Книга Лилит - 1 (Фальшивая Лилия)

Кида ожидала по приезду серьезного разговора с Ровэном, но брата дома не оказалось. Дворецкий сообщил, что его вызвали по делам Синь-Дани, и это только взволновало Киду. Она прошлась по коридору взад-вперед перед Лукасом. Тот проследил за ней взглядом. — Я надеюсь, с ним все в порядке, — сказала она. Все же последние слова Велитара не давали ей покоя. Он был прав — с нее спросят за то, что она шаталась в компании берсерков. А что если они уже спрашивают об этом у брата? Он, конечно, ничего конкретного сказать не может, но это же Синь-Дань! — Там что-то плановое. Сестренка, прекрати метуситься! Никто ничего Ровэну не сделает… Кида, конечно, сомневалась, но все же решила успокоиться. Тратить нервы сейчас — это бесполезное занятие. Она покивала. — Хорошо, пойду к себе. Устала. — Да уж… — вздохнул Лукас. — Я тоже. И еще мне надо подумать над тем, что я сегодня услышал и увидел… По дороге домой Лукас расспросил Киду о некоторых «нюансах» ее отношений с берсерками. Кида пыталась отвечать правду, но все равно пришлось выкручиваться. Лукасу все же не стоило знать даже о том, что она теперь элиа. Для Киды самой оставалось загадкой, отчего она не спешила распространяться об этом. Может, надеялась, что что-то изменится? Кида кивнула и направилась в будуар. И только когда оказалась внутри, поняла, что забрела не туда — она ведь сменила себе комнату после того, как вернулась из больницы. В ее старой спальне ничего не изменилось: здесь по-прежнему пахло зверем. Это был тяжелый, неприятный запах, но уже привычный. Кида не реагировала на него после веселой ночи и удивительного завтрака в компании берсерков. От них от всех одинаково пахло зверем. У Велитара, впрочем, запах немного отличался. Она прошлась по своему будуару, прикоснулась к шелковому покрывалу на кровати, дотронулась до секретера, коснулась засохших васильков в вазе. Кида ходила тут так, будто пришла в место своих воспоминаний. И это было странно. Здесь она жила, когда была берсерком. Теперь… «Хорошо, давай уж не будем себе лгать. Велитар — мерзавец, он заставил меня пожалеть о том, что я потеряла. А потеряла я не просто силу, а часть себя. Без ненавистной мне ярости я чувствую себя, будто без руки…» — Кида, как была, так и села на пол. Вспомнила о том, как поднималась на потолок, когда как Оберегающие пытались ее достать. Кида тряхнула головой, избавляясь от этих мыслей. В любом случае, у них с Ровэном теперь есть спокойствие. Спокойствие — это многое. Но только что делать с Синь-Данью? Она прикрыла лицо рукой, пытаясь придумать что-то. Если ее мысли верны, то Синь-Дани все равно, есть у нее боевые гормоны или нет. Она хочет ее в Хранители. Вот только зачем? Кида постоянно задавалась этим вопросом и никак не могла получить вразумительного ответа. Ей говорили о мифическом пророческом даре, но в ней его не было — это она знала совершенно точно… Кида еще немного поразмышляла не эту тему, а потом вздохнула и поднялась. И тут ей на глаза попался медальон. Он лежал на полу, у ножки кровати. Был он почти незаметен на фоне ворсистого ковра, и если бы Кида не сидела там, где сидела, она бы точно ничего не увидела. Это был тот самый медальон, который повесил ей на шею Велитар. Со знаком Лилит и с надписью, которой боялись все, принадлежащие Синь-Дани. «Нет конца силе». — Нет, есть, — вздохнула Кида и надела медальон. Она сразу же спрятала его под платье. Кида сама не знала, зачем она это сделала. Для нее ведь все эти предания о Лилит ничего не значили, так? С этими мыслями она покинула свой будуар. Возвращаться сюда ей не хотелось, спать в логове зверя — тем более. У порога ее новой комнаты ее встретила Аманда. Она стояла, недовольно поджав губы, — ее хозяйка снова не ночевала дома. Вторую ночь подряд! Но Кида лишь махнула рукой на это и сказала, что хочет побыть одна. Со своим туалетом она в состоянии разобраться и сама. Аманде такое не понравилось, она даже попыталась что-то возразить, но Кида строго посмотрела на нее. Камеристка на это поклонилась и, шурша юбками, удалилась. Кида зашла к себе и первым делом открыла окно. Подоконник здесь был достаточно широким, Кида взяла пару диванных подушек с вышитыми лилиями Рода и бросила их на него. Потом скинула ненавистные колготки и туфли, отыскала свой падд и уселась на подоконник. Сегодня было солнечно, но ветрено. Ветер шумел листвой, теребил юбку ее платья и приятно ласкал голые ноги. Кида позволила себе отдаться этим ощущениям на несколько минут, чтобы морально приготовиться к тому, что она увидит. Глеб так говорил о том злосчастном письме, что Кида понимала — ей понадобится вся ее выдержка. Вот она и пыталась настроиться. Кида сделала пару глубоких вдохов и медленных выдохов и открыла почту. Она нашла письмо под названием «Доказательства» и смело щелкнула на него. Первое же, что она увидела, заставило ее сердце ухнуть куда-то вниз и больше не подниматься. Выписка из секретного протокола №176653 третьего дня шестого месяца 4576 года от рождения Первородного. Архив Долины Синь-Дань. Кровавые ритуалы Лилит. Она увидела фотографии. Страшные фотографии. На них были кровью написанные какие-то печати. По краям стояли черные свечи. Знаки Лилит — повсюду: месяц и перевернутый крест. Вязь символов: «Нет конца силе». А внутри печатей — люди. Распотрошенные, вывернутые наизнанку. Кто-то без кожи. Кто-то без скальпа. Кто-то без глаз. С зашитыми ртами. Распятые на перевернутых звездах. И знак Лилит выведен кровью на лбу. Кида ощутила, что ее тошнит. Она прикрыла рот рукой, прикрыла глаза, но то, что она увидела на фотографиях, казалось, отпечаталось на внутренней стороне век. Оно все равно стояло перед глазами. Ритуальный нож Лилит. А под фотографией выгнутый клинок с зазубренным лезвием. Черное серебро, как и медальон, что был сейчас на ней. Знак Лилит. Бесконечное «Нет конца силе», капли крови на нем… Кида не выдержала, содрала с себя медальон и выкинула из окна. Да пусть он сгинет! Выписка из секретного протокола №1988235 одиннадцатого дня пятого месяца 4577 года от рождения Первородного. Военный архив. Растан рʼРен и Алисия Монист-рʼРен. Камера слежения №4 Это было видео. Короткое видео, где высокий человек орудует ритуальным ножом. Кида не видела лица жертвы, но волосы были мамины. Самого человека Кида была тоже не в состоянии опознать — он оделся в черный балахон, голову скрыл глубоким капюшоном. Человек что-то напевал, вырисовывая на лбу жертвы знак Лилит. И лоб этот был мамин. И, Первородный, и голос, полный мольбы, был мамин… Киде сказали, что родители погибли на Войне. Они выполняли какое-то секретное задание, Велитар Сайтраун командовал операцией. Но никто не говорил, что ее родители стали жертвой кровавого ритуала. Ритуала Лилит. Мужчина на видео повернулся, капюшон спал с его головы. Кида не видела его лица, но видела его затылок. Видела черные волосы, заплетенные в сложную косу. Именно такую, плетение которой она видела сегодня утром… Видео кончилось, а Кида не спешила шевелиться. В этот момент ей казалось, что она закаменела. И тело ее закаменело, и в груди. Она невидящим взглядом смотрела вникуда, и там на бесконечном повторе проигрывались кадры из этого страшного видео. Только вместо звука из видео в голове звенел совершенно другой голос — Принца Глеба Йамина: «Вам не стоит быть вместе…» «Когда прочитаешь, когда увидишь все это своими глазами…» «…спроси у Велитара, делал он это или нет…» Спросить? Спросить?! Да что тут непонятного? Его коса… «Мало ли кто может такую плести… — подумала Кида и тут же зло оборвала себя. — Не ищи ему оправданий!» Он — Главный Темный Лорд. Для него Лилит — это его Кровавая Богиня. Это был он… он… он… «…спроси у Велитара…» Что ж, она спросит. По-настоящему. Солгать он не сможет. И если ответом будет «да», ему никто не поможет. Никто.

***

— Кида? — позвал голос Ровэна. Кида обнаружила, что уснула. Она плакала у себя в кровати и не заметила, как, вымотавшись, скользнула в сон. Теперь она чувствовала себя отвратительно — больной и разбитой. А еще за окном потемнело, а через открытое окно доносилось пение ночных птиц. Она часто засыпала под него, как под колыбельную, но сейчас хотелось заткнуть уши руками и заползти в какой-нибудь угол, и позабыть обо всем на свете. Только эта роскошь ей была недоступна. Кида приподнялась на постели и припухшими от нескончаемых слез глазами увидела, что Ровэн застыл на пороге, не решаясь зайти. За ним был яркий свет, который заставил болезненно зажмуриться. — Ты в порядке, детка? — спросил он, входя и закрывая за собой дверь. Глазам стало чуть легче. — Аманда сказала, что ты в дурном расположении духа и ее не пускаешь. И к ужину ты не спускалась… Тебя кто-то обидел? Он нерешительно приблизился, будто боялся, что это может быть опасно. Его еще не оставили старые привычки, которые вынуждали или сторониться друг друга, или действовать так, будто он подходит не к сестре, а к очень опасному и непредсказуемому животному. — Меня никто не обидел, — безжизненным голосом отозвалась Кида и попыталась проглотить сухой комок в горле. — Я… — Что случилось? — Он осторожно опустился на край кровати. Кида потерла припухшие глаза, их немилосердно щипало, а руки у нее оказались неожиданно холодными, поэтому этот жест принес временное облегчение. — Расскажи. А она не стала зря сотрясать воздух, потому что знала, что договорить не сможет. У нее просто не хватит сил озвучить страшную правду. Ей казалось, что она тут же сойдет с ума, если заговорит об этом. Она доверчиво подалась к Ровэну. Протянула руки, обвила ими его шею, спрятав свое опухшее от долгих слез лицо на его груди. — Обними меня, братик. Обними, потому что мне так больно. Ты не представляешь, как… Ровэн с готовностью принял ее в свои объятия. Обнял крепко, обволакивая своим запахом, от которого у Киды была стойкая ассоциация с безопасностью. Чувствуя его, Кида сразу понимала: что бы ни случилось, всегда придет Ровэн и ее защитит. Что бы ни случилось, он обнимет, закроет собой от всех зол этого мира… Как в безоблачном детстве. Давно-давно. Кида почувствовала, что снова плачет. Она пыталась сдерживать слезы, но когда родная рука брата погладила по голове — не выдержала, разревелась снова. И не просто разревелась, а завыла. Страшно, на одной ноте. — Я… никогда… не… думала… что… они… умерли… столь… страшной… смертью… — сквозь рыдания выдавила она. Она захлебывалась слезами, она дышать не могла. Казалось, что кто-то держит ее за горло и душит. Ровэну этих слов оказалось достаточно. Он погладил ее по спине и принялся баюкать, как ребенка. Перетащил к себе на колени и начал укачивать. — Поэтому я не хотел, чтобы ты знала. Это — слишком. — Их хоронили… в закрытом… гробу… — говорила она между всхлипываниями. — Я думала бомба, а не ритуал! У нее до сих пор стояли перед глазами их фотографии. Они были там как приложение к видеозаписи номер четыре. Как последний гвоздь в гроб их убийце. Как-то, что окончательно доломало Киду. — Выколотые глаза, зашитый рот, выпотрошенные внутренности… И знак Лилит на лбу… Ненавижу! — последнее она буквально прокричала: — НЕНАВИЖУ! Этот крик был так силен, настолько полон эмоциями, что стоящее на трюмо зеркало разлетелось на маленькие осколки. Потрескались и стекла, затрещала мебель, а Кида вдруг почувствовала, что на ее теле что-то жжется. Ровэн крепче прижал ее к себе и зашептал какую-то успокаивающую чепуху. Кида, окутанная его теплом, ощутила, что дрожь ненависти, что жглась, начала утихать. Ровэн снова принялся качать ее и шептать что-то ласковое, а Киде вдруг отчаянно захотелось домой. В тот странный дворец из ее видений. Очень захотелось туда. Она прикрыла глаза и сосредоточилась на этом образе. Он казался таким сильным и таким незыблемым, что даже прогонял те страшные картины, что роились в ее голове после просмотра видео и фотографий. Кида длинно всхлипнула и крепче вцепилась в Ровэна, отчаянно желая, чтобы рядом с ней сейчас были все ее братья. Но знала, что это невозможно. Тогда она, вначале про себя, а потом уже вслух стала бормотать старую легенду как молитву: — У Владыки есть Венец… В Венце десять Звезд… И нет ничего прекраснее, чем эти Звезды… Даже демоны слепнут от их сияния… Владыка дал каждой Звезде Имя: Гнев… Сила… Благословление… Возвышение… Свет… Исцеление… Милосердие… Красота… Глас… Царствие… Ровэн замер, когда Кида начала свое бормотание. Он долго прислушивался, пока она методично повторяла эти слова. И странно, с каждым разом ей становилось легче. Она не могла этого объяснить, но с каждым словом истерика отступала, жжение на коже прекращалось, а дыхание становилось свободнее. Просыхали слезы, уходила боль, но Киде казалось, что остановись она, и все вернется. А еще, права была Аманда, эта молитва обладала словесной магией, и с каждым монотонным повторением, Киде казалось, что она впадает в некое подобие транса и понемногу засыпает… Когда она открыла глаза, уже было утро. Ровэн лежал рядом с ней. Он был полностью одет, белая рубашка смялась, на лице проступала утренняя щетина, а под глазами были темные круги. Но к счастью, он спал. Кида усмехнулась — раньше и подумать они не могли, чтобы уснуть вот так, а теперь он просидел с ней всю ночь, успокаивая и слушая ее мантры. Она села, ощущая себя больной и разбитой. Снова вернулась та слабость, которая ее преследовала сразу после больницы. «Может, еще и узоры у меня на животе снова нарисованы?» — подумала и огляделась. Кида застыла в недоумении: комната была разгромлена. Зеркало покрошилось на мелкие бусины, стекла из окон были выбиты и серебристой россыпью лежали на полу, вазы, горшки… Все, что было стеклянное или керамическое превратилось в мелкие камушки… Кида вспомнила, как кричала вчера, как вынесло стекла, и ужаснулась. «Это какая-то новая грань моего буйства». Она осторожно, чтобы не разбудить брата, встала с кровати и прошла в ванную. Мрамор и там потрескался, но хоть не разлетелся в мелкую крошку, как это было со стеклами. Кида, пошатываясь, прошла внутрь и заперлась. Она стянула платье через голову, чтобы посмотреть, что там вчера жглось. На ее животе и спине были чернильные узоры, похожие на те, что рисовал на ней Глеб еще в больнице. Кида послюнила пальцы и попыталась размазать узор. Рисунок не поддался. Это были не чернила. Кида закусила губы и принялась лихорадочно соображать. Она знала, что такое берсерская сила и как она может навредить, поэтому поняла, что больше не станет для себя делать вид, что ничего не происходит. Если ее симбионт снова просыпается, то делает он это как-то странно, ведь раньше она не была способна заставить мрамор идти трещинами только по одному ее крику из соседней комнаты. Ей нужно было знать, что происходит… Его Высочество казался сведущим в этих вопросах, но он был подзащитным Велитара Сайтрауна, и Кида не была готова встречаться с ним. Он, конечно же, сразу все поймет, а Кида не хотела разговаривать на эту тему. Ей надо было сжиться с мыслью о том, что сделал Черный Адмирал с ее родителями. Поэтому Принц отпадал. Но, к счастью, у нее была гениальная Кейт Варлау. Кида снова надела платье.