маленькая любящая девочка

Почему, почему, почему? Почему же она не может себя простить? Почему она считает предательством начать отношения с тем, кто живет с ней, с тем, о ком она заботится, с тем, кто стал ей семьей? Почему она до сих пор считает это предательством? Ведь уже все проснулись. Все вернулись к своей жизни, даже ее родители. Ведь она сама поняла, что Хикари уже не любит… Ведь она видит, как ее друзья счастливы, даже Канаме, так долго страдавший от безответной любви, счастлив с Саю… Ведь она поняла, что любит Тсумугу… Почему он читает ее как открытую книгу? Почему из-за мыслей о нем так тяжело спать по ночам? Почему так хочется поцеловать его? Почему он уезжает уже завтра? Почему чувства стали так понятны именно сейчас, когда они все уже друг другу сказали? Хоть он и строил догадки и озвучивал ее самые тайные мысли, она не сказала ему ничего. Она просто не успела. Все завертелось слишком быстро: уборка морской деревни, экзамены, первые рабочие дни… А он уезжает уже завтра. И с этим ничего не поделаешь. Уже светает, а она так и не легла спать. Через несколько часов у него поезд. И как же так вышло, что она ничего не скажет ему? Сказать там, на вокзале… и мучиться отношениями на расстоянии? Или промолчать, а после услышать о том, что у него есть девушка, невеста… Нет. Выбор невозможен! Есть ли хоть какие-то гарантии, что там, вдали от нее он не начнет встречаться тайно? Конечно, нет совершенно никаких гарантий… Ему уже двадцать. Он уже взрослый, сформировавшийся мужчина… со всеми его физиологическими потребностями. Конечно, от нее не укрылись его взгляды… так смотрят на что-то нереально ценное и желанное. Так смотрит мужчина на девушку, которой хочет обладать. И от ее ушей не могли укрыться его полустоны-полурыки, которые все равно доносились из-за тонкой стенки ванной по утрам, как он их не пытался сдержать. А учитывая, его внешние данные, девушки будут ему готовы оказать любые услуги. И им будет плевать, какой он на самом деле чуткий и заботливый, какой он замечательный… и любимый ею. Вот только он сам об этом не знает. Или знает, но молчит, ждет, когда же она перестанет врать самой себе? «Не могу я одна быть счастливой»* Хотя теперь, похоже, счастливы все кроме нее. Даже Миюна вроде бы положила на кого-то глаз. Счастливы все… кроме нее и Тсумугу. И он несчастлив из-за нее. Возможно, он бы не уезжал, скажи она всего три слова. Но она даже не может обнять его спокойно, не раскрасневшись или не уйдя на несколько минут после этого в другую комнату. А сказать, то, что он ей просто нравится – это выше ее сил. Не то, что признаться в любви. - Я в конце месяца заскочу. Проводишь меня до станции? *** - Пока… А слезы все текли, и их было не остановить. - Мы встретимся где-то через две недели. Присмотри там за всеми, пока меня не будет. И кивок сквозь слезы… дома их прятать было легче. - Я знаю, что отвлечет тебя ненадолго, но для этого нужно подождать немного. Набравшись храбрости Чисаки начала говорить, сбивчиво и быстро, будто боясь, что с воздухом вся ее решимость оказать ему хоть какое-то, пусть и своеобразное проявление любви, выйдет. - Ты… Ты пожалуйста, высыпайся, а то заболеешь… и… витамины пей, и кушать не забывай… и… Холодный бесстрастный голос сообщил, что до отправления его поезда две минуты. - И… звони каждый ве… Договорить девушка не успела, потому что Тсумугу поцеловал ее. Что же происходило с ее телом эти удивительные секунды? Откуда эта покорность, податливость? Откуда это чувство счастья, переполняющее ее? И почему это короткое время ушло так быстро? Тот же ледяной, бесчувственный голос сказал, что поезд отъезжает. Тсумугу едва успел проскочить между захлопывающимися дверьми и крикнуть: « я теб…», а дальше поезд завизжал, разогнался и увез его далеко-далеко… *** Она набирала этот номер уже пятый раз за час, и что бы не нервничать смотрела в окно и удивлялась, как долго тянуться эти полгода. Опять лежал снег, опять на улице были промерзшие лужи… Она вздрогнула, когда услышала его усталое « Алло?». - Тсумугу, это я… я знаю, что тебе еще полторы недели учиться до каникул, но… - слезы опять катились по щекам – Дедушка заболел… и… врачи… они не думают что… что… что он… поправится… они говорят, что времени мало, поэтому тебе надо приехать сейчас… и… и чем раньше, тем лучше… и… - Я приеду скорым поездом сегодня вечером. Встретишь меня? Такое беспокойство в его голосе и звук открывающейся молнии сообщил ей о том, что он уже начал собирать вещи. *** - … И счастливы будьте… детки мои, будьте здоровые и счастливые... и своих деток нарожайте… - Дедушка… А слезы катились по лицам обоих. *** - Чисаки… ты чего не спишь? - Да вот… не могу… а ты? - И я не могу. - А что… что ты дальше делать будешь? - После похорон в институт поеду. Ты если здесь оставаться не хочешь – иди домой в морскую деревню. Или в город ко мне приезжай. - Нет-нет, я здесь останусь… Ты спать иди… я посижу пока. - Ты же и не ляжешь, так? - Лягу, не волнуйся… и ты ложись… Завтра день трудный… я тут посиж…ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?? ОТПУСТИ МЕНЯ! Вот только вырываться-то не хотелось. На его руках было так тепло, стало так спокойно. Брыкалась она лишь для вида. А он принес девушку в ее комнату. - Тсумугу? Что ты делаешь? Почему голос такой тихий? Почему щеки так горят? - Я укладываю тебя спать. Он сел к стене прямо с ней на руках. Чисаки не знала, что ей делать: мозг совершенно отказывался думать, руки против ее воли обвили его шею, силы и желания вырываться у нее не было никакого… так она и осталась сидеть на его коленях, обнимая своего любимого человека. Горячее дыхание опалило ее шею. - Чисаки… помнишь те слова, которые я говорил тебе? Про свои чувства? Неужели… неужели он разлюбил ее? В таком случае она сама виновата… слишком долго молчала, не открывалась… Она уткнулась головой в его плечо. На глаза навертывались слезы. Почему же ей так больно? - Мои чувства… мои чувства не изменились. Только стали еще сильнее. И я прошу то, о чем даже и мечтать не смел, но попытка – не пытка. Хотя если все сложится не так, как я надеюсь это будет пытка. Я люблю тебя, Чисаки. Всем сердцем. И я прошу тебя стать моей девушкой. И переехать со мной в город. - Я люблю… Она не может ни солгать, ни сказать правду. Но выдавить всего одно слово нужно, просто необходимо. - Я знаю, что ты не любишь Хикари. - Ты можешь помолчать хоть минутку? Я… Люблю. Тебя люблю! Но разве правильно будет мне уезжать отсюда? Как некстати вспомнился их поцелуй на вокзале! И вот он опять слишком близко, но между ними еще так много расстояния, Которое хочется убрать, свести к минимуму… - Я всегда знал, что ты любишь меня. И он опять поцеловал ее. Еще чувственней, еще с большей любовью, чем тогда, почти полгода назад. Она запустила руки в его волосы, прижалась к нему крепко-крепко… лишь бы никогда его не отпускать. - Спи, Чисаки, завтра трудный день. *** Она проснулась в его объятиях. И сразу разозлилась на себя за ту волну любви, что пробежала по ее позвоночнику от вида его густых ресниц, от ощущения теплых рук на ее талии. Сегодня похороны, сегодня надо скорбеть, а не быть такой до неприличия счастливой. Но почему она укрывает его теплым одеялом и уходит готовить завтрак, вместо того, что бы разозлиться на него за то, что он спал рядом с ней? *** - Я вернусь через неделю. И уже тогда все решим. Хорошо? Тсумугу уже подошел к дверям вагона, как вдруг Чисаки бросилась через толпу и с разбегу обняла его. - Я… тебя люблю. И поцеловала. Когда она оторвалась от его губ, он улыбнулся. - Я тоже тебя люблю. *** - Эммм… привет. - Почему ты здесь? - Там… так страшно. И пусто. И я… я даже домой приплыла, а там не лучше… вот я и приехала к тебе. Ты не против, если я у тебя хоть одну ночь посплю? Я… я не спала с того дня, как ты уехал. Тсумугу обнял ее. - Чисаки. Я так рад, что ты приехала! Проходи. *** Она вышла из ванной в ночной рубашке и смутилась, увидев его взгляд. Он сидел на кровати, держа в руках книгу. Она была его. Она любила его. И была рядом с ним. Всю ночь она спала как убитая, а проснувшись почти в обед, увидела записку, о том, что он на занятиях и вернется к ужину. Остаток дня она убиралась и готовила. Привычка уже. И вот, он так близко. Она даже может слышать стук его сердца. Или это ее сердце колотиться, как сумасшедшее? - Ты выспалась? Поспешный кивок. Ей снились сны. Сны, которые не должны сниться девятнадцатилетней девушке. Только бы он не догадался, хоть бы он не узнал, чего ей хочется. - Если тебе не заснуть, я могу спеть колыбельную. Она фыркнула. - Я что, девочка маленькая? - Ты так долго пыталась не меняться, что осталась маленькой девочкой. - Я… я ждала их… я так хотела, что бы все осталось прежним… но мне девятнадцать. А им по четырнадцать. И эту пропасть в пять лет нам не преодолеть. Когда им будет по двадцать, у меня уже будет семья, возможно даже дети. Как же мне быть? - Двигаться дальше. Вперед, расти, взрослей… Только, пожалуйста, будь рядом со мной. Их пальцы переплелись. Слов, что сказал после Тсумугу, Чисаки уже не услышала. - Спи моя маленькая большая девочка. Я люблю тебя. *** Он резко отстранился. Тяжело дыша, с раскрасневшимися щеками, взлохмаченными волосами, он смотрел на нее. Вчера они вернулись домой на каникулы. А сегодня она затуманенными глазами сморит на него, уже слишком возбужденным, что бы просто целовать ее, лежащую под ним на матрасе. - Надо сделать перерыв. Иначе… Я не уверен, что смогу остановиться потом. - А с чего ты взял, что я хочу, что бы ты остановился? Ее шепот свел его с ума окончательно. Светлая рубашка полетела в угол вслед за ее свитером. *** - Чисугу, не уплывай далеко! Будьте осторожны! - Чисаки, успокойся. Она уже не маленькая, да и ее друзья там. Чисугу была их младшей дочерью. С каштановыми волосами, которые она заплетала в хвост, совсем, как Чисаки в детстве, и голубыми, с темной каемочкой по краю глазами. Старший сын Тсумаки уже учился в старшей школе. Волосы у него были от матери, а глаза – отцовские. Сейчас они гостят у родителей Чисаки. Как только Тсумугу доучился в институте, они вернулись в дом его дедушки. Вскоре у них родился сын, а еще спустя несколько лет – дочь. - Тсумугу, а она не заблудиться? - Если что Хинака ее спасет. - Ты знаешь, что я тебя люблю? - Знаю. А ты знаешь, что я тебя люблю. - Знаю. Они вновь целуют друг друга, забывая про весь мир. - Маам! Паап! Ой! Я попозже приду… - Чисугу! - Ты совсем не изменилась. - Но я же двигаюсь вперед. С тобой. - Но та маленькая девочка все еще стесняется даже объятий. - Но она любит тебя. - А я люблю эту девочку. - И еще я люблю тебя. - Тебя я люблю еще больше.