Заклятье

Огненный бог вел свое войско прямиком в столицу Фиолетовой страны, не давая марранам долго бесчинствовать в попадающихся по пути деревушках, несмотря на то, что робкие Мигуны не оказывали никакого сопротивления, и захватить дома было проще простого. У Урфина были иные планы, в которые он не посвятил даже верного Топотуна и Эота Линга. Эту тайну Джюс смог доверить только мудрому и справедливому Карфаксу. И вот, когда до Фиолетового дворца оставалось пройти каких-то несколько миль, разведчики во главе с клоуном в одежде из кроличьих шкурок донесли, что неподалеку Железный Дровосек занят раскорчевкой пней. Это был самый подходящий момент, чтобы захватить его в плен, а уж вид закованного в тяжелые цепи правителя мигом сломит волю Мигунов к сопротивлению. Дровосек ничего не остерегался и был крайне увлечен своим занятием, потому что оно напоминало о прежних счастливых днях, когда он был обычным человеком и работал в одном из обширных лесов Голубой страны, мечтал, любил и был любим. Дело это приносило немалую пользу, строились новые дороги, ведь во времена правления Бастинды никто по своей воле не желал ехать в Фиолетовую страну и не мог выбраться из нее. Правитель, которым так гордились поданные, в мгновенье ока оказался окружен, а топора, как назло, под рукой не оказалось. Свирепые полуголые Марраны бросились на Дровосека со всех сторон, не боясь тяжелого рычага, который тот использовал, как дубинку. Головы у этого народа были крепкими, как камень, и могли выдержать несколько полновесных ударов без малейшего ущерба. После недолгой борьбы сильные и ловкие воины буквально облепили свою жертву со всех сторон и повалили на землю, наседая всей массой. Прежде чем Дровосек смог стряхнуть нападающих, те замкнули стальные обручи на его железных руках и ногах. Даже такому силачу, как он, было не порвать добротно выкованные кандалы. В бессильной ярости Дровосек рванулся, пытаясь освободить руки, прокатился по земле и затих под гогот Прыгунов. С трудом он сдержал жгучие слезы досады, из-за которых мог заржаветь, и поднял взгляд на склонившегося над ним человека. Перед ним с кривой усмешкой стоял Урфин Джюс, который, по уверениям Страшилы, спокойно жил в своем доме, в Голубой стране, и не готовил никаких пакостей. Пролетавшая мимо синица спикировала и приземлилась прямо перед лицом Дровосека. Тот быстро сказал пичуге: «Передай Страшиле, пусть посмотрит…» Урфин махнул ногой так, будто собирался отвесить пинка то ли птице, то ли своему пленнику. Перепуганная пичуга умчалась. Дровосеку оставалось надеяться, что она предостережет Страшилу: «Мне это уже не поможет, зато он сам избежит беды!» – подумал поверженный богатырь. – Никак, бредит с перепугу, – пробормотал Урфин, ни к кому не обращаясь, а потом взял пленника за плечо и поднял на ноги. Железный Дровосек сам старался подняться, хоть это было и неудобно со скованными за спиной руками и довольно короткой цепью, соединяющей браслеты на ногах. Огненному богу это тоже стоило немалых усилий – пленник был очень тяжел. Даже трое Марранов не смогли бы поставить его, если бы он просто лежал пластом. Конечно, можно было притвориться неподвижной железной болванкой и заставить Прыгунов сооружать носилки или волокушу, но правитель Фиолетовой страны предпочел войти во дворец сам, с гордо поднятой головой. – На этот раз я заточу тебя не в башню, а в глубокое мрачное подземелье, где сырость быстро уничтожит тебя! – пригрозил Урфин, толкая его в спину. Дровосек внутренне содрогнулся при мысли о такой ужасной участи, но все же твердо решил не показывать страха и молчать, что бы ни случилось и как бы тяжело не пришлось. Войско Огненного бога с торжеством двинулось к Фиолетовому дворцу. Сверженного правителя вели четыре Прыгуна, хотя тот и не мог убежать далеко со скованными ногами. Как и ожидал Урфин, лишенные предводителя Мигуны не смогли защитить дворец и сдались без малейшего сопротивления. Железного Дровосека отвели в глубокий подвал, где хранились бочки с вином для праздников, и не было обещанной узурпатором сырости. Прикованный к массивному кольцу в стене, богатырь сидел на каменном полу, и думал: «Что-то будет дальше?» Пленник быстро потерял счет времени, но предполагал, что прошла ночь и, возможно, наступил следующий день. Потом за ним пришли Марраны. И если бы они не грозились облить его вином из кувшина, Дровосек ни за что не пошел бы на аудиенцию к Урфину. Он ожидал, что Прыгуны приведут его в тронный зал. Когда самозваный бог отказывал себе в удовольствии посидеть на троне? Однако на сей раз Джюс не спешил примерять корону. Судя по его виду, он вымылся с дороги, приказал выстирать свою одежду и хорошо выспался, а теперь сидел в просторной гостиной, где Железный Дровосек любил посидеть с друзьями, когда те приезжали погостить. Огненный бог налил себе вина в один из двух бокалов, выставленных на стол, и поглядывая на реакцию пленника, разбавил его студеной родниковой водой из запотевшего кувшина. Тот продолжал стоять чуть поодаль, сторожко наблюдая за действиями узурпатора и гадая, кому же предназначается второй хрустальный сосуд тончайшей работы. – Оставьте нас, дети мои! – с удовольствием осушив бокал, Урфин сделал широкий картинный жест. Марраны, почтительно кланяясь, вышли вон, закрыв за собой двери. Самозванец же пригласил пленника последовать его примеру и тоже присесть. Поколебавшись, Дровосек решил не перечить и неловко опустился в отодвинутое кресло напротив. – Я скучал по нашим беседам, – заметил Урфин, закинув ногу на ногу, и с нескрываемым удовольствием отпил из заново наполненного бокала. – Ты совсем мало рассказывал о себе, когда я держал тебя в башне. – С какой это радости я должен откровенничать перед предателем, – огрызнулся Дровосек, но как-то неубедительно. Поведение узурпатора совершенно сбило его с толку. – У тебя совсем не получается лгать, – уличил его Джюс. – Я еще тогда заметил, как странно ты говоришь о своем прошлом. Твои друзья, должно быть, думают, что ты просто не хочешь это обсуждать. Дровосек понурился. Они и правда не увидели того, что заметил изменник. Дровосек не винил их в этом, ведь даже Великий и Ужасный не смог разглядеть и исполнить его заветное желание. – Знаешь, я ведь жил совсем недалеко от того места, куда упал Убивающий домик, – зачем-то переменил тему Огненный бог. – Мне одному хватило смелости похоронить Гингему, как полагается, и мне одному открылся путь в ее глубокую пещеру. Пристанище ведьмы до сих пор охраняет сильное колдовство. Если и был в этом мире кто-то, кого добросердечный Железный Дровосек по-настоящему ненавидел, то это была именно Гингема. Он был даже рад, когда услышал от Элли о гибели злой колдуньи, многие годы терроризировавшей Голубую страну. – Я все ломал голову, а потом меня осенило – мы ведь с тобой земляки! – продолжал рассуждать Урфин. – Я рассудил, что раз ты сам ничего не рассказываешь, может быть, упоминания о тебе найдутся в записях Гингемы. В пещере все осталось по-старому, Николас Чоппер. Это ведь твое имя, не так ли? – Теперь меня зовут Железный Дровосек, – ответил он, натягивая цепи, сковывающие руки за спиной. – Как видишь, я теперь многое о тебе знаю, – Урфин лукаво улыбнулся, а Дровосек пожалел о том, что его верный топор отобрали Прыгуны. – Скажи, неужели она так и не узнала тебя? Дровосек не хотел отвечать. Это было больно. Даже больнее, чем видеть вечно юную волшебницу и не иметь ни единого шанса высказать все, что на душе. Стелла, должно быть, думала, что он ушел далеко-далеко, в Большой мир, через цепь Кругосветных гор, и уже никогда не вернется назад. От подобных мыслей на душе скреблись кошки. – А что же Лестар? – Джюс пытливо оглядел Железного Дровосека с головы до ног. – Разве не пытался перебрать тебя по винтику? Можно было только дивиться осведомленности Огненного бога. Пусть он и не знал, что за все эти годы Дровосеку ни разу не потребовался ремонт. Исключительно чистка и полировка. Ну и немного смазки. – Я запретил ему, – не стал лгать свергнутый правитель. – Вот как, – Джюс не стал допытываться, были ли на то у Дровосека свои причины, все равно даже после смерти ведьмы ее колдовство с прежней силой держало его за горло. – Может быть, мне позволишь? – Тысячу раз нет, – воскликнул Железный Дровосек, попытавшись оттолкнуться связанными руками от кресла и встать. Урфин Джюс потемнел лицом: «Ты – мой пленник, не забывай, что я могу позвать Марранов. Они основательно заржавят тебя и здорово повеселятся, пока будут раскурочивать. Ты этого хочешь?» Железный Дровосек затих в кресле. Слова Огненного бога навели на него жуть, но они снова шли вразрез с его поведением. Урфин снял с цепочки на шее ключ, встал из-за стола и обошел кресло свергнутого правителя Фиолетовой страны. Ключ скрежетнул, замок щелкнул, Дровосек машинально переложил руки на подлокотники, сжимая их железными пальцами. Цепь звякнула, охватывающие щиколотки браслеты тоже были сняты. Даже без своего топора Дровосеку ничего не стоило бы оглушить Урфина, но он не представлял, что предпринять после этого? У него не было четкого плана, как выдворить Прыгунов не то что из страны, даже из собственного дворца. В одиночку и без оружия он вернется в погреб, связанный по рукам и ногам, уже через четверть часа, если не раньше. А то и вовсе отправится прямиком в дворцовый фонтан. Бастинда боялась воды, но тем не менее любила с безопасного расстояния наблюдать за танцующими в воздухе серебряными струями. В этом прежняя владычица Фиолетовой страны и ее новый правитель были похожи. Из окон на фонтан открывался чудесный вид – небольшой бассейн с кружащими по нему яркими карпами. Можно было подолгу наблюдать, как столбы воды взмывают высоко вверх, распадаются брызгами и со звоном тревожат водную гладь. – Мне нравится твое здравомыслие, – похвалил Урфин, усевшись совсем близко и внимательно рассматривая железное тело. Если бы он не знал, что оно может быть разобрано, то послал бы Марранов за инструментами. – Дай мне руку. Дровосек сам не знал, почему повиновался, может быть, все дело в тоне, которым это было сказано? Джюс не распоряжался и не принуждал, он просил. И пленник откликнулся на эту просьбу вовсе не из-за прозвучавших ранее угроз. Урфин ощупал железные пальцы, согнул и разогнул запястье, изучая подвижное сочленение металлических частей, а потом заметил тонкое углубление, ниточкой опоясывающее руку. Это не могла быть царапина от браслета. Бывший столяр взялся по обе стороны от нее, попробовал слегка повернуть. Трудно сказать, кто удивился больше, когда щель расширилась, Николас слегка повернул запястье, и детали с легкостью разошлись, железная перчатка снялась. Урфин отложил ее на стол и переплел пальцы с живой рукой, все это время скрывавшейся под заколдованной броней. Дровосек вскрикнул от неожиданности, это было очень волнующе – впервые за столько лет ощутить прикосновение и тепло. Чуть шероховатые подушечки коснулись запястья, протиснулись между металлом и невыносимо чувствительной кожей. Следующие слова Урфина заставили Дровосека мучительно смутиться: «Скажи, ты обнажен под этой броней?» Он погладил металл, ища следующий едва различимый зазор, чтобы обнажить бицепс, которому позавидовал бы и великан из-за гор. Казалось, металл был не только снаружи, но и под светлой кожей. Оплечье снялось совсем легко. Чоппер вздрогнул от того, как пальцы бога очертили его ключицу и коснулись основания шеи. Ему просто жизненно необходима была передышка, и Урфин, похоже, это почувствовал по учащенному биению пульса. Он отстранился и разлил вино, на сей раз в оба бокала. Потом снял медную воронку с головы пленника: «Ты, должно быть, очень хорош собой, раз Стелла поделилась с тобой водой из своего источника. Я хочу увидеть твое лицо!» С этими словами он поддел неподвижную маску – которая теперь, когда чары Гингемы разрушились, наверняка мешала Николасу дышать – да так и застыл с ней в руках. Одного взгляда проникновенных и немного встревоженных глаз глубокого синего оттенка хватило, чтобы покорить Огненного бога. Что-то металлически брякнуло. Пальцы сами собой разжались, и маска, ударившись о железное колено, упала на пол. Джюс продолжал любоваться привлекательным лицом в обрамлении чуть примятых завитков пшеничного цвета волос. Чоппер изогнул бровь, отчего ее лихой излом стал еще резче, и разомкнул губы, как будто хотел что-то спросить, но не решался. – Ты наверно, целую вечность ничего не пил? – спохватился Урфин и подал ему бокал. Николас осторожно коснулся подушечками пальцев витой ножки, словно проверяя, не сломается ли она, как в железной руке. Потом отпил и прикрыл глаза от удовольствия. Все эти годы, пока он был заключен внутри этой жестянки, он не нуждался ни в пище, ни в воде и почти забыл их вкус. Урфин накрыл его ладонь своей, помогая поставить хрупкий хрустальный сосуд обратно на стол. Огненный бог наклонился к лицу Чоппера, и тот сам подался вперед, целуя его в губы. Получилось немного терпко из-за привкуса вина. Хотелось распробовать это ощущение. Дровосек был ошеломлен внезапным напором, когда узурпатор захватил его рот и не позволил даже немного отстраниться и перевести дыхание. Пальцы Огненного бога сомкнулись на обнаженном плече, перевернувшееся печаткой к ладони кольцо звякнуло о так и не снятый шлем. От скольжения чужого языка по нёбу, за передними зубами, у Николаса по спине пробежали мурашки. Или это был холодок из-за металлического панциря? Голова закружилась так, что Дровосек, даже сидя в кресле, начал терять равновесие и схватился за Урфина. Тот зашипел – железные пальцы впились в плечо весьма ощутимо. Джюс отступил и взглянул на обескураженного пленника: «Давай-ка лучше снимем с тебя эту жестянку». Тот беспомощно улыбнулся и тронул губы пальцами – так трудно было заново привыкать быть живым. Он тряхнул головой, когда Урфин бережно снял опостылевший шлем и слегка поворошил пшеничные завитки. – Щекотно, – пробормотал он, впрочем, не вполне уверенно. – Приятно, – поправил его Джюс, снова зарываясь пальцами в мягкие светлые волосы. – Вот увидишь. Николас и сам уже это ощутил. Он даже пожалел, что Огненный бог снова занялся его доспехами, снять которые было не так-то просто. Пока Урфин искал хитроумную защелку на голени, пленник налил себе еще немного вина и, осмелев, спросил: «Как ты смог получить власть над Марранами? Ведь они никому не подчиняются». – Для бога они сделали исключение, – не стал лукавить Джюс, которому однозначно нравилась новая роль. – Мне кажется, я имею право знать, – Чоппер ненадолго замолчал и хихикнул, когда самозваный бог пощекотал его пятку. – Теперь точно щекотно. – Точно, – подтвердил Урфин, переставляя стопу пленника себе на плечо. – Я имею право знать, – начал заново Дровосек, припоминая, что когда-то Урфин хотел, чтобы правитель Мигунов служил ему. – Почему ты все это делаешь?.. Ведь не ради Фиолетовой страны. – Угадал, – Джюс улыбнулся, глядя на пленника снизу вверх. – Зачем мне становиться королем, если я могу быть богом? Больше того, скажу… Николас снова притих, чувствуя, что Урфин вот-вот произнесет нечто важное. Тот действительно поманил Чоппера пальцем и ласково шепнул ему на ухо: «Это все из-за тебя, жестянка». Можно было считать эти слова признанием. Урфин проникся чувствами к Железному Дровосеку еще до своего изгнания, до того, как спустился в пещеру Гингемы и встретился с Карфаксом, который помог составить и воплотить в жизнь хитроумный план. Сначала это был лишь интерес, потом – симпатия и наконец – нешуточная страсть. – После того, как я исполнил то, чего не смог сделать Великий и Ужасный, ни у кого не возникнет сомнений в том, что я наделен божественной силой, – на лице самозванца промелькнула тщеславная улыбка. – Гудвину и так с тобой не сравниться, – Николас снова поцеловал Огненного бога и отметил про себя, что начинает входить во вкус. На самом деле Дровосек до сих пор не простил трусливому обманщику того бессовестного поступка. Ладно, они со Страшилой и Львом, но как можно было отправить в Фиолетовую страну маленькую девочку и заставить ее сражаться с ведьмой? Лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств Элли избежала участи всю жизнь провести в услужении злой Бастинде, а Дровосек ничем не смог бы помочь ей потому, что стоял заржавленный у той злополучной реки. Пока он был погружен в невеселые раздумья, Урфин снял последние части неудобного панциря. Наконец, немного смущающийся собственной наготы Николас предстал перед очарованным божеством. То, что сам Джюс был полностью одет, только усиливало чувство неловкости. Урфин снова преклонил колено и отвел руку Чоппера, потянувшегося было прикрыться. Разве можно скрывать такое изумительное тело? Вне всяких сомнений, Николас был очень силен, но при этом еще и очень гармонично сложен. Разве можно противиться соблазну провести пальцами по рельефному животу? Руки столяра зачесались взять деревянную заготовку и создать копию, останавливало лишь то, что выглаженное, покрытое лаком дерево будет лишь тенью безупречного оригинала. Волосы у Николаса были светлыми, и на руках их было почти не заметно. Ладонь Огненного бога переместилась ниже, как бы невзначай добравшись до мягких завитков в паху. Ему определенно нравилось, как легко Чоппер краснеет, но даже не помышляет о сопротивлении. Дровосек знал, что ему ничего не стоит оттолкнуть Джюса, но почему-то позволял самозванцу проделывать с собой все это. Сейчас даже просто жить и дышать было ново и необычно, а Урфин и вовсе подталкивал его к неизведанному. Когда-то, в прошлой жизни, у него была близость с волшебницей и с еще одной девушкой до нее, но все же как давно это было. – Как птичка в клетке, – Урфин улыбнулся, ненадолго приложившись ухом к груди Чоппера. – Не каждый день боги делают мне такие предложения, – пошутил Николас, чтобы как-то снять напряжение. – Похоже, ты уже готов принять его, – Джюс стащил подушку с кресла, бесцеремонно скинув ее на пол и придавив коленом. Он облизнул губы, тоже немного робея, но стараясь выглядеть совершенно уверенным в своих действиях. Дровосек снова впился пальцами в подлокотники, когда горячий рот охватил головку. Урфин подался назад, плотно смыкая губы, и легонько потянул за нежную кожицу, после чего попробовал заглотнуть возбужденную плоть, за что был вознагражден низким стоном любовника. – Я не уверен, – пробормотал Дровосек, тем не менее, ухватив Огненного бога за волосы, чтобы тот не останавливался. – Что готов заходить… так… глубоко… Последнее сорвалось с языка непроизвольно – просто узурпатор просунул под него руку и без малейшей брезгливости проник пальцем в отверстие, для этого не предназначенное. – Н-нет… – тяжело дыша, вымолвил Чоппер и зажмурился, вновь отчаянно краснея. – Так… нельзя… – В природе не бывает случайностей, – Огненный бог настойчиво уперся в грудь Николаса, заставляя его откинуться на спинку кресла. – И я тебе это докажу. Оставалось только расслабиться и довериться чутким рукам любовника. Чоппер по себе знал, что работа с деревом требует значительной ловкости, а Урфин был искусным резчиком. Узурпатор все делал по-своему, только так, как считал нужным. Николас в свою очередь неизменно уступал, что было для Джюса загадкой, ведь Дровосек прославился на всю Волшебную страну тем, что однажды без колебаний зарубил сорок огромных свирепых волков, служивших Бастинде. Кажется, он увлекся и задал этот вопрос вслух, потому что услышал над собой смущенный голос: «Урфин, ты говоришь с набитым ртом, я не совсем тебя понял…» Джюс хотел было прикусить язык, чтобы впредь думать, прежде чем говорить. Правда, прикусить получилось кое-что другое, и это вполне сошло за ответ. Чтобы окончательно отвлечь Николаса от неудобных вопросов, Урфин попробовал еще немного растянуть его и проникнуть глубже. Дровосек немного напрягся, сопротивляясь, он ведь не знал, что Огненный бог решил все же прислушаться к просьбе любовника и не пытался овладеть им, по крайней мере, на этот раз. Ощущения понемногу менялись. Дровосеку становилось по-настоящему жарко – еще одно забытое чувство – аж во рту пересохло. Сердце выпрыгивало из груди, по спине пробегали мурашки от каждого движения пальцев внутри, а от соприкосновения головки с твердым гладким нёбом и языком внутри нарастало томительное напряжение. – Урфин, – отчаянно прошептал Николас, потому что голос куда-то делся. Продолжения фразы не последовало. Джюс выпустил член изо рта и продолжил ласкать его рукой, пристально вглядываясь в лицо заласканного любовника. Вне всяких сомнений, он находился на грани, как и сам Урфин. Высвободив пальцы, он спустил штаны и навалился на Николаса, сжимая оба их члена вместе и часто толкаясь в руку вдоль горячего упругого ствола. Чоппер все-таки закричал от удовольствия, когда на его напряженный живот толчками выплескивались густые белые капли. Дверь распахнулась – Марраны заволновались, услышав шум за дверью, но войти не успели. «Прочь!» – не своим голосом рявкнул Урфин. Дверь столь же поспешно захлопнулась. Огненный бог мысленно похвалил подданных за послушание, пересел на широкий подлокотник и оправил одежду. Николас с трудом пошевелился и облизнул сухие губы. Джюс тоже ощущал значительную слабость в ногах, но все же взял графин, отпил через край сам, а потом, набрав воды в рот, поцеловал свою беспомощную жертву, передав таким образом пару глотков живительной влаги. – Вкусно, – пробормотал Николас, обнимая Огненного бога. – Что это? – Обычная вода, – Джюс отвел со лба любовника влажную прядку и, смочив из того же графина салфетку, отер его лицо и шею, прежде чем убрать прочие следы их страсти. – Теперь она тебе очень даже полезна.