Король умирает

Ты входишь в комнату, внимательно прислушиваясь к оглушающе-глубокой тишине. Глухую полутьму оживляет лишь дрожащий свет догорающих свечей, пляшущий неровными тенями по серым давящим стенам. Откуда-то из глубины комнаты, куда робкий этот свет уходит безвозвратно, поглощаемый жадной тьмой, слышится шорох и судорожный шумный вздох. Чувствуешь, как дрожит твое сердце, когда приближаешься к звуку почти наощупь, осторожно, лишь бы не разрушить давящую тишину, не спугнуть то хрупкое и дорогое, что таится в темноте. Зажигаешь свечу рядом с постелью, склоняешься к тому, кто лежит здесь, вглядываешься в посеревшее лицо. Твой брат. Он лежит, заботливо укрытый теплым одеялом. Ты вглядываешься в его лицо, жадно ловя каждый его судорожный вдох, каждое легкое подрагивание ресниц. От таких, казалось бы, обычных мгновений, которые раньше проносились мимо, не привлекая твоего внимания, сейчас вздрагивает сердце, заходясь неровным восторженным гулом внутри, отдаваясь почти болезненным уханьем в ушах, а дыхание перехватывает от счастья, что он еше жив, и вместе с тем от горя, что скоро случится непоправимое. Умирает король. Так официально и отстраненно думаешь ты, в то время как твои руки, дрожащие от похороненных глубоко внутри болезненно-колючих чувств, медленно тянутся к его щеке. Тебе так хочется коснуться еще раз болезненно-горячей кожи, почувствовать, как сжигающий единственного близкого тебе человека жар током прошивает твоё тело, ощутить, как по коже бежит едва уловимая дрожь от вырывающихся в неслышном, но от того не менее пугающем рыдании чувств, и быстро отстраниться. А король умирает. Ты помнишь его еще ребенком. Каким он был? Ты смотришь на его осунувшееся лицо, но твой взор затуманен воспоминаниями. Сейчас ты как будто снова счастлив с ним рядом.... Июньский вечер рассыпает по полю золотые лучи заката. Солнце красит небо розовато-желтыми красками, на горизонте еще едва заметны темные тучи, которые, ты уже знаешь, завтра прольются дождем, питая иссушенную недельным жаром землю. Легкий ветерок, носящийся по полю, треплет поднимающиеся до пояса травы, ласкает твои руки, крепко сжимающие повод строптивого коня. Твой брат чуть впереди, ты внимательным взглядом изучаешь его спину, в то время как он восторженно смотрит на расстилающиеся перед вами просторы. Кажется, ты задумался, потому что через пару мгновений чувствуешь ласковые пальцы на своем запястье и звонкий смех старшего: "Очнитесь, принц, вам не идет серьезность!" И ты не можешь не улыбнуться, несмотря на то, что с дества старался казаться старше. Маска серьезности приросла к тебе, но наедине с солнечным и таким озорным братом ты не можешь оставаться холодным. Его улыбка, теплая, веселая, не может остаться без ответа. Увидев, что ты очнулся и поднял голову, глядя в его глаза, будущий король пришпоривает коня и с радостным смехом несется вперед, наслаждаясь безумной скачкой, и тебе не остается ничего, кроме как следовать за ним. Детские забавы.... Грустная болезненная улыбка трогает твои губы. Твой брат - король.... Он не виноват в том, что все было предрешено. И ты, лишь ты мог изменить ситуацию. Ты ведь с детства знал, что все будет именно так, не правда ли? Видел измены, видел жестокие казни.... Все то, от чего хранили твоего старшего брата, того, кто должен был стать королем. Тебя воспитывали его хранителем, а ты.... Не спас. Эта мысль не отпускает тебя, крутится в голове, раздражает, погружает в пучину отчаяния. Кажется, ты бы отдал все, лишь бы он жил, лишь бы не было того глупого случая, перевернувшего все.... Память услужливо возвращает тебе новое яркое событие в вашей жизни: вечер после коронации. Ты видел, какой яростью горели глаза бывшего придворного вашего отца, которого твой брат сразу же после торжества приказал схватить. Кажется, у этого человека есть сын, и, значит, он будет мстить... Тогда ты сказал об этом брату, но тот лишь рассмеялся. Весело и беспечно, в его манере: "Что предписано, того не изменить. Если не он убьет меня, это сделает другой". Сейчас, не отрывая взгляда от его изможденного лица, вглядываясь в заострившиеся черты, ты понимаешь, насколько он был тогда прав. Если бы ему было предписано жить дальше и править спокойным государством, так бы и было. Он верил, что все предначертано, и каждому дано испить свою чашу скорби. Но не может ли эта чаша быть слишком тяжела? Он верил, что нет. А ты веришь? Король умирает, низверженный и забытый. Монарх, подобный солнцу, стал никому не нужной пешкой, которую безжалостно выбросили с доски. А ты, его верный вассал, один из всех, не смог предать брата. Свеча догорает в твоих руках и гаснет, оставляя в темноте комнаты лишь отзвук света, запутавшегося еще буквально на пару мгновений во мраке и застывшего последним отблеском в золоте фамильного перстня на твоей руке. Твой брат был уверенным королем, но, конечно, ему всегда нужна была поддержка. Ты помнишь, как тяжело он вздыхал каждое утро перед тем, как пройти процедуру одевания, как хмурился во время завтрака. Он управлял обществом обычных смертных людей, и этим заслужил право быть бессмертным. Легко ли носить корону? Ты, видевший его каждый день, с уверенностью ответишь: нет. Нелегко, непосильно тяжело быть ответственным за судьбы народа. В кругу бесчестных министров и фальшивых слуг ни в ком не найти понимания. Титул отделяет монарха, как прокаженного, от толпы, кажется, будто титул - это та болезнь, которую не вылечат никакие лекарства, и каждый, кто рожден в семье монарха, с рождения обречен заболеть. Твой брат и твой король был горд своим титулом, и, более того, ты с уверенностью можешь сказать, что никто, кроме него, не заслуживал этого трона. Он боролся с беспредельной властью министров, не желавших принять воли монарха, пытался взять власть в свои руки, как когда-то было при вашем отце. Боролся.... И проиграл. К сожалению, проиграл. Но король.... Умирает. Ты видишь это, ты чувствуешь это всеми фибрами души, и хочется забрать его боль себе, умереть вместо него, лишь бы он улыбался, лишь бы правил дальше! Его безрассудство и очаровательная смелость всегда покоряли тебя, его фатализм поражал, а его проницательность порой даже превосходила твою. И даже свой последний прием, тот самый, на котором все и случилось, он провел по-королевски. Вы оба знали, кто должен стать убийцей короля, но до последнего были уверены, что этого не произойдет. И ты был уверен, что твой брат еще долго будет здравствовать, что убийца не посмеет поднять руку на то, что было для всего королевства свято и сокровенно. Тебя убедил в этом сам король. Но он знал обратное. Он знал, что его убьют, и ты понял это слишком поздно.... Прием был особенно пышным: отмечали помолвку молодого короля с графиней одного из знатнейших родов. Так случилось, что сам король отказался от традиционного династического брака в пользу девушки, которую от чистого сердца любил. Середина торжества, все гости уже слегка опьянены великолепным вином. Неожиданно поднявшийся со своего места твой брат удивляет даже тебя неожиданно серьезным выражением лица и строгим, даже холодным голосом: -Я собрал вас здесь не просто так, господа. Для меня все вы были не только вассалами, но и соратниками и друзьями. И я хотел обратить ваше внимание на человека, сидящего справа от меня. Он подсыпал мне в бокал яд. Ваше здоровье, господа! Тогда ты бросился к нему, но не успел. Он осушил бокал. До дна, как делал всегда, одним смелым глотком. В зале царила тишина. А король умирает. В комнате правит кромешная тьма, ты слышишь лишь его резкое дыхание. Вернуть бы все назад... Сейчас ты готов выпить яд за него, лишь бы не слышать, не видеть, как умирает единственно родной человек, не знать, что вот-вот случится непоправимое, и живой, обворожительный юноша с озорным взглядом и солнечной улыбкой превратится в холодное, неживое, бездушное тело, а потом и пропадет, оставшись лишь в памяти немногих. Ты держишься, как можешь, сжимая кулаки, закусывая губы, лишь бы не выдать своих чувств здесь, не разбудить его, но срываешься и судорожно начинаешь покрывать рваными быстрыми поцелуями пышущий жаром лоб, впалые щеки, горящие нездоровым румянцем, горячие влажные ладони... Ты молишься всем богам, желая принести себя в жертву, лишь бы не видеть, как страдает тот, кто всех тебе дороже... Но король умирает.