Ты нашел меня

– Это совсем другое кино, – говорит Валентайн и жмет на курок – выстрел один на миллион, который вряд ли можно будет в точности повторить. Дело в неисправном оружии, или, возможно, пуля была с дефектом, но, в любом случае, все происходит мгновенно: пуля бьет достаточно сильно, отбрасывая голову Гарри назад и сбивая его с ног. Он сильно ударяется, упав на землю, и просто лежит. Он все еще дышит. Он все еще живой. Время будто остановилось. Он просто лежит там, истекая кровью и не может пошевелиться. Боль в голове сводит с ума и все, о чем он может думать, это то, что он должен лежать неподвижно, он должен провернуть самый крупный обман в своей жизни. Издалека доносятся какие-то звуки, но он плохо слышит после всей этой стрельбы и взрывов в церкви. Возможно, это чьи-то шаги или чьи-то приглушенные голоса. Тело Гарри пробивает судорога, и он пытается затаить дыхание, но у него не получается. Они возвращаются, и, кажется, это конец. Передышка, отсрочка его казни, называйте, как хотите, продлилась лишь несколько секунд. Еще один звук – это определенно чьи-то шаги. Кто-то подходит к нему, и притворяться уже нет смысла, его тело выдает его, ведь мертвецы не истекают кровью так сильно. – Эй, босс! – зовет голос и он понимает, что все кончено. Он хотел бы бороться, выхватить оружие у охранника и убить их всех, но он не может. Боль в голове просто невыносима и ее совершенно невозможно контролировать, из-за нее он не может даже пошевелиться. На него падает чья-то тень, и он хотел бы открыть глаза, но левый залит кровью, а правый просто-напросто его не слушается. Теперь, когда он прекрасно понимает, что жить ему осталось лишь несколько секунд, все, о чем он может думать, это то, что за всю свою жизнь, полную сожалений, его самой большой ошибкой было не то, что он сделал что-то неправильно, а то, что он не сделал совсем, то, что он уже никогда не сможет сделать. Он думает о словах, которые он уже никогда не скажет, и о молодом человеке, которого ему уже никогда не доведется любить. – Так, так, так, - раздается тихий женский голос, – Не думала, что ты такой живучий. «Я тоже не думал», – отвечает про себя Гарри, пока кто-то связывает его по рукам и ногам. Голоса неподалеку что-то обсуждают, а Гарри снова пытается открыть глаза, и, кажется, что проходит целая вечность, прежде чем у него получается немного приоткрыть правый. Солнечный свет врезается в мозг с такой разрушительной болью, что у него вырывается слабый хриплый стон. – Ладно, – раздраженно говорит Валентайн, – Тащите его. Может, нам удастся вытянуть из него больше информации об этом Кингсман, - он буквально выплевывает название. Что ж, по крайней мере, его оставили в живых. *** Время идет очень странно. Оно будто разделилось на пятисекундные отрезки, обозначаемые ровным писком радара. Голоса не замолкают ни на мгновенье, и, кажется, будто даже свет и тень поменялись местами. Единственная постоянная – это нестерпимая головная боль. Гарри боится пошевелиться, потому что тогда боль пронзает с такой силой, что его рвет, а от этого начинает болеть все тело, так, что он мечтает просто отключиться. И его мечта исполняется – он ненадолго теряет сознание. Как только он приходит в себя, он пытается поднять руки и ощупать голову, полагая, что если он будет знать, что с ним, то сможет придумать, что делать дальше. Но он не может поднять руки, потому что его связали. Надо же, даже в таком состоянии они не дают ему ни единого шанса. В какой-то мере это даже льстит, и Гарри очень хотел бы оправдать их ожидания. Но прямо сейчас он должен сосредоточиться на том, чтобы хотя бы выжить. *** Наконец-то они останавливаются. Гарри успевает лишь заметить множество ослепительных заснеженных горных вершин, как его снова хватают, толкают, и все это причиняет ему нечеловеческую боль, так что он снова теряет сознание. Он приходит в себя в помещении, которое, судя по толстым каменным стенам, определенно находится где-то под землей. Комната, больше похожая на камеру, очень мала. В ней практически нет мебели, лишь кровать, стол и стул, но есть небольшая ванная. Гарри положили на кровать и привязали к ней. Он все еще весь в крови, по большей части, чужой, которая уже успела высохнуть. Чтобы получить информацию, его не пытают, в этом нет необходимости. Газель стоит рядом, и в ее глазах нет ни капли жалости, когда она говорит, что он получит обезболивающее и немного воды, как только все им расскажет. Гарри смотрит ей в глаза, он не боится. Он и раньше находился на грани жизни и смерти, его выбор уже не раз определял его судьбу, и эта ситуация ничем не хуже. – Тогда, боюсь, ждать вам придется долго. – Окей, – пожимая плечом, отвечает Газель, она совсем не выглядит расстроенной. – Но, возможно, ты не захочешь долго ждать. Когда мы начнем строить новый мир, все вокруг будут немного заняты, и может пройти очень много времени, прежде чем кто-то… о тебе... вспомнит, – каждое последнее слово она выделяет, легко шлепая Гарри по щеке. Ее прикосновения быстрые и мягкие, но ему кажется, что она бьет его молотом по голове. Гарри закрывает глаза, сдерживая подступившую тошноту. Газель уходит, дверь камеры закрывается, и он слышит звук электронного замка. После этого наступает тишина, нарушаемая лишь его собственным хриплым дыханием. Он должен отсюда выбраться. Валентайн и так слишком много знает о Кингсман, и от Гарри он ничего не добьется. Хотя, кажется, это уже не имеет никакого значения, все и без этого очень плохо. И, если Кингсман в опасности, это значит, что Эггзи в опасности. Несмотря на то, что молодого человека сейчас ничего не связывает с организацией, Валентайн видел его в ателье и может запросто выследить. Гарри должен уничтожить Валентайна, это очевидно. Пока что он понятия не имеет, как это сделать, но он уверен, что придумает что-нибудь. Он всегда придумывает. Но, сначала, он должен выбраться из этой комнаты и связаться с Кингсман. Он должен предупредить Эггзи. *** Шведская принцесса очень соблазнительна, и Эггзи очень хочет воспользоваться ее предложением, но как только он собирается отключить динамик в ухе, его пронзает чувство вины. Решение прервать связь с Мерлином сейчас кажется неправильным, и не только потому, что тот несколько раз спас ему жизнь. Он знает, что Мерлин бы ему сейчас сказал, более того, он знает, что Мерлин был бы прав. Поэтому он не отключает динамик, ставит шампанское и бокалы на столик и оборачивается к принцессе. – Прости, но мне нужно идти. – Ты не можешь меня здесь оставить! – она переворачивается, садится на кровати и возмущенно смотрит на Эггзи. – Я и не собирался, – он слабо ей улыбается. – Но ты не единственная, кого здесь держат. Он помнит всех обозленных мужчин и женщин, требующих, чтобы их выпустили, когда он проходил мимо их камер. Это те, кто отказался подчиняться Валентайну, но тот посчитал нужным сохранить их жизни. Они еще не понимают, как им повезло, и Эггзи должен их выпустить. – Мне нужна твоя помощь, – говорит он, поправляя пиджак, пытаясь вернуть себе достойный вид. У него не очень получается, но попробовать стоило. – Помощь? С чем? – принцесса выглядит заинтригованно. – Эггзи, – внезапно в ухе раздается голос Мерлина. Он звучит странно, высоко и хрипло, как будто агент только что откашлялся. – Да, Мерлин, – сразу отвечает Эггзи, готовый к любым указаниям. Он уже успел придумать несколько причин, почему голос координатора может быть таким странным, и все они далеко не самые радужные. Он осознает, что где-то могли остаться люди Валентайна, которые непременно захотят закончить его дело. – Эггзи, сейчас же выходи оттуда, – приказывает Мерлин. Эггзи подчиняется не раздумывая. После всего, что произошло, не подчиниться было бы глупо. Он выбегает в коридор и видит, что он там не один: Мерлин открыл камеры, и узники Валентайна выходят на свободу. – Камера 221. Быстрее, черт возьми. Эггзи срывается на бег, игнорируя вопросы от обозленных и растерянных политиков и знаменитостей. Он узнает некоторых из них, но остальных он никогда не видел. «Что это? – спрашивает он себя, – Кто это?» – Не могу в это поверить, – Эггзи вновь слышит Мерлина, завернув за угол. Он почти сбивает с ног женщину, оббегает ее и несется дальше, не сбавляя скорости. Дверь в камеру 221 открыта, но оттуда никто не вышел. Эггзи переходит на шаг и ненадолго останавливается, чтобы забрать оружие из рук мертвого охранника. Он заходит в камеру, готовый выстрелить в любой момент, и пораженно застывает. Гарри. Живой. Весь его костюм, галстук – все в крови. Он присел на одно колено рядом с узкой кроватью, его левая рука привязана к ее передней спинке широкой веревкой, и он пытается высвободиться. Гарри выглядит ужасно, его лицо и руки покрыты засохшей кровью, окровавленная прядь волос падает ему на глаза, отвратительная рана рассекает лоб, но он жив, он жив, и сердце Эггзи бешено стучит где-то в горле. В момент, когда он радостно выкрикивает имя Гарри, тот замечает, что не один. С такой же изящностью, как в баре, а позже и в церкви, Гарри разворачивается на колене, и, обхватив запястье, нажимает куда-то на своих часах. Дротик летит через всю комнату, прямиком к Эггзи. От неожиданности тот не успевает даже сдвинуться с места, так что при других обстоятельствах у него определенно были бы большие неприятности. Но, как только Гарри его видит, то теряет равновесие и прислоняется к стене. Дротик изменяет траекторию и врезается в дверную раму, буквально в паре сантиметров от лица Эггзи, отскакивает, падает, катится по полу и пока это единственный источник звука в комнате. - Эггзи, - выдыхает Гарри и отключается. Только рука, привязанная к кровати, не дает ему упасть лицом в пол. - Блять, - Эггзи выдыхает, - Блять, господи, Гарри, - он бросается к нему, падая на колени, и дрожащими руками, наконец-то, отвязывает от кровати. Гарри больше ничего не удерживает, и он падает, но Эггзи ловит его и крепко прижимает к себе. - Мерлин, он у меня. Что делать теперь? - Жди, - отвечает Мерлин, - Я уже иду. Это хорошо. Бункер набит злыми, ничего не понимающими людьми, вокруг валяется куча оружия, и огромное количество безголовых тел. Хорошо, что Эггзи может теперь забить на все это. Пусть Мерлин разбирается. Все, что его сейчас волнует, это Гарри. Наконец-то, он в его объятьях, Эггзи так долго об этом мечтал. Жаль лишь, что это происходит при таких обстоятельствах. - Я тебя держу, - Эггзи не знает, что еще сказать. – Все будет хорошо, вот увидишь. Конечно, Гарри не отвечает. Он просто лежит на Эггзи, и если бы не его слабое дыхание, можно было подумать, что он уже умер. Эггзи убирает окровавленную прядь с его лба, и, кажется, замечает кость в отвратительной ране от пули Валентайна. От увиденного ему становится плохо и он отворачивается. Гарри не двигается, даже не вздрагивает, когда Эггзи осторожно его перехватывает, чтобы устроиться поудобнее. Он тяжелее, чем кажется, но Эггзи все равно. Он прислоняется спиной к стене и прижимает голову Гарри к своей груди, так, будто он все, что у него осталось. - Не умирай, слышишь. Не смей. Даже, блять, не смей. *** В хвостовой части самолета есть небольшая комната, именно туда Мерлин и Эггзи несут Гарри. Эггзи только сейчас начинает чувствовать последствия битвы с Газель, у него ужасно болят руки, горит спина, и он со стоном облегчения отпускает Гарри на кровать. Голова Гарри отскакивает от подушки, он приоткрывает глаза и изможденно стонет, но тут же стискивает зубы и снова замолкает. У Эггзи внутри все холодеет. Вот черт. Он ни в коем случае не хотел навредить Гарри. Гарри в сознании, но он лежит тихо, крепко закрыв глаза. Эггзи робко склоняется над кроватью. - Эй… Гарри? Медленно и очень осторожно Харт открывает глаза и смотрит прямо на него. Эггзи расплывается в улыбке и ничего не может с этим поделать. Взгляд этих теплых карих глаз кажется ему сейчас самым прекрасным зрелищем в мире. Гарри выглядит хреново, он контужен и, очевидно, его разрывает от боли, но он жив. Он здесь и он жив. Эггзи видел, как он умер, видел, как он изогнулся и упал на землю, когда пуля пробила ему лоб, но, как бы то ни было, он здесь. - Если это так ты решил со всем разобраться… - дразнится Эггзи, ссылаясь на последние слова Гарри перед тем, как тот улетел в Кентукки. Шутка не удалась. Гарри просто уставился на него и в голове у Эггзи начинают появляться страшные догадки: может, пуля задела мозг? - Даже не надейся… что у тебя… получится… так легко отделаться, - с большим усилием, наконец, отвечает Гарри. Лицо Эггзи снова озаряется широкой улыбкой. - Даже думать об этом не смел. *** После всего произошедшего у организации дел невпроворот. Сначала, они должны убедиться, что у всех агентов Кингсман головы остались на плечах. Может, они и спасли мир, но теперь практически везде пустуют правительственные места, и на каждое такое место претендует десяток чокнутых. Агенты Кингсман сразу же принимаются за работу. Но не Эггзи, ведь формально он не является агентом, ему нельзя даже находиться на территории штаба, но после всего, что он сделал в бункере Валентайна, никто не осмеливается его прогнать. Хотя запросто могли бы. Спустя пару часов после возвращения его находит Рокси, она уже спешит на очередное сверхсекретное задание, о котором, конечно, не может ему рассказать. - Мерлин просил, чтобы ты остался здесь, - она немного встревожена, - Справишься? - Конечно, - Эггзи уже позвонил маме и убедился, что дома все в порядке. Он не против остаться, ведь чем больше времени он здесь проведет, тем больше шансов, что его официально примут в ряды агентов. Кроме того, кто-то же должен присматривать за Гарри. *** - Бога ради, - Гарри злится, - Мне не нужна сиделка! - Извини, - отвечает Эггзи, но в его голосе нет ни капли раскаяния. Он с ногами забрался на единственный стул в палате, сняв обувь и прижав колени к груди. – Тебе голову прострелили. - Да, но я в порядке, - отвечает Гарри, все такой же нетерпеливый и упрямый, и, несмотря ни на что, все такой же чертовски красивый. И Эггзи думает, что это нечестно. В Гарри стреляли, кололи ножом, били, и все это было еще до того, как Ричмонд Валентайн пустил пулю ему в лоб. Он выглядит измученным, все его тело покрыто синяками, и каждый раз, когда он встает с постели или медленно ходит по комнате, у него вырываются болезненные стоны. Сейчас же он полусидит на кровати и холодно смотрит на Эггзи, широкий бандаж скрывает страшную рану от пули, которая почти его убила. На нем серый халат и белая пижама, но он небрит, а волосы немытые и прилизанные. Он выглядит ужасно уставшим, раздраженным и, как бы он ни старался это скрыть, видно, что он мучается от боли. И, несмотря ни на что, Эггзи все равно хочет быть с ним. С момента событий в бункере Валентайна прошло всего два дня. Три дня с того ужасного момента, когда он думал, что Гарри убили прямо у него на глазах, когда весь его мир рухнул, и все, что он смог сделать это закричать, отказываясь верить в происходящее. Нужно немного больше времени, чтобы забыть все это. - Тебе нужно отдохнуть, - говорит Эггзи, уверенный в том, что Гарри этого не хочет. - Не нужно, - резко отвечает Гарри, как Эггзи и предполагал. Агенту скучно и он не может усидеть на месте, он хочет вернуться в Кингсман и помочь разобраться со всеми делами, но он не готов вернуться физически, а даже если был, то все равно сидел бы здесь и ждал. Как пытался объяснить Мерлин, Гарри вышел из комы буквально за пару недель до того, как словил пулю в лоб, и ему придется пройти кучу медицинских тестов, прежде чем кто-нибудь пустит его на службу. - Да, но Гарри, ты почти умер, - Эггзи изо всех сил старается, чтобы его голос звучал убедительно. - Но я же не умер! - А я думал, что умер, - тихо бормочет Эггзи. Выражение лица Гарри моментально смягчается. - Эггзи,- он выдыхает, - Мне так жаль, что тебе пришлось все это увидеть. Эггзи отворачивается, он понимает, что Гарри говорит не только о своей «смерти». В первый раз, пусть и не напрямую, они заговорили о том, что произошло в церкви. Мерлин говорил, что, возможно, Гарри не помнит всего, что произошло в тот день, повреждения головы иногда могут быть очень коварными, и Эггзи надеется, что Гарри совсем ничего не помнит, ради его же блага. Страшно, когда такие воспоминания навсегда остаются в памяти, и он не хочет, чтобы Гарри тоже пришлось с ними жить. Но прямо сейчас Эггзи не хочет об этом думать, поэтому быстро меняет тему. - Знаешь, что нужно, чтобы тебе стало лучше? Ну, я обычно так делаю, когда болею и все такое. Тебе нужно принять горячий душ и побриться. Гарри недовольно сжимает губы. - Ты, несомненно, прав. Но я не могу этого сделать, - он указывает на бандаж, закрывающий его лоб. - О, - Эггзи чувствует себя ужасно глупо, как же это он не догадался. Лишь только какая-нибудь медицинская необходимость вроде этой могла помешать Гарри выглядеть идеально. Не то, чтобы Гарри сейчас плохо выглядел. Несмотря ни на что. И это реально не честно! Тут в голове Эггзи появляется идея, настолько гениальная и простая одновременно, что он чувствует себя достойным медали только за то, что смог такое придумать. В порыве радости он, ни на секунду не задумываясь о последствиях, выпаливает: - Ну, я всегда могу тебе помочь. - Извини, что? - Гарри уставился так, будто у Эггзи выросла вторая голова. - Ну, я бы, эээ, мог бы тебе помочь и все такое, ну, если ты хочешь, конечно, - тут до него доходит, что это не такая уж и хорошая идея. Он предложил это, потому что хотел поднять Гарри настроение, и теперь понимает, что его ждет, если Гарри согласится. Но Эггзи уверен, что Гарри не согласится. Упрямый и самостоятельный Гарри никогда не согласится. Ни за что не согласится. Лицо агента ничего не выражает, его мысли как будто где-то далеко, взгляд несфокусирован. Несколько долгих мгновений он сидит тихо, затем переводит взгляд на Эггзи. - Хорошо, спасибо, Эггзи. И тут Эггзи понимает, что он в полной жопе. Проблема в том, что он уже давно мечтал сходить в душ с Гарри. Он не раз представлял, как они стоят под струями горячей воды, обнаженные, намыливают друг друга, а затем все смывают. Он представлял, как он нежно склоняет голову Гарри назад и аккуратно сбривает щетину, легко прикасаясь к его шее опасной бритвой, той, которой Гарри заставлял пользоваться его самого. Но не так. Не потому, что Гарри ранен и не может сделать этого сам. Эггзи хочет делать это просто так, и чтобы в ванной висели невозможно мягкие полотенца, а на стойке их ожидали два бокала мартини. Он хочет, чтобы они делали это вместе, просто потому, что им это нравится. И потому, что он хочет прикоснуться к Гарри. Боже, чем он только думал? Последствия могут быть ужасными, но отступать уже поздно, и, если честно, Эггзи не очень-то и хочет. - Окей, - он вскакивает со стула и надевает обувь, - Как мы это сделаем? Гарри смотрит на него холодным оценивающим взглядом, который сводит Эггзи с ума. Он обожает этот взгляд, но, в то же время, хочет его стереть, хочет сделать что-нибудь, от чего глаза Гарри распахнутся, а из губ вырвется вздох удивления. Он готов сделать что угодно, чтобы пробить эту маску холодного спокойствия. И он очень хочет знать, что нужно сделать, чтобы добиться такого эффекта. Внезапно у него потеют ладони, сердце бешено ускоряется, а в голове крутится ужасная мысль, что он облажается. - Очень осторожно, - сухо отвечает Гарри, - Ты сам только что твердил, что мне прострелили голову. - Да, точно, - Эггзи кивает. Неважно, что он будет получать от происходящего удовольствие, он не должен забывать, что Гарри ранен, и сейчас не время воплощать свои маленькие фантазии. Он может позже где-нибудь уединиться, а сейчас он должен вести себя как настоящий джентльмен. - Идем со мной, - говорит Гарри. Как и у всех агентов Кингсман, у Гарри есть личная комната в штабе, но, поскольку большую часть времени он живет в Лондоне, он редко там бывает. Это оказалось удачей для Эггзи, потому что, вернувшись из бункера Валентайна, он поселился там. Это было странно. Комната обставлена элегантно и со вкусом, как дом Гарри, но она совершенно лишена индивидуальности, и выглядит лишь как шикарный номер в гостинице. Здесь нет ничего, что могло бы указывать на ее хозяина, нет ни одной коллекции Гарри: ни монет, ни бабочек, ни старых фотографий. Стены пустые и очень скучные. Хотя, скука – это не всегда плохо. Эггзи был бы не против, если его жизнь стала немного скучней, поскольку в последнее время она стала уж чересчур сумасшедшей. Они идут по зданию, подальше от медицинского крыла, к жилым комнатам. Гарри идет медленно, его движения скованы – это совсем не похоже на его обычную легкую, грациозную походку. Ему больно, но он ничего не говорит, как всегда. Очевидно, настоящие джентльмены не ноют и не стонут из-за того, что плохо себя чувствуют. Эггзи понимает, что и сам мог бы меньше жаловаться, ведь, несмотря на то, что он до сих пор чувствует себя изрядно потрепанным после битвы с Газель, ему досталось меньше, чем бедному Гарри. Эггзи посматривает на Гарри, и, можно сказать, тот выглядит неплохо, не считая, конечно, бандажа. В медицинском отчете (который читать было нельзя, но Эггзи все равно прочитал) говорилось, что гематомы сильнее всего на спине и боках. Костюм может быть пуленепробиваемый, но он не защищает от ударов, и Эггзи уже испытал это на себе. Он помнит видео из церкви, помнит маленькую скамью, которую разбили, ударив им Гарри по спине, и помнит, как Гарри отбросило на церковный оргáн. Доктор назвал чудом, что он не переломал себе ребра. Тем не менее, Гарри заработал невыносимую головную боль, которая не пройдет в ближайшее время, головокружение и постоянную тошноту, которая, кажется, раздражает Гарри больше остальных его проблем. Теперь всю оставшуюся жизнь он будет подвержен головным болям при резком падении давления или изменениях погоды. Со временем, рана на лбу затянется, но на черепе нет. Но и это в миллион раз лучше, чем то, что могло произойти, что должно было произойти, и Эггзи всегда будет за это благодарен. Я лучше буду с Гарри, он сказал Артуру, чтобы задеть его, но недавно понял, что сказал абсолютную правду. Даже если его мечты никогда не станут реальностью, и они с Гарри будут просто друзьями и коллегами, Эггзи будет счастлив. До тех пор, пока он будет рядом с Гарри. *** Гарри заходит в свою комнату и резко останавливается. - Эггзи, - он выглядит немного шокированным. - Чего? – Эггзи отвечает, не задумываясь, а затем видит, на что уставился Гарри и краснеет. В комнате полный беспорядок, кровать не заправлена, грязная одежда свалена на стул, недоеденная пачка чипсов валяется на комоде. – Ага, знаю. Я был немного занят. «Беспокойством о тебе», - он не стал добавлять. - Неряшливости нет никаких оправданий. Неаккуратность дома ведет к неаккуратности на работе, и, думаю, не нужно тебе напоминать о том, что неаккуратность на работе тебя убьет. Эггзи прикусил щеку изнутри, чтобы не улыбнуться. Боже, как же он скучал по лекциям Гарри о манерах. - Ну, так что, идем? - Да, - твердо отвечает Гарри. – Хотя, сначала я хотел бы принять ванну, и с этим мне не потребуется помощи. Лицо Эггзи вспыхивает и он ничего не может с этим поделать, как ничего не может поделать с картинками, заполнившими его мозг: Гарри в ванне, обнаженный, стройное мускулистое тело наполовину погружено в горячую воду, длинные ноги согнуты, колени выступают из воды, влажные волосы вьются на затылке, кожа слегка порозовела, и он улыбается, приглашая присоединиться. Внезапно стало очень жарко. Из приятных мыслей Эггзи вырывает захлопнувшаяся дверь. Спустя несколько секунд он слышит звук льющейся воды. Он оглядывает комнату и громко выдыхает. - Чеееерт. *** Пока Гарри принимает ванну, Эггзи прибирается в комнате. Это не занимает много времени, поэтому уже скоро он просто сидит на кровати и изо всех сил старается не думать о том, что происходит в ванной. Он убеждает себя в том, что не вслушивается в звук падающего на пол тела. За последние несколько дней он уже много раз видел Гарри без сознания, начиная с того случая, когда тот отключился, пытаясь убить Эггзи в бункере Валентайна. Его до сих пор трясет, когда он вспоминает об этом. У него не укладывается в голове то, что Гарри с такими серьезными травмами почти высвободился, и в то же время Эггзи страшно от того, насколько близко он был к тому, чтобы потерять Гарри – было бы ужасно иронично, если бы он освободился, а охрана Валентайна сразу же его застрелила. - Блять, - Эггзи выдыхает. Ему нужно перестать об этом думать. Гарри не умер. Он в соседней комнате, жив и почти здоров, и прямо сейчас он голый и, возможно, мокрый. Хотя эти мысли ничем не лучше, он не должен об этом думать. Но даже это уже определенный прогресс. - Эггзи? – голос Гарри из-за двери звучит слегка приглушенно. - Да, - Эггзи поднимается и идет в ванную. Боже, еще ничего не произошло, а его сердце уже ускоряется. Он думает о том, что происходит за этой дверью, представляет Гарри: а что, если он все еще в ванне? А что, если он раздет? А что, если… Он открывает дверь. - Все нормально? - Стучать ты так и не научился, - Гарри недоволен. Эггзи даже не пытается защитить свои совсем неджентльменские манеры. Ему не до этого. Гарри выбрался из ванны и сейчас сидит на табурете, который обычно находился у раковины у дальней стены. Он еще не побрился, и на нем снова его темно-серый халат. Остальная одежда аккуратно сложена на полу, а мокрое полотенце накинуто на край ванны. Халат слегка распахнут, так что Эггзи видны волосы на его груди и темные синяки, которые он получил в церкви. Он никогда раньше не видел тела Гарри, поэтому открывшийся вид слегка его гипнотизирует. - Как только ты будешь готов, - говорит Гарри и его голос звучит слегка раздраженно. Эггзи моргает и старается больше не пялиться. Гарри очень бледный и у него под глазами темные круги. Прошла всего пара дней с тех пор, как они вернулись, но Эггзи уже научился понимать, когда Гарри действительно плохо и он изо всех сил старается это скрыть. Эггзи прислоняется к двери, стараясь выглядеть непринужденно. - Ты уверен? – задав вопрос, ему сразу хочется откусить себе язык, потому что это прозвучало не так, будто он просто интересуется, а так, будто он пытается отказаться от брошенного ему вызова. А Гарри Харт явно не из тех, кто отступает. К его удивлению, Гарри лишь слабо улыбается. - Думаю, ничего страшного не произойдет, если мы отложим остальные запланированные занятия. Эггзи разочарован больше, чем может себе признаться. Он так этого хотел. - Что ж, - он говорит, пытаясь все исправить, - А что если, ну, знаешь, я мог бы помыть тебе голову, - он изо всех сил старается не покраснеть, но все его усилия с треском проваливаются. Его голос звучит жалко – это так на него не похоже. - Я совру, если скажу, что не хочу этого, - отвечает Гарри и взмахом руки указывает на слабо повязанный халат. – Я сам себе отвратителен. Но, думаю, я вынужден отказаться. - Я смогу, - перебивает Эггзи, - Я уже делал это для мамы. - Когда? – Гарри смотрит с любопытством. - Пару лет назад, - на самом деле, это было около десяти лет назад, но об этом можно умолчать. – Она ушла гулять с подружками, напилась, и свалилась с лестницы прямо у нашей квартиры, - Это то, что она рассказала ему тогда, и он поверил. Хотя сейчас он задумывается, был ли там Дин, и на самом ли деле мама упала с лестницы. - У нее было сотрясение мозга, - он продолжает, – И где-то неделю я помогал мыть ей голову, - он смотрит на Гарри, пытаясь донести до него всю серьезность своих намерений. – Я могу это сделать. Гарри сомневается, очевидно, он хочет этого, но, также очевидно, что ему больно и он не хочет все усугублять. Молчание затягивается, и Эггзи с трудом сдерживается, чтобы не начать защищаться и доказывать свою правоту, как он привык делать всю свою жизнь. Он не на суде. Он уже все всем доказал. Он должен быть терпеливым, но это качество совершенно точно не входит в список его характеристик. В конце концов, Гарри мягко выдыхает. - Хорошо, спасибо тебе, Эггзи. Сначала Эггзи никак не реагирует. Он слегка шокирован – эта реакция была всегда, сколько он себя помнит, поскольку случаев, когда он получал то, чего хочет, было немного, и они всегда выбивали его из колеи. В этот раз он быстро приходит в себя и заходит в ванную, готовый приступить к делу. Он уже знает, как это сделать. Этому его не учили в Кингсман – он всегда умел быстро оценивать ситуацию, так что он уже знает, что делать дальше. Он открывает шкафчик, достает оттуда груду полотенец и отдает их Гарри. Прежде, чем Гарри успевает спросить, что он задумал, Эггзи возвращается в комнату и забирает с кровати подушки. Он возвращается в ванную, прижав их к груди. - Хорошо? Гарри не кивает, он практически не может двигать головой, стараясь удерживать боль на терпимом уровне. Но теперь он понимает, что задумал Эггзи, поэтому он поднимается со стула и скидывает полотенца на пол, туда, куда хотел Эггзи. Он устраивается на полу перед ванной, наклоняясь назад так, что его голова оказывается на полотенце, перекинутом через край ванны. Эггзи прикладывает остальные полотенца к спине Гарри, он хочет, чтобы ему было удобно, ведь из-за гематом на спине Гарри больно лежать даже на мягчайших матрасах Кингсман. Наконец, он устраивается и Эггзи выпрямляется. Он глубоко вздыхает. - Начнем? Гарри согласно мычит. Ему больно, несмотря на все усилия Эггзи. Он обхватил себя руками и крепко зажмурился. Из-за всех движений его халат распахнулся еще сильнее, сильнее открывая грудь и ноги ниже колен. Эггзи изо всех сил старается не смотреть на его неприкрытые ступни, тонкие лодыжки и крепкие голени. Сейчас не время, он одергивает себя. Позже. Не сейчас. Он включает воду, затем идет к раковине и берет стакан, которым он пользуется, когда чистит зубы. Он споласкивает его, и садится на край ванны, проверяет температуру воды, подставляя два пальца под струю – в самый раз, горячая, но не слишком. - Окей, - Эггзи наполняет стакан и замирает в нерешительности. Теперь ему нужно быть очень осторожным: нельзя мочить бандаж Гарри, нельзя сильно трясти его голову, чтобы не навредить. А еще ему нельзя отвлекаться на то, как Гарри откинул голову назад, закрыв глаза и обнажив шею, и на то, как дергается его кадык, когда он глотает. Эггзи поражает это безграничное доверие от человека, который совершенно точно не доверяет всем подряд. Но он доверяет Эггзи с самого начала, даже когда у него не было ни одной на это причины. Как только они встретились, и Эггзи сказал, что умеет держать язык за зубами, Гарри ему поверил. Тот факт, что это была лишь проверка, не меняет того, что Гарри предоставил ему этот шанс. И как только его приняли на роль кандидата в агенты Кингсман, Гарри как будто усыновил его. Никто из остальных кандидатов не был так близок со своим наставником. Ни один из них. Это доверие одновременно пугает и смущает Эггзи. Он не знает, что с ним делать. Практически все из его окружения перестали ему доверять, когда ему стукнуло одиннадцать и его в первый раз поймали за магазинную кражу. Но Гарри ему доверяет. Всегда доверял. И Эггзи абсолютно уверен, что никогда не сделает ничего из того, что заставит Гарри разочароваться в своем выборе. Он осторожно кладет ладонь на лоб Гарри, к основанию волос, так, чтобы вода не попала на бандаж. Он наклоняет стакан и выливает горячую воду на волосы Гарри. Гарри не издает ни звука. Эггзи старается быть осторожным, но, в то же время, сделать все быстро. Он понимает, что Гарри неудобно и больно, поэтому, чем быстрее он со всем управится, тем легче будет для Гарри. Но ему очень хочется растянуть этот процесс. Он столько мечтал об этом, представляя, как он запустит пальцы в волосы Гарри, в эти густые пряди, которые иногда выбиваются из его аккуратной укладки. Он очень и очень надеется, что однажды у него будет возможность сделать это снова, при лучших обстоятельствах. Эггзи аккуратно втирает шампунь, легко массируя кожу головы Гарри, при этом пристально всматриваясь ему в лицо, чтобы вовремя заметить и быстрее все закончить, если Гарри станет хуже. Но, вместо этого, у Гарри вырывается низкий удовлетворенный стон, который тут же отдается в паху Эггзи. Вот черт, это плохо. Он быстро меняет положение, слегка отодвигаясь нижней частью тела от Гарри. Эггзи начинает смывать шампунь, расчесывая пальцами волосы. Он делает все так быстро, как это возможно, поскольку Гарри настолько крепко сжал кулаки, что побелели костяшки. На кисти правой руки Гарри заживает рана, другая рана рассекает три средних пальца на левой. Это руки профессионального убийцы, факт, который Эггзи всегда будет помнить. В конце концов, его руки точно такие же. Он все смывает и убирает стакан. Затем подбирает полотенце и бережно прижимает его к голове Гарри, чтобы слегка подсушить волосы. - Все нормально? - Да, - Гарри мгновенно выдыхает. Он тяжело сглатывает и морщится. Эггзи убирает полотенце и совершает еще одно необдуманное действие – кладет правую руку на спину Гарри, чуть повыше лопаток. - Так, осторожно, - он предупреждает и тянет Гарри, помогая подняться. Гарри даже не сопротивляется, не отказывается от помощи, не пытается отодвинуться от руки Эггзи, а просто позволяет поднять себя. У него вырывается тихий стон и лицо перекашивает от боли. - Прости, - тут же реагирует Эггзи, - Прости, Гарри. Гарри не отвечает. Он просто сидит и тяжело дышит, крепко сжав челюсти и зажмурившись. Серый халат распахнулся, и Эггзи видит темные синяки, покрывающие весь его правый бок и ребра. Этого вида оказывается для него достаточно, чтобы вызвать стояк и чувство отвращения к себе. Гарри ранен. И Эггзи не имеет права так похотливо на него пялиться. - Спасибо тебе, - говорит Гарри тихо. – Теперь мне намного лучше. - Не за что, - Эггзи кивает в ответ. - Ах, - Гарри улыбается той слабой нежной улыбкой, которую, кажется, бережет только для Эггзи, - Ты поддаешься обучению. - Ага, но только самым лучшим, - отвечает Эггзи с ухмылкой. Гарри искоса смотрит на него. - Чушь, - его голос звучит оживленней, почти так, как обычно, до всех этих травм. – Твоя проблема в том, что ты себя недооцениваешь. Эггзи поднимается и протягивает ему руку. - Возможно, но я все равно сделал тебе больно. Гарри смотрит на его протянутую руку. - В данной ситуации, к сожалению, это было неизбежно, - он отвечает и пытается самостоятельно подняться. Его движения лишены привычной грации, но он все равно встает, неловко пошатываясь, так и не воспользовавшись помощью. - Ты старался, - Гарри продолжает, - И это все, о чем я только мог тебя просить, - его все еще слегка шатает, он очень бледный, но его взгляд чист. – Я очень горжусь тобой, Эггзи. Прости, что не сказал тебе этого раньше. Эггзи не знает, что на это ответить. Он вспоминает ссору, которая произошла дома у Гарри, когда он вылетел из Кингсман, и как Гарри сказал, что разберется со всем, когда вернется. Вот только некоторое время все выглядело так, будто никакого когда я вернусь не будет, потому что Гарри застрелили, и Эггзи провел мучительную вечность, думая, что он мертв. Он вспоминает все свои мысли и сожаления после смерти Гарри: он сожалел о словах, которые так и не сказал, и о словах, которые говорить не следовало. Он надеялся, что у него еще будет шанс встретиться с Гарри и все исправить. Называйте все это проделками судьбы или чистым везением, но они получили свой второй шанс. И осознание того, что Эггзи не один хочет воспользоваться этим шансом и все исправить, заставляет что-то болезненно сжиматься в его груди. Но сейчас он не хочет об этом думать, поэтому просто говорит: - Нам, наверное, нужно возвращаться, да? - Нет, - заявляет Гарри. – Я уже устал от этой больницы и решил выписаться, - он смотрит на Эггзи, ожидая, что тот запротестует. Но Эггзи не против, он тоже устал видеть Гарри на больничной койке. Сначала кома, а теперь это. Иногда он думает, что большую часть времени наставничества Гарри, он провел, наблюдая за тем, как Гарри спит. Поэтому он просто пожимает плечами. - Окей. Гарри приводит в порядок свой халат, заворачиваясь в него плотнее и туже затягивая пояс. Они вместе заходят в спальню, Гарри двигается медленно, он ужасно измотан. - Как бы то ни было, - он останавливается, - Должен признать, что я еще не совсем готов вернуться домой. Поэтому, хотел бы спросить, могу ли я… - Оставайся здесь со мной, - предлагает Эггзи одновременно с Гарри. - … остаться здесь с тобой? Они смотрят друг на друга. Эти комнаты принадлежат Гарри, но он только что спросил разрешения у Эггзи остаться, вместо того, чтобы просто выгнать его. Потому что он, прежде всего, джентльмен. Потому что он хочет быть уверенным, что Эггзи не против. Но сердцебиение Эггзи ускоряется не из-за этого. Оно ускоряется из-за того, что Гарри сказал с тобой. Если слухи не врут, Гарри станет новым Артуром, новым главой Кингсман. Гарри Харт, тот, кто выжил после выстрела в голову, тот, кто однажды выбрал Эггзи и, вероятно, выбирает его до сих пор. С тобой. Гарри мягко смотрит на него, ожидая ответ. Даже несмотря на то, что он одет в один лишь халат, в нем чувствуется какое-то спокойное достоинство, и Эггзи знает, что он никогда не сможет с ним сравниться. Бандаж на лбу резко белый, он совсем не намок, и, к удивлению Эггзи, волосы Гарри, чистые и не уложенные гелем, вьются. Эггзи это нравится, это напоминает ему о том, что, когда ситуация наладится, он сможет запустить в них свои пальцы. Он снова хочет услышать этот удовлетворенный стон от Гарри, и хочет быть уверенным в том, что именно он является его причиной. Он знает, что должен делать. Он не может упустить этот шанс. Он знает, что должен сделать первый шаг, потому что Гарри этого никогда не сделает. Гарри будет следовать правилам, ведь он даже спросил разрешения остаться в своих собственных комнатах. - Тебе не нужно спрашивать. Я всегда был твоим. Он подается вперед и целует Гарри. Сначала это совсем не похоже на поцелуй. Сердце Эггзи бешенно стучит, и он в панике от того, что, возможно, все испортил. Гарри ошарашен, но не отталкивает. И не целует в ответ. Он просто позволяет Эггзи сладко и целомудренно прижиматься к его губам. И все. Эггзи понимает, что Гарри не отвечает ему взаимностью. Гарри его не хочет. Он отступает и тихо бормочет: - Прости. Но Гарри смотрит на него с нежностью. - Ты уверен, Эггзи? Точно уверен? Эггзи даже не моргает. - Да. Ебать, Гарри, конечно! - Что ж, с этим думаю, нам придется немного подождать, - Эггзи не уверен, что правильно его расслышал, - Но это – да, – и он целует Эггзи. Гарри прекрасно целуется. Это все, о чем Эггзи успевает подумать, прежде чем все его адекватные мысли вылетают в форточку. Губы Гарри жесткие и теплые, он целует Эггзи с такой же страстью, которую вкладывает во все, что бы он ни делал. И в поцелуях он определенно не джентльмен. Он берет то, что хочет, не сомневаясь ни секунды, и, пользуясь тем, что он выше Эггзи, наклоняет его голову назад. Он прижимает ладонь к лицу Эггзи, нежно поглаживая его скулы своими длинными пальцами. Эггзи стонет ему в рот и крепко в него вцепляется. Сначала он зацепляется за халат, и лишь потом хватается за руку. Он качается вперед, желая еще большего контакта, он хочет чувствовать Гарри всем телом. А Гарри продолжает его целовать, его губы накрывают губы Эггзи, гладкие и влажные. Щетина Гарри царапает Эггзи кожу, повышая его чувствительность и сводя с ума. Эггзи тянется к Гарри свободной рукой, и Гарри обнимает его, прижимая еще ближе. Язык Гарри вылизывает его рот, дразнит его, и Эггзи снова стонет, ему ни капли не стыдно за все эти звуки, которые он издает. Когда они разрывают поцелуй, Гарри тяжело дышит, как и Эггзи. Он открывает глаза, лишь когда Гарри тянется к нему за очередным поцелуем. Боже, Гарри такой ненасытный. Его губы, и все эти мысли о том, что ожидает их в будущем, все, что они теперь смогут сделать вместе, делают его самым счастливым на свете человеком. Он думал, что потерял Гарри, но, наоборот, он его нашел, и уже ничего не будет как прежде. Гарри отстраняется, его дыхание обжигает Эггзи губы, его глаза потемнели, а лицо раскраснелось. Он прикусывает и слегка оттягивает нижнюю губу Эггзи, оставляет легкие поцелуи до линии челюсти и слегка прикусывает там кожу, давая Эггзи понять, что он нарочно сдерживается. У Эггзи перехватывает дыхание, и, когда Гарри зализывает место укуса, ему кажется, что по его венам течет огонь, который с шипением выливается в огромный бассейн внизу живота. Он поднимает руку, чтобы запустить пальцы в густые волосы Гарри, но, вместо этого, случайно бьет прямо по бандажу. Гарри отскакивает, приглушенно вскрикнув. Он отпускает Эггзи, его рука взлетает ко лбу, не касаясь его. - Вот блять, - выкрикивает Эггзи, - Гарри, прости! Блять! Гарри молчит. Он замер от боли и сильно побледнел. Эггзи беспомощно уставился на бандаж, в ужасе ожидая увидеть разрастающееся пятно крови, но оно не появляется. Либо он ударил Гарри не так сильно, как предполагал, либо рана от пули начинает заживать. - Прости меня, - он повторяет, - Прости, пожалуйста. - Да, да, - Гарри снова раздражен, - Одного извинения достаточно, Эггзи. - Прос… - Эггзи останавливает себя на полуслове. Он все еще смотрит на бандаж, не веря, в то, что рана не кровоточит и он не сделал Гарри хуже своей неуклюжестью. - Все нормально, - говорит Гарри, - Думаю, это все же должно было произойти, - Он медленно отпускает руку, Эггзи следит за ней и у него появляется внезапная необходимость приобнять Гарри за талию и взять его за руку. Он хочет взять в рот эти длинные пальцы, попробовать их на вкус, пососать их, вглядываясь Гарри в глаза и видя, как они снова темнеют. - И, в конце концов, - Гарри как будто даже улыбается, - Мы ведь были очень заняты. И Эггзи внезапно понимает, чем они занимались. Что это на самом деле значит. Он смотрит на Гарри, его губы покраснели и все еще влажные, он и сам все еще чувствует влагу на своих горящих губах. Он вспоминает, что Гарри спросил, уверен ли он и внезапно все становится на свои места. - Погоди. Как долго ты… Я имею в виду, это ведь то, о чем думаю, так? - Это зависит от того, о чем ты думаешь, - просто отвечает Гарри. Рассерженный, обескураженный и все равно счастливый Эггзи расплывается в широкой улыбке. Гарри улыбается ему в ответ, скромной, усталой улыбкой, но все равно понятно, что он счастлив такому повороту событий. Эггзи нравится, что он сдержан даже сейчас. Ему нравится, что требуется нечто большее, чем первый поцелуй, чтобы заставить Гарри улыбаться, как идиота. Ему нравится надеяться, что однажды он сможет разузнать магическую формулу его улыбок. Он полностью готов к этому вызову. - И что теперь? – он спрашивает. - Теперь, - отвечает Гарри, - Ты пойдешь к Мерлину и скажешь, что я выписался из больницы и сегодня останусь здесь, а завтра поеду домой. - О, - это все, что может ответить Эггзи, не ожидавший такого внезапного возвращения к более насущным темам. - Когда я уеду, надеюсь, что ты останешься здесь, - Гарри продолжает, - Я не знаю, когда будет принято официальное решение о твоем будущем в Кингсман, но ты сделаешь только хуже, если уйдешь сейчас, когда ты им очень нужен. - Нужен им? – Эггзи фыркает. – Никто даже не говорит мне, что здесь происходит. Рокси ни разу не позвонила с тех пор, как уехала. Даже Мерлин ведет себя так, будто я никто. Гарри вздыхает. - Мы со всем этим разберемся чуть позже, обещаю. Но сейчас просто делай, как я сказал, Эггзи. - Хорошо, - он верит, что Гарри сдержит свое слово, но он все равно глубоко разочарован. После всего, что сегодня произошло, возвращение к повседневной скучной рутине кажется таким неправильным. - И когда ты со всем закончишь, возвращайся, пожалуйста, - Гарри улыбается, - Думаю, самое время нам с тобой немного поговорить. Это звучит лучше и лицо Эггзи светлеет. - Хорошо, - он отвечает, уже думая о том, сколько они будут разговаривать и сколько целоваться. Затем он снова расплывается в широкой улыбке и качает головой. - Галахад, самый чистый рыцарь из всех. Кто-то забыл сделать домашку, когда давал тебе это кодовое имя, ага? Гарри смотрит на него с удивлением, так же, как смотрел, когда узнал о Моей Прекрасной Леди. - О, ты читал о короле Артуре и поисках Святого Грааля? - Не, в Википедии посмотрел. Гарри не закатывает глаза, но Эггзи знает, что ему хочется. Очень. Эта мысль заставляет его улыбаться все время, пока он отлучается по делам к Мерлину, чтобы рассказать ему новости о Гарри. Мерлин, кажется, им совсем не удивлен, но нельзя быть в этом абсолютно уверенным, потому что он умеет сохранять невозмутимый вид в любой ситуации. Эггзи управляется со всем минут за двадцать, максимум тридцать, но, когда он возвращается, Гарри уже спит. Эггзи стоит в дверном проеме и просто смотрит. Он радостно улыбается, и его захлестывает теплая волна эмоций. Гарри похож на большого ребенка, который хотел не спать допоздна, но все равно уснул. Сейчас он одет в брюки цвета хаки и свободную рубашку, но ноги все еще босые. Он полусидит – полулежит на подушках, и это точно не самая удобная поза для него со всеми его травмами, и у Эггзи внезапно появляется чувство вины, ведь Гарри лег так нарочно, чтобы не уснуть. Он ждал его. Он должен уйти, чтобы не разбудить Гарри. Но еще какое-то мгновение он просто стоит. Ему нравится смотреть и понимать, что этот прекрасный мужчина действительно здесь, с ним. Состояние всего мира должно быть сейчас очень блеклое, но будущее Эггзи еще никогда не было таким ярким. Легко улыбаясь, он разворачивается, чтобы уйти. - Эггзи. Черт. Он морщится и оборачивается. - Я не хотел тебя будить. - Все нормально, - голос Гарри хриплый ото сна, он не похож на его обычный четкий голос. Мгновение он смотрит на Эггзи, а затем протягивает руку. Эггзи даже не раздумывает. Пока Гарри садится и вытягивает подушки из-под своей спины, Эггзи стягивает кроссовки и забирается на кровать. В этот раз они целуются медленно и сладко. Гарри снова держит его лицо, нежно поглаживая пальцами и вызывая волны мурашек по всему телу. Эггзи все еще не может поверить в то, что это все происходит на самом деле, что Гарри действительно так к нему прикасается, что и он может прикасаться к Гарри, что они в постели, вместе, по-настоящему целуются. И однажды, хотелось бы надеяться, что они будут делать нечто большее, чем просто целоваться. Гарри целует его в последний раз и отстраняется, опустив руки. - Итак? - Эм, - На какой-то момент Эггзи не понимает, что от него хотят. – А, да. Я поговорил с Мерлином, ты можешь уезжать. - Отлично. - Тебе нужно еще поспать, - говорит Эггзи. Он знает, что Гарри плохо спит. Да и он сам тоже, если уж на то пошло. Каждый раз, когда он закрывает глаза, он либо возвращается в бункер и борется за свою жизнь, окруженный запекшейся кровью и мертвыми телами, либо еще хуже – снова и снова пересматривает тот момент, когда одна-единственная пуля Валентайна чуть было все не разрушила. - Да, думаю, это хорошая идея, - отвечает Гарри, но, очевидно, что он не всерьез. Вежливым джентльменским голосом, он просто соглашается со своим гостем, как ему и подобает. - Я могу остаться, - предлагает Эггзи, потому что он все равно не очень хочет уходить. - Да, хорошо, - Гарри отвечает с такой решительностью, что Эггзи просто не может не улыбнуться. - Что? – Гарри смотрит на него с подозрением. - Ничего, - отвечает Эггзи уж чересчур невинно, - Я просто думал. Гарри раздраженно на него смотрит, и от этого Эггзи чувствует себя еще счастливее. Он вытягивается на кровати и наблюдает за Гарри, пока он медленно и осторожно пытается улечься. Как только Гарри устраивается на спине, несмотря на весь дискомфорт, он поворачивает голову к Эггзи и нежно ему улыбается, так что у Эггзи что-то сжимается в груди. Эггзи улыбается в ответ и поворачивается на левый бок, чтобы легче было смотреть на Гарри. Он спорит с собой какое-то мгновение, а затем протягивает руку. Гарри сразу берет ее в свою, и прижимает к груди. И да, это прекрасно. Так он может чувствовать, как Гарри дышит. Так, даже если ему снова приснятся эти ужасные сны, он будет знать, что реальность это то, что происходит здесь, что Гарри с ним, а не лежит у какой-то пропитанной кровью церквушки. Они больше не разговаривают. Гарри измотан и скоро снова засыпает. Эггзи укладывается немного ближе, прижимаясь лбом к его правому плечу. Спустя некоторое время глаза начинают слипаться, и он тоже решает немного поспать. Гарри рядом уже крепко спит. Эггзи довольно себе улыбается и закрывает глаза.