Прогнивший мир

От вкуса грязной тряпки, которой Юуки заткнули рот, его подташнивало. Чужие руки слишком сильно сжимали предплечья и запястья хрупкого парня, и он подозревал, что кожа в тех местах покроется синяками. Хотя синяков было не избежать в любом случае, он был уверен в этом, ведь явно не ради мирной беседы его схватили на улице солдаты и потащили неизвестно куда. За долгий месяц оккупации жители деревни неоднократно становились жертвами насилия со стороны военных неприятельской армии. Больше всего по понятным причинам доставалось женскому полу, представительницу которого Юуки напоминал внешне. Он догадывался, что его перепутали с девушкой, и надеялся, что, когда это раскроется, его отпустят без лишних проблем. - Проходи! – едва разборчиво скомандовал ведущий Юуки мужчина, раскрывая перед ним дверь и проталкивая его в комнату. – На колени! Бедняга покорно опустился на пол, низко склонив голову, пока схватившие его солдаты на чужеземном языке отчитывались сидящему в широком кресле мужчине, на которого Юуки опасался смотреть без разрешения. Ему, в общем-то, было без разницы, кто находится перед ним, – всех оккупантов он ненавидел одинаково. Разговаривали чужаки недолго, после чего приведшие Юуки солдаты поспешили покинуть помещение. Напоследок один из мужчин якобы нечаянно пнул беднягу жестким носком сапога, а тот, тихо выругавшись, мысленно пообещал наглецу суровый выговор, когда выяснится, кого он привел своему офицеру. Звание незнакомца парень определил по пагонам на кителе, висящем на спинке стула. Когда дверь за нерадивыми солдатами закрылась, Юуки все-таки осмелился немного приподнять голову и взглянуть на человека, от которого теперь зависела его судьба. Перед ним сидел красивый, молодой на вид мужчина, чье привлекательное лицо уродовал лишь шрам, рассекающий щеку. Незнакомец оценивающе осматривал хрупкого жителя оккупированной деревушки, пока наконец не кивнул удовлетворенно, жестом подзывая Юуки к себе. Подойдя поближе, парень рухнул на колени у ног офицера и уже через мгновение ощутил облегчение, когда изо рта его вытащили кляп. Пальцы в скрипучих кожаных перчатках осторожно ухватили подбородок Юуки, и мужчина принялся вертеть его лицо, изучая повнимательнее. Далее он молча выудил откуда-то алую помаду и, коварно усмехнувшись, принялся красить ей губы не ожидавшего подобного парнишки. Видимо, этот офицер недостаточно внимательно осмотрел беднягу, приняв его за грязную, но симпатичную девчонку, которой желал придать человеческий вид, измазав пухлые губы этой красной мерзостью. Но это было не страшно, ведь когда Юуки разденут, все станет на свои места. А произошло это куда быстрее, чем парень ожидал. Наигравшись с лицом Юуки, разукрасив его в свою угоду, мужчина схватил его за воротник и рывком поднял на ноги, нетерпеливо толкая в сторону кровати. Усадив свою живую игрушку, офицер провел пальцем по его оттопыренной нижней губе, смазывая помаду, и затем потянулся за поцелуем, опрокидывая Юуки на спину, на белоснежную простыню, что была чище одежды чумазого парнишки. Последнему происходящее казалось дурным сном. За семнадцать лет своей жизни он ни разу ни с кем не занимался любовью, а теперь на него набросился незнакомый мужчина, служащий во вражеской армии! Однако Юуки переживал не так сильно, как следовало бы. Он не знал, чего ожидать, но понимал, что точно не секса, чего боялся больше всего. Быстро и грубо стянув с парнишки свитер, офицер так же спешно взялся распахивать его длинную рубаху, срывая пуговицы и сминая посеревшую от времени ткань. Юуки понимал, что шоу начинается, и, желая все поскорее прекратить, принялся дрожащими, не слушающимися руками помогать мужчине оголять себя. Когда рука незнакомца, прижавшегося с Юуки и пытающегося поцеловать уворачивающегося маленького нахала в шею, нетерпеливо стала поглаживать тело лежащего под ним человека по плоской груди и паху, тот наконец-то понял, что что-то не так, и, резко отстранившись, одним ловким движением сорвал с парня штаны. В тот момент глаза его едва ли не вылезли на лоб от удивления, и мужчина бросил яростный взгляд в сторону двери. Юуки скорчил виноватое лицо, мысленно ликуя, однако офицер на него даже не посмотрел. Покинув постель, он схватил со стола сигарету и, остановившись у окна, прикурил, вглядываясь вдаль. Возможно, это его успокаивало, помогало собраться с мыслями и определить, как поступать дальше. В комнате воцарилась тишина. Сжавшись и тихонько пытаясь застегнуть свою огромную рубаху, Юуки рассматривал спину мужчины и не мог дождаться, когда тот велит проваливать. В том, что это произойдет, он не сомневался, даже не подозревая, насколько поторопился праздновать победу. Офицер принял совершенно другое решение, не в пользу Юуки, приговорив мальчишку на ночь пыток. Неожиданно хмыкнув, тот затушил сигарету и развернулся к полуголому взволнованному парнишке, который резко завел руки за спину и замер, испуганно глядя в хищные глаза хладнокровного убийцы и наглого насильника. Человека, который был чище его телом, но в миллионы раз грязнее душой. Видимо, военный страдал от недостатка внимания и забрасывать начатое не пожелал. Его мерзкая ухмылка была последним, что Юуки увидел, прежде чем его уткнули лицом в подушку. Понимание того, насколько прогнил мир, в котором ему не повезло жить, настигло парнишку так же неожиданно, как и жгучая боль при проникновении мужчины в его тело.