Любовь на грани сумасшествия

Не такое будущее во Франции я представляла. С детства меня готовили к замужеству с Франциском, я должна была все силы направить на его очарование. Союз со столь мощной державой, как Франция, должен был принести спасение Шотландии, моей родине, защищать которую долг королевы! Я готовилась к всевозможным поворотам судьбы, к разным раскладам, но даже не могла представить, что со мной произойдет такое ЧУДОВИЩНОЕ перевоплощение. Монахини на протяжении долгого времени наставляли меня на истинный путь. Мария Стюарт должна хранить верность мужу, всегда оставаться доброй, милосердной, заботливой, внимательной девушкой и непреклонной защитницей интересов Шотландии. Меня предупреждали о жестокости придворного мира, о его кровавых коврах, однако настойчиво убеждали не идти по пути убийств. Все эти законы морали выжглись у меня в сердце, от чего теперь я страдала вдвойне. Хотелось рыдать, кричать, рвать на себе волосы… Хотелось попросту убраться подальше от замка, придворных, от короля, от его матери, буйствующего народа. Монастырь теперь казался раем земным, где жизнь протекала размеренно, спокойно. Там сердце не знало боли невозможной любви, разочарования, предательства. Самое главное – оно не знало самообмана. Я не сплю нормально многие месяцы, ведь каждый раз, закрывая в полной тишине глаза, я остаюсь наедине с мыслями-предателями, с совестью, с голосом души. И перед тем, как отбыть в мир снов, я вынуждена выслушивать упреки от второй меня, не той, которая смотрит днем людям в глаза, отдает приказы, совершает всевозможные поступки, а от той Марии – которая по-прежнему внимает голосам подруг монахинь, которая любит лишь одного, которая не способна покуситься на жизнь человека и тем более отнять ее у хозяина. Я давно уже не единое целое, где-то под запретным замком в отдаленном уголке сердца спрятаны истинные чувства и эмоции королевы Шотландии. Они надежно скрыты от окружающих, никто не замечает и их следа, но вот я вынуждена ежесекундно сражаться с их разрушительным пламенем. Я могла бы сказать, что справляюсь, гордо вскинуть голову и очередной раз солгать. А зачем? Себе хоть иногда необходимо говорить правду. Огонь уже одержал надо мной победу. Возможно я сошла с ума, пусть явные признаки еще не проявились. Большинство поступков, совершенных при свете дня, преследовали одну единственную цель – отвлечься! Забыться! Мне хотелось хотя бы на миг не думать о его глазах: теплых, лучистых, магически-притягательных… - о его вечно растрепанной шевелюре, слегка помятому виду, немного грубоватых руках, о его разбитом сердце. Я плакала долгие ночи напролет, вспоминая его отрешенное лицо в тот день, когда он услышал вердикт. Он держал себя гордо, невозмутимо, как и подобает мужчине… Лишь наполненные болью глаза выдавали брата Франциска. Я помнила события того судьбоносного вечера так, будто вчера официально стала частью королевской семьи Франции. Пару дней назад я была признана женой наследника престола. Несколькими неделями ранее исполнила обещание, данное Генриху Марией де Гиз. Ох, Матушка! Если бы не Ваше присутствие на балу, возможно судьба Марии Стюарт сложилась бы лучшим образом. Она не запуталась бы в паутине мужского очарования; она не потеряла бы своей чувствительности, искренности и не перестала бы излучать свет добра; она не казалась бы второй Екатериной Медичи; она не лишилась бы самой себя. Жить в разладе с собственной душой – наказание. Нет! Нет! Нет! Нельзя размышлять в подобном направлении. Прошлого не исправишь, жизнь не построишь дважды. Выбирать дано лишь раз и то далеко не всем. Признай, Мария! Жизнь твоя загублена окончательно. Франциск никогда не примет тебя обратно, Конде не сможет находиться при дворе, да и переживешь ли ты сама ближайшие несколько часов. Мы окружены врагами, бунтовщиками, желающими переворота. Если стены замка не выдержат, то власти Марии Стюарт придет конец. Значит, высшие силы захотели так. Королеве Шотландии не суждено было вовремя распознать любовь и удержаться на троне. Я многое натворила, признаю. Отнятые жизни, обреченные на страдания семьи на моей совести. Я часто ошибалась… Но по-другому быть и не могло, ведь любовь к Себастьяну затмевала все. Я не могла размышлять трезво (вино отчаяния опьяняло). Постоянные переживания привели к потере ребенка, сочувствие к собственной персоне лишили возможности сопереживать другим, страстные сны толкнули в объятия Конде. Даже долг перед Шотландией больше не значил так много. Когда-то сестра Агнесса говорила, что эмоции до добра не доводят. А я всегда считалась чувствительным ребенком. Маленькая Мария отдавалась всецело и занятию, и мыслям, и переживаниям. Чего же оное в итоге стоило? Расстройства психики? Закрывая глаза, я непрестанно наслаждалась воспоминаниями о Баше. Иной раз переносилась на поляну, место первого поцелуя, иной – в конюшню. Чаще всего преследовали картины рискованного побега. С благоговением я рисовала в воображении неповторимого бастарда на лошади. Верхом он выглядел великолепно. А как он испугался, когда Екатерина попыталась отравить меня в ванной. Он не отходил от меня весь вечер, заботливо гладил по плечам и пытался подбодрить нежным словом. Рука Себастьяна дрожала, голос звучал неуверенно, а все потому, что он боялся… Боялся, что его присутствие неприятно Марии, что лишь Франциск занимает ее сердце! Тогда я еще не ощущала безразмерности моих чувств к бастарду, но все равно Баш не мог представить, как ошибался! И его можно понять. А вот меня… Ни понять, ни простить, ни полюбить нельзя. Я приношу несчастие и страдания окружающим. Баш… Франциск… Конде… Баш… Франциск… Конде… Престол… Кровь… Смерть… Бой… Сегодня… Страшная ночь. Одинокая капля скатилась по мой щеке. Слез уже не было. Осталось только пустота. Где-то за окном готовились к нападению люди Конде. В замке тоже не бездействовали. Из моих покоев слышны были крики солдат, лязг оружия. Где-то там среди бесстрашных воинов собирался с силами и Себастьян. Вполне вероятно, что Кенна сейчас держала его за руку, нашептывала слова поддержки. Счастливица. Вот у кого точно жизнь при дворе удалась. Не имея тех средств, какими располагала королева Шотландии, Кенна продолжала покорять вершины, тогда как я непрестанно падала вниз. К бывшей фрейлине относились с уважением, ведь она была супругой Себастьяна, а его люди любили. Те, кто знали, о ее отношениях с Генрихом, не поднимали сию тему. Из обычной советницы Марии Стюарт, из источника сплетен, она превратилась в солидную даму, готовую всегда подставить мужу плечо опоры. Вот кто действительно заслуживал уважения и почтения, в отличии от меня. Но стоит ли сбрасывать со счетов подозрительную скрытность Кенны в последние дни. Ее глаза затуманены, движения скованны, она, словно размышляет над чем-то сокровенным. Возможно и она познала горечь невозможной любви. Если это так, то она поймет меня. Стоит ли ей открыться? Что за глупости… Стоило подумать, что лучшая подруга повторяет мою судьбу, я сразу окрылилась надеждой. Сразу же решила побежать исповедаться… Видимо я действительно устала от молчания и как никогда близка к окончательному падению. Однако, если подозрения мои не безосновательны, и Кенна на самом деле предана душой совершенно другому человеку, то я буду страдать с каждым днем сильнее. Их брак с Себастьяном хотя бы позволял выстраивать в мозгу иллюзию счастливой жизни. Я утешала себя мыслями о том, что бастард таки нашел истинную любовь и навсегда закрыл сердце для Марии. Не дай Бог, я ошибалась! Тогда я попросту сгорю от стыда, от отчаяния. Что думает Баш о Конде! Презирает или ненавидит королеву Франции? Противно ли ему находиться поблизости от меня? Сколько вопросов без ответов… Я перевела взгляд с роскошного покрывала на зеркало. Мой внешний вид оставлял желать лучшего: красные глаза, не уложенные волосы, израненные ногтями ладони. В данный момент вулкан, извергавшийся внутри, вырвался на свободу. Недопустимая ошибка. Стоит привести себя в порядок, пока слуги не заподозрили чего-то неладного. Хотя в любом случае истинную причину моего горя им не отгадать. Я медленно встала с королевского ложа, где провела несколько часов, и направилась к дальнему углу комнаты. Достала из шкатулки гребень и принялась приструнивать волосы. Через пару минут на голове воцарилась гармония. К сожалению, выполнить другую часть плана мне было не суждено. В коридоре послышались быстрые шаги, кто-то целенаправленно направлялся к моим покоям. Уже через секунду в комнату ворвалась Кенна, испуганная, растерянная и… - Мария, Баш…ему плохо. Слуги обнаружили его без сознания в собственных покоях. Скорее пойдемте, мне одной страшно, - звонкий голос супруги бастарда звучал до неузнаваемости хрипло. Могла ли я не откликнуться на зов? Душа моя рванула к пострадавшему гораздо раньше, чем это сделало тело. Кенна, подметив растерянность и нерешительность королевы, схватила меня за руку: - Да, пойдемте! Король уже там. Лучшие лекари тоже собрались, а я боюсь приближаться к нему без поддержки со стороны. Я с радостью подчинилась натиску подруги, позволив вывести себя из покоев. Вместе, поддерживая друг друга, мы проделали этот путь достаточно быстро. В комнате Баша царила настоящая суматоха: люди суетились, передавая всевозможные флакончики со снадобьями. Слуги беспомощно жались к стене. Франциск молча сидел рядом с братом. Я задержала взгляд на его осунувшемся лице, однако тут же переключила внимание на Себастьяна. Он беспомощно распластался на кровати, руки были сжаты в кулаки, дышал бастард с невероятным трудом. Не оставалось сомнений: случилось нечто ужасное. - Ваше Величество, - обратился ко мне один из лекарей, - вам не обязательно находиться здесь. Зрелище не из приятных. - Вы побеспокойтесь лучше о брате короля, - холодно бросила я в ответ, - И потрудитесь объяснить королеве, что все же случилось. - Боюсь, Ваше Величество, ничего толком сообщить не могу. Пока причина недомогания остается загадкой. Единственное предположение – яд. К сожалению, неизвестный. - Ох, - Кенна вцепилась мне в руку, опасаясь упасть. - Как подобное могло произойти? – продолжала допрос я. – Слуги ничего не видели и не слышали? - Вы должны знать, Мария, - неожиданно произнес Франциск, уже подошедший вплотную ко мне, - Баш очень часто отсылал слуг отдыхать, так как в них в принципе не нуждался. Он слишком самостоятельный. Сегодня был именно такой случай. - Недоброжелатели поспешили воспользоваться ситуацией, - закончила я. - Хм, какое им может быть дело до бастарда, когда сам король находится в уязвимом положении. Грядет настоящее сражение, - вступила в разговор Екатерина Медичи, которую я вовсе не заметила за спиной сына. - Морально подавить главнокомандующего – отличный способ помешать нам как следует подготовиться к обороне, - прошептала Кенна, - Король ведь опечалился из-за случившегося с братом, вот вам желанный результат. - Вы правы, - покачал головой Франциск, - Конде расчетливый стервятник. Остается вычислить, кого он подослал с сиим заданием. Я молчала. Что-то явно не складывалось. Если бы Луи мог послать в замок лазутчика, почему попросту не для убийства монарха. Он метил слишком мелко. - Мой сын, ослеплен ненавистью к кузену, - сказала Екатерина, - Будь-то шпион Конде, он бы попытался убить тебя, либо открыть ворота замка. Нападение на Себастьяна преследовало личные цели. Мало ли кому захочется свести счеты с иноверцем. Я улыбнулась. Возможно мы действительно были похожи с Медичи намного больше, чем того бы хотели. К несчастью, Франциск истолковал мою реакцию превратно. - Что ж, Мария, радуйтесь непричастности предателя к этому злодеянию. А я пока прикажу двум стражам собрать сведения о Баше. Следует выяснить, с кем он общался сегодня. Но подготовку к бойне тоже никто не отменял. Я не удостоила мужа ответом. Я лишь внимательно его оглядела. Изящное телосложение, изысканные черты лица – весь облик Франциска излучал обаяние и притягательность. Почему же я от него отвернулась? Почему вынудила и его отпить из чаши боли и разочарования. Он ведь искренне был предан Марии Стюарт, не раз рисковал своей жизнью ради ее благополучия. Войска, отправленные им на подмогу, сейчас продолжали отстаивать интересы Шотландии. Он – король Франции. Он мой законный муж. Он – причина разбитого сердца Баша! Мне особенно сложно видеть во Франциске суженого после того рокового вечера, когда из-за его ошибок, я утратила свою честь – то последнее сокровище, что у меня оставалось. Король допустил падение своей супруги. Однако… - Конечно, сын мой, - Екатерина развернулась, желая уйти, - Будет даже лучше, если женщины займутся опросом свидетелей. Все мужчины должны находиться на своих постах. - Мама, вы снова правы. - Если бы ты понял оное раньше, - тяжело вздохнула Медичи, бросив на меня последний полный ненависти взгляд, перед тем, как скрыться в темноте коридора. Я провожала Екатерину взглядом, пока она не скрылась за ближайшим углом. Такая величественная… умудренная опытом… искушенная… непревзойденная отравительница… Ох, яд! Я не могла более находиться в покоях, где витала угроза смерти. Лекари ясно дали понять, что помочь Башу не в силах, они даже оценить его состояние не могли. Одно такое заявление наводило на ужасные мысли. И если я позволю себе думать о здоровье бастарда, то лишусь последней здравой крупицы, которая позволяла мне держаться последние месяцы. А, когда тебя почти свергли, оное, ой, как некстати. И я молча ушла. Меня не интересовали ехидные реплики мужа, не печалили всхлипы лучшей подруги, а невнятное бормотание врачей раздражало в принципе. Попадись на пути у Марии какой-нибудь неумелый слуга, он бы точно схлопотал наказание. Чувства, переполнявшие ее изнутри, угрожали затопить целый дворец. Следовало срочно направить их в нужное русло. А что в данный момент имело значение, кроме бунтовщика и очередного любовника королевы? Конде! Вот кто мог спасти меня от потери рассудка. Я должна найти способ, как его остановить, не допустить в замок. Войско Луи нельзя было назвать сборищем нетренированных добровольцев. Каждый из его солдат мастерски владел оружием, испытывал себя ранее на поле боя. Наши сторонники им не уступали в умениях, но, к сожалению, проигрывали в численности. Если Конде не солгал, то помощь вовремя не поспеет. Да и откуда ей собственно взяться? Иными словами, удача не спешила поворачиваться к нам лицом. Однако спасибо ей, что хоть не приняла сторону двоюродного брата Франциска. Решающее сражение приближалось. Минуты непреклонно протекали в своем обыденном ритме. А это означало, что шансы Баша на выживание таяли на глазах. Захвати люди Конде дворец, они бы не пощадили главного помощника неудавшегося короля Франции. Больного, без сознания, Себастьяна вероятней всего ждала быстрая смерть от руки какого-нибудь головореза. Это ужасно! Он не заслужил подобной расправы. Баш – настоящий воин, а не беспомощный мальчишка, каким кажется в сию минуту. Он должен жить! Я резко остановилась, хватая ртом воздух. Лицо мое покрылось холодным потом, а ноги подогнулись. Пришлось ухватиться за колонну, дабы не распластаться прямо посреди коридора. Истина, поразившая меня столь внезапно и болезненно, воистину отличалась подлостью и коварством. Солдаты по ту сторону ворот готовы были отдать жизни за Конде, они пошли против нынешнего монарха из-за преданности его кузену. Их всех, без исключения, окрыляла вера в светлое будущее, они надеялись на справедливость нового правителя. Луи подарил им надежду в своем облике. А значит, единственный способ поколебать уверенность, целеустремленность врага – лишить их действия смысла. Будет ли прок от битвы, если короне по ее итогам не найдется владельца? Солдаты задохнутся в случае нехватки кислорода, а Конде – это он и есть. Он должен пасть и пасть от моей руки. Никого более он не подпустит так близко…