Он сам не помнил...

Он сам не помнил когда оказался в этом дерьме. Как-то слишком быстро. Еще пару месяцев назад он отнекивался, понимая задним умом, насколько эта идея опасна. Он был более благоразумен, но он был и одинок. Найдя друзей, он привязался к ним, основал невидимую нерушимую связь – узы. И, то ли итальянская кровь южной мафии заиграла в жилах, то ли сказалось хроническое одиночество в течении четырнадцати лет, но теперь он стоит стеной за своих друзей. За тех, кто ему дорог, и без кого он уже не может представить свою жизнь. Друзья. Дружба. Дружба для мафии была порою важнее семьи. Друзья были частью семьи. И он защитил свою семью. Даже тех, кто не хотел признавать себя частью этой семьи. Он выступил, сделал шаг вперед. А потом побежал, набирая скорость и впутываясь в эту чертову паутину жизни мафиози. И полетел, по инерции… А сейчас он как будто бы очнулся. Осознал, что он сделал и на что пошел. Почему он не осознавал этого тогда, когда сделал свой первый шаг к пропасти? Он не понимал. Перед глазами стерлись границы реальности, а в голове мелькало одна мысль - «опасность». И он шел, будто бы ослепленный пламенем. Будто оно забирало его разум, сознание. Он лежит в кровати, лишенный звуков. Один на один с самим собой. Ни крика Гокудеры, ни смеха Ямамото, ни хмыканья Реборна, ни вздохов мамы. Он лежит и не может ни слышать, ни говорить, даже двигаться. Кажется, будто он в чужом теле. Он смотрит на знакомую стену и не узнает. Полочка с учебниками, стопка комиксов, коробочки от видеоигр… И все это чужое, не его. Он не чувствует свое тело, но знает, что практически каждый его сантиметр покрыт бинтами и пластырями. Он не чувствует кончиков пальцев, не может шевелить ими. И даже дышится с трудом. Может это пламя забрало не только способность здраво мыслить, но всю жизнь, что была в нем? Он пытается вспомнить всю свою жизнь. И на ум ничего не идет. Только ощущение недавней битвы за кольцо неба. А что там было? Кого он защищал? На что решился? Все как в тумане. Он помнил боль, и яркий свет. А потом мгновение тьмы. Ни проблеска света. И он на земле. Совершенно измотанный. Уставший. Он и правда полетел, но не смог рассчитать сил. Он уже не мог ничего сделать, но он видел спины его друзей, его… хранителей, вставших на его защиту. Они готовы за него отдать жизнь. Как это произошло? Пятеро подростков решили сыграть в игру, не понимая всей важности и опасности этой игры. За исключением Гокудеры. Мальчишка-отброс. Всегда готовая взорваться бомба. Мальчишка-убийца, единственный ощутивший вкус крови. Единственный понимающий, что мафия - это не весело, а страшно. Единственный знающий цену. Но и он пошел. Пошел рисковать своей жизнью ради малознакомого японца. Почему Гокудера пошел за ним? Предвидел силу? Или устал от жизни и решил отдать её в чужой стране, будучи в чужих руках? Или ему настолько осточертела грубость и жестокость того мира, в котором он вырос, что увидев Вонголу она показалась ему сияющей как начищенный таз? Кажется до Тсуны начало доходить во что он ввязался. Во что ввязал стольких людей. И не только его друзья, все кто с ним был знаком медленно оказывались в паутине мафии, сами того не понимая… Скуало, перед самым концом той чертовой битвы, выкрикнул, что они сами не понимают на какую дорогу ступили. И они пожалеют, что не погибли в эту ночь. И он был, конечно, прав. Понимал ли Тсуна? Этот мальчик хоть и был сильным, но совершенно не мог представить себя в роли тех расчетливых гангстеров, что показывают в старых американских фильмах. А в фильмах показывают жизнь. Даже приукрашенную жизнь. А взаправду все хуже. А взаправду, дорога итальянской мафии по самое горло залита грязью и кровью. Она смердит порохом, болью, трупами, безнадегой. Она имеет вкус боли, страха, слез. Она кишит вдовами и сиротами. Она дышит триумфом, славой, риском. И ступив на этот путь превосходства над всеми законами, люди пятнают свой безупречный костюм совести в грязи этой чертовой жизни. Ложь, лицемерие, убийства, дрожь, вечный страх. Вот что такое мафия. Потерять чувства. Стать сильным, обходительным изворотливым, прагматичным. Вот это правда. А не та бунтарская романтика из телевизора. Тсуна явно не был готов к такой правде. К такой жизни. Расстаться с законами морали и принять законы мафии. Вроде омерты или вендетты? Это не его. По крайней мере не сейчас… Сейчас Тсуна не думал об этом. Да, он понимал, что он в дерьме. Но не понимал, как глубоко он погряз, и как глубоко погрязнет в будущем. Он выбрал свой путь. И он идет по нему, не видя (или не хотя видеть) жестокие, но простые истины мафиозного мира. И это спасало. Теперь он сам стал частью этого мира. И когда-нибудь он раскроет глаза (или его заставить раскрыть) и тогда он поймет, что пути назад нет, что за ним уже тянется кровавый шлейф, а впереди лишь темная, смердящая новой кровью и неизвестностью дорога, по которой еще предстоит пройти. А сейчас он лежит в постели и не может ни слышать, ни говорить, ни двигаться, ни даже думать. Настолько он устал. Затолкав мысли подальше, Тсуна позволил глазам закрыться и тихо засопел, позабыв о всех тяготах и боли, через которые он прошел и пройдет в будущем. Он заснул, так и не заметив внимательного взгляда черных глаз и понимающей улыбки Реборна.