Драконий инстинкт

Катрана Престор оторвалась от чтения фолианта под названием “Приворот, отворот и как с этим жить” и обречённо вздохнула. Из окна доносились знакомые сердитые интонации и плохо сдерживаемый смех, а это могло означать только одно. Катрана перевернулась на спину, поднялась с кровати и поправила лиф своего алого платья. Не мешало бы и волосы причесать, но на это не хватало времени, потому что уже через... Раз. Два. Три. На лестнице послышались шаги, тяжёлые и не предвещавшие ничего хорошего. Пять. Катрана замахала рукой, стряхивая с запястий проявившиеся вдруг чешуйки. Семь. Девять. Дверь её кабинета распахнулась. Конечно, король вошёл без стука. На то он и король. Катрана хотела было отпустить шпильку вроде банального “А что, если бы я переодевалась?”, но решила, что оно того не стоит. Молодого короля легко было вывести из равновесия. Не зря же у него в советниках ходил не только один из лучших паладинов современности, но и одна из Чёрных Близнецов, дочь самого Аспекта Земли, Ониксия. Которая предпочитала, чтобы её называли Катраной. — Твой братишка... — выдохнул Вариан Ринн, наследный король Штормграда, и Катрана, не удержавшись, закатила глаза. Её так называемый брат был тем ещё подарочком. Не близнец, конечно. А тот, из недавней кладки, который вдруг удостоился чести сопровождать Ониксию в Штормград. Когда отец сбагривал молодого Гневиона на Ониксию, она помахивала хвостом и делала вид, что оказанная честь ей очень льстит. И почему вдруг этот мелкий самозванец вдруг стал отцовским любимчиком? Почему Нефариан, её близнец и один из самых старших и благоразумных чёрных драконов, отсиживался где-то в Запределье, налаживая связи с тамошней колонной Пустокрылых, а эта мелочь вдруг завоевала всеобщее внимание? Подумаешь, земля откликается на его зов так, словно он сам Аспект. Ониксия тоже неплохо орудовала глыбами и оползнями. Могла даже неплохой замок соорудить при особом желании. — Опять осыпал часть северной стены? Я поправлю, — отозвалась Катрана, изящно поворачивая голову. Что ни говори, а об изгибе её шеи можно было слагать легенды. Или песни петь. Кажется, одну такую уже написали, какой-то дварф из клана Чёрного железа. Не забыть бы его наградить парочкой старых чешуек: в конце концов, непристойные рифмы тоже умеют льстить. — Осыпал часть... — челюсть Вариана напряглась. Катрана замерла. Никогда с этими Риннами не угадаешь, что им известно, а что пока нет. Леди Престор не знала, как ей быть ещё осторожнее. Впрочем, Гневион заслужил небольшой встряски. Всё равно у него есть те, кто смогут его защитить даже от королевского гнева. И Ониксии для этого даже пальцем шевелить не придётся. — Я поправила её в прошлый раз, — мягко повторила Катрана, легонько касаясь плеча Вариана. Она редко позволяла себе подобные фамильярности, хотя как советник и давний друг семьи, могла себе это позволить. Но Ониксия, удивляясь сама себе, уважала память о Тиффин, почившей штормградской королеве, и не позволяла себе лишнего. Разве что только в магических успокоительных снах. — Никто ведь и не заметил, правда? Что мой брат натворил на этот раз? Вариан вздохнул и начал говорить. Конечно, тут был замешан королевский отпрыск. Андуин Ринн был замечательным мальчиком: добрым и понимающим, твёрдым в своих решениях, какими бы мягкотелыми не находил их его отец, наполненным светом во всех смыслах этого слова, коль скоро он проходил обучение у Пророка Велена, показавшего юному принцу путь Света. Все его любили. Иные — даже чересчур. Катрана не винила своего младшего брата. Никто бы не винил: провести с Андуином Ринном хотя бы один день и не влюбиться было заданием практически невыполнимым. А Гневион всё-таки жил в Штормграде уже почти три года, с тех пор, как вошёл в полную оборотническую силу, и Нельтарион, Аспект Земли, решил закрепить дипломатические отношения с королеством людей, своим самым несговорчивым соседом. Переезд Ониксии в Штормград был в своё время нехилой победой. А уж оказанное доверие в виде отосланного в столицу любимого сына можно было приравнять к чуду. Вариан Ринн, конечно, чудом это вовсе не считал. Потому что стоило провести с Гневионом хотя бы один день, чтобы убедиться: наследник Аспекта Земли необычайно упрям, горд и уверен в своей правоте. Что он исправно доказывал всякий раз, когда на горизонте появлялся король. Видимо, мериться упрямством с правителем Восточных королевств было для него что-то вроде зарядки. Иногда Катране казалось, что Вариан не может стать ещё более параноидальным в отношении своего сына: была бы его воля, он бы повсюду следовал за Андуином в качестве королевского гвардейца. Но всякий раз король Штормграда удивлял Ониксию ещё больше. Что, впрочем, никак не влияло на её к нему отношение. Гневион выбрал этот прекрасный летний денёк, чтобы познакомить Андуина со своей коллекций южных вин. Довольно неплохой и обширной, надо признать. Вариану это, конечно, не могло понравиться. Ему не понравилось бы даже если Гневион вдруг собственноручно передал Андуину кусок земли, за который у людей идёт уже довольно долгая борьба с троллями. Ему не нравилось, что Гневион учил Андуина играть в шашки, не нравилось, что принцы вечно пропадали невесть где, пусть даже и на территории замка. Ему не нравился Гневион, хотя он и пытался как-то с этим справиться, да и сын наверняка не раз разговаривал с ним по этому поводу. И вина неизвестного происхождения — “Они могут быть отравлены, чем ты думаешь вообще?” — в руках недавно отпраздновавшего шестнадцатилетие Андуина, у Ринна тоже никакого положительного отклика не вызвали. А Гневион ещё и имел наглость предложить чекушку и королю. Катрана поспешно спрятала улыбку в рукаве платья, когда Вариан добрался до этой части рассказа. — Так что скажи своему брату, впредь... Что именно следовало в просьбе короля на этот раз Ониксия так и не узнала. — Какого? — Вариан так быстро подошёл к окну, что чуть не сшиб Катрану с ног. — Вернись, чёртово отродье! Ониксия взглянула в окно и охнула. Лучи закатного солнца раскрашивали и без того алые перепонки в цвет крови и высекали на чёрной чешуе оранжевые искры. Ониксия впервые видела драконью форму своего младшего братишки подросшей — размахом крыльев он теперь мог сравняться с лучшими ездовыми грифонами Внутренних земель. Она и не заметила, как Гневион успел вырасти. Ониксия смахнула с ресниц сентиментальную слезинку и присмотрелась к поднимающемуся всё выше и выше дракону. Тот прижал передние лапы к груди так, словно... словно... Крики Вариана, который уже успел выбежать на улицу, не прекращались. Седлали грифонов, хотя разве поспеешь за вошедшим в силу сыном самого Аспекта? Катрана Престор вздохнула, улеглась на кровать и снова открыла книгу. Вариан всё равно не сразу остынет и обратится за помощью к ней, и потому можно было спокойно дать принцам самим разобраться в сложившейся ситуации. В конце концов, неужели кто-то смел думать, что у людских сказок про похищенных принцесс нет никакого основания? *** — Ты ведь знаешь, кто мой отец, — прошипел Андуин, уставившись в пол. Конечно, он не имел в виду того, что, как король, Вариан обладал огромной властью, а как отец мог и войной на соседей пойти. Вовсе нет. Просто у короля Ринна был необычайно вспыльчивый характер. Ладно, стоило признать, что всё это могло и до войны дойти. Они сидели на полу пещеры, у входа в которую чёрный принц приземлился пару минут тому назад. Ощущение полёта было потрясающим, с кругами над двором на дряхлом грифоне не сравнится: все эти воздушные ямы, и взлёты вперемешку с падениями, и горячая чешуя... — Но ты ведь в курсе, кто мой отец, — парировал Гневион, опускаясь в пыль рядом с принцем. Спорить об этом было бесполезно. Хранитель Земли по-любому был более крупной рыбкой, чем какой-то там человеческий королёк. Пусть даже и такой вспыльчивый. — И ты утащил меня почему?.. Гневион фыркнул и отвернулся, потому что ну что это за вопрос, как на него отвечать вообще? Разве честное “это всё инстинкты” покроет весь объём катастрофы? Бурлящей, к слову, где-то между рёбер, словно глухие отголоски шёпота Древних Богов, который преследовал всё Чёрное Крыло во снах. Но что ещё оставалось? И Гневион старательно ответил: — Это всего лишь инстинкт. Знал бы ты, как часто моя дражайшая сестрица вынуждена пить всяческие зелья и вылетать “на охоту”, лишь бы не схватить твоего отца и не утащить в самую тёмную пещеру, которую только сможет найти. Она даже обустроила одну такую. На всякий случай. Андуин недоверчиво покосился на Гневиона, а потом к своему вящему удивлению понял, что тот не шутит. — Тётя Катрана? — “Тётя”, — фыркнул дракон. — Старшая дочь Аспекта Земли и сохнет по человеку. Представляешь размер катастрофы? — Что-то подсказывает мне, что она будет чуть поменьше той, в эпицентре которой оказались мы с тобой. Гневион выругался. — Ты чертовски прав. — Тогда, может, стоит по-быстренькому вернуться в Штормград, пока... — НЕТ! Задрожала земля. Гневион сорвался на крик, чего он практически никогда не делал — по крайней мере, в присутствии своего друга — и тут же хлопнул по рту ладонью. Ладонь к тому моменту уже мало напоминала человеческую: на месте смуглой кожи появилась блестящая чёрная чешуя, а по внутренней стороне запястья побежали дорожки маленьких гребней с алыми перепонками. — Всего лишь инстинкт, да? — Андуин вздохнул и взял драконью лапу в свои руки — так, словно хотел её согреть. Дыхание Гневиона выровнялось. Чешуя потихоньку исчезала под аккуратными поглаживаниями человеческих пальцев. Земля перестала дрожать. — Пожалуй, посидим пока здесь, — Андуин оглядел пещеру, в которой было на удивление много всякого барахла, а не просто одинокие факелы, как в той единственной драконьей пещере, куда отец его отводил лично. Вдруг в его голове что-то щёлкнуло и сложилось, и... — Это пещера Ониксии? — охнул Андуин, еле сдерживаясь, чтобы не сжать расслабленную руку драконьего принца. — В общем и целом, — промямлил тот в ответ. — Та самая, для моего отца? Из ноздрей Гневиона вырвались струйки дыма. Этот жест был вполне красноречивым ответом. Андуин привык к выражению эмоций драконами: сложно не привыкнуть, когда всю свою жизнь живёшь бок о бок с одной, а потом и с двумя. — И как долго этот ваш инстинкт?.. — Я скажу, когда отпустит, — уклончиво ответил Гневион и вытащил свою руку из рук Андуина. — Схожу пока за шашками. Штормградский принц вздохнул. Он был не против похищения, как факта, не против ещё одного вечера наедине с Гневионом, но шашки, когда они могли бы потратить время более разумно? Иногда Андуину казалось, что сыну Нельтариона до сих пор два года. В Штормграде Катрана Престор скучающе наблюдала за тем, как король бегает по двору и чуть ли не пинками подгоняет стражу. Поисковый отряд собирать сразу же начал, а к магам обратиться? Конечно, нет. Драконица зажмурилась и потянулась к земле: она отозвалась приветственным гулом и поприветствовала старшую дочь своего Хранителя. После того, как Древние боги исчезли в пространственных дырах, земля очистилась, и всей Чёрной Стае даже дышать стало легче. Ониксия с наслаждением запустила когти в податливый дёрн лужайки, разбитой прям на балконе, и... След Гневиона терялся в Пустынных горах. Катрана побледнела и тут же сиганула с башни вниз, по пути расправляя крылья и сбрасывая с себя человеческий облик. Не хватало ещё, чтобы вся королевская рать во главе с Варианом наткнулась на её маленький алтарь. И откуда только Гневион о нём узнал? Теперь Андуин увидит количество любительских портретов своего отца, и его старые доспехи, и пару флагов с его турнира и... О, великие титаны, и пропавшую с главной площади статую, ту самую, инкрустированную сапфирами, от которой у Ониксии зачесались лапы! Драконица прибавила ходу и начала сочинять достаточно правдоподобную для объяснения всего этого историю. Она почти не надеялась, что светлейший принц ей поверит.