Необычная любовь

Манабу бережно обхватывает ее изящную талию, обтянутую тонкой голубой лентой, которую ему так не терпится развязать. Он осторожно проводит рукой по тонкой шее, по рельефным бокам, аккуратно-аккуратно, чтобы ни в коем случае не повредить нежное тело. Еще долго он будет вспоминать эти прикосновения, думать по ночам о своем маленьком сокровище, с которым ему вскоре, к сожалению, предстоит расстаться. «Никого еще так не любил, как тебя, прекрасная», - думает Манабу, разглядывая свою возлюбленную, дрожащую у него в руках. Ее напугал шум и беготня вокруг, кто-то задел ее плечом, из-за чего она едва ли не упала. Манабу мысленно пообещал организовать наглецу смерть в самых ужасных муках. Но потом. Сейчас все его внимание было обращено этому маленькому чуду, которое он старательно прижимал к себе. Он поглаживал свою любовь, шептал, что никому не даст ее в обиду, и умиленно улыбался, слыша в ответ тихое невнятное урчание. Она была такой же милой, как маленький котенок. Даже еще милее. И Манабу с трудом сдерживал свои чувства, умом понимая, что их не стоит демонстрировать прилюдно. Но как можно сдерживаться, когда эта голубая лента скользит под пальцами, а тихий довольный шепот звучит прямо у уха?! «Только один разок... Никто не заметит, да, дорогая?» Манабу опасливо оглядывается по сторонам. Никто на них не смотрит. Осторожно обхватив руками бледные выпуклые щечки, он притягивает свою возлюбленную к себе и осторожно касается красивыми губами ее бледной, практически прозрачной кожи. - Манабу, блин! - звучит где-то в стороне, и гитарист бросает уничтожающий взгляд на обладателя раздражающего голоса, назло всем присутствующем в комнате не отстраняя от себя свою любимую женщину. Казуки глядит на одногруппника непривычно сердито, угрожая ему своим мощным кулаком. Но Манабу не боится. Он привык к унижениям, привык к боли, он все вытерпит, только бы побыть как можно дольше с той, которую так быстро и так отчаянно полюбил. - Может, хватит уже с бутылкой тискаться, когда нас фотографируют? Все снимки портишь, - ворчит недовольно Бё, принимая сторону лидера и скрещивая руки на груди так же, как сделал это секунду назад Казуки. - Да что вы понимаете... - тихо фыркает Манабу, отворачиваясь в сторону. И вот его взгляд вновь скользит по изящной талии, по ленте с надписью "слабогазированная". Неужели он не может любить это маленькое произведение искусства лишь потому, что она не человек? Глупости. У любви нет ограничений. Они с бутылкой знают это лучше всех на свете. - Подожди меня, милая. Еще немного, и мы вновь будем вместе, - одними губами шепчет Манабу, с нежностью и тоской в последний раз перед расставанием скользя по тощему тельцу, после чего отставляет свою бутылку на заляпанный чьим-то кофе столик. Ему кажется, он слышит, как жалобно начинает булькать вода в его возлюбленной. Сердце сжимается от этих звуков, и Манабу чувствует себя последней скотиной. Нет, скотины – его одногруппники. Мерзкие, эгоистичные разлучники. А Манабу... А Манабу просто любит. Необычной любовью. Самую необычную на планете «девушку», которая дороже ему первой гитары.