***
Свет в каюте был приглушен. Алиса хотела было отдать компьютеру приказ перевести освещение в нормальный режим, но передумала. Норну было очень плохо, а приглушенный свет почему-то помогал ему. У девушки ушло несколько секунд на то, чтобы разобраться в хитросплетениях эмоций мужа. Капитан был сильно подавлен, вокруг него словно смерзся ледяной кокон из застарелых боли, страха и одиночества, а мягкое освещение ассоциировалось у фиксианца с чем-то теплым и безопасным, и он отчаянно за это ощущение цеплялся. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы идентифицировать, с чем именно связано это чувство, и Алиса прикусила губу, одновременно радуясь и досадуя. Норн вспоминал их первую встречу, сразу после его четырехлетнего плена. Тогда, в медблоке, освещение тоже было минимальным, а напротив сидела не по годам смышленая девочка, которая храбро взялась сражаться с тьмой подземелья что, казалось, навечно впиталась Третьему капитану под кожу. И ведь победила, хоть и пряталась тогда смущенно за графином с компотом. Образ той девочки навсегда стал для капитана символом чего-то чистого и непобедимого, чего-то, что ни одному несчастью не одолеть. Алиса понимала, что выросла и изменилась. Нет в ней уже той первозданной невинности, что одним своим присутствием могла прогнать любые холод и тьму. С другой стороны, в том, что ты взрослая, тоже есть преимущества. И она была намерена воспользоваться этими преимуществами в полной мере. Тем более, что имела на это полное, абсолютно законное право и знала, что почти со стопроцентной гарантией это поможет. Норн вздрогнул, когда она подошла со спины и осторожно положила ладони ему на плечи. — Прости, — капитан протянул через плечо руку, взял одну из ладошек девушки и рассеянно поцеловал. — До того ушел в воспоминания, что даже не почувствовал твоего присутствия. Я тебя, наверное, измучил своими переживаниями. Честное слово, это ненадолго. Как только выйдем за пределы галактики, все пройдет. — Не волнуйся, — Алиса ласково провела рукой по пепельным волосам. — Я и не думала жаловаться. Просто не хочу быть на мостике, когда там нет тебя. И я все понимаю, можешь не подавлять свои эмоции и спокойно разделить их со мной. Разделенная боль ведь не множится, а уменьшается. Норн закрыл глаза и чуть откинул голову, подставляясь под ласковые пальцы, перебирающие мягкие пряди его волос. — Знаешь, — тихо сказал он, — иногда мне кажется, что из нас двоих старше именно ты. В тебе столько мудрости, сколько нет порой и в двухсотлетних. Откуда?.. Алиса лишь улыбнулась и ничего не ответила, с теплотой во взгляде наблюдая за блаженствующим мужем. Норн в такие минуты всегда напоминал ей большого кота, который обожает ластиться. Ему бы сейчас волю дали, он бы и замурлыкал, наверное. Когда девушка потянула за ворот капитанского кителя, побуждая его снять, ее мужу пришлось вынырнуть из сладкой неги и открыть глаза, которые были затуманенными, будто на фиолетовый вечер опустился легкий туман. — Что? — непонимающе спросил он, но китель на автомате снял, оставшись в белой рубашке. Алиса снова положила руки ему на плечи и с силой прошлась пальцами по одеревеневшим мышцам. — Тебе нужно меньше сидеть в капитанском кресле, — мягко пожурила она его, разминая сведенные от напряжения плечи. Норн наклонил голову и замер. Лишь слышалось его все более утяжеляющееся дыхание. Девушка про себя улыбнулась. Похоже, действует. — Алиса, — голос фиксианца прозвучал хрипло. — Хватит. — Почему? — невинно улыбнулась его жена, стараясь контролировать не только голос, но и свой эмоциональный фон. — Ты же знаешь, как я на это реагирую, — Норн с силой сжал подлокотники кресла. — А ты после смены, тебе отдохнуть нужно. Девушка перегнулась через спинку кресла и, дотянувшись, мягко поцеловала своего капитана сзади в шею — из-за низко опущенной пепельноволосой головы соблазн сделать так был слишком уж велик, хоть она и знала, что тем самым подписала себе приговор — на ее мужа это действовало всегда, одинаково и безотказно. Несколько секунд ничего не происходило. Норн все так же сидел, опустив голову, и лишь тонкие пальцы нервно сжимались и разжимались вокруг подлокотников кресла. Алиса слышала, как сильно ухает у нее сердце, как и всегда, в предвкушении. И когда капитан выпрямил спину и поднял голову, чуть запрокинул ее назад, кровь уже стучала в ушах с силой далекого пульсара. Она знала этот взгляд из-под полуприкрытых век — словно полоска вечернего неба блестит сквозь затянутое тучами небо. Как знала и то, что бежать и отмахиваться теперь бесполезно и бессмысленно — доигралась. Человек, в одном из своих научных трудов когда-то назвавший фиксианцев «холодной» расой, был или глупцом, или просто не знал никого из представителей этого народа достаточно хорошо. Алиса краем сознания еще успела подумать об этом, прежде чем с силой, но при этом осторожно оказалась припечатанной к стене каюты, и шесть ладоней, скользящие по телу, напрочь испарили из головы все мысли, кроме безмолвного крика-мольбы не останавливаться. Норну не нужны были слова, чтобы слышать ее задыхающуюся просьбу, и две ладони нырнули в золотистые локоны, чуть сжали виски, запрещая вертеть головой, а горячие губы с привкусом молочного кофе разделили сухой воздух их каюты на двоих, пока четыре других руки быстро устраняли досадную помеху в виде форменного комбинезона ученой. Стена слегка холодила кожу и тело покрылось мурашками. Алиса отчаянно пыталась расстегнуть хоть одну пуговицу на белой капитанской рубашке, но пальцы лишь бессильно соскальзывали каждый раз, ведь невозможно ни на чем сосредоточиться, когда твои губы вынуждены с боем отвоевывать каждый глоток кислорода, и бой этот сладкий, и от него неконтролируемо подгибаются колени. Норн уловил ее досаду, и в следующий миг подхватил на руки и понес к постели. Как супружеской паре, каюту им выделили одноместную, с гораздо большей койкой, чем положено по стандарту, и Алиса буквально провалилась в ворох покрывал и нескольких подушек, пока ее муж быстрыми и отточенными движениями освобождался от оставшейся на нем одежды. А после снова забрал в плен горячих рук и губ, теперь уже утопая в мягкой ткани… …Пальчики девушки отчаянно дергают серые пряди, путаются в них. Она должна быть если не сильнее из-за земного происхождения, то хотя бы не намного слабее, но на корабле, где гравитация равна фиксиансой, рядом с мужем она чувствует себя слабой и беззащитной, почти кукольной. Задыхаясь от желания и собственной беспомощности, подставляет бесконечным поцелуям шею и едва сдерживает нетерпеливое хныканье, чувствуя жар его ладоней на груди, животе и бедрах. Разный сердечный ритм и два дыхания постепенно выравниваются, сливаясь в единую симфонию и они уже не чувствуют себя чем-то, что можно разделить. Одно дыхание, сдвоенные удары общего сердца. Одно сознание, одно существо, теперь они — единое целое, неделимое, вобравшее в себя всю Вселенную и подарившую ее друг другу. В самый кульминационный момент узкая ладонь Норна ложится Алисе на рот, вбирая неконтролируемый крик, который она не в силах сдержать. Он знает, выучил уже за столько раз и потому всегда ловит его, не давая ни единому лишнему звуку прорваться за дверь их каюты. Не нужно экипажу знать, каким их строгий капитан бывает за пределами мостика…***
Они лежали, обнявшись, переплетя руки и ноги, укрывшись легким пледом. Голова Алисы покоилась на груди мужа, локоны цвета солнца и спелой пшеницы спутались, и пальцы Норна осторожно разделяли самые сложные узелки. Глаза девушки поминутно закрывались, хотя она упорно пыталась бороться со сном. — Спи, — тихо сказал ее муж, проведя пальцем по разрумянившейся щеке. — Ты и так была после смены, а тут я еще… Совсем себя не жалеешь. Но все равно спасибо. Алиса приоткрыла васильковые глаза и вслушалась. Тихая радость наполнила душу — ледяного кокона больше не было. Только покой и тепло, которые почему-то вызвали ассоциацию с чашкой горячего какао. Внезапно что-то будто прошило корабль насквозь. Как будто порыв ветра или огромная невидимая волна пронеслась сквозь стены, не задев ничего, но вызвав какое-то изменение в пространстве. — Что? Что это было?! — Алиса аж подскочила, глядя на мужа перепуганными глазами. — Ты о чем? — Норн недоумевающе прислушался к ее чувствам. — Тебя что-то напугало? — Ты не почувствовал? — Девушка моргнула и обвела взглядом каюту. Быть может, она задремала и ей привиделось? — Как будто сильный порыв ветра, — попыталась объяснить она. — И сквозь весь корабль. Хотя глупость, конечно. Наверное, я просто задремала. Норн после ее слов тоже сел, внимательно глядя на жену. — Порыв ветра? — недоверчиво переспросил он. — И ты его почувствовала? Действительно почувствовала? — Ну да, — Алиса недоумевающе моргнула, не понимая, что могло вызвать у Норна такое удивление пополам с… восторгом? — Так что, мне это не приснилось? Ты знаешь, что это? Вместо ответа капитан притянул жену к себе и заключил в радостные объятия. Его эмоции светились ясно и сильно. — Это был барьер, — тихо пояснил он в ответ на все растущее недоумение Алисы. — Они невидимые, но есть у каждой галактики, опоясывают их по краю. Что-то вроде информационного поля, в котором хранятся данные об обитателях конкретно этого уголка космоса. Только не спрашивай, кто или что их создало, или возникли ли они сами — я не знаю. Барьер был одной из причин, почему мне было так плохо — в межгалактическом пространстве нет никаких эманаций, там пусто, но и спокойно. А возле барьера концентрация испытываемых эмоций всегда усиливается. Ты мне очень облегчила этот переход своим… решением помочь. Алиса осознала, насколько она вымоталась, лишь когда на интересную и неожиданную новость не смогла даже удивиться. Сегодняшние события слишком утомили ее. Норн почувствовал, что она засыпает и поудобнее устроил свою любимую в кольце рук. Пусть спит. — И все равно не понимаю, почему ты так обрадовался, — сонно пробормотала она, поудобнее устраиваясь в его объятиях. — Потому что почувствовать прохождение барьера могут лишь полноценные эмпаты, — довольно отозвался капитан. — А значит, твое шестое чувство развивается, и развивается стремительно и правильно. Он осторожно зарылся лицом в пахнущие летом волосы и тоже закрыл глаза. Все хорошо. Никакие тени из прошлого, враги или завистники не смогут разлучить их и порвать сияющую связь, что оплетает их сердца и души. Ни сейчас, ни в будущем. И даже если когда-нибудь случится что-то нехорошее, рано или поздно они все равно найдут друг друга. В любом из миров, в любом времени. Потому что связь, однажды возникнув, соединяет их неразрывной нитью через все пространства. Навсегда.