Виолончель- мое личное помешательство

Я дрожала каждой клеточкой своего тела. Эти звуки завладели моим разумом, подчиняя себе, мягкие, громкие и гармоничные. Играл оркестр, барабаны стучали в ушах, но слышала я только ее… В этот вечер только виолончель, стоящая в самом центре сцены, привлекала мое внимание, но с не меньшим интересом я наблюдала за виолончелистом. Его длинные ловкие пальцы, напряженное до предела тело, капельки пота, стекающие по виску, и спадающие на высокий лоб каштановые локоны. Едва мне удалось оторвать взгляд от мужчины и прикрыть глаза, я поняла, что именно сейчас мое состояние достигло апогея. Наслаждение, что я испытывала в эти последние минуты, возросло и превратилось в помешательство. А ведь, подумать только, каких-то два часа назад я готова была проклясть этот мир, едва сдерживая рвущееся на свободу раздражение… А сейчас все надуманные мной же проблемы растворились в живой музыке, которую, как ни странно, слушаю впервые в жизни. Сливаясь в едино, все чувства и звуки дарили небывалое блаженство, и бередя прошлое, отчего наконец я сдалась и впервые за столько лет слезы появились на глазах. Тягостная, туманная нега заполонила разум, тревога завладела сердцем, а затем пришла темнота. *** Это было наше последнее выступление и завтра мы должны были уже покинуть этот город и отправиться в другой. Еще перед самым началом, выйдя на несколько минуть вдохнуть свежего воздуха и успокоиться, я увидел ее. Весь ее вид выказывал раздражение, казалось, что вот-вот она возьмет и набросится, словно волк, на любого, кто находится рядом с ней. Но мне было все равно, вдохнув полной грудью, я вернулся к своим коллегам… А потом закружилось, я снова играл, отдаваясь этому без остатка, стремясь создать ту самую атмосферу, о которой когда-то давно говорил мне учитель: «В музыке каждый должен найти, что ему нужно, и тогда она станет настоящей». И я верил и стремился дать каждому то самое «что-то», которое нужно человеку. Кто-то увидит красивую мелодию, кто-то, услышав смену звуков и аккордов, воспрянет духом, а некоторые попытаются пробудить нечто, все еще спящее внутри. Все тело было под невообразимым напряжением, пальцы играли на автомате, а душу ласкала такая дорогая сердцу виолончель. Только ее я слышал всегда, мне было безразлично все, кроме нее, кроме того, как она звучит в моих руках. Я чувствовал ее, как самого себя, она всегда была моим помешательством, моим личным безумием. Едва мазнув по залу взглядом, я увидел ту самую раздраженную девушку, она уже не казалась таковой. Весь ее силуэт был расслаблен, а пальцы на подлокотниках едва подрагивали в сдерживаемой истоме. Музыка ее захватила и нужно быть совсем слепцом, чтобы не увидеть этого. Я играл последнее произведение, написанное мной в один из тяжелых периодов жизни, но от этого не менее любимое и, на мой взгляд, самое лучшее. Оно выражало самого меня, оно было частью меня, всегда вызывая бурю давно забытых чувств и эмоций. Это был почти конец, когда я снова нашел ее взглядом и увидел текущие по щекам слезы, и зеленые глаза, на всю жизнь оставшиеся в моей памяти. Зеленые, пронзительные, одержимые музыкой и ее звуками...