Зеркала

Ему холодно. Ноги с осторожностью ступают по ледяному полу, дергаются, обжигаясь об него, словно он действительно соткан изо льда. Иллюзионист бросает короткие тревожные взгляды на стены, по которым ползут тени, преследуя его. В пустом замке ему страшно. Точнее, не совсем пустом, и именно этот факт заставляет мурашки бежать по всему телу. Здесь нет никого, кроме него и... Звук бьющегося стекла, шипящий смех. Фран никогда не видел, как сходит с ума его семпай. И вот теперь, оставшись с психом-потрошителем на ночь один на один в замке, ему стало по-настоящему жутко, хотя бледное лицо зеленоволосого парня не выражало ни одной эмоции. Снова шум, он совсем близко... Не зря Скуало советовал ему не ходить по ночам. Однако почему-то что-то вытащило Франа этой ночью из постели. Наверное, тихий плач за дверью. Стук в каждую дверь, тихое подвывание и смех. Безумный, жуткий, уже слегка хриплый. Это было похоже на кадры из фильма ужасов - мертвецы или злые духи стучат в дверь и завывают за ней, заставляя кровь стыть в жилах. В мешковатом свитете и не менее мешковатых спальных штанах иллюзионист тихонько пробирался к источнику шума. Суперби говорил, что ночью Принц начинает впадать в состояние безумия, и лучше закрывать двери изнутри, чтобы случайно не стать его неожиданной жертвой. Знал ли он, что лягушка сама потащится к безумному психу посреди ночи? Фран остановился, тихо выглядывая из-за угла. Маленькая комнатка. Ничья. Но здесь уже пахнет свежепролитой кровью. Битое стекло рассыпалось по полу, кусочки зеркала лежали вокруг сидящего на полу златовласого Принца. Он лизал свои пальцы, перемазанные алым. Ладони, длинные и тонкие бледные пальцы были порезаны, но не специально. Видимо, потрошитель поранился, когда прямо ладонями и кулаками бил стекло и зеркала. Зеленоглазый смотрел, как теряет последние капли рассудка его семпай, размазывая собственную кровь по своим щекам и белой шее, роняя короткие шипящие смешки. Смотрел и жалел, что не ушел вместе с остальными варийцами на ночное задание. Бельфегора не взяли, хотя обычно ночные задания Принц выполнял отлично - его безумие и кровожадность делали его практически непобедимым. - Кто там, за стеной? - зашишикал Бельфегор, поднимаясь с пола, усыпанного сверкающими осколками. Фран попятился назад и с оглушительным грохотом растянулся на полу, поскользнувшись на крови, тонким ручейком ведущей к комнате, из которой, пошатываясь, выходил Принц. Неверная походка, поникшая голова, безумная улыбка от уха до уха... Иллюзионист медленно стал отползать подальше, хотя прекрасно понимал, что это конец. - Фра-а-ан... - протянул нехорошим тоном Принц, подходя к иллюзионисту, который стал медленно-медленно отползать назад, словно боясь сделать лишнее движение. Он чувствовал себя отвратительно. Бельфегор, дикой кошкой подкрадывающийся к нему, казался хищником, который давно стосковался по свежей крови. Фран ощущал себя дичью. И ему правда было страшно, хотя на юном лице не отразилось и намека о каких-то чувствах и ощущениях. Он просто молча продолжал отползать назад, словно собираясь с силами, чтобы побежать. И вот, вскочив, он рванулся назад, в свою комнату, проклиная тот факт, что в остальных он не сможет закрыться за неимением ключа. Он слышал дыхание Принца за своей спиной, он с ужасом различал едва слышные звуки его шагов, но зато будто ощущал его дыхание на своей шее, и это гнало вперед, заставляло адреналин закипать во всем теле, а сердце заходиться в испуганном бешеном стуке. И тогда, когда иллюзионист уже достиг своей комнаты, заскочил туда, его сшибли на пол четким рывком. "Как ястреб дичь к земле прибил..." - подумал Фран. Перед глазами вспыхивали черные круги, но он, застонав едва слышно от боли в ушибленной груди, приподнялся на локтях, но сильная рука вновь ткнула его лицом в холодный пол. - Ну, что же ты убегаешь? - сладким голосом прошептал Бельфегор, усевшийся своему кохаю на ноги. - Принц хочет немного поиграть, а ты убегаешь. - Бел-семпа-а-ай, может, не на-а-адо? - затянул Фран, стараясь сохранить в голосе угасающие капли спокойного и безразличного тона. Потрошитель засмеялся. - Ши-ши-ши, конечно, надо, если Принц хочет! - сказал он, гладя нарочито ласково спину кохая, от самых плеч до поясницы, и чуть сжимая пальцы на худых боках. Зеленовласый зажмурился, но перестал вырываться, пытаясь совладать с собой и своими силами. В конце концов, у него еще есть его иллюзии. А это уже сила. Но когда он уже приготовился обрушить на своего семпая первый удар, Принц вновь безумно засмеялся, задирая его свитер и царапая ногтями поясницу и оставляя кровавые следы от своих порезанных пальцев. Послышался тихий звон, словно от стекла, и Франа ослепила боль. Бельфегор резал кожу на его спине чем-то острым и неровным. По коридору и комнате прокатился болезненный крик. Короткий и сдавленный. А за ним - всхлип. - Ля-гуш-ка... - говорил Принц, выводя осколком зеркала это слово на худой спине кохая. Тот извивался и брыкался, стараясь сбросить с себя психа-потрошителя, пнуть его в спину, но он не доставал до него - слишком сильно был прижат к полу. Бельфегор откинул от себя осколок, и он откатился к Франу, который увидел в нем отражение своего искаженного болью лица. Но неожиданная идея заставила его сморгнуть на пол в очередной раз набежавшие на глаза слезы, подобрать заляпанный кровью осколок и, замахнувшись, с силой всадить его в бедро Принца позади. Тот коротко вскрикнул, но не упал, а только с силой ударил варийского иллюзиониста головой об пол. У того все помутилось перед глазами, он на несколько десятков секунд потерял ощущение реальности, уронив лицо на пол, но в сознание его привела пощечина. Звонкая, хлесткая, беспощадная. Так хозяева, наверное, били своих рабов в далеком прошлом. Тыльной стороной ладони, словно боясь прикоснуться к тому, что ниже тебя в этой жизни. Так били особи королевских кровей своих провинившихся слуг. И так ударил Принц своего ученика. - Как это было нехорошо с твоей стороны, лягушка... - прошипел Бельфегор, медленно вытаскивая из бедра осколок. По черным брюкам разползлось большое, но едва различимое пятно крови. Фран лежал под ним, едва дыша. Но потрошитель жалеть его не собирался. Поднялся на ноги, стараясь не наступать на раненную, поднял за зеленые волосы лягушку и потащил к кровати, а затем швырнул на нее, как игрушку. Иллюзионист охнул от боли, приземлившись на изрезанную психом спину, но сделать ничего не сумел - его грубовато развернули на живот и ткнули лицом в чистую мягкую постель. А затем по красиво выведенным на коже буквам очень больно хлестнули. Зеленоглазый весь выгнулся, вновь закричал. Блондин улыбался и смеялся, сжимая в руках декоративную плетеную веревку, которую только что снял с тяжелых темных штор. Он наносил четкие и сильные удары веревкой по надрезам, заставляя бледную кожу краснеть, кровь течь на постель быстрее, а Франа кричать - громче. Это было действительно похоже на какую-то средневековую порку, только иллюзионисту казалось, что ему сейчас в тысячи раз больнее, чем кому-либо раньше. Он извивался на постели, пытался увернуться, но его крепко держали за волосы. - Очень ты активный, лягушка. Кровать прогнулась под тяжестью еще одного тела, на порезы легла рука, размазывая кровь по бледной коже. Фран боялся пошевелиться. Это было слишком больно. А Принц между тем говорил что-то о своем: - Если сломать позвоночник вот здесь... - тонкие пальцы провели по позвоночнику, остановились на пояснице. - То ноги будут парализованы... Если сломать здесь... - рука скользнула ниже, оглаживая ягодицы и бедра, остановилась на коленях и слегка сдавила. Туман Варии съежился. - То можно оставить человека инвалидом на всю жизнь... Если ударить вот сюда... - иллюзионист почувствовал, как его лицо слегка поворачивают набок, волосы убирают, и влажный язык скользит по ямке за ухом, вниз и под челюстью. Шею опалило холодным дыханием. - То можно лишить жизни... И во всех трех случаях ты перестанешь сопротивляться. Однако простого болевого шока иллюзионисту хватит. Ты будешь жить. - вынес, наконец, вердикт Бельфегор. Франа перетряхнуло. С него одним махом стащили штаны вместе с бельем. Фран забился и закричал. - Хватит! Бел-семпа-ай! - выкрикнул он, руками пытаясь оттолкнуть хранителя Урагана, но тот только засмеялся и хлестнул еще раз веревкой по его ранам. Зеленоволосый едва не зарыдал, но изо рта вырвалось только скуление. - Лучше помолчи, не выводи принца из себя. Ураган, выпрямившись и прижав своего кохая к кровати, стал больно бить веревкой по упругим бледным ягодицам иллюзиониста, не жалея силы и от души истязая его. Тот кричал, скулил, извивался, сучил ногами, пытаясь вырваться, но все тщетно. Кожа на ягодицах и бедрах покраснела, а потом, спустя еще минуту или две, из рубцов с содранной ко всем чертям кожей потекла кровь, пачкая постель. Всегда спокойный и равнодушный ко всему Фран тоненько завыл, корчась и утыкаясь лицом в свои ладони, чтобы не показывать Принцу своих слез. Но вдруг пытка прекратилась. Его развернули на спину и раздернули руки в стороны. Туман открыл глаза и сморгнул слезы, прерывисто вздыхая, но изо рта вырвался только горький всхлип. Принц-потрошитель смотрел на него. Фран это точно знал, хотя не видел глаз семпая. Зато видел его улыбку Чеширского кота, медленно расползающуюся на лице, перемазанном уже подсохшей кровью. Это выглядело жутко, но почему-то красиво. Жутко красиво. Красиво до жути. Бельфегор вообще был очень красив, но его безмерная жестокость и кровожадность делала из него монстра. Ноги Франа развели в стороны. Тот только сжал дрожащие губы. Он не был точно уверен, но оставалось надеясться на то, что если он не будет сопротивляться, Принц будет с ним мягче. Окровавленные разодранные ягодицы огладила мягкая ладонь. Скользнула меж них в нежную бархатную ложбинку, погладила копчик. Туман всхлипнул и свел ноги, когда пальцы его семпая коснулись сжатой дырочки его ануса. - Нет... Не надо... - Развлечемся, лягушка? - рассмеялся принц, облизываясь.