Чёрный ворон, я не твой...

Ты, малец, слышал когда-нибудь о Вороне нашем? Нет, не вороне, а Вороне, именно так, с большой буквы. О, а я вот не только слышал, но и видел, ещё когда не совсем спился... Ты только подлей-ка мне ещё пива, а то совсем в горле пересохло. Ты молодой ещё, совсем зелёный, немудрено, что не знаешь ни черта. С той поры уже много воды утекло... И не упомнишь, когда это всё случилось. Лет тридцать назад, может, больше, может, меньше. Я тогда твоего возраста был — и тоже с такими же горящими глазами. Мы с друзьями вообще те ещё сорванцы были — все девчонки сохли по нашей банде. Ну, ты же знаешь, что дамы западают на плохих парней, все дела. Нам нравилось. Тогда была у нас одна полубезумная забава — ночью устраивать с девицами игры в догонялки. Что-то вроде «где поймал — там и взял». Город-то у нас был небольшой, всего с дюжину улиц да кладбище, так что потеряться было негде. Кладбище вообще обходили стороной — весь город только и говорил о том, что ночью там кто-то бродит. Вот мы и не испытывали судьбу. Был ещё среди нас один «всадник без головы» — Безумный Гарри, как его все называли. За глаза, конечно же. Он был инициатором всех идей и всех заговоров молодёжи. Библиотеку тоже он предложил спалить, но все в тот раз струхнули, и книжонки остались целы. В один вечер Безумный Гарри предложил нашей компании бросить вызов безголовому обществу и отправиться на пресловутое кладбище, дабы убедиться, что никакого незнакомца там нет, а если и есть — то прогнать его подальше от города. Девицы сразу же запротестовали, так что мы их отправили по домам, к сердобольным мамашам, а сами же охотно согласились. Так что ближе к полуночи семеро парней, кое-как вооружённые, были готовы найти того придурка, что шастает меж крестов и пугает честной народ. Полная луна очень красиво освещала надгробия — я, знаешь, даже залюбовался. Уж больно сильно меня тогда тянуло на разного рода лирику — я даже читать научился и писать ради такого дела. Подумал, что неплохо будет описать этот видок в своём дневнике, да потом двинулся дальше. Мы решили разделиться — кладбище-то большое, даже, наверно, больше городка было, всё сразу так и не усмотришь. Гарри с двумя своими самыми верными товарищами пошёл на запад, а я, братья Клок и Джим-Карманник отправились на восток. Клок, как оказалось, те ещё трусы. Всё просили повернуть назад да порывались дать дёру. Парни были младше нас всех, так что немудрено. А я что? Я пригрозил, что привяжу к какому-нибудь надгробию и оставлю так на всю ночь — они сразу же и заткнулись. В какой-то момент мы попали на широкую развилку — одна вела к часовенке, а вторая — вглубь кладбища. Ну мы и решили — я с младшим Клоком пойду вглубь, а Джим со старшим — к часовне. Разошлись быстро, и Клок уже почти не скулили о возвращении. Не помню, сколько мы так бродили, да только когда городские часы пробили три часа — так никого и не встретили. Уж было хотели плюнуть на это дело и развернуться, как Клок кого-то заметил. Мы с ним тут же рванули следом за силуэтом, и я даже не заметил как этот придурок отстал. Просто в какой-то момент понял, что больше не слышу звуков его ног и сбивчивого дыхания. Ну я и развернулся. Никого. Вообще. Решил, верно, парень таки струсил и побежал к братику своему. Я так оглядел кладбище — никого больше не увидел, только ворон сидел где-то с краю да пялился на возможную добычу на земле — ну и пошёл обратно, чертыхаясь на чём свет стоит. А потом встретил его. До сих пор не знаю, что за дьявол мне явился. Глаза чёрные, как небо той ночью, весь какой-то усталый и исхудавший, да ещё и в плаще потрёпанном. Только не это меня больше всего поразило. У незнакомца не было носа. Был только какой-то обрубок, отчего воздух он втягивал с протяжным свистом. Мы, наверно, с минуту пялились друг на друга, как последние болваны. А потом он заговорил. — Чего хочешь? — говорит. — Я чего хочу? — я даже опешил от такого вопроса. — Да, ты, — говорит. — Может, золота али девицу красивую? Я почесал затылок. Денег я особо не хотел, да и девица мне любая отдавалась только с радостью. Да и вообще, зачем какому-то оборванцу мне что-то предлагать? — Ничего не хочу, — говорю. — Да и с чего бы мне с тебя, с немощного такого нищего, брать чего-то? — С того, — отвечает, — что звать меня Ворон, дружок, и я любое твоё желание исполню, только мне от тебя одна услуга нужна будет. — Какая? — спрашиваю. И думаю ещё — что за имя такое странное, Ворон? Может, кличка такая воровская али бандитская? — Ты, — говорит, и я даже вздрогнул, — должен будешь мне семь своих снов. Я крепко задумался. Совершать договоры с кем бы то ни было мне мамаша не советовала, говорила, мол, добром это никогда не заканчивается, но, с другой стороны, я и по две недели не спать мог, а желание-то у меня было. — Тогда можно, — говорю, — дать мне талант такой, чтоб писульками моими все зачитывались? — Можно, — кивает. — Тогда по рукам? — А по рукам! И я очнулся почти сразу же, на краю кладбища, прям аккурат после того, как пожал этому Ворону руку. И все остальные парни тоже рядом были. Кто-то стоял и ошалело глядел на кладбище, кто-то ещё дрых в обнимку с грязью. Мы наших спящих красавцев поразбудили да домой пошли — нечего нам больше тут было делать. Потом оказалось, что странный силуэт на кладбище исчез. Ну мы и наврали, что, мол, прогнали мерзавца, который там бегал. Нам такие почести раздавали, тебе б и не приснилось! А я ещё думал, что ж за странный Ворон, с которым я договор сдуру заключил? Уж и жалеть-то начал. Только потом перестал — когда Безумному Гарри вдруг дико начало везти во всех его делах. Да так везти, что даже диву давались — как этот парень может и мишень с пятидесяти ярдов прострелить в десяточку, да ещё и в покер выиграть вчистую! Ну я и подумал — а почему бы мне не рискнуть, может, моими книжками и правда зачитываться начнут? Уговорил начальника типографии в соседнем городке напечатать мне тыщу эк... эзке... штук моего рассказа недавнего. Подружка говорила, что лучше она в жизни не читала, вот я и выбрал его. Что б ты думал — сработало! В самом деле, книженцию растащили в два дня. И всем понравилось так, что я невольно стал местной знаменитостью. Ну и напечатал ещё несколько своих писанин. Да вот только не мы одни с Гарри сделку-то заключили. Все остальные туда же. Братья Клок внезапно стали самыми смелыми ребятами во всём городке; Джим-Карманник оказался сказочно богат — ему прямо на следующий день пришло известие о смерти какого-то богатого дядюшки; Гордон стал вдруг бешено популярен у девушек; ну а Мортимер оказался настолько мастером лжи, что из любой передряги одним языком мог выбраться. С месяц такое счастье продолжалось, не меньше. Может, и больше, сейчас уже не упомню. А потом на огороде Гордона появился чёрный ворон, да настолько чёрный, что казалось, будто это из ночного неба кусок выдрали. На следующий день Гордон пропал. Его нашли много позже — веришь или нет, а его какая-то проститутка затрахала до смерти. В прямом смысле, парень! Я уж думал, таких историй и не бывает, чтобы девица уморила любовника до самой гробовой доски! Ан нет, вон оно как. Ну, мы все почести нашему горе-любовничку отдали да похоронили. Ворон тот чёрный стал постоянным обитателем его двора, как его папаня Гордонов согнать ни пытался. Потом Мортимер уехал в столицу — счастья там попытать. Через неделю пришло известие — повесили мальца. Заврался до такой степени, что случайно приплёл себе серийное убийство. Прокололся в одном слове, а как закончил! И ворон к его дому прилетел аккурат с письмом. Когда братья Клок отбросили коньки, мы даже не удивились. Парни так бахвалились своей смелостью, что вышли в грозовой ливень — и их пришибло молнией. Дорвались, придурки. И воронам на их чердаке мы тоже не удивились. Как-то ко мне пришли Джим и Гарри, оба бледные, как смерть. И показали свои руки. Я ж чуть не обосрался от страху, парень! Они все были в перьях, представляешь?! Все, как будто их за ночь кто вороновыми перьями утыкал! Гарри сказал, что у него только этой ночью появилось, у Джима же на два дня раньше. Ну мы и подумали — может, отменить договор? Отдать этому Ворону вдвое больше снов, зато живыми остаться. Решили пойти на кладбище. Пришли и даже встретили нашего контрактёра. На требование всё вернуть как было он только ответил, что мы ещё прошлый долг не отработали, так ещё и новый просим. Мол, нехорошо поступаем. Джим погиб ровно через неделю. Его начали мучить кошмары какие-то, а потом он просто-напросто загнулся от голода на матрасе с баблом. Придурок. Чёрный ворон прибыл в ночь на его смерть. Мы с Гарри долго ещё думали, чего б такого нам сделать, чтобы не сгинуть за остальными. Понапридумывали всякого, даже хотели себе веки отрезать — вдруг отсутствие сна поможет. Гарри придумал. Он застрелился после того, как ему навезло настолько, что он сорвал куш какой-то большой шишки. Не стал дожидаться, когда за ним придут кредиторы али ещё кто. Хоронили его за кладбищем. Моя очередь ещё долго не приходила. Я молча наблюдал за шестью воронами, которые стали кружить над моим домом да протяжно каркать. Видно, звали к себе. Да и не ошибся я. Ночью пришли все шестеро во главе с этим Вороном. Все аккурат с руками-крыльями, в оборванных плащах, с глазами чёрными как уголь и обрубленными носами. Что за чёрт, я думал, такого ж не бывает. А они к себе звали. Потом я понял, что меня ждёт. Книгами моими стали так зачитываться, что не находили себе места и читали даже вместо сна и еды. И требовали больше. Даже мой личный дневник как-то нашли и прочитали. Кто-то с голодухи так и помер с книжкой в руках, да хоронить некогда было. Я тогда решил, что ни строчки больше не напишу и... И сбежал. К чертям сбежал, да забылся в вине и портовых проститутках. Больше Ворона с ребятами я с тех пор не видел. Что, не веришь? А, какая теперь разница, если хочешь — не верь. Да только одно я тебе скажу — если вдруг встретишь человека с чёрными глазами да с носом обрубленным — беги скорее, даже не начинай разговор. Не смейся, я говорю серьёзно. Видишь, смотри! Видишь эти перья? Недавно появились. Скоро всю руку обовьют, а потом вторую. А там — и поминай как звали... Ну, удачи тебе, сынок. Дай Бог тебе со мной больше не встретиться...