Ожидаемый миг

Знаете ли вы, как сложно любить кого-то? Как сложно проживать каждый новый день в ожиданиях…чего? Удачного случая, момента? Как будто ждёшь того, что судьба сама преподнесет тебе любимого. Что просто в один миг всё станет хорошо. И, кажется, такого мига можно и подождать. У людей проще. Пока молод, ты спешишь всё узнать, попробовать и перепробовать. А что, если жизнь практически бесконечна? Что, если столетия ты можешь ожидать. Судьба – шутница. Не предоставляет тебе такого. Да и что предоставлять? У людей не так. И цели не те. А что делать, если объект такой…необычный? Рейзел всегда холоден, не склонен к проявлению хоть каких-либо эмоций внешне. Рейзел добр, молчаливо заботлив, благороден. Красив и элегантен – завораживает. Кадис Этрама притягивает к себе взгляды: восхищённые и завистливые, изредка похотливые или ненавидящие. Как бы то ни было: на него хочется смотреть. Хочется смотреть на потрясающей красоты лицо, на тонкие бледные губы, чуть изгибающиеся в полуулыбке, когда Рей доволен, на чёрные волосы, кончики которых касаются плеч. Хочется смотреть в глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами. Глаза у него алые, как у всех Ноблесс, но с каким-то будто вишнёвым отблеском. Воспоминания хранят любимый образ… Но бывает так, что иллюзия разбивается. В тёмной комнате, прижавшись к холодной стене, Франкенштейн уже готов открыть глаза, этим как бы очнувшись от наваждения. Кровь прилила к лицу, дыхание стало тяжелым. Волосы неприятно липнут к взмокшей шее. Горячо. Окно открыто, и холодный воздух врывается в просторную монохромную в ночном свете комнату. Учёного пробивает озноб. Раздражает… Ужасно раздражает. Огромная кровать так и не расстелена. Франкенштейн и сам не знает, почему после очередного шумного дня, наполненного не особо приятными моментами, не занялся снова исследованиями, проверкой документов, ну или просто не лёг спать, а пришёл в собственную комнату и подался в воспоминания. Он так и не заметил, как по комнате стала распространяться тёмная аура… Директор привык закрывать дверь своей спальни, поэтому тихий скрип стал неожиданностью. Поступь у Кадиса Этрама Д. Рейзела лёгкая, как у кошки, будто и не идёт он вовсе. Движения плавные. Идеально ровная осанка. - Мастер?.. - Франкенштейн… - хриплый шепот разрывает тишину. - Мастер! - Фра… - Рейзел не успевает договорить. - Мастер, что с вами?! Собственная сила, что хочет поглотить, начала потихоньку рассеиваться. - Мастер, я… - Не можешь. И всё. Рейзел всегда был и останется тем, кому гениальный учёный, проживший сотни лет, никогда не сможет перечить. Франкенштейн вздыхает. - Что случилось? Почему вы пришли? - Твоя сила. - Ах, это… Простите. Гениальный учёный и Истинный Ноблесс. Слуга и его Мастер. Между ними всегда было некое взаимопонимание, но не то, смысл которого обычно вкладывают в это слово. Рейзел отошёл к окну. Франкенштейн с грустью подумал, что меняется лишь время и место, они остаются такими же. Даже если он рядом, Ноблесс одинок. - Франкенштейн. - Да? - Я не одинок, - чуть приподняв уголки губ. - Мастер… - Директор усмехнулся. Мир тоже в некоторой степени не меняется. Неизменно то, что чудеса не случаются просто так. И тот миг… Кто знает, когда бы он наступил. Но могут творить эти чудеса сами люди. Ну, или не совсем. - Я люблю вас, Мастер, - одними губами.