Friendship.

Это дружба, отмахивается Си Эй, смеясь над собой в зеркале. Ей не нужно больше. Просто сидеть рядом и помогать, пить кофе, обжигая растёртые помадой губы, и смотреть в глаза, обнажив ему свою душу. Ты друг, Кьюпид, ты просто очень хороший друг. Кьюпид врёт себе снова, потому что никакой она ему вовсе не друг. Потому что друзья не думают о таком и потому что сидеть хочется гораздо ближе и помогать собой, а не словами. И чтобы губы горели не от кофе, а от горячих ранящих поцелуев, и гремел внутри трепетом лёгких крыльев буйный рой бабочек. Но она друг. И Кьюпид не может с этим ничего сделать. Декстер медленно засыпает, ворочаясь на её руках, и у неё разрывается сердце. Кьюпид больно, но она терпит. И сквозь грусть, разъедающую её изнутри, гладит его по волосам. – Всё хорошо, – улыбается Кьюпид и моргает, боясь дать слезам упасть. – Всё будет хорошо. Пусть он уснёт. И пусть она уснёт тоже. И забудет о нём, как должны позабыть о принцах. Как должны позабыть о порядках, книгах, принуждённой любви и диком трепете изнутри. Потому что она друг, а любовь застилает разум. И хочется лишь любить, любить и любить... И слёзы падают в никуда.