Ночь. Мазохизм. Поддержка.

Даня резко открыл глаза и прерывисто вздохнул. Перед глазами была темнота, ему было жарко и душно, но отнюдь не это разбудило его. В воздухе висело напряжение от того, что явно что-то не так. Темная тихая ночь, закрытое окно, не пропускающее ни свежий воздух, ни уличные шумы, только шелест собственного дыхания нарушает эту могильную идиллию. Но… почему только его? Рэнделл резко сел и посмотрел на соседнюю кровать. Глаза, чуть привыкшие к темноте, уже могли разобрать скомканное одеяло и помятую подушку, но тело, занимающее эту ложу, отсутствовало. Где, мать вашу, Миша? Даня поднялся с кровати и почти на ощупь стал пробираться в недра квартиры в поиске пропавшего друга. В ванне, являющимся смежным санузлом, горел свет, и парень направился именно туда. Чуть приоткрыв дверь, Рэнделл заглянул в образовавшуюся щель. Открывшаяся ему картина представляла собой Мишу, стоящего на коленях перед унитазом с двумя пальцами во рту и захлебывающегося не то собственными слюнями, не то слезами. -Миш, ты что творишь? Реакции парня позавидовал бы самый качественный слоумоушен. Его затуманенные глаза не могли сфокусироваться на лице друга, тонкие пальцы свободной руки сильнее цеплялись за белый мрамор. -Миша? - Даня присел перед ним на корточки. Зрачки Совергона резко расширились, и почти тут же вернулись к нормальному размеру, взгляд стал осмысленней, словно маленькая лампочка в его голове, отвечающая за здравый смысл, снова включилась. Он резко вытащил пальцы изо рта, спрятал глаза за челкой и, поднявшись, отправился к ванне, дабы смыть с себя остатки безумия. -Что случилось? - вновь повторил Рэнделл, когда карие глаза друга вновь обратились к нему. -Ничего, - прохрипел Миша рваным, сломанным голосом. Он чуть дрожал, словно его лихорадило. -Серьёзно? - Саркастично переспросил Даня.- То есть ты сейчас не пытался вывернуть себя наизнанку, а тренировался заглатывать? Миша ничего не ответил. Он, хмуро смотря себе под ноги, вышел из ванны, попутно задевая плечом Рэнделла, на что тот лишь вскинул брови. Оба парня прошли обратно в комнату. Миша лёг на свою кровать, сделав вид, что собирается отправиться в гости к Морфею, Даня же присел на край своей, прямо напротив его лица. Комната вновь стала душным склепом. -Миша-а, - протянул Рэнделл вполголоса, ответа не последовало. Спустя ещё пару минут Даня не выдержал и сел на пол, вплотную к лицу Совергона, тот умоляюще поднял на него глаза, но в ответ лишь получил безжалостный, требующий объяснений взгляд. От этого взгляда парню стало так не уютно, что он решил спрятаться от него в своих ладонях. -Миш, насколько я знаю, булимией ты не страдаешь и вряд ли чем-то отравился, - снова начал Даня и спустя мгновение продолжил: - за что ты себя наказываешь? Вопрос был задан неожиданно, но попал точно в цель, и от осознания этого Мише захотелось содрать с себя, плавящуюся под взглядом друга, кожу. Он убрал руки от лица и вновь посмотрел Дане в глаза. Те, как и прежде, требовали ответа, но всё же в них тихо мерцало участие, они не осуждали и не обвиняли, лишь вызывали доверие и поддержку. И Миша сдался. -Мне… Я… - выдох, и с закрытыми глазами начал: - Я ненавижу себя. Я делаю, какую-то ахинею, хотя могу и лучше, намного лучше. Оправдываюсь пред всеми, что снимаю флэш игры, потому что они собираю много просмотров, хотя на самом деле я просто не могу ничего больше придумать. Пилю песни, которые мне самому до конца не нравятся, лицемерю. Я стою на одном месте, понимаешь? То же твоё видео про блогеров, пусть оно и делалось год, и пусть тебя теперь этим подстёбывают, но оно классное, оно взрывное, живое, в нём словно есть душа…. А мои видео лишь пустые и трэшевые. Миша замолк и словно потух, его стеклянные глаза смотрели в одну точку. -Да, и ты нашёл самое гениальное решение проблемы,- не смог сдержаться Рэнделл, за что был далеко послан. На самом деле Даня прекрасно понимал Мишу, и даже понимал, почему именно этот способ мазохизма избрал для себя его друг, ведь порезы и ссадины привлекают много лишнего внимания и вопросов, а так ты по-тихому, ночью рвешь себе желудок и глотку. Никто в это время не заметит твоих трясущихся ног. -Послушай, если ты будешь издеваться над собой и высасывать «новые», «хорошие» мысли и идеи, то они будут неискренними, и это будет чувствоваться. И вот тогда уже все будет действительно плохо, но не сейчас. Как бы там ни было, тебе это нравится, я знаю. Я знаю, что нужная и по-настоящему твоя идея к тебе непременно придёт, и не нужно для этого себя пытать. Мы все тебя любим, с чего же ты перестал себя любить? Миша по-прежнему не смотрел в глаза Рэнделлу, но теперь лишь из-за стыда пред ним. Его накрыло внезапным желание забраться к Дане на коленки, уткнуться носом куда-нибудь в плечо и рыдать, как маленькая девочка, рассыпаясь от боли на атомы, а он бы его успокаивал, склеивал его душу заново. От такой картинки в своей голове Мише стало немного смешно и неловко. -Ладно, прости, - наконец отозвался Совергон, садясь на кровати. -Теперь ты организуешь в своём маленьком внутреннем мирке покой? Парень кивнул, дав этим обещание вновь помериться с собой и Рэнделлу, и самому себе. Позже, сдвинув кровати они жёстко трахались и лёжа поперёк них, впустив через открытое окно ночь в свои сердца, давая ей право выметать всё дерьмо из своих душ, парни проговорили до утра обо всём, что только лезло им в голову. А к рассвету они выбрались на улицу, чтобы воочию посмотреть, на разрывающийся на небе, атомный взрыв. Сделав пару фоток и дойдя до ещё разведённых мостов, парни решили дождаться их сведения. Даня будто впервые видел это, впервые осознал магию зарождающегося дня. Миша же безостановочно что-то строчил в своём айфоне, то и дело тихо матерясь из-за опечаток. Отвлёкся он лишь, когда Рэнделл пихнул его в бок, привлекая внимание к ожившим панелям. Соединившиеся половины моста для Миши имели свой символизм. А через неделю все желающие с удовольствие лайкали и добавляли к себе, неосознанно подпевая, новую аудиозапись, опубликованную на странице Михаила Совергона.