***
Липкий, вязкий страх окутал Львиносвета с первыми лучами солнца, когда Пеплогривка и ухом не повела на его зов, а бока так слабо вздымались, что коту пришлось долго приглядываться, дабы понять, что кошка дышит. Буря закончилась к середине ночи, но воитель решил дать любимой отдых и сам задремал. А с первыми лучами солнца, предварительно поймав упитанную мышку, решил разбудить кошку. Но та не откликнулась. Янтарные глаза испуганно сверкали в полумраке — он не мог потерять ещё и Пеплогривку! Вспомнив, какую боль, причинила, ему смерть неожиданно вернувшейся Остролистой, молодой кот представлял, как больно ему будет от смерти любимой кошки, матери его детей. — Пеплогривка… — смахнув навернувшиеся слезы, золотистый воитель, осторожно закинув кошку на спину, в недоумении глянул на пищащих котят. Оставлять их здесь было рискованно, но и взять с собой всех троих не получиться. — Я быстро, родные, только в лагерь сбегаю и назад, за вами, — пробормотал воитель, осторожно беря за шкирку черную кошечку. Буря сделала свое дело, на земле образовались большие лужи, кои приходилось огибать. Земля неприятно чавкала под лапами, брызгами разлетаясь в разные стороны. Бежать с кошкой на спине было невозможно, но и котят нельзя было надолго оставлять одних. То и дело оглядываясь на чудом устоявшее дерево, кое-сослужило укрытием от бури, Львиносвет упорно двигался вперед. Воитель позволил себе остановиться лишь только тогда, когда вошел в лагерь. Коты и кошки, сгрудившиеся на поляне, что-то горячо обсуждали. — Львиносвет! — Воробей, поведя носом, обернулся, обратив невидящий взор на брата. Золотистый кот кивнул, осторожно опуская черную кошечку на землю, и та сию же минуту принялась хныкать. — Слава Звездному Племени, вы живы! — Воскликнула Ромашка, выбегая из детской. — Где же вы… — но закончить кремовая кошка не смогла. — Ох, Пеплогривка… Что с ней? — Я… — Львиносвет, тяжело дыша, оглядел племя. Охая и причитая, Ромашка подошла к коту. Воробей лишь, фыркнув что-то, недовольно проворчал о кошках-паникершах и взмахом хвоста велел брату следовать за ним. — Котенок! Она окатилась! — ахнула Яролика, притягивая пищащую малышку к себе. — Раньше срока. — Там ещё двое, — выходя из палатки целителя, тихо сообщил Львиносвет, глядя на изумленную королеву. — Ты оставил котят одних? — вскрикнула Ромашка, оставив Ежевичную Звезду, что только хотел что-то сказать, сидеть с раскрытым ртом. — Идем, скорее! Простудятся, заболеют. Это же каким мышеголовым нужно быть, чтобы котят одних оставить? — Леденисто-голубые глаза кошки сверкали тревогой и чем-то неясным. — Идем же! Кивнув, золотистый воитель выскочил из лагеря, а редко выходящая за его пределы Ромашка с удивительной прытью понеслась следом, не сильно отставая. Продолжая бурчать что-то себе под нос, кремовая кошка ни разу не взглянула на напряженного кота. — Вот так, маленькие, идите сюда, — ласково замурлыкала кошка, осторожно беря темно-коричневую кошечку за загривок. Подхватив дрожащего светло-рыжего котика, Львиносвет поспешил за Ромашкой. В лагере котят передали кормящей королеве, а Львиносвет, провожаемый недовольными взглядами Ромашки, покинул детскую.***
Минуло три рассвета с момента бури и раннего появления котят на свет. Пеплогривка все ещё продолжала находиться в палатке целителя, но уже пришла в себя, и сейчас с нежностью вылизывала три своих комочка счастья, которые оказались на удивление крепкими и здоровыми для недоношенных котят. — Пора дать им имена, — пробормотала королева, по очереди оглядывая каждого своего котенка. — Как ты думаешь, Львиносвет, ему подойдет имя Папоротничек? — королева вопросительно глянула на задумавшегося над чем-то своим война. — Конечно, подойдет, — с улыбкой кивнул Львиносвет. — Они все в тебя. Такие же красивые, как ты, и я уверен, будут так же любить плавать. — Думаешь, любовь к воде передается? — с сомнением протянула молодая мать, но тут же и думать забыла о своем вопросе. — А кошечку мы назовем Остролисточка! Львиносвет вздрогнул, словно от удара и, глядя на черную дочку, протянул: — Пеплогривка, а может, как-нибудь подругому, а? — Нет-нет! Ты только взгляни, как она похожа на Остролистую! Как две капли воды, и я хочу, что бы мою дочь звали Остролисточкой — в честь моей лучшей подруги и твоей сестры! — проговорила кошка, ласково лизнув друга в щеку. — Ну, раз ты так хочешь… — вздохнул воитель. — Ладно, так тому и быть. А кошечку можно я назову? — Конечно, — ласково кивнула Пеплогривка, погладив темно-коричневую малышку хвостом. — Она ведь твоя дочь. — Тогда… Щавелька! — подумав немного, произнес Львиносвет. — Отличное имя, — мурлыкнула кошка, нежно лизнув каждого котенка между ушей. — Остролисточка, Папоротничек и Щавелька, добро пожаловать в Грозовое Племя, милые мои!***
Холодный ветер растрепал полосато-серую шерсть слепого целителя, несколько раз проведя языком по длинному шраму на боку. Вновь сгустившиеся темные тучи лениво плыли по небу, навевая тоску. Пара янтарных глаз в ожидании смотрела на целителя. — У Пеплогривки пропало молоко. Конечно, котят может выкормить и другая королева, но… — протянул Воробей, глядя куда-то вдаль. — Но… — эхом повторил за братом Львиносвет, ожидая ответа. — Все намного хуже, преждевременные роды сказались, пошло заражение крови. Я ничем не могу помочь, Львиносвет. Прости. — Прости?! Ты говоришь мне прости?! Воробей, ты целитель, ты обязан помогать до последнего, а не говорить «прости»! — вскричал Львиносвет, вскакивая, хлеща себя хвостом по бокам. — Тише, — пробормотал слепой целитель, прижимая уши к голове. — Мне жаль, Львиносвет, но нет трав, что помогут остановить заражение крови. Завтра она отправиться к предкам. — Как же так… — прошептал кот, садясь на землю и опуская взгляд на траву. — Как же так… Тихо встав, Воробей, ни говоря не слова, потрусил в лагерь. Спустя какое-то время в палатку тихо вошел Львиносвет и, стараясь не потревожить сна возлюбленной, лег рядом, уткнувшись носом в её шерсть. Следующее утро началось с проливного дождя, но это не помешало котам и кошкам прийти в палатку целителя, дабы что-то сказать Пеплогривке, которая тоже была в курсе. Воробей, сидя у входа в палатку, впускал котов по одному и выгонял спустя какое-то время. Лишь Львиносвет все так же продолжал сидеть рядом с кошкой, то и дело шепча ей что-то на ухо. — Я люблю, вас знай, это… — прошептала Пеплогривка, — позаботься о котятах, вырасти из них настоящих воинов***
К полудню Пеплогривка скончалась, прощальная церемония длилась недолго. Кошку похоронили на высоком холме рядом с озером, в котором она так любила плавать. Несмотря на дождь, Львиносвет так и остался сидеть у могилы возлюбленной.