***
Сегодня днем должно было состояться великое событие, великая битва, битва, какой еще не видел мир. Битва двух величайших волшебников, светлого и темного. Сейчас оба дуэлянта стояли друг напротив друга, подняв палочки и обмениваясь суровыми взглядами. Обладатель грозного и звучного имени Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор многозначительно перекинул палочку из правой руки в левую, а затем, вспомнив, что он вообще-то правша, перекинул обратно. Обладатель пусть и не очень грозного, но, безусловно, звучного имени Геллерт Адалбрехт Гриндевальд надменно хмыкнул. — Господа, господа, только никакой Авады Кедавры, пожалуйста, — суетился судья, герр Леманн, то и дело сверяясь с блестящими на солнце часами-медальоном, которые, к слову, показывали ровно полдесятого утра. — Авада Кедавра не эстетична. — Леманн, — позволил себе Гриндевальд чуть повысить голос. — Идите с вашей эстетичностью туда, куда вы вчера предлагали мне пойти с моим новым законом. И часы свои туда же заверните! — Значит, темномагические и пыточные можно? — робко обрадовался Дамблдор. Судья исторг громкий вздох, который по громкости мог соревноваться чуть ли не с боевым кличем горных троллей. — Ладно, ровно десяти я ждать смысла не вижу, поэтому давайте начнем дуэль, — произнес герр Леманн и поспешно отошел в сторону. Битва века стремительно начиналась… — Вот мы и встретились, Альбус. Сколько же лет тебе понадобилось, чтобы раскачаться… — насмешливо бросил Гриндевальд, разминая руку. — Как там твой тупоголовый братишка? — Мы долго могли бы перебрасываться пафосными, заштампованными и ничего не значащими фразочками, как в низкопробных книжонках, но, боюсь, у меня совсем нет времени болтать — я опаздываю на встречу. Гильдия Трансфигураторов предложила мне постоянное членство, мне только нужно с ними встретиться… — Слушай, а ты не думал о том, что они перебьются? Я бывал в этой Гильдии однажды, там одни надменные старые пни, — недоуменно пожал плечами Гриндевальд. — Нет? Ну ладно, тогда давай сражаться. — Давай, — Дамблдор сглотнул. На дуэль приходило посмотреть все больше и больше людей. Сначала это был лишь герр Леманн со своей многочисленной родней (пользуясь «контрамаркой», на дуэль, которая обещала стать легендарной, приперлась даже троюродная прабабушка Элла из своей деревни с труднопроизносимым немецким названием, затерянной где-то в лесах), затем начали подтягиваться случайные зеваки, общие знакомые и просто болельщики. Никто и никогда не видел такого потрясающего уровня колдовства! Бушевали стихии, летали лучи и гремели вспышки проклятий — чародеи даже не считали нужным произносить заклинания вслух. Дамблдор взмахнул палочкой, что-то бормоча на странном языке с резкими гласными, подозрительно напоминавшим язык древних норманнов, и из красного луча соткался феникс, удивительный феникс в красно-золотом оперении, который с гортанным клекотанием начал кружить вокруг Гриндевальда — тот пока небезуспешно отбивался от него лучом Темной материи. — По-моему, сюда кто-то идет, — неожиданно промолвил Гридевальд, не опуская палочки. — Какая-то баба в чепце. — Ты думаешь, я куплюсь на этот заезженный трюк? — А я тебе серьезно говорю. Обернись, так и быть, я даже не буду посылать тебе проклятия в спину, пусть это и противоречит Кодексу Темного Властелина. Как там — я буду одеваться в светлые и яркие тона, чтобы конфузить врагов… — Нашел дурака, — Альбус мотнул головой и вдруг скрючился от сильнейшего подзатыльника. Гриндевальд не врал. Прямо за спиной Альбуса стояла высокая черноволосая женщина с характерно длинным носом и поджатыми губами, одетая в старинное платье. Она неуловимо чем-то напоминала Дамблдора, и это сходство проявилось бы еще сильнее, если бы не выражение ярости на лице, делающее ее похожей на тигрицу. — Как тебе не стыдно, акромантул ты эдакий? Правильно я тебе говорила, не нужно было тебя отправлять в этот твой Хогвартс! Есть же много других нормальных школ. Вон, Куоррибенк — чем не школа? Но нет, твой отец уперся, как баран — Альбус должен окончить Хогвартс, я сам его оканчивал… И куда его привел этот Хогвартс? В камеру Азкабана, вот куда! Миссис Дамблдор шумно выдохнула, переводя дух. Ее непутевый отпрыск, очевидно, контуженный столь бессмысленной и беспощадной тирадой, вжал голову в плечи и попытался было незаметно улизнуть. Безуспешно. — Вот до чего тебя довел этот Хогвартс — устраиваешь дуэли среди бела дня, и с кем? С Батильдиным племянником! Сколько раз я тебе говорила, не водись ты с этим манерным мерзавцем — он же приобщит тебя к плохой компании, еще и в революцию потащит! — Кендра схватила хоть и не очень-то теперь и величавого, но могущественного светлого мага за ухо. Все застыли памятниками Мерлину, и лишь Гриндевальд смеялся, как лось, стукнутый дубинкой по голове. — Ты… ты же говорил, что… что она… умерла, — он начал задыхаться от смеха — очевидно, то, что его противника так опускают, казалось ему забавным, казалось, еще немного, и он начнет кататься по земле. Миссис Дамблдор нахмурилась еще сильнее и влепила скрючившемуся Альбусу еще один богатырский подзатыльник. — Значит, так ты относишься к своей матери, гиппогриф контуженный? Все, никакой дуэли! — Но, мам… — Альбус был истинным представителем своего факультета: он еще попробовал возмущаться. Зря: Кендру Дамблдор остановить было уже невозможно. — И никакого Хогвартса! Все, молодой человек, мы идем домой! Распустился тут без меня, — кивнув Гриндевальду, который просто сидел на земле и икал, миссис Дамблдор гордо удалилась с поля битвы, держа за ухо упирающегося обеими ногами непутевого отпрыска цепкими крючковатыми пальцами. — Но мне уже пятьдесят, мам! — Помолчи, не дорос еще мать уму-разуму учить! Гриндевальд перестал икать и, держась за сердце, пытался отдышаться. Феникс приземлился к нему на плечо и клюнул в шею. — Меня-то за что? — возмутился он. В волосах у него копошился черный жучок, неторопливо строивший из веток маленький домик.***
Альбус по жизни был терпеливым и незлобивым человеком. Когда маленькая сестра строила вигвам на его письменном столе и складывала из его тетрадок костер — он терпел. Когда Том Реддл со Слизерина открывал Тайную Комнату и убивал магглокровных школьниц — он терпел. Когда его прессовали в Министерстве за наличие брата-зоофила — он терпел. Даже когда Гриндевальд устраивал всей Европе почти что ядерный экстерминатус, проносясь по Старому свету Черной Смертью — он терпел. Альбус был очень терпеливым человеком. Но то, что посреди дуэли его опозорила на весь магический мир собственная мать, воскресшая из мертвых, он стерпеть не мог. — Мама, — Альбус отхлебнул горячего чая с таким знакомым запахом, который на мгновение возвращал его в детство: такой чай, как у мамы, он делать так и не научился. — Это очень нехорошо… — Надень носки, — негромко прервала его Кендра и положила в рот затвердевшее печенье. — Что? — Носки, говорю, надень! Лапы холодные, как у гуся. — Но… — За едой не разговаривают! — обрубила его суровая матушка, и Альбус тихо застонал. За что? Он ведь даже не перешел на Темную сторону, он помогал страждущим, он кормил детей лимонным шербетом и печеньем и переводил старушек через дорогу… за что? За что же злые силы покарали его так жестоко?!***
Кендра смотрела на сына — и не могла поверить своим глазам. Всего за несколько лет ее Альбус, ее солнышко, ее кровинушка, вырос в здоровенного плечистого детину метра под два. — Мама… — мало того, что вырос, так еще и перечит! — Сына, — с жаром ответила ему Кендра, бухая на стол здоровенное блюдо с богатырского размера ростбифом и просто огромного размера картофелинами, которое от излишне эмоционального удара отозвалось жалобным гулом. — Ты что это, сына, против родной матери идешь? Да я… — Мама… — Посмотри на эти руки, сына, — Кендра вытянула руки Альбусу прямо в лицо, чуть не выбив зуб. — Вот этими руками, сына, я прижимала тебя к груди. Вот этими руками и лечила тебя, когда ты вечно бегал по лесу и жрал что-нибудь не то. Вот этими руками, — от волнения Кендра перешла на крик, — я десять лет подмывала твою попу, мыла твои каканые пеленки, и, напомню тебе, ты пачкал их с такой скоростью, словно сам Салазар Слизерин поселился на вечное проживание в твоих кишках! — Мама! — Альбус побелел и шумно выдохнул, тщетно пытаясь казаться спокойным. — Мама, то, что ты так лестно отзываешься о моих кишках, конечно, здорово. Но у меня теперь дуэль, которую ждет весь магический мир! И мне нужно… — Вот именно! — загрохотала Кендра, и Альбус вжал голову в плечи. Так, на всякий случай. — Ты взрослый человек, и вместо того, чтобы охмурять молоденьких девочек, ты бегаешь по дуэлям! Я хочу внуков, Альбус! Хочу, чтобы хоть кто-нибудь смог назвать меня «бабой Кендрой», а тебя отцом! От такой тирады Альбус побледнел: женатым и, тем более, отцом он становиться вовсе не хотел. И дело было вовсе не в тех наклонностях, которые так любили приписывать ему завистники, и которых, кстати, не было и в помине. Просто Альбус был слишком увлечен наукой, да так сильно, что женщины тут и рядом не стояли, будь они хоть сто раз раскрасавицами! К сожалению, остальные этого отчего-то не понимали. — Мама, мне нужно на дуэль, — предпринял Альбус самую отчаянную попытку. — И мне плевать на поведение какого-то фантома, которого даже нет в живых!.. Ох, зря я это сказал, — раскаялся Альбус в своем мимолетном порыве, наблюдая за тем, как мама наливается красным, истинно Дамблдоровским, цветом лица. — Я пришла, потому что меня позвал Аберфорт! Ему было так плохо, он так жаловался: сам, небось, даже не озаботился тем, что чувствует твой брат и почему он предпочитает коз женщинам! Ну, все, — Кендра шумно выдохнула и стукнула кулаком по столу. — Хватит, нагулялся. Ты наказан, и из своей комнаты больше не выйдешь! — Мне под шестьдесят, женщина! — И в Хогвартс ты тоже не вернешься! — Мама, я его директор! — Мне плевать! Альбус пошатнулся и упал в обморок.***
30/IV/1945, Годрикова впадина, Англия. Кажется, мой брат — некромант. Ан, нет: он просто идиот. Он, совершенно не зная ни о чем, вызвал из мира мертвых мою преподобную матушку, точнее говоря, ее фантом. Этот фантом полностью копирует черты характера матери, причем проявляются они в самой неприглядной ее форме: вот уже несколько дней меня держит взаперти сбрендивший фантом, который искренне считает, что для меня так лучше! Бред сумасшедшего! Самое ужасное заключается в том, что в присутствии фантома нельзя колдовать, и… — А-а-альбус! Ты опять пишешь что-то за едой? Тебе не стыдно? Никакой ерунды за столом в моем доме! — в мусор полетел еще один ежедневник в черной кожаной обложке. Прежде Альбус бы непременно возмутился, но сейчас он счел за лучшее промолчать. «Плакало мое членство в Гильдии Трансфигураторов, — грустно подумал он. — Плакала моя учительская карьера. Плакала моя дуэль…» — Альбус, ты кушай, кушай, — примирительно сказала Кендра, похлопывая сына по руке. — И не горбься. Ты такой худой стал, прямо кожа да кости, да еще и сутулый! Да тебя ж маленькая девочка с лопаткой уделать может!.. — Мама… — Не трепись за едой! Когда я ем, я глух и нем! И, вообще, не пора ли тебе жениться? Вон, Бельвина-то Блэк чем тебе не жена? И красивая, и… — Она уже замужем, — поспешно сказал Альбус, не успев даже испугаться возможной угрозе. — И она слизеринка. — Слизеринки, гриффиндорки… Чушь! Чушь собачья! — не дрогнула Кендра. — А… А вот Хэпзиба, Смит которая, помнишь? Твоя однокурсница, между прочим. Всем хороша: и добрая, и умная, и богатая… Представив себе, как его бывшая однокурсница тянет к нему загребущие ручонки, Альбус вздрогнул и часто заморгал. Ну уж нет! Не для того мама орла растила! Кстати, о мамах… — Да она под центнер весит! — Ну и что? Зато дети хорошие будут, и… и… — Кендра зевнула во все горло, и, не договорив фразу до конца, осела на стол и уснула прямо лицом в вязкой кашке, громогласно захрапев. За спиной ее обнаружился самый странный персонаж, какого только Альбус мог увидеть в роли своего спасителя от фантома с обостренным материнским инстинктом. Этим странным персонажем оказался все тот же Геллерт Гриндевальд в маггловском медицинском халате и со шприцом в руках. — Я ограбил ветеринарную клинику, — он констатировал этот неприглядный факт театральным шепотом. — Забирай свою палочку, и пошли отсюда. — Я в тапочках… — Мерлиновы панталоны, слабоумие — что, у вас семейная черта? — простонал Геллерт и потащил Альбуса к выходу, стараясь даже случайно не наступить ни на что скрипящее. — Что, она, кстати, от тебя хотела? — О, она требовала от меня страшные вещи, — произнес Альбус трагическим шепотом. — Она хотела женить меня на Хэпзибе Смит! — Мерлин, — вздрогнул Геллерт и на всякий случай перекрестился. — Значит, так, — Альбус посмотрел на часы, — кажется, в Гильдию я еще успеваю, так что… — Альбус двинулся было по улице, как вдруг был остановлен цепкой рукой злейшего друга. — Тебя, что, многочисленными подзатыльниками контузило? — прошипел Геллерт. — Я, что, просто так тебя вытащил, что ли? Пошли скорее заканчивать дуэль, я уснуть не смогу! — Хорошо, хорошо, — Альбус примирительно поднял руки кверху, — только почему мы говорим шепотом? — Понимаешь ли, — Гриндевальд неловко потупился. — Моя бабушка Батильда узнала о нашей дуэли и, кажется, ей это не очень понравилось…