Иммунитет

      Он глядел в огонь, наблюдая за танцующими языками пламени. Сознание его возвращалось к тому, что он открыл за последние пять лет. В конце концов, он остановился на двух пунктах:       1. Он на летающем камне;       2. Здесь нет Книги Перемещения.       Первое он еще мог принять. Он мог работать с камнем: придавать ему форму, строить из него, создавать… или разрушать. Отсутствие Книги ― вот что выводило его из себя. Эти острова… Книги не было ни на одном из них. Его билет на Мист… его здесь нет. Нигде. И пока он глядел в огонь, мрачные мысли прокрадывались в его сознание. Он привез с собой… некоторые принадлежности. Важные. Он брал их с собой, куда бы ни направлялся. И если бы он воспользовался ими всеми… ему бы не пришлось больше смотреть на этот камень.       Он порылся в заплечной сумке. Сперва он вытянул большую бутылку отличного вина. Он не отпивал оттуда ни глоточка: берег ее для разжигания огня. А остальное… он хранил для особого случая. Он достал маленький шприц и большую бутылку жидкого болеутолителя. Самого сильного, какой можно было достать в его Эпохах. Пираты заверили его, что одной дозы достаточно, чтобы притупить любую боль… но не бесчувственности он желал.       Он начал медленно набирать драгоценную жидкость, скрупулезно, осторожничая, чтобы не проронить ни капли. Затем он наблюдал с мрачным удовлетворением, как она входит в кровь. Он уже чувствовал как отнимаются пальцы. Он ввел себе еще одну дозу. Он продолжал до тех пор, пока мог держать шприц. Шприц выскользнул из пальцев и упал на землю, гремя. Звук отражался в эхе до тех пор, пока не показался его затуманенному сознанию церковными колоколами.       «Похоронный марш ― для меня», ― пробормотал он. И пока тьма застилала его зрение, он смеялся, приветствуя ее вторжение. Скоро темнота поглотила его, и он упал наземь.       Он проснулся. Само это смутило его. Он должен был умереть. И, если, конечно, его персональный ад не выглядел в точности как Шпиль, он заключил, что жив. Затем им овладела тошнота, но все, что он смог сделать ― отвернуться, чтобы его не вырвало на себя же. Как низко ты пал, Сиррус, ― сказал он про себя. ― И как же ты теперь бесполезен. Ты даже убить себя нормально не можешь.       Он не знал, как долго лежал там. Его вырвало еще несколько раз. А еще онемение покидало его тело. Но даже в таком состоянии он смог вывести логичное заключение: у него был иммунитет к болеутолителям.       «Хе-хе… Ахенар всегда говорил, что эти вещества меня убьют, ― сказал Сиррус вслух. ― Но ты ошибался, дорогой братец. У меня иммунитет. Иммунитет к смерти.»