Связь поколений

Ребёнок Из окон моей комнаты открывался чудесный вид на море. В детстве я каждый день вставала до рассвета, чтобы первой в замке (а может и во всём королевстве) встретить восход солнца. Только в те короткие, но частые моменты я была счастлива, что живу в восточном крыле императорской обители. Мама, как же я хотела разделить с тобой эти мгновения, дарованные самим Смотрящим. Но я бы никогда не решилась разбудить тебя в столь ранний час. Ведь ты наверняка опять всю ночь просидела за письменным столом, составляя тайные документы для Её Величества. А как много времени занимало у тебя составление ядов для врагов короны, сколько сил отнимали тренировки с манекеном. И я уже не говорю о допросе пленных. Но ты никогда не жаловалась. Во время исполнения заданий ты просто молча заходила в другие дома, когда хотела спать или есть. Ты могла вздремнуть на лавочке в тронном зале или в яковитском соборе, а могла невозмутимо растянуться на хозяйской кровати в таверне или в кузне. Чужой печью ты вообще пользовалась с чистой совестью — продукты ведь были твои собственные! Когда шпионка Ро выходила на главную площадь, стихали все мятежные разговоры, тише играли трубадуры и даже глашатай запинался, боясь неправильно прочитать новый указ. Крестьяне с ненавистью смотрели вслед соглядатаю, сквозь зубы желали ей поскорей очутиться в Яме, но Ро было всё равно. А мне хотелось плакать и кричать: «Это же моя мама! Она хорошая, как вы можете?» Из-за чёрной кожаной маски, закрывающей верхнюю часть головы, люди видели только то, что у тебя белоснежные волосы и красные глаза. Целительница утверждала, что ты обычная альбиноска, а все остальные считали тебя демоницей. Никто не должен знать, как выглядит шпионка. Даже я, твоя дочь. Но в те редкие дни, когда ты ночевала дома, я крадучись выходила из своей комнаты и долго-долго, затаив дыхание, рассматривала тебя. Жаль только, что в изменчивом свете от пламени гаснущей свечи невозможно хорошо разглядеть черты любимого лица. Подросток Сверстники не приглашали меня в свою компанию. Но если высокомерная наследница яковитской аббатисы лишь презрительно кривилась, когда я проходила мимо, то жестокая дочка лавочницы всегда находила повод для насмешек над моей внешностью. Что уж говорить об остальных. Но мне было достаточно и твоего общества, мама. С тобой я патрулировала границы государства — и морские, и сухопутные. Мы облазили всё королевство вдоль и поперёк, собирая травы. Потом, уже дома, я с непонятным восторгом наблюдала, как внешне безобидные растения в твоих руках превращаются в грозное оружие. Именно ты подарила мне мой первый меч и научила им пользоваться, так что даже оруженосцы и пажи с уважением относились к Полыни, будущей шпионке. Полынь… Ты всегда смеясь говорила, что назвала меня так просто потому, что Смотрящему в тот час было лень придумывать подходящее имя. Я не понимала тогда твоих слов, но я бы не хотела, чтоб меня звали как-нибудь по-другому. Ведь меня всю жизнь окружали травы. Да и лучше горький запах полыни, чем солоноватый вкус крови. Молодая Для простолюдинов мы были слишком важными персонами, а вот в глазах монархов мы стояли чуть выше констебля, но гораздо ниже рыцаря. Взгляды всех этих Бравых лордов и леди, Храпмейстеров и Посланников пиратов никогда не задерживались на шпионах. Мы выполняли всю грязную работу, но всегда оставались в тени. С этим можно было только смириться. К этому я привыкла — к смирению души и тела. Разве не этому учит прихожан петерианский проповедник? Не знаю. Я была агностиком, как и ты, мама. Ведь ты всегда говорила, что религия будет лишь досадной помехой в моей будущей работе. Все равны перед отравленным кинжалом, верно? Смотрящий не поможет ни верующим, ни атеистам. Я больше не спрашиваю тебя, кто мой отец. Но он мёртв, это ясно без слов. Любила ли соглядатай Ро по-настоящему? Или я была лишь нежелательным последствием плохо спланированной интриги? Жизнь научила, что на некоторые вопросы лучше не ведать ответа… Никто бы в жизни не поверил, что из шпионки может выйти замечательная мать, но это было именно так. И пусть мне не известно, кого ты вспоминаешь, глядя на меня, знай: я люблю тебя вопреки всему. Уже давно минули те времена, когда я просыпалась в ночи из-за душераздирающих воплей пленных. Теперь я сама помогаю тебе на допросах. Я могу контролировать свои эмоции, могу пропускать мимо ушей отчаянные мольбы о пощаде, могу спокойно смотреть в их искажённые адской мукой лица. Но иногда в пустых коридорах замка до меня доносится неумолкающее эхо протяжных стонов заключённых. Тогда я вновь ощущаю себя той испуганной девочкой, которая сжималась в дрожащий комочек на мокрой от холодного пота кровати. Но девочка давно выросла, закалила ужасом сердце и больше не боится своим криком опозорить мать, творящую правосудие на благо короны. Единственным утешением для меня было осознание собственной власти. «Ты можешь убрать со своей дороги любого из этих надменных вельмож. Достаточно лишь найти нужные слова для императрицы Сильвии Великой. Можно даже избавиться и от нашей королевы, если возникнет необходимость», — слова матери, сказанные шёпотом во время бракосочетания нашей правительницы с эльфонтским принцем Элиасом, до сих пор изредка всплывают в моей голове. Всё могут короли, а шпионы чем хуже? Взрослая — Императрица умерла. Да здравствует император! Такие пафосные слова рыцарь выкрикивал всю дорогу от замка до пещеры у кладбища. Я не сопровождала похоронную процессию императрицы, мне было вполне достаточно вида из узкого окошка бойницы. Леди Сильвия сама виновата в своей гибели — охота за сокровищами и жажда золота привели её к Зверю из Ямы. Шпионка Ро тоже скончалась в этот день. В королевстве с высоким уровнем просвещения, но при этом с низким благополучием грабежи происходят с удивительным постоянством. Священники, торговцы, барды безропотно отдают ворам свои честно заработанные деньги. Воин же сразу достаёт свой меч. Ты не родилась рыцарем, но слова «честь» и «достоинство» не были для тебя пустым звуком. Да, моя мать всегда билась не на жизнь, а на смерть. За всё время ты не проиграла ни единого сражения. Мне ли не знать уровень твоего боевого мастерства? Так обидно: умереть от изнурения после пяти битв подряд. Не было пышного погребения, Костлявая не оставила мне даже твоего тела… Придворные уже возвращались в замок — нужно ведь теперь присягнуть на верность новому королю. Я решила, что приду позже. Соглядатай обычно произносит клятву верности без посторонних свидетелей. Когда иностранные государи отправились на поминки в Зал Приёмов (это легко можно было понять по завываниям терзающего лютню менестреля), я через тайный коридор проникла в замок. Принц как раз стоял у тактической карты, спиной ко мне. Хотя уже не принц — Лорд. — Ваше Величество, — припадаю на одно колено, но продолжаю исподлобья рассматривать парня. От своей матери он унаследовал тёмно-рыжие волосы, а от отца-эльфа — острые уши. Ещё вчера он был мальчишкой, что ходил на рынок за покупками по поручению родителей, но ему пришлось повзрослеть буквально за один день, чтобы взойти на престол. И ему я буду служить. Так захотел Смотрящий… Теперь я понимаю твои странные слова, матушка. Я ведь теперь тоже взрослая.