Как хотел Джонни

Рэндалл сложил четыре лапы вместе, потирая ладони чуть нервно, и опустил взгляд. Спиной уперся в дверь – казалось, каждой чешуйкой ее почувствовал, и хвост, изогнувшись, даже скользнул под нее, будто в попытке сбежать, но Джонни, конечно, не позволил. – Оу, коричневым ты выглядишь отвратно, – после очередной вспышки цвета прорычал он. – И все равно кажешься испуганным. – Монстры тоже пугаются, – пробормотал Боггс. – А по твоему прищуренному взгляду и оскалу мне казалось, что ты ничего не боишься, – почесал свою толстовку РОРа Джонни, одернув желтый воротник. Рэндалл неловко сглотнул. Он не мог сказать предводителю клуба, в который так грезил попасть, что сначала-то он был очкариком-задохликом и, если бы не совет отчисленного Вазовски, так и остался бы. Не просек фишку, никто бы не сказал, что его только очки-то и выдают, – а именно это привлекло Джонни к нему. Как и возможность исполнить мечту. «Стать крутым, да?» И какая разница, что в элитный клуб ты попадаешь через постель, если об этом никто не узнает? Во всех студенческих братствах есть традиции. И в этот раз Рэндалл был готов проклясть свои чрезвычайно острые зубы, из-за которых не мог просто сделать Джонни минет и попал в такое… положение. Было, конечно, стыдно и страшно, да что уж теперь поделать. – Снимай куртку, Боггс, – наклонился к нему Джонни и усмехнулся. – А вот надеть ее обратно ты сможешь только при одном условии. До этого Джонни говорил намеками, как и сейчас, но Чет проговорился. Договоренности не было: было лишь знание, и настолько же, насколько Рэндалл ненавидел сейчас свои острые зубы, настолько же он и обожал теперь свое гибкое тело. Правыми руками он неловко расстегнул пуговицы на своей куртке, а левыми – стянул ее. Рэндалл почувствовал, как тяжело дышит Джонни, и это ему польстило: грубо говоря, добрая половина монстров и так ходила без одежды, и просто вид Рэндалла возбудить его не мог, но вот его очевидная фантазия – весьма. Длинный язык скользнул меж острых зубов, и Джонни, чуть наклонившись – задел щеку Рэндалла рогом огромным своим, - схватил его за хвост и, дернув, поднял в воздух вверх тормашками. Тот испуганно прикрылся всеми руками и ногами, будто превращаясь в змею, но Уортингтон просто перекинул его через плечо и потащил к кровати. Он жил один, и уже это Рэндалла радовало. Ведь иначе бы сожитель вряд ли ушел – он бы присоединился, а Боггсу и так было не очень… по себе. Нельзя сказать, что на постель Джонни его швырнул, но это было не особо нежно, и он улыбнулся во все клыки довольно. – Стань нормальным. Рэндалл, за миг до этого окрасившийся в алый – под цвет мягких, спасибо, подушек, – послушался, и его чешуя перелилась оттенками фиолетово-синего. Как хотел Джонни. Он был готов сделать все, что хотел Джонни, и сознание упорно отрицало ту мысль, что таким образом его могут еще и опустить. Пусть Джонни Джей Уортингтон Третий и был не самым высокоморальным из монстров Университета, но слово он свое держал. Это знали все. Или думали, что знали. Его сила, его напор и правда завораживали. Джонни, очевидно, был красивым монстром, пусть и проигрывал тому пижону Салливану, но Рэндалл был рад, что достался именно ему. И осознал это еще сильнее, когда лапа Джонни легла на его светлое брюшко, перебирая чешуйки и холодя нежную кожу под ними острыми когтями. Он делал это осторожно, пусть и по-собственнически. – Ты такой холодный, – прорычал он низко, – не будь чешуи, я бы, пожалуй, тебя даже поцеловал там, где сейчас не буду. – П-правда? – поднял голову Рэндалл. – Ты миленький вполне, так что тебя и подготовить не жалко, – усмехнулся Джонни. – К тому же вы, ящеры, и так слишком узкие по природе, если будешь перепуган до жопы, я даже вставить тебе не смогу. Он приложил лапу к щеке Рэндалла, будто согревая, и провел пальцами по трем хохолкам, заставив его прикрыть глаза. И лапы опустить, а потом Джонни схватил его, перевернул на живот, заставив изогнуться, и, не обращая внимания на сучащие по его толстовке коготки Рэндалла, мягко прикусил его хвост. Конец его изогнулся, переливаясь перламутром, и Джонни когтями прочертил меж рядов чешуи Рэндалла неглубоко по его спине, почти руки описывая, и Боггс мягко вздохнул, прекращая извиваться. Ненадолго. – От тебя пахнет пудрой сахарной, – вновь мягко покусывая хвост Рэндалла, произнес Джонни, а потом и лапу Рэндалла прикусил. Тот скрябанул коготками по одеялу, оставив на алом рисунке едва заметный след, и сжал зубы. – Я готовил кексы. – Принесешь нам всем завтра, – потребовал Джонни, целуя его хвост, и Рэндалл вновь дернулся, почти выворачиваясь из его лап. Хвост всегда был его слабым местом. Таким нежным. Таким чувствительным. Ему всегда хотелось, чтобы его хвост кто-нибудь целовал, и даже в пубертатный период, пока рос, он не мог просто взять и обхватить лапами два своих члена, не коснувшись языком хвоста. Оба члена как раз показались из потаенных кармашков, и Рэндалл, потеревшись ими об одеяло Джонни, жалобно вздохнул, ощущая, как тяжелый монстр придавливает его к постели, заставляя распластаться под собой. Рэндалл был уже готов, а когда почувствовал дыхание Уортингтона на своей шее, прежде чем тот впервые потерся своим членом о его живот, меж его двух членов скользя и уже их влажными из-за своей смазки делая, вздрогнул, извиваясь в его крепких объятиях, и вцепился острейшими зубами в подушку, разрывая ее, выпуская пух наружу и урча, пока крепкий член Джонни медленно проникал в его узкую клоаку, будто стремясь раскрыть ее максимально, да так, чтобы Рэнди мог яйца отложить. Рэндалл никогда не хотел забеременеть или родить, но эта мысль показалась ему сейчас невероятно соблазнительной. Он ощущал, как сам сжимается туго вокруг Джонни, как дрожит его хвост, и сама мысль об этом переворачивала его сознание. Оно будто отключилось на миг, перезагружаясь, а потом Рэндалл все осознал – и Джонни панически вцепился в него лапами, когти в тело почти погружая, когда хамелеон мгновенно из рук его исчез. – Крутой финт, – усмехнулся он, двигаясь, и почувствовал, как горячо реагирует на него Рэндалл, моча простыни смазкой со своих обоих влажных членов, как он сучит лапами по толстовке Уортингтона. Вдохнул воздух, каждую капельку запаха по языку пропуская, и опустил взгляд еще ниже. Его член исчезал в невероятной пустоте, испаряясь, а пустота была теплая, влажная внутри, холодящая снаружи, невероятно податливая и желанная – он продолжил, рванул Рэндалла на себя, понимая, что тот уже привык, и добился того, что когти ящера порвали на его же глазах одеяло самого Джонни, вспарывая его. Рэндалл прорычал сжато что-то, а потом перелился радугой, стал черным – и, вновь исчезнув, излился под себя розоватой спермой, замирая и туго сжимая Джонни в себе. – Быстро ты. Девственник? – пробормотал тот, видя, как белеет в его руках спина, хвост да три хохолка, и Рэндалл выгнулся, к нему лицом поворачиваясь. Вздохнул тяжело, облизнулся – и Джонни раскрыл его вновь, на сей раз до конца загоняя и заставляя воздух в горле Рэндалла заклокотать. – Значит, сегодня обкончаешься, прежде чем я хоть раз кончу, – усмехнулся Джонни. Он любил эту традицию Рёва Охрипших Ртов. Определенно.