Катя

Катя мне нравилась с пятого класса. Ее родители из-за бизнеса перебрались из Петербурга в Москву, и она в феврале пришла к нам учиться. В то время когда все ее одноклассницы уже превращались в малолетних тупых пёзд, она совешенно не интересовалась косметикой, айфонами и прочей лабудой. Друзей у меня не было, да и я как-то был замкнут в себе, и поэтому меня от греха подальше сажали за отдельную парту. И когда Катя в середине пятого класса пришла к нам, ее посадили ко мне. Хоть я и хикка, как сейчас принято говорить, по натуре, она сумела меня как-то раскрепостить. После школы мы каждый день ходили гулять в парк, одноклассники смеялись, что у меня дескать любовь-морковь, а родителям Катя очень понравилась (она была единственной, которую я пригласил к себе на день рождения). Единственную валентинку я получил от нее, и, хотя ей пришло их штук шесть, сама она написала ее только мне. В возрасте лет тринадцати девочки нас, мужиков, начинают интересовать не только в плане дернуть за косичку, но и в совершенно другом смысле. Ну, вы понимаете, о чем я. Да, я каждый вечер (а летом, когда родители начали уезжали на дачу и оставляли меня одного, целыми днями) мастурбиовал на ее фотографии. Уж очень мне хотелось остаться с ней наедине, снять с нее кофту и увидеть лифчик, под которым скрывается уже формирующаяся грудь. Наклониться к ней и немножко облизать ее. А самое интересное, конечно, было ниже. Снять коротенькую юбочку - и взору предстают розовые трусики, которые я бы с удовольствием стянул с нее зубами. А пределом мечтаний было то, что мы с ней гуляем по лесу, Катя идет в короткой юбочке, и когда мы заходим в совсем безлюдные места, ей в ботинок попадает камешек, она наклоняется, и я вижу, что под юбку она не надела трусики. Дальше мои фантазии не продолжались, потому что к этому времени я уже кончал, а после оргазма меня преследовало какое-то безумное чувство вины и стыда. Да, мне было стыдно перед Катей за то, что я на нее дрочу. В результате, как понимаете, я сам начал от нее отдаляться, и постепенно наше общение, к моему ужасу, сошло практически на нет: мы ограничивались стандартными "привет"-"что по русскому задали"-"пока". А в середине восьмого класса ее родители уехали жить в Швецию, и она тоже уехала туда. Я же в это время начал как-то социализироваться, появились друзья, а поскольку меня родители семь лет мучали музыкальной школой (играл на фортепьяно), я выпросил у них на день рождения гитару, и мы с новыми друзьями начали рубить митол. В десятом классе начал курить и выпивать иногда с друзьями, в одиннадцатом по пьяне случился тот самый первый раз. Проснувшись утром в постели родителей своего приятеля, я с ужасом понял, что не знаю, как зовут ту девушку, с которой этот самый первый раз случился. Так и не стал у нее узнавать, так что теперь это навсегда останется неизведанной загадкой человечества. Потом я закончил институт и устроился на неплохое место работы. Личной жизни практически не было, поскольку уезжал я на работу в 9 утра, возвращался в час ночи. И в выходные обычно также. Зато денег было весьма немало, приобрел себе новенький неплохой внедорожник, после чего возможность познакомиться, например, в метро, у меня также пропала. Месяц назад шеф сказал мне, что надо съездить в командировку в Петербург. Обрадовавшись, я решил, что наконец-таки проедусь по М-10. Все накрылось одним большим медным тазом, когда за неделю до поездки я обнаружил, что мне выбили боковое стекло. Со страховой компанией начались проволочки, и я решил поехать на ночном поезде. Когда я оказался на Ленинградском вокзале, мне в голову вдруг ударила мысль, что я еду в город, который является родным для моей, пожалуй, единственной любви, которую я упустил. Покурив напоследок на московском перроне, я вошел в поезд и зашел в купе. Моя полка была верхняя, а попутчиками были бабулька, которую звали Галина Васильевна (она спала на другой верхней полке), с двумя внуками. Поговорив с ними немного, я лег спать и мгновенно уснул (все-таки в поездах я сплю довольно неплохо). Проснувшись рано утром и сходив в сортир, пока его не закрыли, я вдруг подумал, как было бы здорово, если бы что-нибудь как-нибудь случайно повернулось, если бы я взял и встретил Катю в Петербурге. Нет, я понимаю, что она далеко, она в Швеции, но все же... Нет, хватит об этом думать, сейчас такси привезет меня в гостиницу, я открою ноутбук и буду расписывать речь на сегодняшнем совещании. А потом я зашел в гостиницу, и вещи выпали у меня из рук. На ресепшене стояла Катя. - Катя? - спросил я для верности, потому что она, безусловно, изменилась за это время, но как-то я сразу понял, что это она. - Андрей! Катя за это время очень изменилась. Косметики на ее лице практически не было, но в то же время она была очень красива. От природы, если можно так выразиться. Не будучи похожей на узницу Бухенвальда, и в то же время очень стройная и изящная, она стояла передо мной, и лишь округлости от груди и попки выступали на этом фоне. Она была поражена не меньше меня. - Вот ключ от твоего номера, я буквально на минутку отойду, вернусь и потом покажу тебе его. Отсутствовала она секунд тридцать, не больше. Мы поднялись в номер, который сразу мне понравился. Стал снимать куртку, и из кармана выпал паспорт. Я уже собирался наклониться за ним, но Катя опередила меня и нагнулась, чтобы его взять. Я, пользуясь случаем, глянул на ее попку. Юбка была короткой, и под ней не было трусиков. Я почувствовал резкое напряжение ниже пояса. Мой член действительно уже упирался в джинсы и не мог дальше находиться в состоянии полшестого. Но Катю это не смутило, и она потрогала меня в районе паха. Больше всего в тот момент я боялся, что прямо в этот момент кончу. А Катя времени не теряла и уже расстегивала мою ширинку, которая так стесняла моего маленького (ну, если 19 см, конечно, можно назвать маленьким) дружка. Еще пара мгновений - и она губами сдвинула крайнюю плоть и начала ласкать язычком головку, одновременно с этим задирая юбку, чтобы я мог увидеть ее очень округлую попку. Минут пятнадцать Катя делала мне совершенно умопомрачительный минет, а я вспоминал таблицу производных и первообразных. А потом кончил ей в рот фонтаном, что она даже поперхнулась. Теперь настала моя очередь. Лаская ее киску своим языком, я просто-таки был в полнейшем восторге. Мне никогда не нравились девушки, которые там выбривают все. А у Кати была на лобке тоненькая вертикальная дорожка. Точь-в-точь как я люблю. Она вся текла, а я все ласкал ее и ласкал, пока силы моего приятеля восстанавливались, попутно его наяривая. Она два раза кончила, а мой агрегат снова поднимался. - Давай я сверху, — прошептала мне Катя. А я сам не люблю миссионерскую позу. Она определенно идеал для меня. Сбросив с себя все остатки одежды, мы улеглись на диване, и Катя, надев мне ртом презерватив (с первой попытки ни одной из предыдущих девушек это не удавалось почему-то никому), стоная, принялась на мне скакать. А я, распластавшись на диване (то еще бревно, ага) вспоминал уже правила построения фейнмановских диаграмм, чтобы не дай бог не кончить раньше времени. И только повторял все ее имя: Катя, Катя... Через полчаса Катя, судя по всему, уже подустала, да и я в этот момент уже в уме выводил уравнения движения для лагранжиана квантовой хромодинамики, так что я опять кончил фонтаном. Катя плюхнулась рядом со мной. Да, безусловно, это лучший день в моей жизни. - А тебе не пора на ресепшен-то? - спросил я. - Да я заместитель директора. Просто девчушка отпросилась покурить на пять минут. Что мне, жалко что ли? Нет, она совсем не изменилась. Все столь же добрая к людям. Ко всем, независимо ни от чего. Минут двадцать мы лежали и болтали. - Кать, слушай, я только с поезда, я сейчас в душ сбегаю. - О, у меня есть идея. Вот чем-чем, а сексом в душе я еще не занимался. Странно, конечно. Ну просто как-то не было, и все тут. В номере была отличная джакузи, и я в нее залез вместе с Катей. Включил воду, бля, кипяток же, ой, пиздец, яйца жжет... Пиздец. Ночь. Лежу на верхней полке купе. Поезд стоит на станции. Видимо, Бологое. Галина Васильевна с кружкой. - ПЕДОФИЛ ПРОКЛЯТЫЙ! Я все еще не понимаю, что происходит. - ВО СНЕ ДРОЧИЛ И КАТЮ КАКУЮ-ТО ЗВАЛ, ВСЮ ПОСТЕЛЬ ОБМАЛАФЬИЛ. Бляяяя... Мои трусы напоминали мне лягушку. Такие же мокрые и липкие. Пиздец. И яйца жжет. Похоже эта старая пизда меня кипятком облила. А вся сцена с Катей была лишь сном. И я ночью обкончался в купе поезда.