Не жаль

В палате стояла такая тишина, что слышно было дыхание лежавшего на кровати пациента. В воздухе, ставшем для нее тяжелым и едва ли не густым, как патока, кружили пылинки – вон их сколько, в косом солнечном луче. Глаза бездумно скользили по мелочам, отмечая детали, потому что ничего больше и не оставалось. Подушка приподнята, а одеяло накинуто до самого подбородка – кто-то из гостей постарался. На столике корзинка с фруктами, стакан воды – это тоже от кого-то из «Либры». Они все о нем заботятся. От нее здесь тоже есть кое-что, он поймет, как проснется, по запаху – несколько крупных белых лилий в высокой вазе. Только принесла она их не потому, что заботилась, а потому, что эти цветы ей нравятся. Это нельзя было назвать чувством вины, ведь своего она все-таки добилась… нет, скорее, жалость. Как жаль, что все так вышло. Жаль, что брат вернулся, а его спасти не удалось. Жаль… себя. Жаль бедную девочку Мери, готовую на все ради более успешного и здорового брата-близнеца, которой, однако же, пришлось предать нового друга. Она ждала, пока Леонардо проснется. Но в то же время и боялась. Что она ему скажет? А что должна? Извиниться? Объяснить, что она очень любит брата? Звучит так, словно Лео для нее ничего не значит! А это неправда. Она делала выбор не между братом и другом. Она делала выбор между… собой прежней и человеком, который мог оказаться ей больше, чем другом, который мог изменить ее. И сейчас продолжала поддерживать принятое решение. Брат… брат оказался достоин. Она – нет. Она всегда была лишь его призраком. Для родителей, для обладателей сверхъестественных способностей. Но не для него же! Тонкая, хрупкая девушка с тяжелыми светлыми хвостами и яркими глазами. В этом платье и сама походящая на лилии, что стояли в вазе. Спрятавшаяся в тени от… полуденного солнца? Необходимости отвечать, когда он проснется? От его друзей, которые скоро придут? Или от самой себя, все-таки свое получившей, но больше этому не радой? Или же радой, но понимающей, насколько эгоистична и недостаточна такая радость? Слишком огорченной последствиями, чтобы оценить успех? - Лео, прости. Прозвучало сухо и мертво, как констатация факта, из которого отжали все эмоции. Как высушенные между страниц старой книги лепестки, а не живой цветок с сочными хрупкими белыми лепестками. Но это ведь не так! Она сожалеет, ей больно сидеть здесь и смотреть на него! Ей бы хотелось, чтобы все оказалось иначе! - Лео, прости, пожалуйста! Я не достойна твоей доброты. Мне нет прощения, я не должна сейчас здесь находиться. Прости меня! Самым отвратительным было то, что он ей верил. Не ждал, что бедная несчастная девочка, три года провалявшаяся в палате больницы, способна предать того, кто проявил к ней доброту и попытался понять и помочь. Она слишком долго обходилась одним человеком. Она слишком готова была для него сделать все, о чем ни шла бы речь. Она слишком привыкла жалеть себя и следовать за ним, кто бы ни находился в его теле и кто бы ни обращался к ней. - Вайт? Вайт! Так и думал, что ты тут! Блэк вошел тихо, но даже его мягкий голос больно ударил по ушам. Девушка поспешно опустила голову, вытерла глаза, тряхнула головой. Мягкие светлые локоны скрыли ненужные следы влаги. Он не знает, он ничего не помнит. Спасибо Королю Отчаяния за это. Хотя, скорее всего, дело не в нем, а в ней. - Моя палата всего лишь в соседнем крыле, - буркнула девушка. Он опустился на стул напротив, с сожалением посмотрел на пациента. - Лео-кун еще не приходил в себя? - Нет. - Ну, я думаю, он обрадуется, когда увидит тебя! - Он меня не увидит. Голос снова мертвый, натянутый, сухой. - Ой, прости… ты же знаешь, что я хотел сказать. Он будет рад тебе. Мне давно уже кажется, что вы поладили! Посиди с ним рядом, поговори… ему так будет лучше. - Братик. Ты наверняка ему то же самое говорил, да? Когда я без дела валялась в своей палате и могла только с книгами развлекаться. Блэк неловко засмеялся, почесал затылок. Губы девушки едва заметно дрогнули в улыбке. Все верно, брат ее совершенно прав. Она должна остаться здесь до того момента, как он проснется. Должна… ему, Блэку, самой себе. Иначе на этом все закончится. История девочки Мери Макбет, свершавшей ошибки и не жалевшей о них. - Я уверен, что все будет хорошо. Лео-кун все равно останется в «Либре». Его здесь любят! Стоит только пообщаться с теми, кто уже навещал его палату, как это становится очевидно! В конце концов, у него ведь есть мы! - Да, братик. Ты прав. Она уже улыбалась, но хотелось на самом деле расплакаться. Они в самом деле будут рядом, теперь-то точно. Один как вечное напоминание об ошибке, а вторая – как истинное воплощение волка в овечьей шкуре. Ведь так? «Он тебя все равно простит, ты же не сомневалась, дурочка?» Брат ее уже покинул палату, можно снова вытереть глаза. Можно с ногами взобраться на стул, обхватить руками колени. Сейчас, когда вернувшийся к ней Блэк напомнил о себе, на душе стало значительно лучше. Она не жалела. Ни о чем не жалела. «Ну вот, видишь. Плохая ты девочка, Мери. Бедная, но плохая». - Да. Но, может быть, теперь, сейчас, когда ей известна цена, ей удастся что-нибудь изменить?