета и попросить немного подождать, он думает просто перетерпеть, но Андерсон сам замедляется, терпеливо ожидая, когда мальчик привыкнет. - Даже не планировал притормозить меня? - Блейн удивлен этому, поскольку он ведь действительно слишком разгорячился после случайно случившегося воздержания и тем более после такого горячего Курта на столе. - Не планировал, - честно ответил шатен. За это мальчик получил шлепок и неглубокий, но зато достаточно резкий толчок, заставивший его вновь застонать. Он лег на стол, шире разведя ноги, а Блейн ускорил темп. В комнате были слышны шлепки кожи о кожу, стоны обоих парней. Они больше не целовались, Андерсон достаточно жестко вдалбливал мальчика в деревянную поверхность - все было похоже на то, словно оба они совсем выпали из реальности, отключились. Брюнет был уже на грани, его толчки становились еще жестче и резче, а стоны Курта все выше и громче, когда Андерсон придвинул мальчика за бедра ближе к краю. Еще пару минут и Блейн кончает внутрь парня. У него кружится голова, этот оргазм превосходил все предыдущие. Нужно совсем немного времени, чтобы Курт второй раз за вечер пришел к разрядке, давая доминанту полюбоваться собой. Блейн берет его на руки и несет к дивану, думая о том, что он переборщил и, наверное, у мальчика дико болит поясница. - Душ? - спрашивает брюнет. - Не сейчас, пожалуйста, - Курт всегда очень послушный, а особенно после секса, когда все его инстинкты сабмиссива, видимо, максимально сосредоточены. - Хорошо, принесу салфетки. Андерсон вытирает их обоих, потом приносит чистое белье, надевая на Курта боксеры. Мальчик все еще слишком расслаблен и даже говорить ему удается с трудом. - Не слишком жестко? - спрашивает Блейн, потому как очень волнуется. - Сложно оценить масштабы наводнения под названием Блейн Андерсон, - шутит мальчик, указывая на свою шею, ключицы, грудь, живот. Везде красуются оставленные Блейном засосы. - Это ничего. Спина не болит? Задница? - Курт снова краснеет и это не укрывается от глаз доминанта. - Ну чего ты краснеешь, Хаммел? Я ведь переживаю за тебя. - Спина, думаю, будет болеть. Особенно завтра, - шатен говорит очень расслабленно и даже несколько лениво, давая Блейну понять, что все хорошо, - А с остальным все нормально. - Ох, Курт, как же я люблю тебя, - говорит он, вспоминая про предыдущую ночь, но пытаясь всеми правдами и неправдами отогнать от себя дурные мысли. Курт наконец-таки чувствует, что все нормально - чувства тревоги прошло, теперь ему спокойно и сладко, словно они с Андерсоном одни во всем мире. Но само наличие этих чувств ранее не дает покоя, ведь просто так ничего не бывает, но мальчик пытается не думать. Получается плохо. У обоих. - Я тоже люблю тебя, - отвечает шатен, устремляя на Блейна взгляд своих голубых глаз, - Это же навсегда? - спрашивает почему-то он, и Андерсон чувствует мороз по коже. Слова врезаются настолько сильно, что в глазах темнее и он трясет головой, пытаясь освободить мысли. Курт непонимающе смотрит, но Блейн ничего не говорит. Какое-то паршивое чувство вновь накрывает мальчика с головой: он чувствует себя каким-то разбитым и потерянным, а Блейн просто хочет выключить чужой голос в своей голове, выключить и навсегда выкинуть кассету с ним, потому как ему больше неинтересно ее слушать, ему больше этот голос не нужен. Он кладет свою руку на бедро Хаммела, чтобы тот только никуда не ушел, остался на месте и понимает: теперь-то точно придется объясниться.