Вопрос ответом красен

Мой альфа временами ненормальный. А еще придурок и идиот. Так мне казалось раньше, когда мы только стали парой. Я зову Карла занудой, а он смеется и шутит. Ему слово скажи – он тебе каверзный такой вопрос. Например, вчера. Я ему: — Купи мне чупа-чупс! — Столица Эстонии? Ну не вредина ли? Я ж без сладостей не могу! И так всю жизнь. В смысле, всю совместную жизнь, то бишь уже года два. Мы как раз поженились, и началось. Знаете, а он ведь не чудил так до свадьбы, все проявилось несколько позже. Просишь его банку открыть, а он заводит свою шарманку про формулу силы тяжести и количество спутников Юпитера. И ведь пока не ответишь – не откроет! Хочешь заявить о намерении провести выходной с друзьями? Сначала, Томи, ответь на самый важный вопрос. Скажем, в каком году открыли Америку? Выпить захотелось? Ты не заслуживаешь, в прошлый вторник ты дал неправильный ответ! Где твои документы? О, твой альфа видит их в десяти метрах от себя на север. Так где у нас север? Ведь во многих парах присутствует такой момент, как война за одеяло? Карл делится им со мной, только если я назову формулу воды, или как находить среднее арифметическое. Спасибо, что не интересуется, из каких деталей собирается двигатель мотоцикла, когда у меня слипаются глаза. Так приелось, что завтраки в будние дни готовит Карл, а в выходные утренняя трапеза лежит на моих плечах. В общем, сидим мы вместе на кухне, он с газетой у окна, я у плиты и прошу его передать мне, допустим, соль. — Из чего создается кошачий наполнитель? Вот делать ему нечего. Вообще, просто у кого-то в школе, да и в ВУЗе оценки почти по всем предметам были буквально натянуты до «удовлетворительно», а Карл – больная его голова – слишком идеалист. Он убежден: то, что является и кажется элементарным, должны знать все. Ну, и особенно я. Естественно! Мы вместе учились, и он с младших классов наблюдал, как я динамлю всех преподавателей, не делая домашнее задание и временами игнорируя занятия. Теперь он на мне отыгрывается. И дело не в том, что я глуп или недостаточно сообразителен – мой IQ даже повыше некоторых – просто я не люблю, когда я кому-то что-то обязан. Я не буду учить то, в чем не заинтересован. К счастью или к сожалению, я заинтересован в творчестве. Рисование, поэзия, музыка... А зачем мне математика в музыке? Ми на ля умножать? К слову о творчестве, Карл очень любит мои картины на стенах. Сколько ему ни говори, что мои холсты не для постоянного любования – это, черт побери, почти что личное! – он меня не слышит. А я люблю его детские фотографии на каждой вертикальной и горизонтальной поверхности. Когда он просит их убрать, я спрашиваю: — Сколько лет «Черному супрематическому квадрату»? Так и живем. Карл на самом деле чудо, он сам себе на уме. Хотя я местами такой же – думаю, именно поэтому мы и сошлись. Иногда он ведет себя как ребенок, а иногда слишком требователен. Но я с него тоже шкуру спускаю, если он перебарщивает. Редко, но метко. По заднице шлепать после душа – вымаливай прощение любимыми конфетами! Я обидчив как стая голодных котов. И злопамятен. Временами. А знаете, как все началось? Весьма забавно. Я, понимаете ли, храню для него девственность и дарю ее в нашу первую брачную ночь, а он в самый ответственный момент: — Малыш, давай ты не будешь драть обои. Каков романтик, твою мать! — Давай ты мне назовешь трех самых известных австрийских музыкантов?! И таких ситуаций море. Во время моих течек и его гона – так вообще! В этот период у нас рождаются наиболее необычные и нелогичные вопросы. Кстати, Карл доигрался однажды: я на вопрос не ответил, и – о мой бог – даже кровать пришлось покупать новую и перед соседями извиняться за потолок, который мы им чуть не проломили. Это сейчас смешно, а тогда было стыдно. Иногда кажется, что самая приятная сторона в нашей семейной жизни – это те глупые вопросы. Сейчас они уже приелись, без них у нас никак. — Хочешь аскорбинку? — Хочу. — А Теодор Рузвельт по счету какой там президент США? — Двадцать шестой. Дай мне пять штучек. — Открой ротик, Томи. — Спасибо! Что на ужин желаете, господин? — Отбивную и побольше овощей. — Кажется, я запамятовал, в какой день недели мы познакомились. Не напомнишь, милый? — Ну… Знаешь… Это… Суббота? — Это была среда, среда! Хрен тебе, а не отбивная! А вскоре я чудом выбиваю себе неплохие летние каникулы. — Томи, у тебя же отпуск через две недели? — Да, дорогой. — Пора решать, куда поедем. — Ты прав. Помнишь, я предлагал в Швейцарию на десять дней? Так вот, билеты стоят… — Секундочку. Ты кое-что забыл. — В смысле, что забыл, Карл? — Мы планировали заехать на дачу, надо привести в порядок сад и огород, да и ремонтом заняться в доме. — Да... Но я думал, это потом… — Где собирают автомобили Nissan? — Э-э-э… В Японии? — Ладно, Томи, так и быть, поездку в Швейцарию ты выиграл. Так я спасаюсь от летне-дачной пытки. Но сегодня отвертеться мне не удается. Рано утром уезжаем в деревню, возвращаемся за полночь. Состояние у меня, как говорится, ниже ручки унитаза. — Томи! Дважды два! — Пять, боже, отстань… А Карл берет да засовывает мне в рот градусник: чтоб поменьше болтал. Вскоре вытаскивает, смотрит так сурово, за шкирку в постель отправляет и отпаивает горячим чаем. Завтра утром он спросит, что входит в состав ДНК – вопрос, который он всегда задает, когда я болею, – и я снова не отвечу, потому что горло сожмет словно тисками, а в уши будто нальют воды. Карл пожурит немного для вида и пойдет за аптечкой в ванную, чтобы потом упорно насиловать меня таблетками и микстурами, которые я ненавижу, еще несколько дней. А когда я вновь окрепну и встану на ноги, я буду мстить. Развешу все его детские фотографии, нарисую его шаржи и приклею на холодильник. Тогда беситься будет он, но пройдет совсем немного времени, когда Карл начнет паковать чемоданы к отдыху и угомонится. Затем он спросит: — Готов? И я отвечу, что да, я готов. Он снова поинтересуется, не забыл ли я чего, и я скажу, что все со мной. Карл спросит что-то из разряда странного, я, конечно же, ожидаемо ошибусь, и тогда за руль сядет он, а я буду с грустью пялиться в окно всю дорогу до аэропорта. И на протяжении всего отпуска мы будем друг друга мучить, а я стану прятать от него пару учебников по истории, потому что решу его обыграть. В конце концов, отпуск должен получиться увлекательным, потому что в итоге я собираюсь победить. Карл поймет это и уступит мне первенство. Но совсем ненадолго. Он же глава семьи. Потом он вновь сделает мне подножку, спросив то, о чем знает разве что Эйнштейн, и я как обычно продолжу забрасывать его уже своими вопросами. Карл наверняка опять поддастся, как делал всегда. И все пойдет по новой. Он знает это, и знаю я. Люблю своего нормально-ненормального альфу. Люблю его точные ответы. Но я уверен, что в одном случае он наверняка затормозит и крепко задумается. А вопрос мой будет звучать так: — Сколько, мой милый муж, пройдет времени, прежде чем альфа заметит в своем омеге маленькие, совсем еще крохотные, но уже изменения? Потом он будет глупо пялиться на мой живот и сумасшедше улыбаться. А я буду смеяться и мысленно благодарить судьбу, что свела нас вместе.