Две крайности.

В комнату пробивался слабый луч солнца, оставляя на полу, выложенным мрамором, тонкую дорожку. Края бордовых портьер окрасились к золотисто-розовый оттенок, что говорило о вечернем времени суток. Невесомые газовые занавески слегка трепыхались от легких дуновений ветра. В небольшой спальной комнате царило спокойствие. Новый порыв ветра оказался сильнее, чем прежние. Даже тяжелая бархатная ткань отлетела в сторону, позволяя закатному солнцу пробраться в комнату, освещая ее всей своей оставшейся яркостью. Свет упал на прикрытые глаза обитательницы комнаты. Девушка неохотно поднялась с кровати, подошла к окну. Горизонт пылал алым пламенем. Казалось еще немного, и оно перекинется на город, для которого наступило самое лучшее время дня – время отдыха, причем, как активного, так и пассивного в кругу семьи. Да, город внизу начинал свою новую жизнь, куда более интересную, чем она была днем. Хозяйка спальни облокотилась об подоконник, скрываясь за плотными портьерами. Ветер тут же залетел к ней в волосы, вороша растрепанные волосы. Пахло цветами, костром и чем-то сладким, манящим все бросить, спеша в центр шумного города. Вдали летали птицы, казавшиеся на фоне огненно-красного неба мелкими черными точками, которые должны непременно сгореть в огне заката. Слышались отдаленные голоса. Веселые, грустные, порой голоса срывались на крик, а порой становились заливистым смехом. Молодая девушка вновь поймала порыв ветра и спокойно прикрыла глаза, задумавшись. Вид вечерней столицы, лежавшей, будто на ладони, если смотреть из окна замка, всегда приводил к одному и тому же. Мысли, иногда слишком грустные, приходили по вечерам, когда усталое сознание хотело отдыхать, и было больше всего расположено к беседам такого рода. Хотя, наверное, усталость была не при чем. Жизнь молодой особы вряд ли можно было назвать слишком тяжелой. Скорее всего, главную роль играло время суток. Все-таки ночь – время загадок, невероятных вещей и размышлений. Она задумалась. Ресницы дрогнули, после чего веки раскрылись, чтобы через пару секунд вновь плотно сомкнуться. Одного взгляда на столицы хватило, для того, чтобы вечная внутренняя тема вновь начала действовать. Хозяйка комнаты вернулась к вопросу, мучающему ее все чаще в последнее время. Город. Никогда не спящий, шумный, цветной. А ведь такой же остался там, дома. Такой же, только более родной. Проклятая война! Почему она всегда забирает самое дорогое? Почему именно ей пришлось стать невольной «пленницей» в этой части света, составляющей теперь единое целое с родной страной? Почему она не вернулась в город, свой город, как и ее друзья? Нет, война не была проиграна. Она была остановлена. На поле боя, где сошлись армии небольшого южного государства и огромного, захватившего центральную часть континента западного, двое королевских детей встретились и, как бы это не звучало странно, влюбились. Их родители всегда рисовали им правителей других стран страшными, ужасными, впрочем, как и их родню. Но рассказы оказались неверными, поэтому сейчас два государства объединились, дети правителей заключили брачный союз, а в разные уголки страны были направлены члены знатных семей для поддержания дипломатического равновесия. Именно поэтому девушка осталась в чужой для нее стране. Стране закатов. Таких красивых, что от них захватывало дух. Казалось, что не один другой вид не мог превзойти неземной красоты «алой» столицы, которая окуналась в море великолепного заката. Но все же, это чужая страна. Ее тихий городок был ничем не хуже неприступного бастиона. Даже, наверное, лучше. Она осталась тут, когда ее друзья уехали домой. Почему императрица выбрала ее? А может, почому что она сама не особо-то сопротивлялась. Ведь можно было броситься на колени, наплевав на гордость аристократки, устроить скандал, в конце концов, утащить ее «партнера» с собой или просто сбежать, бросив его. Нет, она осталась здесь, а значит, сама так захотела. Веки вновь раскрылись, девушка тяжело вздохнула. Размышления на эту тему были для нее неприятны. Причин оказывалось море. Одни имели право считаться безрассудными, другие просто, но очень метко жгли сердце. Отойдя от окна, хозяйка спальни на секунду задумалась, а после, кивнув сама себе, что-то бегло заговорила. Спустя минуту на хрупких ладонях заплясало едва заметное пламя, разрастающийся с каждой вспышкой. Появилась отчетливо видная призма, которую магичка одним движение тонкой кисти превратила в некое подобие зеркала. Взгляд темно-карих глаз устремился в огонек. В большом просторном зале сидело семеро. Хотя, сидело слишком сильно сказано. Кто-то бегал, кто-то спокойно отдыхал, усевшись в кресло, кто-то мерил шагами комнату. Все они, и парни, и девушки, совершенно не походили друг на друга( за исключением одной девушки и сильно похожего с ней юноши). Только одно роднило их всех – на лице каждого играла улыбка либо задорно блестели глаза. Хозяйка спальни присмотрелась лучше, вглядываясь в лицо каждого, будто стараясь запомнить его до мельчайших частей, прислушиваясь к каждому слову, словно желая поддержать разговор, и, следя за каждым движением, точно чувствуя себя рядом с ними. Такое состояние было вполне понятно – люди, находящиеся в просторной зале, значились ее лучшими друзьями. Комната, видневшаяся через магической «зеркало», была ничем иным, как небольшой летней гостиной одной из подруг. Открыть окно в такого рода помещение мог только маг, знающий правильный путь. Но даже такие мастера не могли пробраться в иные комнаты, окруженные специальным магическим щитом. Так что, девушке, можно сказать, повезло, что вся компания оказалась в сборе именно в это время дня и в этом месте. На самом деле, никакого везения не было. Политическая посланница знала, когда и где собираются дорогие её сердцу люди, потому что когда-то сама собиралась вместе сними. Да, действительно, давно, до начала войны, она также как и они сейчас, приходила в небольшую гостиную, выходящую одной стеной в крытый сад. Шутила, смеялась, играла в шахматы или просто пила ароматный чай с лимоном, отбиваясь от нападок самого младшего из группы. Дружба. Так много смысла виделось ей в этом слове, да и сейчас видится. Дружба – это удивительное чувство. Одно из двух самых сладких и одновременно терпких чувств. Одна из двух крайностей, из которых можешь выбрать только одну. Дружба – сила, согревающая тебя изнутри, поддержка знакомых рук при падении и, конечно же, общая ответственность, что иногда очень спасает. Получается, что друг – это тот, кто протянет те самые руки, утешит и разделить неделимое, ответственность. Именно этим чувством кареглазая всегда дорожила. В свои восемнадцать лет, она думала, что дружба – самое великое из того, что может дать общество. Остальные чувства казались ей слишком пустыми, глупыми, несерьезными, даже порой недостойными. Девушка полностью отдавалась своим друзьями, была рядом с ними, поддерживала. Они в свою очередь вели себя так же. Как же прекрасно было то время… На лице появилась грустная улыбка. Рядом с «зеркалом», на плечо, упала черная прядь волос. Откинув ее назад, магичка вновь уткнулась в призму, внимательно разглядывая каждого из людей. Как уже было сказано, в гостиной находилось семеро. Каждый занимался своим делом, попутно общаясь с другим. Всем было весело. В углу, под громадным фикусом, сидела пара. Молодой мужчина с копной огненно-рыжих волос любовно прижимал к себе миниатюрную брюнетку с едва округлившимся животиком. Мда…юную королевскую чету можно увидеть редко, но на эти посиделки они заявляются регулярно. Все-таки королева с детства общается с хозяйкой дома. Неподалеку от них, усевшись на стулья за столиком, ворковала еще одна парочка: парень лет двадцати пяти и красивая дама с заостренными кончиками ушей. Кажется, это посланница со стороны запада. Да, верно. И она заняла ее место. Место в кругу друзей, в «свите» в императрицы, в сердце у парня, который когда-то нравился. -Эрик, - жалобно вздохнула брюнетка, -Никогда не думала, что ты сможешь полюбить не человека. Интересно, а смог бы ты полюбить меня?- вопрос остался без ответа, который, к слову, уже был и не особо-то нужен. То что прошло никогда не изменишь… Взгляд пришлось перевести, дабы не нарушать частную личную жизнь. Возле камина сидела хрупка девушка, подобрав под себя ноги. В руках виднелась потрепанная книжица. Помниться, это ее младший брат ее так затаскал. О, а вот и он. Невысокий паренек лет шестнадцати весело скачет вокруг, мешая взрослой сестре. Так временами шипит на наглецов, но с места не встает, игнорирует. А вот последний обитатель комнаты, который меряет ее шагами, на такое снисхождение не решается. Вот еще одна невинная шуточка молодого графа, и на голове последнего появится хорошенькая шишка. К слову, проходит этот высокий блондин неспешно, думая о чем-то своем и из-под ресниц бросает томные взгляды на засевшую в кресле любимую. Глупый, она ведь чувствует тоже самое, что и он. Эх, как давно все это было, и как свежи воспоминания. Не будь войны и она бы сидела там же, рядом с ними. Разглядывала худенькую будущую императрицу, которая только подумывает о свадьбе, а не сидит на коленях мужа, медленно пила чай, разговаривая с симпатичным ей парнем, вздыхая в душе от нерушимой грани между другом и любимым. Потом обязательно бы вступила в перепалку с младшим графом, который, как обычно, скажет что-то насчет ее отношений с другом. Наблюдала, как получает рыжик и вторую от того самого друга. Слышала заливистый смех его сестры, читающей книгу, видела ухмылку и влюбленные глаза высокого блондина. Ах, как все это было прекрасно. Жаль, что время назад не вернешь, сделанный выбор не изменишь, а чувства не вычеркнешь… Но от дальнейших размышлений пришлось отказаться, ибо за спиной раздался знакомый мужской голос: -Ты опять этим занимаешься?- в нем не было укора или насмешки. Он звучал спокойно, ровно, возможно даже мягко. Девушка резко обернулась. Огонек в руках дрогнул, зеркало расплылось в воздухе, исчезнув. Красивый парень нагло разлегся на большой кровати с балдахином, даже не спросив разрешения хозяйки. Более того, она совершенно не знала сколько времени он провел в комнате и слышал ли ее слова. Смуглая кожа, как могла скрывала румянец. На лице нежданного гостя заиграла улыбка. -Эдель, зачем ты говоришь подобные слова? Ты ведь его не любишь,- улыбка не сходила с лица аристократа, который никогда не называл свою «партнершу» полным именем. Впрочем, оно ей и самой не нравилось. -Не твое дело,- резко одернула его Эдель. Ей совсем не хотелось, чтобы наглый мужчина лез в ее дела. -Ты всегда так говоришь, но потом приходишь ко мне,- нахал возвел глаза к потолку, видневшемуся сквозь легкий балдахин, которые мирно покачивал ветер, -И ночью так крепко прижимаешься ко мне, а иногда я даже замечаю слезы на твоих прекрасных глазках… -Замолчи,- грубо оборвала его кареглазая южанка. Ненависть так и сочилась. В поддержку словесных аргументов полетела ваза. -Эдель, не стоит,- аристократ поймал керамическую вещицу на лету, -на еще с тобой здесь спать. Взгляд получился испепеляющим. Гость залился звонким смехом, хозяйка отвернулась к окну. Через полминуты повисло молчание, которое смог нарушить только грубиян. -А помнишь, как мы встретились?- тон перестал был с усмешкой. Он стал спокойным, ровным, ласковым, наверное. Эдель от такого вопроса опешила, посему развернулась с немым вопросом в глазах – «К чему все это?». -Ты пыталась меня убить, а я просто играл с тобой. Схватка длилась не менее двадцати минут, и ты была прекрасна. Твои черные волосы метались в разные стороны, а в руку сжимался клинок. В глазах горел такой огонь, что мне захотелось смотреть в них всегда. Тогда ты совсем не думала о своем…как его там…да, неважно,- при этих словах собеседница отвернулась в сторону, но нахал продолжил,- Ты думала только о бое. Тебе нравилась наша игра. Ты резко ударила мне в плечо, поцарапав его, а уже через две минуты лежала на земле. Именно тогда, в последний наш бой, я понял то, что ты так мне сказать и не смогла. Ну же, иди ко мне… Поглощенная воспоминаниями, Эдель совсем забыла про свою злость. Таким молодой виконт Эрон ей нравился. Всегда нравился. Его голос, губы, слова, движения… И очарованная тем великолепием, что сейчас в наглую лежало на ее кровати, она двинулась к ней. Черные волосы, кудрями спадающие на плечи, гармонировали с загорелой кожей, а цвет легких шаровар и невесомого топа прекрасно сочетался с оттенком карих глаз. А на кровати лежало действительно чудо. Высокое, темноволосое и зеленоглазое, оно улыбалось во все тридцать два, протянув руки. Эдель подошла. Эрон нежно обхватил ее руку, потянул на себя и они оба оказались в объятиях мягкой постели. Занавес балдахина закрылся, словно ракушка, пряча от любопытных глаз страстный поцелуй. На небе сияла яркая луна, вокруг горели огоньки звезд. Легкий ветерок трепал невесомые шторы. В глубине кровати лежала Эдель. На лице девушке сияла неземная улыбка. Она не спала, но вставать тоже не собиралась, боясь разбудить мирно посапывающие тело рядом с собой. Она давно поняла, что знает ответы на все вопросы, которые касаются ее пребывания вдали от родного города. Она прекрасно понимала, что приняла это решение сама, без чьего-либо давления или приказа. Прекрасно понимала почему приняла именно его. Почему не использовала свое место при дворе, наплевав на гордость дворянки. Почему не обжаловала решение и так быстро согласилась. Понимала, поэтому и улыбалась… Некоторое время назад ее привычную жизнь перевернула война, длившаяся, стыдно сказать, два месяца. Тогда она впервые и встретилась с Эроном. Сначала это была враждебность, ненависть, отторжение, дальше соперничество, а потом и вовсе странная привязанность. Привязанность, без которой жить уже было невозможно. Поэтому пришлось принимать решение. И, приняв это решение, Эдель не стала считать себя эгоисткой, предавшей друзей. Нет, она по-прежнему их любила, но теперь у нее появилось еще кое-то, что заслуживало ее внимание. Просто девушке захотелось попробовать чего-то еще, кроме дружбы. И она попробовала. После этого она не перестала быть верной подругой. Нет, просто из двух крайностей, она выбрала ту, что бьется чаще, если она не искренняя, но доставляет больше нежности, как физической, так и душевной… И кто знает, может эта крайность бывает настоящей?