Одни дома

Тёплый июльский день, каникулы, родители уехали в отпуск в другую страну, оставив тебя, шестнадцатилетнего подростка, одного с кучей денег и большой квартирой в Лондон Сити. О таком можно только мечтать. Растянувшись в компьютерном кресле, Авель потянулся за телефоном. Он, как и многие подростки на его месте, отнюдь не собирался смирно сидеть в своей комнате или гулять с друзьями по Гайд Парку и Вестминстеру, попивая сладкий латте из Starbucks. Нет, его планы были совсем другие и достаточно предсказуемые. В предвкушении парень взял свой новенький Sony Ericsson, который был таким модным в этом году, открыл телефонную книгу, нашёл нужный контакт и нажал кнопку вызова. Через четыре нудных гудка в трубке послышался молодой мужской голос. Он был мягким и тихим, но в то же время звонким. – Эй, ну что, ты собираешься? – расплываясь в довольной улыбке, поинтересовался у собеседника Авель. – Да, скоро уже выходить буду, только носки найду. – Значит, не очень скоро, – язвительно заметил Авель и рассмеялся. – А, слушай, Майки! – Да? – Захвати пивка, чтобы потом не бегать. Я тебе отдам со своих. – Да, конечно. – И это… Чай не забудь. Авель буквально почувствовал, как собеседник на том конце провода расплывается в ехидной улыбке, от чего почувствовал себя несколько неловко. После пятисекундного молчания Майки заговорил. И действительно, судя по голосу, он улыбался. – Чай, значит? Хорошо, будет тебе чай, мой любитель сухих листьев. – Да иди ты, – рассмеявшись, ответил Авель. Минуты три Майк смеялся в трубку, повторяя слово чай, после чего друзья всё-таки распрощались. Авель тут же отложил мобильный, но взял стационарный телефон и набрал выученный наизусть номер. Ещё через пять минут в его руках была гитара, на которой он играл и теперь мог без стеснения петь в полный голос. Сначала это была «Sunday» от Sonic Youth, которая сменилась «This Is Love» PJ Harvey. Потом пошёл Дэвид Боуи с его Зигги Стардастом и пауками с Марса. После «Nancy Boy», оригинал которой принадлежал Placebo, раздался звонок в дверь. Авель терпеть не мог этот резкий, противный звук. Скорчив недовольную мину, парень отложил гитару и направился к двери. Открыв её, он увидел перед собой парня в красной футболке с логотипом пиццерии и с такими же красными от вчерашней пьянки глазами. Юноша вежливо поприветствовал курьера, от которого пахло сопревшим потом и дешёвыми сигаретами, расплатился с ним, оставив 5 фунтов чаевых, и забрал заказ. Картонную коробку он положил на журнальный столик в гостиной, который стоял рядом с разложенным диваном, а напротив него находился новенький 65-дюймовый Panasonic. По квартире быстро распространился запах свежеиспечённой пиццы, и Авель, который сегодня ещё ничего не ел, почувствовал, как неприятно ноет в животе. Однако стоило дождаться Майки. Парень направился к себе в комнату. Он ласково погладил гитару, лежащую на кровати, но направился к полке с дисками. Юноша достал бумажный конверт, в котором лежала болванка. «Для пацанских посиделок», – гласила надпись на оном. Отложив диск на стол, Авель начал что-то усердно искать на полке. Через некоторое время он вытащил запечатанный диск Arctic Monkeys, и в этот же момент раздался ещё один звонок в дверь. Авель закатил глаза, схватил со стола конверт и направился в прихожую. Открыв дверь, он увидел перед собой Майка. Это был парень ростом около 174 сантиметров – на 4 сантиметра ниже самого Авеля. Он не был очень худым, но от чего-то казался действительно хрупким. Длинные руки с большими кистями, худенькие ножки, бледная кожа без единого изъяна. Чёрные волнистые волосы были подстрижены в знаменитый «молко-боб» и ещё не до конца высохли. Отец у Майка был греком, и сыну достался примечательный греческий нос, который отнюдь не портил его молодое, ещё какое-то детское лицо. И большие… Нет, просто огромные синие глаза с крайне пронзительным, но дружелюбным взглядом. Майки широко улыбнулся своей до тошноты милой улыбкой и поднял наверх пакет, в котором весело зазвенели бутылки. Радушно встретив своего друга, Авель пригласил его войти и закрыл дверь. Майки церемониться не стал. Он зашвырнул ботинки в первый попавшийся угол и прошёл в гостиную, где плюхнулся на диван и без всяких вопросов достал из коробки тёплый кусок пиццы. Носков на парне не было. – Мм… С ветчиной и грибами. Как я люблю! – Для тебя и старался, мой сладенький, – с усмешкой ответил Авель и сам взял себе кусок пиццы. Вдруг на его лице изобразилась тревога. Парень взволнованно посмотрел на друга. – А чай… Чай ты взял? Майки в ответ рассмеялся и открыл бутылку пива. Это была любимая Авелем Corona. – А если не взял, то что? – Майки, серьёзно… – Боже, да тебе этот чай дороже меня! Всё, Авель, мы разводимся! – Майки! – Да взял я твой чай, взял. Не боись. Парень засунул себе в рот остатки пиццы и залез в сумку, которая до недавнего времени висела у него на плече. Немного покопавшись, он достал пакет зип-лок, набитый сухими листьями, и небрежно швырнул его на стол. Авель вздохнул с облегчением и сел рядом с Майком. Некоторое время они разговаривали о какой-то ерунде и поедали пиццу, запивая её пивом, а потом взгляд Майки упал на диски, лежавшие на столе. – Arctic Monkeys? Я слышал о них в чартах. Это их первый альбом. Говорят, очень успешный. – Ну, вот сейчас и заценим. Уверен, что до «Meds» ему далеко, но… – Но не надо сравнивать жопу с пальцем. Давай, Авель, ставь уже, не тяни. Кстати, что на втором? – Всё, как ты любишь, – со смешком ответил Авель, вставляя новенький диск в новенький музыкальный центр. Про себя он сравнил это с лишением девственности для них обоих. – Азиаточки… – блаженно протянул Майки и сделал большой глоток пива. Про лайм для «Короны» никто и не вспомнил. – Слушай, а они очень даже ничего, мне нравится, – заметил Майк, пританцовывая и стряхивая пепел ментоловых Kent. – Хороши. Не «Meds», конечно, но… Авель нахмурился. Он выглядел очень сосредоточенным, а в зубах у него была зажата такая же сигарета, как и у Майки. Парень осторожно выкладывал содержимое пакетика на небольшой клочок бумаги, но рука предательски дёрнулась, и всё полетело на пол. Послышалась ругань, на которую обернулся Майк. – Господи, Авель, ну что у тебя вечно всё через одно место-то… – Блядь, ну видишь же, что херово у меня получается! Хрен ли не помочь?! Или денег у нас много? – Тссс… Не кипятись. Майки подошёл к парню и дружески потрепал его по волосам. Авель выдохнул и виновато посмотрел на рассыпанную траву, которую Майк ловко собирал на бумажку. Через пару минут на столе лежала пара дымящихся самокруток. Алекс Тёрнер продолжал петь свои песни, а на экране Панасоника пара полуголых азиаток ласкали друг друга, пока накачанный белый парень что-то говорил им. – Хорошая трава, не слишком забористая, но расслабляет, – задумчиво протянул Авель. – Не поспоришь, – кивнул Майки. Оба уставились в телевизор. Парни то и дело отпускали шуточки по поводу поведения актёров, гадали, кто, кого и как трахнет, шутили на отвлечённые темы. Тем не менее, штаны у обоих отсутствовали, а трусы были внатяжку. Первый сдался Авель. Они с Майки знали друг друга со второго класса начальной школы, и всякое стеснение давно прошло. Парень опустил руку в трусы и обхватил свой член, начал двигать кистью. Он не отрывался от телевизора, где одна из азиаток мастурбировала белому парню, а другая ласкала её грудь. Но в один момент Авель повернулся в сторону Майка. Тот мгновенно отвёл взгляд и закусил губу. На бледном лице полыхал румянец. Авель некоторое время молча смотрел на друга, а потом и сам закусил губу и покраснел. – М-майки… – заикаясь начал юноша и сразу же укусил себя за щёку. Может, не надо? Но возбуждение брало верх. Он немного пододвинулся к другу и опустил голову. – Д-давай… Давай я попробую… Майки вздрогнул, но ничего не ответил. Сердце его билось с бешенной скоростью, а низ живота приятно тянуло. Парень не знал, что сказать Авелю, как после такого смотреть ему в глаза. Тут он почувствовал, как лёгкая рука ложится на тонкую хлопковую ткань и начинает сквозь неё поглаживать его член. Сердце в этот момент замерло. У Майки были девушки, был даже взаимный петтинг с одним парнем, но с Авелем это было как-то иначе. Он был самым особенным и дорогим человеком в его жизни. Таких ещё называют родственными душами. И вот эта особенная и дорогая рука проскальзывает под резинку трусов, касается лоснящейся головки. Майк, всё это время сидевший сжавшись, немного отклонился назад. Действительно, они знают друг друга 10 лет! Какое, к чёрту, стеснение? – Нет… Забудь, – послышался тихий голос Авеля. С этими словами парень отстранился от своего друга и повернулся к тому спиной, сжался. Всё тело трясло, а к глазам подступали слёзы стыда и, почему-то, обиды. В данный момент Авель бы всё отдал, чтобы просто исчезнуть, рассеяться в воздухе, как табачный дым. Он обхватил себя руками и больно вцепился в кожу. Но тут юноша почувствовал, как кто-то треплет его по волосам. – Всё хорошо, Авель! – весело уверил друга Майк. Он продолжал трепать парня по пепельным светло-русым волосам, то и дело немного наклоняя его голову. Но вскоре это превратилось в нежное почёсывание. Авелю было чертовски стыдно, но так приятно. От прикосновений Майки по телу растекалось тепло, а затылок приятно покалывало. Он уже начал было успокаиваться, как почувствовал тяжёлое дыхание совсем рядом. Очень робко и неуверенно Майк обхватил мочку уха своего друга, начал её посасывать и легонько прикусывать. Авель замер в оцепенении. Он не знал, как ему реагировать, что говорить, да и надо ли вообще что-нибудь делать или говорить. Алекс Тёрнер продолжал петь, но уже по второму кругу. Майк целовал его в ухо, обжигал ушную раковину своим дыханием, а после прильнул к шее. Авель уже не напрягался. Он полностью расслабился и облокотился на парня, подставлял ему свою шею. Как и у Майки, у него уже был сексуальный опыт, и достаточное количество раз, чтобы прослыть Казановой. Ни с кем из этих девушек Авель не встречался. Нельзя даже сказать, что внешне они его сильно привлекали. Скорее, это был глупый подростковый азарт – кто больше трахнет. Авелю, несмотря на католический крест на его шее, это безумно нравилось. И, как полагается любому «аутсайдеру», он ничего не имел против гомосексуальных отношений, но сам никогда не пробовал. – Майки… Что ты, чёрт тебя дери, устраиваешь? – совсем не от неудовольствия, а просто от балды спросил Авель. Майки оторвался от шеи друга и резко развернул его к себе лицом. Серо-голубые глаза Авеля были прикрыты, но в них читалось желание и, как всегда, доля печали. Некоторое время Майк всматривался в лицо Авеля. Юное, всё с той же долей чего-то детского, но в это же время могло показаться, что оно принадлежит очень мудрому и старому человеку, который многое повидал за свою жизнь. Красивый нос с небольшой горбинкой, просто потрясные высокие скулы и такая манящая пухлая нижняя губа. Майки приблизился к лицу друга и осторожно, ненавязчиво поцеловал того в губы. Авель тоже был романтиком, но совсем не в плане секса, поэтому ответил парню более жёстко и сразу перешёл на французский язык. Оторвавшись, Майки легонько толкнул Авеля на диван, и тот послушно повалился. Худой, но никак не хрупкий, парень подогнул ноги и смотрел на своего друга, ожидая действий. Майк снял с себя футболку и кинул её на диван. Потом он снял футболку с Авеля и вновь прильнул к его шее, но надолго там не задержался. Ключицы, плечи, пальцы на руках и колени. Этот парень будто бы был сделан из какого-то очень мягкого, нежного, но устойчивого материала. Полностью расслаблен, даже не думает сопротивляться. А Тёрнер всё поёт. Нет, сюда однозначно надо Sonic Youth или Placebo, на худой конец The Smashing Pumpkins, но никак не Arctic Monkeys. Ничего не поделаешь. Майк поцеловал Авеля в ещё свежий шрам после удаления аппендицита, постепенно начал спускаться ниже. Вскоре пара трусов полетела к футболкам. Гладко выбритые лобки и мошонки у обоих. Всё, как любят девочки-подростки. Майк готов был уже коснуться губами члена Авеля, но последний приподнялся и притянул парня к себе, поцеловал. – Ты прелесть, Майки. От этих слов приятно защемило сердце. Авель коснулся плеч парня, провёл руками по его спине, груди, бёдрам… Майк инстинктивно прижался к другу, уткнулся носом в его шею. Огромные синие глаза были прикрыты, а длинные руки обвивали Авеля за талию. Какое-то время юноши сидели неподвижно. Их желания совпадали, но каждый боялся начать действовать первым. В конце концов, Майки немного подался бёдрами к Авелю, и их члены соприкоснулись. Неловкие движения, румянец на щеках, пересохшие губы и дрожь по телу. Это было так странно и неловко, но обоим чертовски нравилось. Авель повалил Майка на диван и поцеловал, пока его рука мастурбировала члены обоим. – Авель… – тяжело дыша, начал Майки. – У тебя смазка есть? – Что? – опешил парень. – Смазка. – Есть, но… – Тащи сюда. – Майки, я не думаю, что… – Тащи. Всё хорошо будет. Авель неуверенно поднялся с дивана и взял со стола открытую бутылку пива, сделал несколько глотков. Пошатываясь, он направился в комнату, где открыл ящик стола и достал из него смазку. Некоторое время он смотрел на полупустой тюбик и сомневался. Парень не думал, что всё зайдёт так далеко и не был уверен, что хочет этого. Да и смазка была вагинальной – подойдёт ли? Юноша сделал глубокий вдох и досчитал до десяти, после чего вернулся обратно в гостиную. Майки сидел на диване, а в руках у него была бутылка. Увидев Авеля, он поставил её на стол и робко улыбнулся, жестом пригласил друга к себе. – Ты вечером или утром ел? – Нет. Стой… Что?! – То! – Нет, Майки, подожди, я это… Не готов типа? – Всё нормально. – Нет, Майки, я не хочу. Не буду. Я отка… Майк не дал Авелю договорить. Он резко повалил парня на диван и принялся целовать, рукой мастурбируя его член. Авель всё ещё колебался, но с другой стороны думал: «А почему бы и не попробовать?». Через некоторое время Майки заставил друга встать раком и выдавил большое количество любриканта себе на руку. Почувствовав, как холодные и сколькие пальцы касаются его сфинктера, Авель сжался и уткнулся головой в диван. Ему было страшно и стыдно, но он доверял Майки и надеялся, что тот сделает всё, как надо. Действительно, парень крайне осторожно и медленно ввёл в Авеля палец, замер. Ему самому было страшно и неловко. – Т-ты как? – Нормально… - еле слышно прохрипел Авель и закусил губу. Это было очень странное и необычное чувство заполненности и теплоты внутри. Когда Майки начал осторожно двигать рукой, парню захотелось под землю провалиться от стыда. Однако нельзя было сказать, что ему это не нравилось. В конце концов, задница тоже является эрогенной зоной. Майки постоянно интересовался ощущениями Авеля, спрашивал, всё ли нормально. Постепенно он подключил второй палец и продолжал крайне осторожно растягивать парня. Так продолжалось минут пятнадцать. Выдавив оставшуюся смазку на свой член, юноша приподнялся и прислонился к Авелю. – Я вхожу… – Блядь, Майки! – не выдержал на нервах Авель. – А ещё тупей фразы ты придумать не мог? – Приготовить аэродром к посадке! – Заткнись и трахни меня уже, твою мать! Но Майк, видя нервное состояние Авеля, нагнулся к нему и нежно поцеловал в шею, после чего прислонился губами к уху. – He is my cherry pie… – ласково пропел парень. Авель не выдержал и тихо рассмеялся. Майки всегда умел разрядить обстановку и найти к нему подход. – Давай уже… – без прежнего раздражения ответил парень и закрыл глаза. Майки решил послушаться Авеля и больше не отвлекаться. Он осторожно и очень медленно вошёл в парня, замер. У Авеля дыханье спёрло. Сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди, а ноги тряслись так, что если бы он сейчас стоял, то непременно бы упал. Он никак не мог поверить, что не просто подставляет зад парню, но делает это со своим лучшим и единственным настоящим другом. Парень боялся, что после этого случая их отношения изменятся – неважно, в какую сторону. Просто пусть всё остаётся на своих местах и никогда не меняется. Пусть всё… Мысли Авеля прервались, когда Майки начал медленно двигаться и мастурбировать ему. Конечно, юноше хотелось взять и жёстко оттрахать этого парня, но он держался, понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт. В конце концов, Майк был так возбуждён, что кончил уже после десятого толчка. Авель дёрнулся, почувствовав, как горячая сперма растекается внутри него. – Прости, я… не сдержался, – робко пролепетал Майки, доставая из сумки влажные салфетки и протягивая их Авелю. Авель ничего не ответил, просто принялся вытираться. Глаза его были, как говорится, по пять копеек, и дрожь по всему телу была заметна невооружённым глазом. В голове засела только одна мысль: «Какого хрена?». Авель не мог сказать, что ему не понравилось, но шоковое состояние перекрывало все положительные эмоции. А потом он вдруг почувствовал, как Майки прижимает его к себе и целует. Прямо как в этих дешёвых дамских романах. – Я думаю, мне стоит тебя отблагодарить, – робко улыбнулся парень и опустился перед Авелем. Последний никак не отреагировал на эту фразу. Он смотрел куда-то в сторону, переваривая случившееся. А потом вздрогнул, почувствовав, как тёплые губы касаются головки его члена. Майки никогда прежде никому не отсасывал. Он часто видел это в порнографических фильмах, да и с девушками такое случалось, но… Как можно учиться у порнухи или у девочек-подростков, которые сами ещё ничего не умеют? Поэтому он чувствовал себя крайне скованно, но всё-таки пытался что-то делать. Авель положил руку на затылок Майка, выдохнул и откинулся назад. Да, этого парня нельзя было назвать мастером минета, но какая разница? – Майки, головку можешь языком? У несчастного Майка покраснели даже уши, но Авеля он послушался. Парень щекотал головку члена языком, проводил по стволу губами и руками, пытался сделать глубокий минет. – Я… Я сейчас кончу, – прохрипел Авель, ожидая, что Майк закончит своё дело руками. Но Майк даже не думал. Наоборот, он как можно глубже взял член Авеля в рот и почувствовал, как горькая от пива сперма обжигает глотку и рот. Парень даже не поморщился и сглотнул всё, что вылилось в него, вытер губы рукой. Авель ничего не сказал, а лишь, тяжело дыша, откинулся на диван и приложил руку ко лбу. На лице его сияла довольная улыбка, а глаза были прикрыты. Вскоре рядом с ним прилёг Майки, державший в руках две бутылки пива и пачку сигарет. Протянув одну бутылку и сигарету другу, парень затянулся. Некоторое время они молча курили, а потом вдруг взгляд Майки упал на крест на шее Авеля. Губы парня растянулись в лукавой ухмылке, а сам он ехидно прыснул. – Ну и что же ты наделал? Как же будешь теперь оправдываться перед Богом? В ответ на это Авель сделал затяжку и невозмутимо ответил: – Иисус умер за мои грехи. От подобного цинизма Майки просто покатился. Он долго смеялся, а потом потрепал Авеля по волосам, покачал головой. – Ну ты даёшь, Авель! А ещё и имя библейское! – Каждый верит по-своему. Но вообще, кстати, эти Arctic Monkeys зачётные. – Да, очень даже. Выпьем за них? – Выпьем. Парни чокнулись бутылками и присосались к горлышкам. Долгое время они ещё разговаривали о какой-то ерунде, курили траву и сигареты, опустошали запасы купленного алкоголя, а после перебрались и к родительским запасам. Это был отличный день с кучей ништяков, о которых так мечтают подростки. Но самое главное – всё осталось таким же, ничего не изменилось.