In my dreams

Жизнь Хоуп Майклсон никогда не была нормальной. Даже близко. Рожденная с геном трех сверхъестественных существ в крови ее жизнь висела на волоске с первых секунд. Ведьмы хотели ее смерти. Бабушка хотела ее смерти. Тетя хотела использовать ее в своих целях и заполучить всю магическую силу девочки. И это все она пережила, когда ей не было и года. Война в Новом Орлеане не прекращалась. Ни на день. Она без раздумий забирала любого, стоило лишь захотеть. Обычные пешки, преданный ферзь, могущественная королева. Война не выбирала своих жертв. Она принимала их как должное. Хоуп не помнила когда последний раз была счастлива. Когда тело казалось совсем легким, словно невесомым, а в груди играло приятное пламя, не обжигая, а даря покой и наслаждение. Последний раз она испытывала это чудесное чувство на свой пятый День рождения. То было редкое время затишья, когда предыдущие враги были повержены, а новые еще не проявили себя. Особняк Майклсонов расцвел. В нем вновь засияли радостные улыбки и впервые за долгое время зазвучал безмятежный детский смех. Но счастье длилось не долго. Хоуп прекрасно помнит свой пятый День рождения. Лучше, чем должна была бы. Но забыть тот день выше ее сил. Такое не стирается с памяти, сколько бы не уговаривал свое подсознание. В тот день Хоуп последний раз ощутила себя счастливой. В тот день Хоуп впервые ощутила себя одинокой. В тот день Хоуп впервые подумала о том, что ей не нравится ее имя. Какая к черту «личная надежда Майклсонов»? Бред! Как нести надежду на мир и счастливую жизнь может та, кто стала причиной гибели родной матери? Королева была первой, кого потеряло королевство Майклсонов. Та же участь вскоре настигла вернего друга и соратника короля. Графы тоже не выстояли. Они пали вместе, защищая самую большую ценность их королевства — маленькую принцессу. Король, принцесса и ведьма — единственные, кто остались в некогда большом и могущественном королевстве. — Так больше не может продолжаться, Фрея! Мы должны сделать что-нибудь ради безопасности Хоуп. Ей всего тринадцать! — вслед за хрустальным стаканом в стену полетела почти пустая бутылка шотландского виски. Клаус был в бешенстве. Они проигрывали. Это было очевыдно. С каждым днем держать оборону было все сложнее, вскоре это станет и вовсе невозможным. Он понимал, что победу им уже не одержать. Хейли, Финн, Элайджа, Кол. Все они мертвы. Безжалостно убиты. Последней была Ребекка. Его маленькая сестричка была растерзана неделю назад. Он готов потерпеть поражение. Клаус готов умереть, но он не позволит никому навредить его величайшему сокровищу. — Она всего-лишь ребенок! Ей тринадцать, Фрея, а она пережила то, о чем старшно подумать! Она еще так невинна… Хоуп — свет и надежда, она не заслуживает смерти от рук тех монстров! Она должна жить! — мужчина обессилено присел на пол возле кресла, облокотившись на него спиной. Его взгляд был устремлен на уставшую девушку, которая склонилась над журнальным столиком с множеством старинных книг и вырваных листов. Впервые за годы жизни с братом Фрея видела его настолько подавленным. В его взгляде читалась мольба о помощи, о защите их самого сокровенного. Их Надежды. Фрея тяжело вздохнула и присила на паркет напротив брата. В тот миг к ней пришло осознание — это конец. Эта ночь станет решающей, завтра утром Новый Орлеан узнает имя победителя и война наконец покинет город. Ведьма, как и ее младший брат, поняла — это будут не их имена. — Думаю, есть один способ, с помощью которого мы смогли бы обеспечить Хоуп более-менее спокойную жизнь, — после долгих раздумий произнесла блондинка, возвращаясь к поискам нужного заклинания. — О чем ты, сестра? Если у тебя есть хоть малейшая идея, то не молчи! Как мы можем защитить Хоуп? — Никак. Но я могу попытаться отправить ее в место, где никто не будет обладать достаточной силой т знаниями, чтобы навредить ей, — Клаус выжидающе посмотрел на Фрею, молча прося ее продолжать. Пока понять что именно она имеет ввиду не представлялось возможным. — Эстер превратила вас в начале одиннадцатого столетия, после вашего появления на свет как вампиров вы начали стремительно наживать врагов. Но ведь раньше никто не знал о том, кто такие Майклсоны. Вампиров не существовало, а оборотни и ведьмы Хоуп не причинят вреда. От ведь она может скрывать, оборотни же никогда не навредят одной из них. — Что ты предлагаешь, сестра? — вопрос был скорее риторическим, Клаус уже догадался к чему клонит Фрея. Ему просто хотелось услышать это от самой ведьмы. — Я перенесу Хоуп в прошлое. Во второе или третье столетие нашей эры. Ей будет трудно, но она выживет. А к моменту, когда Эстер превратит вас в вампиров она будет непобедимой, истинной первородной. — Исключено! Ты не хуже меня знаешь, насколько опасным был мир в то время. Хоуп еще совсем ребёнок, она не готова столкнуться один на один с жестокостью тех диких времен! — Ты так считаешь Клаус, потому что она в первую очередь твоя дочь. Не важно, сколько лет пройдет, она всегда будет для тебя маленьким невинным ребенком. Этл называется отцовская любовь. Но чувствам сейчас не место, нужно размышлять здраво. Хоуп с рождения погрязла в войне. Она, как никто другой, готова к любым возможным трудностям. Я понимаю, что мысль о необходимости отпусть ее разъедает тебя изнутри, но у нас просто нет выбора. Если мы не примем решение прямо сейчас, утром наша семья может навсегда утратить нашу Надежду. — Приступай. В ту ночь Новый Орлеан окрасился в алые цвета. Улицы затопило кровью людей и монстров. В ту ночь Хоуп в последний раз видела своего отца и любимую тетю. В ту ночь Хоуп окончательно поняла, что из неее дерьмовая Надежда. В ту ночь Хоуп возненавидела свое имя. — Какое же имя милой девочки? — вкрадчивым тоном поинтересовался мужчина, а на его лице отразилась ненавистная Хоуп слегка надменная усмешка. Каждый раз смотря на него она невольно вспоминала Кола. Самого близкого дядю, который, когда отрастил волосы до плеч, был очень похож на Якена КʼХагара. — У девочки больше нет имени, — тихо, но уверенно произнесла Хоуп. Непонимание и удивление отразились в глазах мужчины, из-за чего она невольно хмыкнула. Ну да, странное заявление от тринадцатилетней девчонки, при их первой встречи скрывающейся под личиной мальчика. Но она не лгала. Не в этот раз. — Имя, которое было дано мне от рождения, не может быть моим. Оно означает свет и надежду, а я принесла своей семье только боль и страдания. Я принесла им смерть. — Если девочке не нравится ее прошлое имя, пусть так и будет. Как же девочка планирует теперь себя называть? — Якен справился с удивлением, вызванным заявлением этого чудного ребенка. Не одна из них, вне всяких сомнений. Быть может, ей кто рассказал, но суждения ее были как у Безликих. Возможно, девочка и вправду сможет быть ему полезна. Она не глупа, даже в некоторых моментах удивительно осведомлена, для своих лет, а при мудром наставнике из нее можно слепить истинного Безликого. — Никак. Имя не обязательно, это лишь избыток социализации. В далекие времена всем было плевать, как зовут друг друга. К тому же, если нет имени, то нет и обвинения. Жертве не обязательно знать имя своего палача. — У девочки дух воина, но она не смыслит в сказанных ею речах. Нельзя быть никем. — Можно, — перебивает мужчину трибрид и устремляет на него полный уверенности в своей правоте взгляд. — Например, ты. Человек. — Человек знает, кто он. Человеку не ясно, к чему клонит девочка. — Ты — никто. Якен Х’гар — не твое имя. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять очеведное. Твою ложь. — Поздравляю, девочка только что назвала лорда Ланнистера и всех остальных в этой крепости дураками. Девочка не боится, что ее могут услышать? — ироничный тон и слегка вздернутая бровь мужчины сильнее разозлили Майклсон. Она слышала мерное биение его сердца, понимая, что ему ничуть не страшно. И отчего же должно быть? Здесь, в мире где о сверхъестественному похоже и не слышали, она всего-то ребенок, девчонка со слишком длинным и острым язычком. А ведь она могла отпустить свою сдерживаемую ярость и разорвать на клочья человека-который-пытает, потребовалось бы лишь пару минут и сила оборотня. Или воспользоваться магией; одно из тех смертоносных заклинаний, которым Фрея обучала племянницу с момента, когда та научилась говорить, прекрасно подошло бы. Но она поступила иначе. Мудрее, должно быть. Назвала имя, позволила странному человеку омыть свои руки в крови того монстра (впервые Хоуп использовала это слово, чтобы описать самого обычного человека). Она не позволила себе поддаться соблазну лично восстановить справедливость, а использовала в своих целях другого, на время скрыв свою настоящую сущность. Элайджа бы ей гордился, может быть, даже назвал маленьким стратегом и предложил ей самой разработать план их последующих действий (разумеется, никто бы его не соблюдал). А Клаус… Папа бы громко рассмеялся и в красках расписал, что оно потеряла. Но в конце он бы похвалил ее за находчивость и заверилл, что именно так и должно быть — тот человек был недостоин умереть от рук Принцессы Майклсонов. — Если услышат девочку, то услышат и человека. Если узнают секрет девочки, то узнают и секрет человека. — Разве девочке есть, что скрывать? — Девочка не отрицает, — ледяным тоном ответила Майклсон, смотря ему прямо в глаза. Мужчина был высоким, а она к своим тринадцати годам почти дотянулась до отметки один метр и тридцать сантиметров. Чтобы поддерживать зрительный контакт ей приходилось постоянно закидывать голову назад, а эта поза была не столь неудобной, столько ущемляющей достоинство. Привыкшая в почестям и всеобшей любви, ей не нравилось смотреть на кого бы то ни было снизу вверх. Она может отказаться от имени, но не от фамилии. — Девочка не отрицает, — ледяным тоном ответила Майклсон, смотря ему прямо в глаза. Мужчина был высоким, а она к своим тринадцати годам почти дотянулась до отметки один метр и сорок три сантиметра. Чтобы поддерживать зрительный контакт ей приходилось постоянно закидывать голову назад, а эта поза была не столь неудобной, сколько ущемляющей достоинство. Привыкшая в почестям и всеобшей любви, ей не нравилось смотреть на кого бы то ни было снизу вверх. Она может отказаться от имени, но не от фамилии. Она — Майклсон. Чтобы так ни произошло, чтобы кто ни думал, этого не изменить ничему и никому. Она — Майклсон. Всегда и навсегда. — Как и не отрицает этого человек, — тише, вкладывая в голос нотки угрозы, как это всегда делал ее отец, почти шепотом произнесла девочка. Искры иронии в глазах мужчины померкли, а губы расплылись в довольной улыбке. Он сделал шаг вперед, приблизившись вплотную к девочке, в то же время положив руку на рукоять меча. Но девочка даже ни дрогнула. Смелая. И умная. Лучшие качества, которыми обязан обладать каждый Безликий. — Что девочка-без-имени собирается делать дальше? — Девочка станет сильнее, могущественнее, беспощаднее. Девочка будет терпеливой и наступит день, когда каждый из ее врагов заплатит кровью. Ей придется ждать, очень-очень долго ждать. — Девочка слишком мала, чтобы иметь врагов, — с легкой усмешкой ответил мужчина. — Девочка имела сотни врагов еще до своего рождения, — юная ведьма взглянула мужчине прямо в глаза. Якен Х’гар вздрогнул. Многие годы он не ощущал ничего подобного, он даже стал забывать, какого это чувство. Безликие лишины большинства эмоций, они не позволительны для идеальных беспощадных убийц. Но на тот короткий миг мужчина забыл о том, кто он, страх сковал его сердце. Девочка не шутила, девочка была опасна. Глаза — зеркало души. Ребенок перед ним — одно из жесточайших созданий этого мира, устрашающая и могущественная, обладательница той силой, о существовании которой большинство людей не имеет ни малейшего представления. Безликий быстро совладал со своим эмоциональным порывом. Что же, в мире никогда не происходит ничего просто так. Его знакомство с этой девочкой явное тому доказательство. Она самостоятельно отказалась от собственного имени, умна не по годам и способно на хладнокровное убийство. Девочке присущи все качества идеальной Безликой. — Обучи. Всего одно слово, от которого Безликий вновь испытал давно забытое чувство. Удивление. — Чему человек может обучить столь целеустремленную девочку-без-имени? — удивленно спросил мужчина, снисходительно улыбнувшись. — Всему, что знает. А человеку известно не мало, — уверенно отвечает блондинка. Уголки ее губ слегка приподнимаются в подобии улыбки. — Благодаря стараниям дяди Элайджы я имею достаточно неплохие познания в точных и гуманитарных науках, но, что более важно, он научил меня разбираться в людях. Как распознавать ложь и правду, скрытые мотивы и тайны. У человека много секретов, но солгал он лишь единожды. Девочка может многому от него научиться. — Девочка слишком самоуверенна. С чего она взяла, что Человек в ней заинтересован? Юная волчица усмехнулась. Быть может она и отказалась от данного ей имени, но это вовсе не отменяет того, что она Майклсон. Дочь своего отца. — Я предлагаю сделку. Безликий рассмеялся. — Что девочка может предложить человеку? Нет ничего, что можно по ценности сравнить со знаниями. — Человек и прав, и ошибается одновременно. Знания — бессметны, это так. Они бесценны. И в обмен на знания я продлагаю тебе бессмертие. Знание в обмен на вечность, достаточно ли честный обмен для человека? — Доброе утро, моя девочка, — едва слышимый шепот прямо в ушко будит девушку на рассвете. Ее губы расплываются в счастливой улыбке, а спина сильнее прижимается к груди мужчины. — Еще только рассвет, мой человек, — недовольно пробурчала блондинка, но в ее притворство не поверили ни на мгновение. — У нас самолет через час. Еще немного и мы опаздаем, — прозвучал ответ в перерывах между легкими поцелуями за ушком. — Но мы всегда может вылететь следующим рейсом. — Нет, — девичий голос прозвучал решительно и непоколебимо. — Новый Орлеан не ждет. Близится кровопролитная битва, мы не можем терять времени. Семья воссоединится и Принцесса займет свой трон. — Вместе с ее Принцом. — Всегда. — Всегда.