За открытой дверью

Дверная ручка сразу же возвещает о своей капитуляции. Она не сопротивляется под хваткой крепкой руки, которая неспешно тянет её вниз, а затем так же медленно отпускает. Толкая деревянную преграду вперёд, мужчина ждёт, пока проём станет достаточно широк для того, чтобы войти внутрь. Когда это происходит, он, не колеблясь, переступает порог и, закрыв за собой дверь, прислоняется к ней спиной, чуть приподнимая голову. Взору МакКанна предстаёт гостиничный номер, мало чем отличающийся от его собственного, особенно в данное время суток: шторы плотно задёрнуты, свет приглушён, а на кровати приглашающе откинуто одеяло. Но кое-что всё же напоминает Рори о том, что он находится на чужой территории. И это "кое-что" и есть самая главная причина, по которой мужчина оказался в столь поздний час здесь, к тому же без приглашения. Впрочем, нужно ли оно было? После такого насыщенного дня, как уходящий, Софи хотелось улечься в постель, ощутить кожей, разгоряченной вечерней ванной, холодок чистых простынь, блаженно прикрыть глаза и отдаться Морфею. Но, признаться честно, это был только второй вариант развития событий сегодняшней ночи, и девушка, как бы противоречиво это не звучало, всем сердцем надеялась, что сильные руки высокого шотландца вдребезги разобьют эти планы. Девушка не столько слышала, сколько чувствовала постороннее присутствие. Но поскольку она была полностью уверена в том, кто так бесцеремонно осмелился нарушить её покой, не спешила поворачиваться в сторону двери для того лишь, чтобы подтвердить свою догадку. Софи, совершенно не стыдясь, в одном лишь полотенце, стояла спиной к вошедшему и знала, что тот скользит взглядом по её длинным стройным ногам, безвольно опущенным нежным рукам, откинутым на спину рыжим влажным волосам, на кончиках которых скапливаются капли воды и беззвучно, не давая возможности проследить их путь, приземляются на ламинированный паркет. Только вот чтобы увидеть что-то большее, гостю пришлось бы выйти из тени, а он отчего-то не желал этого делать. Что ж, Тёрнер не из робкого десятка. Софи протянула руку вперёд, к коробке, стоящей на туалетном столике, и толкнула её вбок, но та оказалась слишком лёгкой и, проехав по гладкой поверхности дальше, чем планировалось, с глухим стуком упала на пол: крышка отлетела чуть в сторону, что-то, до того скрываемое за картонными стенками, тут же поспешило вывалиться наружу, но девушке не было до этого дела. Главное, она избавилась от предмета, заслонявшего центральную часть зеркала, и теперь Тёрнер могла разглядеть визитёра в отражении. Для него же этот шаг, очевидно, послужил разрешением для перехода к дальнейшим действиям. Софи заворожённо глядела в отражающую поверхность до тех пор, пока не оказалась захвачена в кольцо сильных рук, а спиной не почувствовала напряжённую крепкую грудь. Рыжеволосая барышня, не так давно покинувшая жаркий плен приятно обволакивающей тело воды, теперь попала в другой, не менее будоражащий кровь. И она не собиралась пытаться из него вырваться, по всей видимости, он приносил ей исключительно удовольствие, о чём свидетельствовали запрокинутая голова и прикрытые глаза. Мужчина облизал пересохшие в один миг губы и, наклонившись к ушку англичанки, прошептал: - Значит, ты бы хотела больше мужской наготы в сериале?* Софи улыбнулась, но глаз не открыла, а только скользнула своими ладонями вверх по бёдрам мужчины и накрыла его мощные руки, сомкнувшиеся на её талии. Затем улыбка девушки стала ещё шире, и она игриво произнесла: - Неужели Пёс ревнует свою Пташку? При упоминании их сериальных образов МакКанн сразу же вспомнил их первую встречу, вычитки текста, съёмки, совместные мероприятия. Если раньше он делил свою жизнь на тривиальные "до" и "после", то теперь в его сознании укрепились периоды "до" и "сейчас". Этот год вообще стоял особняком в его памяти, потому что он изменил реальность шотландца до неузнаваемости. В этом году мужчина впервые посмотрел на рыжеволосую юную девушку не как на девчонку-подростка, а как на молодую женщину. И какое событие послужило этому осознанию, он тоже помнил. Помнил, может быть, даже лучше, чем вчерашний день. Ещё он помнил, что творил после, и прекрасно знал, что так поступать было неправильно, но один лишь призывный взгляд голубых глаз - и он тут же забывал о всех тех обещаниях, которые давал сам себе. Что в такие моменты щёлкало в его голове, он не знал, поэтому сначала полагался на трезвый рассудок Тёрнер, но та оказалась ещё импульсивней него, и огонёк надежды на то, что его прогонят прочь, угас, не успев толком и зародиться. Всё чаще брюнет старался убедить девушку в том, что отношения, отличные от дружеских, между ними невозможны в силу возраста... И чего-то ещё... Каждый раз приходилось придумывать что-то новое, отчего-то МакКанн забывал обо всём, кроме неизменной первой причины. Да вот только Софи, сжав губы в тонкую полоску, снова и снова наблюдала за его судорожным, постоянно сбивающимся дыханием при попытках вбить в мозг красавицы-англичанки "что такое хорошо, что такое плохо". Она не перебивала, слушала до конца, а потом, стоило только мужчине развернуться и попытаться уйти, хватала его за запястье и обнимала с такой силой, которая непонятно из чего рождалась и где хранилась. И в конце концов Рори сдался, считая, что девушка всё равно рано или поздно одумается, прогонит его. Так зачем же сейчас отказываться от того, что приносит удовольствие им обоим? - Почему же ты не закрываешь дверь, щеголяя по номеру в таком откровенном, с позволения сказать, наряде? - рычит МакКанн, представляя, как чьи-то чужие грязные руки оставляют на её идеальной коже тёмные полосы, и тут же морщится, плотнее притягивая девушку к себе. - Во-первых, есть охрана на этаже. А во-вторых, кто рискнёт входить в номер, на дверной ручке которого висит табличка с надписью "Просьба не беспокоить"? - То есть ты не ждала никого сегодня? - притворно изумляясь, осведомляется мужчина. - Неверно, - тянет Софи. - Как раз-таки ждала того единственного, кто рискнёт. И он пришёл. Её слова распаляют его, мужчина делает глубокий вдох и натыкается взглядом на самодельную куклу, очередной подарок от поклонников, и сейчас как никогда осознаёт, что Тёрнер совершенно другая, нежели её героиня в "Игре престолов". Софи не боится смотреть ему в глаза, не вздрагивает от его прикосновений, будь он в образе Клигана или же со своим истинным лицом, скорее наоборот, принимает их, полная желания, словно это даёт ей какую-то жизненную силу. Рори переводит взгляд на зеркало и невольно сердце его замирает: в отражении он видит себя, крепко прижимающего к себе прекрасную девушку, та в свою очередь блаженно улыбается, предпочитая не видеть, а чувствовать. И тут же боль пробегает по телу мужчины, оставляя покалывающие отметины. Кто бы знал, как он хотел, чтобы так было всегда, чтобы все знали, что она по доброй воле отдаёт ему и душу, и тело, но осознание того, что это невозможно, заставляет сжимать зубы до такой степени, что сводит челюсти. Софи, словно почувствовав его незримые внутренние мучения, распахивает глаза и, повернувшись к нему лицом, удобно устраивает свои ладошки на его груди, сразу же отметив, что футболка пропиталась водой, стекавшей с её волос. Тёрнер запускает руки под тёмную ткань и, прикоснувшись к холодной коже, принимается её растирать, хотя это совсем необязательно, даже несколько нелепо. - Мешает, - шепчет Софи и тянет края футболки вверх, вынуждая Рори помочь ей. Сжимая в левой руке ненужный атрибут одежды, второй девушка невесомо касается рельефных, чуть выступающих мышц, открывшихся её взору. "Хорошо, что его персонажа не будет в следующем сезоне, а то мало ли, Дэвид и Дэн прислушаются к предложению Кита", - думается барышне. Да, помнится, раньше Тёрнер считала, что кое в чём шотландец не похож на таких мужчин на площадке "Игры", как Джейсон Момоа или, например, Конан Стивенс. Как же она ошибалась... Вот пусть и зрители, точнее, зрительницы, продолжают ошибаться, наслаждаясь Псом в предыдущих сезонах исключительно в доспехах. Софи тянется к губам мужчины, но вдруг резко останавливается и, развернувшись, направляется в сторону, попутно бросая футболку на кресло. Рори недовольно выдыхает - она снова заводит эти игры. Но сейчас он терпеть не собирается. Бросаясь за ней следом, МакКанн в два шага настигает рыжеволосую и прижимает спиной к ближайшей стене, крепко держа за плечи и сокращая расстояние между их телами до минимума. - Ты не находишь, что это уже где-то было? - вновь довольно улыбаясь, напоминает Софи. Рори усмехается, понимая, о чём говорит Тёрнер, но у него имеется и своё мнение. Да, в её игру можно играть и вдвоём, он тоже имеет на это право. - Нет, - пожимает плечами брюнет. - Тогда всё было по-другому. Разве я мог позволить себе сделать так? - мужчина чуть отстраняется, одной рукой упирается в стену, а другой проводит по шее красавицы, очерчевает плечо. - А уж за это гореть бы мне в Аду. Собственно, это распространяется и на сегодняшний день, - подытоживает МакКанн и одним ловким движением срывает с Софи полотенце, накрывает правую грудь, легонько оттягивает уже затвердевший сосок, спускается ниже и властно сжимает бедро. Тёрнер не теряется, обвивает шею мужчины руками и прижимается к нему плотнее, отвечая: - Ты, может быть, и не мог себе такого позволить. Да только вот кто сказал, что я об этом не мечтала? - она подаётся вперёд, но мужчина её опережает и накрывает мягкие тёплые губы Софи своими. - Жаль, что ты сегодня в брюках, - лукаво шепчет голубоглазая. - С килтом расправляться куда проще, - и тянется к пряжке его ремня. Он вновь удивляется её напору, но подчиняется, ловя себя на такой знакомой мысли, что когда-нибудь девушка точно опомнится. Так пусть это будет не сегодня. И не за этой незапертой дверью. "Значит, ты бы хотела больше мужской наготы в сериале?"* - основывается на вопросе зрителя на Comic Con-2014, его вопрос же основывается на заявлении Кита Харингтона в каком-то интервью.