Без времени на мысли

J-rock, Royz, Vistlip (кроссовер)
Слэш
R
Завершён
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
Нравится 2 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Я не настолько силён, чтобы не приближаться к тебе. Не могу убежать от тебя, Потому что просто прибегаю обратно. Как мотылёк я стремлюсь к твоему пламени.

Apocalyptica ― Not Strong Enough (Acoustic At The Sibelius Academy) Apocalyptica ― Not strong enough EXO ― It's still a Dark Night

      Прохлада надвигавшегося вечера едва заметным гостем проникала в просторный зал, где и без того было слишком много посетителей. Дамы в вечерних платьях изрядно пестрили украшениями и едва не затмевали тех, кто являлись виновниками торжества, не слишком яркого, но достаточно необычного, чтобы привлечь к себе много народу. Гакт, привычно сжимая в руках микрофон, увлечением рассказывал о том, как в голову ему пришла такая замечательная идея ― устроить масштабную встречу с фанатами, где окажутся собранны не одна или две группы, а количество гораздо большее. Сами собравшиеся конечно же не подозревали, что приглашенных было ещё больше, но, находящиеся в постоянных разъездах, далеко не все музыканты могли себе позволить даже один вечер в приятной компании давних знакомых и ещё не особо узнанных коллег. Богато уставленные закусками столы и всюду снующие официанты с подносами полными вина и шампанского должны были развеять любые неловкости и кажется неплохо справлялись со своей задачей, а может быть всё тоже количество людей скрывало не самых довольных участников мероприятия. И вообще многое оставалось сокрыто от непрошеных глаз.       ― И вновь нас сводит вместе Камуи, ― Уми едва не выронил очки от близости этого голоса, чужого, незнакомого до каждой сорванной хрипотцы, но в тоже время пробуждающего такие воспоминания на уровне эмоций, что спокойствие разбивалось без права на спасение.       ― Не только нас, а всех попавших под его щедрую раздачу, ― осторожно водружая неизменный аксессуар на место, мужчина обернулся к заставшему его врасплох гитаристу. Он ожидал, что окажется встречен насмешливой немного безумной улыбкой, с которой обязательно ассоциировался Куина, но вместо этого его ждал пронзительный взгляд и покусываемые в нерешительности губы. Будто бы Куина и сам не знал, стоило ли ему подходить в этот вечер к человеку, которого он не знал, ровно настолько же насколько не знали и его.       Группка подбежавших девушек, спешно извиняясь и жеманно посмеиваясь, попросила автографы у обоих поочерёдно. По распухшим блокнотикам становилось понятно, что гитаристы далеко не первыми числятся в списках их жертв, что в большом количестве находились в зале. Одна из них, самая смелая, достала было фотоаппарат, но под строгим взглядом Уми тихо ойкнула и спрятала его в маленькую сумочку вновь. Шепнув что-то своей подруге, она сбито извинилась ещё раз и увела фанаток на поиски иных, более дружелюбных кумиров.       ― Ну вот, а у нас могло бы быть хоть одно общее фото, между прочим, ― заметил Куина, молча наблюдая за происходящим со стороны. Всё случилось достаточно быстро, но он непозволительно долгое время смотрел на Уми, чтобы уловить каждое изменение эмоций на его лице. Вот и теперь, когда девушки скрылись из виду, черты его стали более расслабленными, и он охотно повернулся к настойчивому собеседнику.       ― Подобное, на память, можно сделать и без девушек, ― неловкое молчание и Куина всё же не сдержался от смеха, понимая фразу совершенно двояко, как понял бы её и каждый. Уми улыбнулся в ответ, но скрыл смущение, отворачиваясь, умудряясь даже собственную неловкость обыгрывать красиво, забирая два бокала с шампанским с подноса проходящего мимо официанта. ― Наверное, полагается выпить за встречу?       ― Думаю, это хорошая мысль, ― Куина протянул руку вперёд в желании забрать один из бокалов и многочисленные браслеты на его руке призывно зазвенели, но ему казалось, что звук этот потонул в ином и не в звуке музыки долетавшей с небольшого подобия сцены. Он слышал совершенно чуждое ― звук разрываемого раскатом грома воздуха, что пронёсся где-то внутри от нечаянного соприкосновения пальцев, и, судя по ошарашенному взгляду Уми, он слышал его тоже.       ― Ты на меня пугающе влияешь, ― звон бокалов, и пригубленное шампанское щекотно коснулось губ.       ― Заставляю молодеть и тяну к свершению безумных поступков? ― попытался пошутить Куина, не убирая стеклянного края и поигрывая об него пирсингом, что повторял приглушенный звон снова и снова, на каждом слове гитариста.       ― Заставляешь теряться и терять своих… ― оглянувшись по сторонам Уми надеялся найти согруппников, что до этой встречи оставались под его незаметным присмотром, но теперь совершенно незнакомые лица сменили их.       ― Мальчики ещё растут, ― неожиданно, цитата из собственной песни, голосом Куины стеганула по лопаткам жаром плети, заставляя перестать вглядываться туда, где его не искали и вновь переводить взгляд на собеседника. ― Думаю, они и сами прекрасно справятся. Идём отсюда.       ― С чего ты взял, что я хочу уйти? ― хитрый прищур чуть скрыл азарт зарождавшийся в глазах Уми, он сам не понимал отчего так волнительно это предложение, но всё же хотел слышать ответ. Позволял широкой ладони накрыть его плечо и разворачивать по направлению к лифту.       ― У тебя взгляд, словно у… ― Куина смолк, запоздало прикусывая губу. Пирсинг лязгнул о зубы выдавая замешательство гитариста ещё больше.       ― Ну же, договаривай. Мне интересно, ― Уми понимал, что нагрянувшее веселье лишь результат выпитого шампанского, но позволял его игристому хмелю брать над собой власть. Всё-таки, подобные вольности он мог позволить себе не так часто, чтобы задумываться об их надобности теперь. В странной компании и при странных обстоятельствах.       ― Словно у потерянного пса, который только и ждёт, чтобы за ним вернулись и позвали домой, ― уже в ожидании кабины, оборачиваясь к своему спутнику, Куина выдавил те слова, что навязчивой ассоциацией пришли в голову. Он ожидал увидеть гнев в глазах напротив, но вместо этого увидел любопытство.       ― Интересно. Значит я, по-твоему, похож на собаку? ― это не могло звучать как оскорбление, определённо не могло. Уми даже не допустил подобной мысли, а потому не отводя взгляда от музыканта продолжал спокойно поигрывать остатками выдохшегося в бокале напитка.       ― Нет, на божество, ― из под сиреневых линз этот взгляд казался особенно пронзительным, а звучащая в отдалении музыка стихала ещё на тон, позволяя словам проникать в самое сердце слушающего, едва не заставляя его выпускать из пальцев ножку из тонкого стекла. ― На Анубиса. Бога Смерти.       ― Почему сразу так… ― в горле пересохло, а появившаяся от волнения хрипотца заставила смолкнуть, признавая поражение и допивая остатки невкусного более напитка, отставляя бокал на ближайшую тумбу.       ― Ты убиваешь меня своей чуждостью и в тоже время… ― заходя в кабину Куина смолк, обворожительно, но слишком профессионально улыбаясь вышедшим из неё девушкам. Он прошел внутрь сам и с опаской оглянулся назад, боясь, что его спутник потеряется где-то в восторженных возгласах новоприбывших гостей, заплутает в лоске их белоснежных кружев, но Уми невозмутимо проследовал за ним.       ― Если хочешь знать, Анубис в мифологии не так страшен, как тебе думается. Он всего лишь проводник в царство мёртвых, ― кабина закрылась и неспешно двинулась вниз, заметно ограничивая пространство ― одно на двоих, сменяя все звуки монотонным шумом. Находившийся на последнем этаже зал для назначенной встречи оказывался той самой причиной, что позволяла побыть гитаристам наедине чуть больше минуты.       ― Тогда… проводишь меня? ― ещё не отводя взгляда с многочисленных кнопок и продолжая скользить пальцами по гладкости металлической стены, Куина мог представить недоумение Уми, а оттого засмеялся, добавляя застенчиво: ― Домой. Проводишь?       ― У меня возникает лишь один вопрос: тебя к кому домой проводить? К тебе или же… ко мне? ― слова прозвучали так близко, что на загривке у Куины волосы дыбом встали, и возможно дело бы не ограничилось только этим, если бы не понимание ― всего минута, одна на двоих. Минута, которой не хватит ни на что.       Но сорванный поцелуй и украденные объятия всё равно вершили своё дело, позволяя безумию зародиться от единственной искры, яркого всполоха воспоминаний в которых не мысли ― сгустки томимых эмоций, так долго ждущие своего часа. Куина оказался прижат к стене так неожиданно, что выбитый из легких воздух всё никак не желал наполнять их вновь. Задыхаясь от этой близости, он искал чужие губы, находил и едва не прикусывал до крови, без лишних слов говоря о том, как желанна, как нужна была эта случайная встреча. Зажатый в крепости чужих объятий он терял счёт времени, как и сам Уми терялся в собственном наваждении, что затмевало разум неожиданно и неоспоримо. И чем слаще казался украденный поцелуй, чем крепче и откровенней становились объятия, тем более горьким казалось прерывать их, но дверки спустившегося на первый этаж лифта неумолимо распахивались и у выхода… Уми встречали согруппники.       ― Ну наконец-то! ― возводя руки к потолку Ю, казалось, ликовал более прочих.       ― Мы уже думали подниматься искать тебя вновь, ― пожаловался Томо, приобнимая подошедшего лидера за плечи и ненавязчиво подталкивая к выходу.       ― Вы могли бы мне позвонить, ― растерянно оглядываясь назад… Уми не увидел никого. Это было бы похоже на схождение с ума, если бы не слишком отчётливый вкус поцелуя на губах и смятая бумажка с заветными цифрами номера в руке.       ― Могли бы, но… кажется на этот раз Камуи позаботился о том, чтобы фанаты не вели прямых трансляций с места встречи. Там наверху нет связи, ― вещал без умолку Тоя, сумевший урвать с празднества баночку пива, которой сейчас, объясняя, продолжал активно жестикулировать. И кажется плевать ему было на то, что Уми не слушает его. А Уми… он разочарованно прекращал напрасный поиск и забирался в пойманное такси, кое-как помещаясь на заднем сидении в компании коллег. ― А теперь, когда наша миссия выполнена. Кампай?       Неудачно поднятый напиток и не вовремя сдвинувшееся с места авто сделали своё дело. Часть пива оказалась на потолке, а часть на брюках Уми неудачно оказавшегося рядом. Вопреки ожиданиям большинства, он и не подумал отчитывать Тою, всё ещё находящийся под впечатлением от встречи. Лишь попросил первым его завести домой. Но знай он, что в это же самое время едкая влага рушит неровные линии чернильных цифр на заветной бумажке… он бы среагировал иначе. Но всё это было чуть позже. А пока была продолжительная поездка, попытка быть собой и рой мыслей в голове, гудящих, не спешащих проходить и невозможных к осмысливанию, когда четыре голоса рядом пытались перекричать песню, играющую в радиоприёмнике. И в этой песне отчётливо узнавался голос Субару. Он вещал о любви, а Уми становилось стыдно. Его недавнее поведение, в нём не было и грамма того светлого чувства, что возносили в восторженных или же томимых тоской стихах многие исполнители.       ― Что-то случилось? ― Руи осторожно прикоснулся к плечу, понижая голос до достаточно тихой интонации, чтобы остаться услышанным лишь своим лидером, но тот лишь отрицательно мотнул головой, пряча взгляд за неровно обстриженной чёлкой.       «Случилась жизнь, без времени на…» ― мысль оборвалась также внезапно, как и остановилось такси. Тоя бы возможно повторно разлил содержимое баночки, если бы там что-то ещё осталось.       ― Может, всё-таки поедешь с нами? ― поинтересовался с переднего сидения Томо. ― Одно дело вечер среди малознакомых людей, но другое дело в компании своих, верно ведь?       ― Верно, но я немного устал. Повеселитесь, как следует, ― заботливая улыбка досталась каждому и даже водитель, уловивший её через зеркало, невольно смутился. Но Уми не особо заботился о том, как останется воспринято его прощание. Только не сейчас, когда ноги несли его к квартире так быстро, а чуть подрагивающие пальцы пытались нащупать заветный клочок бумаги в кармане и обнаруживали… размокшую тряпицу тёмно-синего цвета. Облако, в которое превратился ряд цифр, не давало ни единой надежды на узнавание их очертаний. Наверное, это выглядело слишком нелепо, проходящая мимо соседка поинтересовалась всё ли в порядке, когда Уми не ответил на её приветствие так и оставшись стоять возле своей квартиры и разглядывать бесполезную более бумажку на ладони. Бросив в ответ что-то невразумительное, он скрылся в квартире, чтобы остаток ночи провести томительности собственных противоречий. В желании воспользоваться соц.сетями для восстановления контакта и, в тоже время не решаясь это сделать. Не имея для этого никаких оснований.       ― Привет, Куина! Знаешь, я хотел тебе позвонить, но не смог. Мой драммер залил ту бумажку и… ― Уми столько раз говорил эти слова и каялся гитаристу во сне, что произнести их в реальности становилось чем-то невозможным. И пережитая в сомнениях ночь становилась решительно заваленным делами утром, а после него, влиться в череду повторяющихся насыщенных дней становилось не так сложно, как казалось поначалу. И пролетевший день уже не был полон томления, как и вся неделя. Как и месяц, подошедший к концу также скоро, как и заканчиваются любые пустые переживания.       ― Не бери эти цепочки, они тебе не подойдут, ― Куина оказался за спиной также неожиданно, как и положено оказываться продавцам-консультантам, но Уми был уверен, что гитарист здесь не работал никогда, а это значило лишь одно.       ― Очередное совпадение? ― не выпуская из рук браслета взятого с тёмного бархата витрины, Уми обернулся, чтобы вновь не увидеть насмешку. Лишь тихую печаль в светло-карих глазах, лишенных линз и масок куда более страшных.       ― Может быть и так, ― улыбка коснулась увешанных металлом губ, но тут же потухла. ― А может, я послан тебе свыше, чтобы помочь избежать такого безвкусного и ужасающего выбора.       ― Может быть, тогда предложишь сам что-то иное взамен? ― Уми нахмурился, ему нравился выбранный браслет, но всё-таки любопытство брало верх над упрямством и раздражением, заставляя класть украшение на место и с интересом наблюдать за Куиной. Его пальцы мягко скользили по чёрной подставке и подушечки касались лишь некоторых вещей, да и то быстро, словно бы обжигаясь, отстранялись прочь. И лишь на одной вещи он задержался на достаточно долгий срок, чтобы заинтересоваться ей всерьёз и показать ожидавшему вердикта Уми.       ― Самый раз для тебя. Не броско, но в тоже время впечатляюще, ― Куина повертел в руках добытый перстень в форме черепа и, недолго думая, ловко надел его на указательный палец гитариста, приближая его руку к себе и несмело стискивая в своей ладони. Уми мог бы и возразить, но остался слишком очарован посветлевшим лицом, на секунду позволяя себе поверить во вздорную и неслыханную глупость ― Куину действительно послали небеса. А потом озарение пришло, сменяясь полным осознанием происходящего.       ― Знаешь, я себя сейчас немного неловко чувствую, ― признался Уми, ― будто…       ― Не договаривай, ― всё ещё сжимая в руках крепкую ладонь, Куина бегло осмотрелся по сторонам, отмечая, что продавцы тактично отошли на достаточное расстояние, чтобы не слышать ничего. И не видеть из-за широкой спины старшего гитариста, как он беспокойно перебирает кольца на длинных пальцах. ― Он неплохо будет сочетаться с остальными.       ― Возможно, ― Уми посмотрел на собственные украшения, но отчего-то видел не их, а лишь паучьи пальцы собеседника, что непрерывно касались его рук, беглыми прикосновениями, рождающими лёгкую щекотку. ― Думаю, я доверюсь твоему выбору и…       ― Я так ждал твоего звонка, ― отстраняясь быстро, Куина продолжал удерживать эту связь лишь искренностью слов, брошенных в такой неподходящий момент и способных сбить с толку, с ног, с ума свести.       ― Я потерял номер. Нелепо вышло… ― слыша как сердце бьется у самого горла, Уми ощущал себя глупцом. Нелепо оправдывающимся мальчишкой, попавшим в запутанную историю. Слишком запутанную для того чтобы сразу сойти за правду.       Звук повешенных над входной дверью колокольчиков показался Уми до такой степени дурацким, что он поморщился ему, а после и звуку раздавшегося голоса: знакомого, обрекающего на окончание встречи. Беглая череда взглядов и Куина, расплываясь в улыбке, обернулся, когда его имя прозвучало в очередной раз.       ― Ну, наконец-то! ― Субару радостно хлопнул в ладоши. ― Ты выбрал нужную вещицу? Купил?       ― Боюсь то, что мне нужно ― не продаётся, ― отметил Куина, охотно направляясь к выходу и не оборачиваясь более, но так недвусмысленно предназначая свои слова Уми, что последний не смог сдержать улыбки. Эта мелочь, игра слов, казалась куда более важным открытием, чем всё то, что изо дня в день упорно доказывало свою важность. Уми не сомневался, что поход в магазин обрёл своё должное и единственно верное завершение, как и то ожидание ― прошедшее и грядущее вновь.       Только грядущее было чуть больней. То, что раньше можно было списать на сон или же видение, что можно было забыть, теперь становилось неизменным атрибутом на правой руке. Небольшой кусочек серебра и целая волна невысказанных эмоций. Сбитая партия и прекращение репетиции. С момента неожиданной встречи в ювелирном магазине проходило слишком много времени, чтобы успеть перестать скучать, но слишком мало, чтобы забыть вновь.       ― У тебя такой вид будто… ― Томо замолчал, когда на него подняли взгляд просящий добить, но не мучить догадками и сочувствием. ― Как будто ты что-то потерял.       ― Сам потерялся, ― невесело хохотнув бросил тот уже собираясь домой, на автомате обговаривая подробности партий с Ю, для грядущей записи песни, и не забывая уверить проницательного Руи в своей собранности.       ― Всё в порядке, честно, ― убеждал он почти настоящей улыбкой и резким кивком, что прятал глаза за неровной завесой тёмных волос. Но мысль о потере оставалась сильна. Он действительно потерялся. Только не сейчас ― пару лет назад, когда его, как и остальных виновников чужого торжества, занесло на тот злосчастный остров, который вставал перед глазами с пугающей лёгкостью. Стоило только прикрыть их, и шум прибоя оставался солёными брызгами на лице. А потом наваждение проходило. Проходил и день, сменяясь спасительным спокойствием ночи, в которой могло быть два пути ― временное беспамятство или же сны. Или же пробуждающий звонок, совершенно наглый в столь поздний час.       ― Привет, ― от этого голоса, все ещё не родного, можно было сойти с ума или же просто окончательно проснуться.       ― Куина? ― всё-таки не веря собственным ушам, переспрашивая и получая в ответ ослепительный поток искренности, где череда возмущённых слов захлёстывала без права выстоять.       ― Это невозможная глупость! Рехнуться можно, но… мне кажется, что я умру, если не обниму тебя сейчас же, ― его голос чуть дрожал, но скорее от холода, нежели от волнения или страха. В трубку забирались порывы ветра, стараясь украсть обрывки слов и кашля.       ― Где ты? ― это действительно казалось безумием, но одеваясь на ходу, перекладывая мобильный из руки в руку, другого вопроса возникнуть в голове Уми не могло, и возникшая пауза пугала куда сильнее, чем всё-то молчание, что тянулось сквозь время неспешной чередой дней.       ― Я ― чёртов маньяк, сейчас хожу под окнами твоего дома, не знаю, правда, на какую сторону выходят именно твои, но…       ― Я тебя вижу, ― Уми замер у окна так и продолжая сжимать в одной руке телефон, а в другой плотную ткань шторы. Фигурка внизу, посреди раскидистых веток опасливо покачивающихся деревьев казалась кукольной, невероятно хрупкой и требующей защиты.       ― И я тебя… тоже… ― он поднял голову и, несмотря на расстояние в несколько этажей, заглянул в самую душу гитариста, ожившего и вновь принявшегося одеваться. ― Впустишь?       ― Не могу. Я не один живу, ― вынужденное признание, потому как времени и желания на ложь больше нет. Не с первого раза попадая ступнями в кроссовки и едва не отчаиваясь от тихого ответа, слишком пронизанного холодом.       ― Всё ясно. Прости. Тогда я…       ― Да стой ты! ― выкриком на губах и болью у самого сердца, точно вонзённый однажды нож попробовали расшатать немного, рождая новые порезы и тревогу.       ― Не кричи так. Разбудишь, ― бесстрастно, но всё же ожидая ответа. Куина корил себя за эту слабость, вообще за то, что позволил себе выпытать этот номер, этот адрес у посторонних людей и прийти потерянным псом туда, где его и не ждали вовсе.       ― Просто дождись меня там и всё, ― шепот сорвался на хрипотцу, а от той мурашки по коже, холодом по спине и жаром в самое сердце. Куина забыл, как дышать. ― Я впустил тебя в свою жизнь, а это, поверь, гораздо выше должно цениться, чем то, что просишь ты…       ― Но… я ведь и не просил так много, ― последние слова остались подарены уже полуночной тишине и кратким гудкам, оповещающим о сбросе вызова. Ещё раз взглянув в окно, выделенное среди прочих, Куина конечно же ничего не увидел.       Но когда дверь распахнулась, выпуская в ночную прохладу виновника его бессонницы, любые сомнения оказывались растерзаны ветром, разбиты в прах нагрянувшей дрожью, совсем уже не зависящей от густившегося холода. Чувствовать себя не в своей тарелке… Куина только теперь, кажется, понял всю глубину этого выражения, ощущая на себе пристальный взгляд гитариста, застёгивающего на ходу джинсовку. В равной мере хотелось сбежать и обнять до хруста костей его, такого серьёзного и даже встревоженного немного ― поздним визитом, или же побегом из дома… всё одно.       ― В окружении пальм и в невыносимой жаре всё было проще, верно? ― Куина развернулся спиной к собеседнику, но только чтобы неспешно двинуться по пустующей ленте тротуара, чувствуя, что его догоняют и накрывают плечи крепостью объятий.       ― Всегда случается переломный момент, до которого всё было, всё казалось, проще, ― невесёлая улыбка запуталась в серебристых прядках, что оказались брошены на лицо Уми ветром вместе со сладковатым запахом парфюма. Чужим, пробирающим до дрожи этой своей чуждостью непоколебимой, подобной яду. Но он не удержался и прижался ближе, прислоняясь к виску и вдыхая его до ломоты в лёгких. ― Наверное, я выгляжу полнейшим трусом в твоих глазах.       ― Ты… ― отчего-то даже самые простые фразы терялись меж этих объятий, таяли, непостижимые, заставляя просто замедлить шаг и насладиться этим моментом. Одним на двоих. Кратким, каким может быть всё на расстоянии десятков слишком разных песен, разных жизней… на расстоянии вытянутой руки, что прижимает ближе, не позволяя отстраниться. ― Наверное, ты просто сильней раз не поддаёшься этому…       ― Чему? ― отстраняясь, Уми и не думал надевать маску, в его глазах, даже в тусклом свете фонарей, было отчётливо различимо отчаянное желание получить ответ на этот вопрос.       ― Любопытству, ― искренняя улыбка и облегчённый вздох, несдержанно. Куина, выбирая молчание в разы чаще оглашенных мыслей, был рад тому, с какой преданной осторожностью вслушиваются в его слова ― единственные, по своей сути, хоть и имеющие множество аналогов. ― Попытке узнать друг друга лучше и понять, не причудилось ли это всё. Не продолжает ли сниться сейчас.       ― А мне кажется всё гораздо проще, ― руки спустились чуть ниже, обнимая талию более настойчиво. Уми понимал, что даже в поздний час этот район города мог таить не спящих жителей ― свидетелей их встречи, но подобная мелочь его уже мало чем волновала его. ― Пара встреч подряд и мы насытимся друг другом настолько, чтобы снова быть самими собой. Независимыми друг от друга.       ― Думаешь? ― наивность во взгляде даётся Куине тяжело, но она стоит этого уверенного кивка в ответ, позволяющего почти соприкоснуться с мягкостью привлекательных губ.       ― Знаю, ― Уми ничего не знал, но ему, как и Куине, нужна была доля уверенности.       ― Вот только пара встреч случится ещё не скоро, мы завтра уезжаем. Новый тур, поддержка сингла и всё такое… ― прежде чем Уми успел что-то возразить, его губы накрыл мимолётный поцелуй и жар чужого дыхания. ― Зато сейчас мы можем отправиться ко мне…       ― А как же…       ― Я один живу, ― срываясь быстро слишком, почти с укором, Куина просто боялся, что за этой мелочью может крыться отказ. Он немо признавал, что оба они несвободны, но всё таки просил хотя бы в эту ночь не оставлять его одного, а после срывался вновь, утопая в собственном негодовании. ― Чувствую себя шлюхой последней…       ― Куина, ― это откровение обескураживало, заставляя Уми остановиться вновь и отстраниться от собеседника, намеренно встречаясь с его взглядом. В этот миг хотелось отказаться от всей этой затеи и вернуться домой только чтобы не выглядеть не иначе как одержимым желанием чудовищем, но обманчиво хрупкое тело успело прильнуть вперёд раньше, дурманя последними крохами тепла и задерживая.       ― Не слушай меня и просто не оставляй сейчас, ― словно читая мысли, спеша к дороге, чтобы поймать пустое такси и не отпуская даже мысленно. Стараясь украсть Уми отсюда ― не просто из спального района с его квартирой ― из этого мира, в свой, полный постоянных тревог и ожиданий. ― Я сыграю для тебя что-нибудь, заварю крепкий кофе и впервые послушаю тебя. Чтобы хотя бы этот день закончить тем, с чего стоило начинать всё знакомство.       ― Ты и правда мотивируешь на безумия, ― рассмеявшись по-детски легко и непринуждённо, Уми отпустил свои тревоги, чтобы принять чужие. И будь что будет, подумалось ему на выдохе, прежде чем последний намёк на объятия растаял в свете ярко бьющих по глазам фар. Куина называл собственный адрес водителю и тот прочно отпечатывался в памяти Уми, если не навсегда, но на эту ветряную ночь точно.       ― Холодные, ― он сам не заметил, как нашел своей ладонью руку Куины, покоящуюся на сиденье, а тот, не задумываясь, переплёл его пальцы со своими. Без лишних слов, без лишних мыслей согреваясь и согревая в ответ.       ― Здесь уже недалеко, ― зачем-то заверил он, будто бы Уми мог передумать и отправиться домой несмотря на большую часть проделанного расстояния. Но Уми молчал, не спеша разрывать таинство тепла, сокрытого меж ладоней. Улыбаясь темноте за окном, он лишь одобрительно кивнул, зная, что стоит ему только повернуться к собеседнику, как смущение возьмёт над ним верх.       И ночь вне салона авто уже не казалась такой пугающе холодной. Порывы ветра ещё стремились забраться под лёгкую не по погоде тонкую одежду, но были бессильны против внутреннего тепла, которое разгоралось невольно всё сильней. Сжигало при подъёме в лифте и толкало на безумства. Уми хотелось сорвать всего один поцелуй с робкой улыбки напротив. Всего один, а после отступить как ни в чём не бывало и действительно последовать заманчивой идее Куины: кофе, разговоры, переливчатый звон струн, вплетающийся в ночь новой мелодией. Но… только одно прикосновение, оно требовалось обоим в этом молчании, пока лифт устало отсчитывал этажи. Казалось жизненно необходимым коснуться друг друга, сминая прохладу одежды и продрогших тел в отчаянно крепких объятиях, срывая с обветренных губ тихий всхлип как признание поражения, но и победы.       ― Ты знал, что всё будет так, да? С первого вдоха знал? ― уже в коридоре, спешно освобождаясь от плена наспех подобранной одежды и освобождая Куину, он шептал неразборчивое нечто меж поцелуев, что дурманом оседали на согревающейся коже, обжигали, как и те, что успевал дарить в ответ младший гитарист.       ― Я даже сейчас ничего не знаю, ― честно признался он, отступая в сторону одной из комнат. Ароматы незнакомого дома затягивали Уми вслед за ним ― несмотря на слова, уверенным в себе, заставляющим на сердце полыхать соцветия огненной страсти, сжигающим воздух в легких без права нового вздоха. Но он действительно не знал. Даже собственная квартира им в момент этой бесконечной игры взглядов становилась не узнанной, он оступался назад, спотыкаясь о невысокую спинку кровати и падая на неё совсем уж беспомощной куклой.       ― И думаешь, я поверю тебе? ― нависая сверху, Уми всё больше пропитывался этим безумием, едва не срываясь на смех, вызванный беспричинной волной бескрайнего искреннего счастья. Он позволял себе скользить губами по изгибам шеи, признавая: ― Ты даже упасть умудряешься так, что и меня делаешь падшим.       ― Пусть так, ― выдохом на обнаженной груди, невесомым поцелуем на ключице. ― Но если мы оба здесь, внизу, можно ведь и подумать что это верх и всего лишь…       Эта фраза не требовала ответа. Вся ночь не требовала оправдания, как и каждый томный выдох и хриплый возглас сорванный темнотой, что жадно обволакивала влажные тела, лелеяла в своих объятиях и всё пела-пела-пела о том, как краток миг встречи, для того чтобы задумываться о ней.       Алым росчерком по спине, ярким выкриком на губах оставалось это сплетение потерянных душ, заплутавших земных оболочек в плену крохотного пространства вселенной, мира, города, квартиры, смятых простыней… оно всё продолжало сужаться, даже когда предел, казалось бы был достигнут и взрывалось россыпью цветных созвездий, чтобы покорить своей бесконечностью. Изгибами спины, прогнувшейся в томительной истоме, дрожью ласкающих рук, собирающих алмазные россыпи влаги, они терялись в этой близости куда сильней, чем могли бы затеряться в любом уголке этой планеты. Задыхаясь силой не произнесённых признаний и тая ледяными масками обыденности на руках друг друга, стекая, сливались в нечто большее, чем могла бы дать одна ночь, на двоих, нечаянно вырванная из суеты сдержанных будней.       И на пике последнего выброса нет ломающих тишину голосов. Неслышимо. Ведомо лишь ярким всполохом ощущений и шепотом скребущегося за окном ветра… уже не казалось порочным дарить друг другу объятия в обнаженном сплетении, вслушиваясь в стук сердец и не смея ничего произносить вслух. И даже так, не думая, Куина продолжал себя ощущать подлецом, укравшим то, что ему никогда бы и не принадлежало по праву. Но даже от этого заключения становилось тепло. Т е п л о… оно окружало его крепкими объятиями, стуком успокаивающегося сердцебиения, когда лёжа на груди Уми он позволял какое-то время мешать засыпать ему, теребя кольца на пальцах. Касаясь выбранного однажды перстня с особым ликованием, внутренним, остающимся на скуле Уми невесомым поцелуем-благодарностью, говорить о которой просто не положено.       ― Ты куда? ― сжимая серебро прядей в руках, Уми выглядел вновь потерянным, но его успокаивали поцелуем в губы, тешили взлохмаченной смолью волос и отстранились неуклонно.       ― В ванную. Только туда и обратно, ― ещё один поцелуй и Куина прикусил губу, ударяясь о кольца пирсинга едва уловимо. Ему казалось ещё одна секунда рядом и он не сможет уйти никогда, но… время играло малые роли, когда оставалось ещё осознание надобности. Никто не отменял дела и ночные рейсы. Когда влага позднего душа была стёрта с худощавых изгибов тела, Уми уже спал, крепким, беспробудным, впервые за долгое время, сном. Он не мог слышать как собравшись Куина покинул квартиру, оставляя печальную улыбку и второй ключ от квартиры, для Уми.       «Всего лишь один поцелуй…» ― мысль оказалась убита без права на завершение. Времени на её исполнение не находилось. Звук захлопнувшейся двери позволил тишине сгущаться над шепотом удаляющихся шагов.       А утро приносило обоим разные чувства. И, наконец, позволяло собраться с мыслями и сделать выводы. Куина с тоской представлял, как в скором времени в его квартире проснётся Уми. Недоуменно осмотрится вокруг и не найдёт его рядом, спрячет смущение от случившегося за тонкой преградой линз, а после исчезнет вновь, чтобы остаться лишь приятным воспоминанием. Воспоминанием, которое, возможно, перерастёт в нечто большее, если ещё одним выдохом на двоих разрушить эту давящую преграду обыденности и невозможности. Но это всё позже, а пока Куина продолжал задумчиво смотреть в окно, под гомон согруппников и тихое гудение авто, что спешило вперёд по тёмной чешуе змеящейся дороги.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.