Цыпленок

— Идите без меня. Я вернусь в ресторан, — не отойдя от оного и на сотню метров, заявил Синомия. Абель и девушки спорить не стали и, памятуя о нервозности вкупе с перфекционизмом шеф-повара, списали это на беспокойство за финальный день предварительного открытия ресторана. Синомия переживал о каждой мелочи и продумывал все заранее, однако была одна деталь, которую он был не подвластен контролировать. Сейчас она стояла посреди кухни и готовила. Даже когда никто за ним не наблюдал, Сома был полностью собран и опрятен. Он тренировался. С открытыми книгами по французской кухне перед собой Юкихира целиком сосредоточился на готовке и не замечал ничего вокруг. В нем Кодзиро находил зеркальное отражение себя самого в молодости, когда он каждую свободную минуту посвящал либо практике, либо чтению. Синомия усмехнулся собственной мысли: не такой он уж и старый. Его и Сому разделяло не так много лет разницы, хотя пропасть между учеником первого года старшей школы и бывшим первым местом Элитной Десятки была огромной. — Думаешь, я просто так позволю тебе расходовать мои продукты, стажер? — голос Кодзиро разрезал тишину, нарушаемую только шкварчанием масла на сковородке. Одного взгляда шеф-повара хватило, чтобы определить: Сома, не зная основ французской кухни, делал все правильно. И только боги кулинарии, которые присматривали за этим пареньком, ведали, сколько проб и ошибок перед этим следовало. — Я использую остатки, которые все равно пришлось бы выкинуть, — не колеблясь ни секунды, ответил Сома с беззаботным выражением на лице. Никогда еще он так не радовался, что может продолжать готовить. Да, он получал удовольствие от улыбок постоянных клиентов, просьбы добавки и пустых тарелок, которые они после себя оставляли. Это стало частью рутины. В этом он мог понять Синомию-сэмпая, когда не видишь, куда двигаться дальше, будто упираешься в непробиваемую стену и стоишь на месте. — Я очень рад, что поступил в Тооцуки, встретился с вами в тренировочном лагере и теперь стажируюсь в вашем ресторане, — сарказм был не знаком Юкихире, и он говорил от чистого сердца, неустанно повторяя про себя эти слова вновь и вновь. — Не обольщайся, раз тебе однажды удалось победить меня, — Кодзиро бы соврал, сказав, будто тот день не оставил след в его сердце и не заставил двигаться дальше. — Я уже не тот, кем был до тренировочного лагеря. — Нет, это было мое сокрушительное поражение. И я признаю его, — Сома сотни и сотни раз проигрывал отцу, но никогда поражение не ощущалось Юкихирой так ярко. А все потому, что он действительно возомнил себе, что может выиграть. — Но это так же означает, что мне есть, куда стремиться! — Для начала попробуй стать мне ровней. Займи первое место Элитной Десятки Тооцуки, и тогда мы встретимся на равных, — это был способ Кодзиро подбодрить, потому что он знал по себе: надо уметь прыгать выше головы. Только недавно шеф Синомия считал, что достиг совершенства, как ему доказали обратное. И, казалось бы, кто? Неумеха и юнец из второсортного ресторана с блюдом дня. Нельзя судить о блюде, не попробовав его. Так было и с Юкихирой, он не переставал удивлять Кодзиро. — Кто знает, может в скором времени я стану поваром, который обойдет вас, Синомия-сэмпай? — но иногда Кодзиро все же хотел прибить этого наглеца. Юкихира нацелился на бывшее второе место Элитной Десятки. Но кто говорил, что это предел возможностей? Победить того, кто уже стал лучшим — вот цель, достойная, чтобы за ней стремиться. И тогда им снова доведется готовить на одной кухне. — Тебе еще расти и расти до меня, маленький неоперившийся le poussin, — перед тем, как уйти, Кодзиро со всем своим самолюбием предпочитал, когда последнее слово оставалось за ним. Даже использовал французский для пущего пафоса. Шеф оставил Сому практиковаться дальше, ведь последний день не прощал ошибок. И стажер не разочаровал, не сбавляя темпа до последнего клиента, обнаглев настолько, чтобы претендовать на включение его блюда в основное меню. Синомия удивился, когда Юкихира подал ему целого перепела с яйцом пашот. Символ родителя и ребенка, или же наставника и ученика? Кодзиро не смог скрыть ухмылки и занес столовые приборы в предвкушении, чем наглец удивит его на этот раз. — Что ж, попробуем.