1:1

- Что вы можете сказать по поводу убийства Дези Коллингса? – коп внимательно смотрел в глаза обвиняемой и ждал ответа. Эми возмущенно взмахнула руками: - Я же говорила, я защищалась. Он меня насиловал! - А как же вы смогли взять нож, если руки были связаны? Мы стоим друг напротив друга и, не отрываясь, смотрим в глаза. Я поднимаю руку и нежно провожу кончиками пальцев по щеке Эми. Она внимательно следит за моими движениями. После истории с исчезновением прошло шесть лет, и за эти шесть лет я эволюционировал в подобие своей жены-психопатки. Го отмечает этот факт при каждой нашей встрече, но с оговоркой, что все равно меня любит. Когда ты долгое время живешь в непригодной для жизни среде, ты невольно начинаешь подстраиваться, чтобы выжить. Инстинкт самосохранения? Я думаю, что и моя Удивительная Эми успела это заметить и отметить где-нибудь в своем мысленном блокнотике. Я стал Идеальным Мужем. Я улыбаюсь жене, я целую ее, я сплю с ней, я никогда не забываю спросить про ее дела. Когда она отправилась в турне по книге, я был рядом с ней. Я угадывал, о чем она думает. Я настолько переделал себя, что обучился думать на шаг вперед Эми. Я хотел жить, я хотел свободы, я – Идеальный Муж. И не так давно я начал говорить то, чего она ждала так долго. - Я люблю тебя, Эми Данн, - обнимаю сзади. – Прости меня за все, - поцелуй в шею. – Ты достойна лучшего, - аккуратно поглаживаю руками ее животик. – И я стану лучшим для тебя. И я чувствую, как напряжение покидает ее, как тело потихоньку расслабляется в моих руках, я даже слышу праздничные фейерверки по случаю победы в ее голове. А сегодня мы стоим друг напротив друга, и она смотрит мне в глаза. Я излучаю любовь и покорность, она чувствует себя непобедимым героем. Я делаю шаг вперед и кладу руки на ее талию, притягиваю Эми к себе. Я увлекаю ее за собой, и она позволяет мне это, нагло улыбаясь мне в лицо. - Сегодня я подготовил для тебя кое-что особенное, - шепчу на ухо и начинаю стягивать с нее домашний топ. Ее руки расстегивают мой ремень, а после опускаются на бедра. Тут же на ее лбу пролегают морщины, она напрягается, залезает рукой в карман моих джинс и достает оттуда маленький черный прямоугольник. - Флешка, - безмятежно пожимаю плечами. Эми рассматривает ее, а затем кидает на пол, сразу же позабыв о ней. Флешка и есть флешка, что с нее взять. Она тянется ко мне и увлекает в поцелуй. После моего особенного сюрприза, миссис Данн расслабленно смотрит в потолок и улыбается. - Да-а-а, Ник, - довольно протягивает она. – Ты совершенствуешься. - Я же обещал стать лучшим, - поворачиваюсь к ней и целую в висок. - Мне кажется, я прирожденный учитель. Мои уроки для тебя не прошли даром, - теперь и она повернулась в мою сторону. - Ага, «курсы жизни от Эми Эллиот-Данн», - смеюсь я, а она подхватывает. Теперь мы можем вспоминать все это со смехом, как будто старый анекдот. К чему обиды и злость, когда я люблю ее, а ее жизнь не хуже книжной Эми? – Здорово же ты тогда все так обставила. До сих пор поражаюсь этому. Такая маленькая аккуратная головка, а сколько мыслей! – мой голос полон неподдельного восхищения. - Да нет, просто ты глупым был, - она игриво щелкает меня по носу. - Хилари Хэнди и Томми О'Харра тоже? – со смешком добавил. Я ходил по краю пропасти, когда начинал разговор на эту тему. Один неверный шаг – я лечу вниз и разбиваюсь. – Может, поэтому ты и попадаешься на пути у нас, чтобы чему-то научить, - мягко произнес я и начал гладить Эми по волосам, чтобы смягчить момент. Ее проницательный взгляд словно сканировал меня, по моему телу пробежали мурашки, но я не одернул руку. Она размышляла, уместно ли будет поддаться мне и говорить об этом или лучше промолчать? В мою пользу были шесть безукоризненных лет и то, что жучков я нигде никогда не ставил. Она знала этот дом наизусть, и если бы тут появилось что-то новое, она бы заметила, даже будь эта вещица размером с ноготь и валяйся в пыльном углу. Она закусила губу, но так ничего и не произнесла. Я перевернулся на спину и заложил руки под голову. Это ее дело, отвечать мне или нет, меня эта тема вообще уже давно не трогает. - Просто они поступали неправильно по отношению ко мне, а я ведь за справедливость, ты же знаешь, - наконец подала голос Эми. – Хилари должна была быть более ответственной, а Томми честным. Да и если не я, то кто научит? - А Дези-то здесь причем? Он отвечал всем качествам. - Он слишком навязчивый, да и загнал меня в тупик. Пришлось выбираться, не брезгуя никакими методами. Мы еще долго лежали и разговаривали. Сначала о ее прошлом, о ее исчезновении, затем разговор медленно перетекал с темы на тему. Мы говорили про Го, про ее родителей, про нашего ребенка. Мы говорили о совместном будущем, но уже не здесь. Мы говорили о переезде, о других городах и странах. А затем разговор как-то сам закончился, двигать губами становилось все тяжелее, и мы уснули. В тот вечер, когда раздался громкий стук в дверь, Эми примеряла платья в спальне, готовясь к ужину в «Хьюстоне». Был день нашей годовщины. С утра мы отметили его с сыном, сходили поесть мороженое и на детские аттракционы. Люди узнавали нас в лицо и умиленно вздыхали, глядя на наше семейное счастье. Вечер же мы решили посвятить себе, поужинать в ресторане и допоздна гулять, поэтому Итан гостил у Го. Я уже был готов и сидел в кресле с книгой в руках. Сердце екнуло, когда в дверь постучали. Я отсчитал два удара и, бросив «пойду, открою», спустился вниз. На пороге стояли двое полицейских. - Добрый вечер, мистер Данн. Я Адам Хейз, а это Гарри Эдвардс.Мы можем пройти? Я лишь растерянно кивнул и отступил в сторону, уступая дорогу. На моем лице было недоумение и немного испуга. - Что-то случилось? - Да. Мы можем поговорить с вашей женой? Я сглотнул и еще раз кивнул. Наверное, они ждали от меня, что я ее позову, но от растерянности, я никак не мог собрать мысли в кучу и сообразить, что делать дальше. Гарри внимательно смотрел на меня, а Адам оглядывался по сторонам. Сверху послышался голос Эми. - Ник, кто там пришел? - М-м-м… Эми, тебе лучше спуститься вниз, - крикнул я в ответ, и копы удовлетворенно переглянулись. Послышались шаги, и через пару минут перед нами предстала Эми в черном платье чуть выше колен и одной сережке. Вторую она держала в руках. На ее лице отразилось такое же недоумение, как и у меня. - Что-то случилось? – повторила она мой вопрос. - Миссис Данн, вам предъявлены обвинения. Просим вас проехать с нами в участок, - спокойно отрапортовал Хейз и приглашающе махнул к двери. - Какие обвинения? В чем? – тут же я встрял в разговор. - В убийстве. А теперь прошу пройти к нашей машине. Можете поехать с нами, мистер Данн. Эми покорно опустила голову и вышла на улицу.Она же Удивительная Эми, послушная, честная и не перечит закону. Это явно какая-то ошибка, сейчас все уладится и можно будет поехать в ресторан и спасти этот вечер. Когда Итану было шесть месяцев, я сидел около его колыбели и мягко ее покачивал. Я смотрел на безмятежное лицо спящего сына и никак не мог избавиться от плохого предчувствия. Затем на меня накатил страх и, крепко вцепившись во все мои органы, уже не отпускал. Живя под одной крышей с Психованной Сукой, волей-неволей становишься параноиком. Это как побочный эффект от какой-нибудь таблетки, выписанной по рецепту. Только у меня не таблетка, а яд, и достался он мне нелегально. Я испугался, что этот яд так же будет отравлять жизнь и моему сыну. Когда я узнал про ребенка, естественно, я ничего не мог поделать. Я хотел его растить и воспитывать, я хотел видеть его в любое время. И я не мог оставить его один на один с Эми. Затем я стал допускать мысли, что этот ребенок поможет измениться моей жене. Возможно, она изменится и перестанет быть такой психопаткой. В какой-то момент я настолько в это поверил, что начал видеть эти изменения в поведении. Рождение ребенка словно открыло мне глаза. Эй, Ник, ты придурок, сам себя обманываешь. Она все такая же, какой и была всегда. Под всеми масками скрывается все та же психопатка, и ребенок ей был нужен для одного – красивого финала ее изумительной истории. Уход за ребенком лег на мои плечи. Ей было противно менять ему подгузники – кто она такая, чтобы пачкать руки? Ей было неприятно его кормить – он вечно пискляво ноет и не хочет есть, а еще его отрыжка! Ей не нравилось ее тело после родов, вечный шум от ребенка и я, когда суетился вокруг малыша или шутливым голосом с ним разговаривал. Я замечал, как она смотрит на него. Одновременно гневно и гордо. Словно говорит сама себе:«Эй, а ведь это сделала я, вырастила целого человека, который доказывает мою победу над всем. Но это того не стоило. Растяжки, лишний вес, боль в груди и столько лишений. Все из-за этого мелкого засранца». Она никак не могла определить, какие чувства в ней преобладают. На людях она была идеальной мамочкой. Дома же лишь изредка обнимала сына и играла с ним. А я боялся. Я просто боялся и почти постоянно думал о плохом. Так развивается паранойя? Я думал, а вдруг он ее как-то обидит или обманет, соврет о курении или будет встречаться с девочкой, которую Эми не одобрит. Что она тогда сделает? Все, что я чувствовал до сегодняшнего дня, это страх, злость, отвращение и неприятную горечь поражения. Меня это разъедало изнутри и не давало спать так крепко, как раньше. Я понял каково это, когда голова все время работает. Мысли крутятся, крутятся, крутятся… А выключателя нет. Тогда я и придумал этот план, длившийся не один год. К нему так просто не подготовишься, и он требует абсолютной внимательности. Сначала я решил сделать все просто. Написать письмо-признание от лица Эми и подкинуть полиции. В самом начале все казалось таким простым и легким, только спустя время я оценил всю тяжесть работы и уже честно восхитился своей женой – все продумать и выполнить подставу так, чтобы ни одного косяка, это впечатляет. Я начал учиться писать ее почерком. У меня остались распечатки ее дневника, и я, как первоклассник, каждую букву аккуратно и осторожно выводил, стараясь, чтобы все полностью совпало. Каждый день прописывал алфавит ее почерком. А еще было важно при этом сохранить свой, не перенять какие-нибудь черты почерка Эми. И рядом с алфавитом из ее почерка красовался второй, но уже моим. Временами я сам себе напоминал свою жену. Два сапога пара, да? Но потом я понял, что это очень ненадежный план. Он может раскрыться в любой момент. И даже если кто-то подумает, что это ошибка или тупая шутка, то Эми поймет, что все моих рук дело и тогда мне несдобровать. Нужно что-то более основательное, чем просто письмо ее почерком – нужно ее личное признание. Но как заставить признаться человека в своих грехах? Я долго ломал голову, но все же нашел выход. Как-то я с сыном гостил у Го, и когда Итан был очень увлечен мультфильмом, мы тихо переговаривались на кухне. - Знаешь, Ник, ты больной на голову, раз решился на такое. - А что ты предлагаешь мне делать? Просто смотреть, как она ломает жизнь мне, как страдаешь ты и ждать, что будет с Итаном? Я не уверен, что она его любит. Я вообще не уверен, что она может кого-то любить, кроме себя. Го, мне страшно, настолько страшно, что иногда я забываю как дышать. - А если не получится? Что тогда будет, ты думал? – сестра эмоционально всплеснула руками. В ее глазах стояла тревога. - Думал. Я поплачусь за свою храбрость. Но это лучше, чем жить в вечном страхе. Я могу рассчитывать на тебя? - Черт, конечно! Но, Ник, ты меня убиваешь. Я поручил Го купить подслушивающее устройство. Если я что-то куплю по карте, Эми узнает. Если я сниму деньги, Эми узнает и будет спрашивать, зачем я это сделал, что я купил и сверит суммы, чтобы все было точно. Сестра купила жучок в виде флешки, чтобы было не так подозрительно. За несколько дней до того, как Го это сделала, я снял небольшую сумму денег. Эми сказал, чтобы просто была наличка в кармане. Затем забрал жучок у Го и спрятал. После этого я специально сломал свою флешку, чтобы был повод купить себе новую. Затем сделал вид, что купил, специально положил новую флешку так, чтобы Эми увидела и запомнила ее. И все, жучок был в доме, но кроме меня об этом никто не знал. Оставалось сделать так, чтобы моя психопатка-жена все выложила. За все эти годы Эми так и не научилась распознавать ложь. Я даже не уверен, что ей известен этот ее изъян. Она устала сопротивляться мне, она хочет мне доверять и эта брешь в ее броне – единственное место, куда я могу ударить, если мне повезет. Я начал говорить ей о своей любви. Она с каждым разом все больше ослабляла хватку, а я пытался невзначай начать нужный мне разговор. И, наконец, день икс настал, и она окончательно пошла у меня на поводу. Дело оставалось за малым. Письмо-признание было готово, вложено в конверт, туда же я закинул флешку. Го надела светлый парик и понесла письмо к участку. Было необходимо, чтобы светлые волосы и женская фигура попала в поле зрения камеры, чтобы ее увидели. И я знал, что в тот вечер, Эми никуда не собиралась, и алиби у нее точно не должно было быть. Естественно, я в любом случае рисковал. Одна маленькая оплошность или недочет – и мне конец. На следующий день раздался стук в дверь. Я уже знал, что это, знал, что все закручивается и наступает кульминация. Понятия не имею, как я смог сдержать волнение и скрыть дрожания рук, но у меня получилось и это здорово. Я смог изобразить удивление и сочувствие жене. Без адвоката она отказывалась говорить, уверяя, что это все ошибка. Уже в присутствии адвоката ей предъявили обвинения в убийстве и показали письмо с признанием и запись, где мы с ней разговариваем. Пока она отрицала все, я позвонил ее родителям и грустно сообщил о сложившейся ситуации. Они сразу же выехали сюда, но посчитали нужным перед этим сообщить, что это все какой-то бред и скорее всего произошла ошибка. Разумеется, я им поддакивал, но сам чувствовал, что теперь все складывается по справедливости. Анализ почерка подтвердил, что писала она. Голос на записи был ее. Камера засекла женскую фигуру со светлыми волосами, которая подкидывала письмо к участку. С восьми тридцати до девяти вечера никто ее не видел и не мог сказать, что именно она делала. Она уверяла, что была дома, но слова - это всего лишь слова. Допросы и разбирательства проходили каждый день на протяжении полторы недели. А после них в ее жизнь пришел психиатр со своими диагнозами. С ним у Эми тоже были долгие беседы, приводившие ее в бешенство. Кроме этого, так же разговаривали с ее родителями, спрашивали про ее детство, про юность, про их участие в ее жизни помимо книг. Меня приглашали на беседы, где я смог выложить все, что так долго копилось во мне. Пригласили поговорить Томми О'Харра, Хилари Хэнди и мать Дези – Жаклин Коллингс. Го долго добивалась от первых двоих соглашения, уверяя, что им ничего не грозит, и что они поступят правильно. Я боялся, что из-за них может все сорваться, но, к счастью, они дали согласие. Жаклин была «за» с самой первой просьбы. И все. Этот раунд мой. Сейчас, сидя в своей гостиной с бокалом виски в руках и вдохновляющим чувством победы в груди, я и представить не могу, что она может придумать мне в отместку. Знаю только, что она может. Ее взгляд, полный ярости, когда ее уводили, я не смогу забыть никогда. В нем было столько ненависти и нетерпения, что невольно становилось жутко. Я передернулся от воспоминаний. Но пока, одно очко в мою пользу. Ученик превзошел своего учителя, да, Эми?