V.S.V

Ещё одна ночь без сна, я просто не могу уснуть. Наблюдая в окно за жёлтым туманом, озарённым светом газовых фонарей, я с тревогой ожидаю, не покажется ли в нём движение тёмной фигуры. Но лишь дождь безумно хлещет за окном, заставляя меня вздрагивать от резких ударов его капель. Я всматриваюсь в гладкую поверхность холодного стекла, откуда на меня уставил свой измождённый взгляд безумец. Его болезненно широко раскрытые глаза подёрнуты красной паутинкой усталости, а спутанные волосы и отросшая щетина на лице выдают все долгие недели его... Моего затворничества. Безумие поразило меня в тот самый момент, когда с моих пересохших от волнения губ сорвался последний звук заветной формулы. Долгие годы поисков, фанатичной работы и лжи, вели меня к ней. Труды неизвестных авторов, древние как сам мир, обещали, что разгадавший формулу обретёт высшую мудрость и постигнет таинства мироздания. Но никто из них не предупреждал, какое безумие она также пробудит в глубинах души. Лишь один поэт, всеми забытый певец декадентства, как-то изрёк свои полубезумные визионерские строки:

Ведо́мые Ангельской Ложью, Шесть Антропосов Земных Умрут во Тьме, Воздевая к Ангелам Руки.

Где мудрость, там и безумие, они даруют познание вечного хаоса – своё благословение и проклятие. Они исходят из одной бездны, отражаются и продолжаются друг в друге, подобно тому, как переплетаются змеи священного Кадуцея, этого мистического ключа в руках безымянного стража, что отворяет врата за грань. И я отыскал этот ключ, разгадал инфернальную формулу. Мой язык сам вспомнил забытое наречие, звуки которого нагоняли ужас на народы древней Месопотамии и Аравии. То шипя, словно выползшее из норы в лунном свете дитя Йига, то глотая звуки, точно вышедший на сушу Житель Глубин, то гулко вибрируя, подобно пробудившемуся во льдах звездоголовому Старцу, я провозгласил формулу. Время остановилось, я откололся от бытия, тут же ощутив окутывающую тьму дочеловеческой бездны. Внутри меня что-то пробудилось, словно древний мудрый змей развернул свои кольца и стал подобен натянутой струне. Музыка внешних сфер отозвалась в звучании этой струны, звенящей, словно священный систр, и медленно, как бы поворотом ручки, настроилась на волну моего сознания. Прозвучал голос. Нет, это был вовсе не голос, а скорее невыносимо оглушительный грохот, который сопровождал бесконечность рождения и крушения вселенных. Он прерывался столь же оглушительной тишиной, в которой я и различил нашептанные моей душе заветные слова: “Ты познал формулу!” Да, я познал её. Я познал все тайны мира, и даже тайны того, что лежит за пределами искривлённого пространства, но мудрость эта обрекла меня. Скоро оно придёт. Придёт, чтобы пожрать меня, и тогда я стану единым с ним, продолжив в нём своё существование. Мы вернёмся в изначальную бездну, где пребудем до начала времён среди чудес и красоты с теми, кто был там всегда, и теми пятью несчастными, кто подобно мне раскрыл запретную формулу – V.˙.S.˙.V.