Тортики, тараканы и эксперименты

- Не маячь, - попросил Фло Микеле, мерно размешивая сахар в только что сваренном кофе. Локонте прошел мимо него уже сорок три раза – и это только с того момента, как сам Мот начал считать. - Мне можно, я нервничаю, - буркнул мужчина и продолжил свое явно увлекательное занятие. Флорана забавлял этот итальянец. Не так давно они начали работать вместе, но иногда Фло казалось, что он знает его всю жизнь. А иногда не мог даже предугадать, что этот непредсказуемый тип выкинет в следующий раз. Сложно было назвать его другом, хотя именно с Микеле он и проводил больше времени, чем со всеми остальными, но все же было неимоверно приятно находиться рядом. Вот даже сейчас – когда он непонятно почему наворачивает круги по гримерной комнате, проходя мимо… уже в пятьдесят шестой раз. - А чего ты нервничаешь? – хмыкнув, спросил Фло и сделал маленький глоток кофе. Слишком сладко. - Ты разве не слышал, что сказал Дов? – Микеле даже остановился, чтобы удивленно и немного обиженно посмотреть на него. – Следующая репетиция будет контрольной! Он даже не слушал всех моих уверений, что я не могу нормально петь после всех этих многочисленных поцелуев! Да с чего он вообще взял, что я или Моцарт любим целоваться?! - А ты не любишь? – усмехнувшись, поинтересовался Флоран, сделав еще пару глотков. Нет. Все-таки это действительно невозможно пить. Локонте упал в кресло, запрокинув голову. Из-за быстрой ходьбы, странного возмущения и резкой смены действий, его пульс заметно участился, и от этого кадык никак не мог успокоиться и сам находился в каком-то непонятном неописуемом движении. - Ну… может, все-таки люблю, - наконец признал Локонте, чем неимоверно рассмешил Мота. - А чего ты переживаешь тогда? – поинтересовался он, с интересом наблюдая за тем, как кадык мужчины постепенно успокаивается. - Я не могу на глазах у всех поцеловать мужчину, - выдохнул, наконец, он. – То есть… просто так могу. Это всего лишь один из миллиона поцелуев. Но черт! Фло не смог сдержать тихий смех. Как бы он ни старался со всей серьезностью относиться к «бедственному положению» коллеги, его реакция действительно казалась ему смешной. Но итальянец, похоже, не обиделся – слишком был погружен в свои переживания. - Ты из-за этого, что ли, откладывал все эти сцены и просто начинал петь в последнее время, а потом после репетиций все равно всех целовал? – с тихим смешком, успокаиваясь, все же спросил он. - Ну они же подумают, что у меня с ориентацией не все в порядке, - Микель поднял голову и уставился на Флорана. – Представляешь, придут люди смотреть на нас, предвкушать… А с первой сцены уже кажется, будто Моцарту, великому композитору, вообще все равно с кем спать, лишь бы с кем! Мот поднялся со своего стула и подошел поближе к креслу, в котором сидел Локонте. - Я не могу понять, ты переживаешь за себя или за то, что люди неправильно воспримут твою роль? Микеланджело задумался. Прикрыв глаза, он начал что-то шептать. Фло без труда узнал итальянский, к которому в последние дни успел привыкнуть, однако такие сложные фразы он не мог сходу перевести. - Это просто игра, - сказал он, так и не дождавшись какого-либо понятного ему ответа. – Хочешь кофе? Расслабишься. Локонте открыл глаза и, не глядя, протянул руку, ожидая, когда ему передадут чашку. И неужели он не боится обжечься? Фло хмыкнул и дал ему в руки свой кофе, ради эксперимента специально даже не стараясь просунуть ручку между пальцев итальянца, а просто нагло обжигая всей поверхностью чашки. Микеле вскрикнул, но руку не отдернул, лишь крепче сжав ладонь, чтобы не уронить. - Горячий такой пьешь? – пробурчал он. – На нужные 95 градусов не похоже. - Куллер сломался, - пожал плечами Флоран, довольный тем, что в очередной раз сумел убедиться в странности своего коллеги. Кто вообще знает, насколько 95 градусов отличаются от 100? Итальянец, тем временем, уже взял чашку за ручку, как и подобает нормальным людям, и сделал маленький осторожный глоток. Выгнув бровь, Мот теперь ожидал реакции на зашкаливающее количество сахара, но и ее не последовало. Слегка раздосадованный неудачным экспериментом, Флоран посмотрел на кружевной манжет. В отличие от Микеле, который успел уже сбегать на примерку какого-то нового камзола и даже вернуться обратно в своих обычных джинсах и рубашке, Мот все еще был в костюме, слишком уставший, чтобы переодеваться. Он ненавидел эти "контрольные" примерки, которые устраивали чуть ли не каждый день. Хотя его костюм ему нравился. - Слушай… - медленно протянул он. – А помоги мне? - В чем? – не понял Флоран, отрываясь от своих размышлений. - Поцелуй меня? Или я тебя? Или оба? – Мот поперхнулся и уставился на Микеланджело, как на сумасшедшего. Нет, определенно в этой Италии детей воспитывают как-то не так, как нужно. Но тот в свою очередь глядел как-то жалобно и даже умоляюще. Глаза янтарного цвета неотрывно уставились в его, и отвести взгляд сейчас означало бы проигрыш в странные, никем не обусловленные, гляделки. - Что? – наконец спросил Флоран, надеясь, что так он сможет отвести свой взгляд. - Ну пожалуйста? Ну мне настроиться… Я там… увереннее себя чувствовать буду, когда на сцену пойду завтра, - Флоран невольно сглотнул. Мысли в голове копошились самые странные. Особенно пугала та, что билась в нем с самой первой встречи. Локонте слишком женственен. Слишком и слишком. Флорану нравились его бедра, а еще он мог бесконечно наблюдать, как итальянец облизывает губы. И поцеловать его действительно хотелось. И не только сейчас… Но если раньше Мот относился к этим мыслям спокойно, воспринимая их как что-то вроде очередных творческих тараканов, поселившихся в его голове, то теперь ему казалось, что они какие-то неправильные. «Ну надо же, наконец-то», - услышал он язвительный голос. Наверное, очередной таракан. - Пожалуйста? – вновь попросил Локонте, для пущего эффекта пару раз хлопнув ресничками. Тоже какими-то длинными и женственными. Хотя, возможно, все дело в количестве нанесенной на них туши. Мужчина смотрел на него снизу вверх, из-за чего Флорану казалось, будто он имеет над ним какую-то власть. И не нужно скрывать – его это подкупало. Манило. Он мог не только поцеловать его сейчас, но и выбить из рук чашку кофе, дотронуться до этих манящих бедер… но не станет делать этого. «А поцелуй будет очередным экспериментом, - вмешался другой голос, более мягкий и от того какой-то соблазняющий. – проследишь за его реакцией». Сложно противиться тому, чего ты жаждешь сам: Флоран не успел понять, как уже склонился над мужчиной и дотронулся своими губами до его. Это не было тем поцелуем, на который он сам рассчитывал и который иногда представлял. Холодный, безразличный и какой-то слишком уж сухой. Вот надо было дождаться все же, когда он оближет свои губы. А теперь вот даже неприятно как-то. Но такого поцелуя было достаточно. Все-таки это было своеобразной репетицией, и если позволить себе больше, можно все напутать и в ответственный момент. Отстранившись, Фло ухмыльнулся и кивнул на чашку, трясущуюся в руках у Микеле. Наверное, он слишком был поглощен и забыл о концентрации. - Не разлей. - А, точно, - хихикнул Мике и тут же сделал пару больших глотков. Мот даже поморщился, представляя, как он сам пил бы этот мерзкий сладкий кофе. Разогнувшись, он вернулся на свой стул и посмотрел время на мобильнике. 00:41. Почему он еще не уехал? – А ты знал, что твоя щетина колется? - У меня нет щетины, - фыркнул Мот, машинально потрогав подбородок. Вообще-то итальянец был прав… с утра волоски уже успели чуть вылезти и забавно кололись, будто несильные разряды тока. И когда только они успевают расти? Лучше бы на голове так лезли, там их хотя бы ждут. - Ну я сказал, что почувствовал, - невинно пожал плечами Локонте. Флоран резко развернулся и пристально посмотрел на мужчину. В его поведении ровным счетом ничего не изменилось. Такой же беззаботный, ни о чем не думающий большой ребенок. - Ну и как? Теперь готов? – резко спросил он. - К чему? А… Ну да, наверное, смогу завтра. - А ты думаешь, что, поцеловав меня вообще просто так, сможешь спокойно жить дальше? – как-то вызывающе спросил Мот, уставившись на мужчину. Но тот абсолютно никак не показал, что повелся на провокацию или испугался. - А чего такого? – невинно спросил он, делая еще глоток. Флоран не ответил, и тогда он вдруг предложил: - пошли в чайную? Тут недалеко. Тортика чего-то захотелось… И это после такого количества сахара в кофе? Нет, он точно больной…

***

Микеланджело был повсюду. Его смех доносился из коридоров, его громкие выразительные речи Моцарта гремели на весь зал, его ноющее «пошли в кафе, тоортик хочуу» каждый вечер взрывало уши и не давало спокойно собираться домой. Флоран почти ненавидел эти совместные репетиции. Только выходы на сцену скрашивали эту муку. Он становился Сальери, и уже мог ненавидеть искренне. В пении, в манерных движениях он забывал обо всем, уносился мыслями в абсолютно другую эпоху и другое окружение, где всем правит музыка и ее чистота. Где его главный конкурент, достойный всех лавровых венков, один единственный выскочка – Вольфганг Моцарт. Флоран становился Сальери, и уже мог искренне любить. Он даже отрастил бороду. Этот мерзкий итальянишка ведь жаловался на щетину. А теперь, если уж ему снова приспичит целоваться, кожа Микеланджело точно будет вся раздражена. А он же так себя любит, вряд ли посмеет даже приблизиться к его лицу. Мот никогда не убегал от себя. Когда его тараканы в голове щебетали что-то про всегда сладкие губы Локонте, про его жесткие от лака, но всегда покрытые огромным количеством блесток, волосы, про мучившие с первой встречи бедра, Мот только горько усмехался, осознавая, что, возможно, доэкспериментировался. И все же, видеть Локонте было невыносимо. Нет, Флоран не ощущал себя какой-то жертвой злобного демона-искусителя, вселившегося в итальянца и заставившего в себя влюбиться. Но он был уверен, что еще пара обиженных взглядов (когда он не идет с ним в кафе за тортиком, разумеется), несколько переодеваний в одной тесной гримерной, и он сорвется. Но приходя домой, Фло тоже не находил себе места. Он не ощущал себя каким-то одержимым, но время от времени ловил себя на мысли, что не может перестать думать о том мимолетном прикосновении к губам Микеле. И это злило. Он был готов забросить свою работу, лишь бы больше никогда не испытывать эту странную ярость. Потому что при всей своей сдержанности, скрывать эти чувства ему было сложно. И, как назло, как раз итальянец и смог спокойно жить дальше.

***

- Мот!!! – донеслось до Фло еще из коридора. Ох уж этот противный, въевшийся в мозг голос. Как только ручка повернулась и в гримерную влетел счастливый донельзя Микель, сердце ушло в пятки. Флоран так надеялся, что Локонте слишком глуп, чтобы додуматься проверить, не ушел ли он еще, и просто уйдет, не дождавшись ответа. - Вот ты где! – радостно выкрикнул итальянец и захлопнул за собой дверь. Ну да. Еще лучше. - Я думал, ты ушел в свое кафе, - довольно сухо бросил Флоран. Он не хотел. Просто сказать что-то с пересохшим горлом лучше, чем томно прохрипеть. - Я тортик с собой принес, - довольно сообщил Микеле и поставил что-то в коробочке светло-бежевого оттенка на тумбочку. – Ты же никогда со мной не ходишь, - все таким же довольным голосом продолжил он. – А мне кажется, что если с кем их и есть, то с тобой. Флоран нервно сглотнул, не отводя взгляда от итальянца, суетившегося и ни на минуту не останавливающегося на одном месте. Пока он говорил, успел переставить все свои баночки, открыл и снова закрыл свою спортивную сумку (Мот даже не заметил, что он ее оставил), проверил, не защелкнулся ли все время заедающий замок и, наконец, остановился, чтобы раскрыть коробку и явить миру (в лице одного единственного Флорана) кондитерское изделие. Сам торт выглядел излишне картинно. Таких, наверное, даже в фильмах не показывают – только представляют. Очень мягкие на вид бисквиты с кремовой прослойкой, украшенные сверху взбитыми сливками и огромными ягодами клубники. - Это один из любимых, - сообщил итальянец, продолжая вертеть дно коробки пальцами – наверное, чтобы показать Флорану торт со всех сторон. – Завтра я еще принесу, другой. Что-то в груди больно кольнуло, и Мот неуверенно уставился на Локонте. - Не надо… - как-то жалобно попросил он. Но тут же понял, что может обидеть, и попытался более уверенно продолжить: - Я лучше с тобой завтра в это… ну, кафе твое схожу. - Да? Правда-правда? Ну ладно тогда. Итальянец снова завертелся, видимо, пытаясь что-то отыскать. Флоран не мог оторвать своего взгляда и поэтому дико смущался, стараясь не показывать это внешне. - Вилку Со забрал куда-то, где у нас ложки? – наконец спросил он. - Внизу, - прохрипел Флоран и тут же плотно сжал губы, удивившись, как сильно он ждет, пока Микеле полезет за ложками. Еще через мгновение, когда итальянец наклонился так, что одно бедро было чуть выше другого, Мот вспомнил, что они лежат за рамкой с фотографией на соседней с ним тумбочке. Но говорить этого почему-то не хотелось. - Ну где? – хныкнул итальянец. – Не вижу, хочу тортик! - Может, там подальше?.. – чуть более спокойно предположил Флоран, быстро доставая и засовывая ложки за пояс, не отводя взгляда от нагнувшегося мужчины. Локонте со вздохом перенес вес тела на другую ногу, таким образом, поменяв положение бедер. Флоран в очередной раз нервно сглотнул и даже заставил себя отвернуться. Чертов итальянец. - Тут нет, - сообщил он, разогнувшись. – Может, ложки тоже Со забрал? - Может, - рассеянно бросил Флоран, с увлечением рассматривая дверь и огромный постер на ней. - Ну ладно. У тебя руки чистые? – требовательно спросил он, оказавшись рядом. - Не мыл еще, - ошарашенно признал Фло и развернулся, опасаясь даже думать о том, к чему итальянец клонит. Но тот уже взял в руки заранее отрезанный кусок и осторожно укусил с самого кончика. Мот дернулся в кресле, увидев, как двигаются эти губы. После того странного поцелуя он то и дело представлял, что было бы, если бы Локонте не просто прикасался, а действительно целовал его. Фло даже не смотрел на него, когда он пел – слишком большой соблазн. А теперь он всего в полуметре и жует… торт. Который с виду слишком сладкий. Прожевав, итальянец хихикнул: - Руками есть всегда вкуснее. Мот не отвечал, продолжая смотреть на Микеланджело диким взглядом. Он надеялся, что не выглядит сейчас злым, хотя присутствие итальянца было ему в тягость. В большую тягость… - Ну попробуй же, - не выдержал Микеле и, сев на подлокотник, запихнул Флорану в рот сразу половину куска. Совсем не ожидавший этого Флоран начал было возмущаться вслух, но вовремя осознал, что так он скорее подавится. Он заставил себя откусить и отвернулся, чтобы спокойно проглотить. Но это оказалось не так легко, как он предполагал. Пристальный взгляд Локонте, который Мот чувствовал спиной, заставлял ощущать себя униженным. Торт действительно оказался излишне сладким и все намеревался вылезти изо рта. А вытереть перепачкавшееся лицо у Фло просто не было возможности. Но через какое-то время он справился со своей задачей и, проглотив последнюю часть, повернулся, злобно уставившись. - Это что было?! – возмутился он. Но Микеланджело вдруг рассмеялся. - Ты такой смешной, - чуть успокоившись, хихикнул он и собрал с щеки Фло сливки. – Это так нелепо выглядело. Флоран рыкнул, с ужасом осознавая, что Микеланджело не только прав… этот изверг еще и позволяет себе сидеть в двадцати сантиметрах от него и забавляться. - Наверное, над этим стоит смеяться, да, - буркнул он, сталкивая Локонте с кресла. – Твой торт ужасен! Доволен?! Мот сам не понял, когда взорвался. Слишком много эмоций для него одного. Микеле испуганно таращился на него, замерев в паре метров в нелепой позе с одной поднятой вверх ногой. Но вот он стал терять равновесие и все же встал ровно. - Это самый вкусный тортик, - сказал, наконец, он. - Видимо у нас слишком разные вкусы! - Но… Фло, - растерянно и как-то уже более спокойно начал Микель, рассматривая, видимо, свою самую любимую на свете вещь, сладкую и увенчанную ярко-красными ягодами. Да пусть они провалятся пропадом! - Чего?! - Если ты не любишь сладкое… ты ведь мог бы и сказать… Такое предположение даже остановило ярость француза. Пару мгновений он удивленно хлопал глазами, но потом на него вновь накатило возмущение, только другого рода. - Что? Я не люблю?! Да я… - он забегал глазами по гримерной, пытаясь отыскать торт. От возмущения он даже забыл, где тот стоял. – Да я вот! – он схватил второй кусок и целиком его съел всего за какие-то полминуты. Сладко. Настолько сладко, что хотелось немедленно запить все двумя, а то и тремя стаканами воды. Но Локонте вывел Мота из себя. Микеланджело, видимо, потерял дар речи, отступив назад. Флоран же с каждой секундой все больше осознавал всю нелепость ситуации и терял свой воинственный вид. Чтобы не чувствовать себя совсем уж глупо, он вернулся в свое кресло, скрестил руки на груди и торжественно заявил: - Я, Флоран Мот, люблю сладкое. И тут Микеланджело заржал. Это даже нельзя было назвать смехом – именно дикий ржач, разрезающий тишину пустого этажа. - Что ты… - совсем растерялся Фло, утратив весь свой торжественно-серьезный вид и наклонившись вперед. Но Микеле его не слышал. Черт, ну вот что за… хотел ведь выглядеть невозмутимо, а теперь упал так низко, что этот мерзкий итальянец даже смеется. Ну серьезно. Как могло так выйти? - Я пойду, - вздохнул он, поднявшись и намереваясь уйти. Не хватало еще и дальше терпеть это. Но Локонте внезапно успокоился и схватил его за руку. - Я ведь к тебе пришел, - выдохнул он, слегка восстановив после смеха дыхание. – Нечестно бросать меня одного. Это, как минимум, подло, Мот. Флоран посмотрел на сжимавшую его руку. Да, определенно она не вписывалась во всю женственность итальянца – сильная, властная, мужская. И почему-то от этого желание быть рядом с Микеланджело только возрастало. - Слишком сладко, - буркнул Мот и прижался губами к губам Микеля. Как в тот первый раз – просто прижавшись. А зубные кости, делавшие губы жестче, чем они есть, причиняли дикое неудобство. Но нельзя было позволить себе большего. Но, похоже, итальянец был другого мнения обо всем этом. Фло почувствовал, как язык раздвигает его губы, и уже ничего не мог с собой поделать. Отвечая, он почему-то видел их двоих на сцене, ослепленных софитами и оглушенные нескончаемым шумом. В ушах действительно что-то шумело. Это его тараканы ликовали: «Славный эксперимент». Но вот Микеланджело отстранился. Флоран, было, снова нацепил на себя самоуверенную маску, готовясь вновь и вновь сносить эту муку странного наваждения, но Локонте слегка подался вперед и прижался к нему всем телом. Опешивший Мот обнял его. Проползавший по извилине мозга очередной таракан хихикнул: «Смотри какие бедра!» и быстро скрылся. Но Флоран послушался и тут же переместил свои руки чуть ниже. - Ну что за черт, - выдохнул он, уткнувшись носом в волосы мужчины. - Итальянский, - хихикнул Локонте, вильнув бедрами так, что это движение волной возбуждения передалось Флорану. - Ох… и что будет дальше? – спросил он, стараясь думать о чем-то отвлеченном. О пробках, забитых дорогах, быстрый секс в машине… нет, не то. Горы. Вот лезет он, значит, в горы… а потом на ночь ставит палатку… - Ну… не знаю пока. Завтра вот репетиция в десять, а вечером выступаем, например, - перебил все его отвлекающие мысли итальянец. - Что? - Ну репетиция и выступаем, - кратко повторил Локонте. - Да нет… я не о том, - удивился Мот. Как можно было вообще подумать о том, что он не знает распорядок собственного дня?! – Что это вообще было? - А? Ну… мы целовались, - задумчиво протянул Микеле. – А сейчас обнимаемся. - А потом? – выгнув бровь, более требовательно спросил Мот, стараясь подобрать все больше отталкивающих образов. Например, волосатая гусеница с раздавленным брюшком. - Еще раз поцелуемся? – явно не понял Локонте. Фло рыкнул и отпустил бедра мужчины. Оставаться в этой гримерной он больше не мог. - Ну ты пока думай, а я еще кусочек съем… там, в коридоре. – И, взяв с собой всю коробку, быстро вышел. Ему казалось, что в коридоре будет прохладнее, но, наверное, жар был у него внутри. Фло чуть не кинул злосчастный торт на пол. Но вовремя подумал о том, что Микель сильно расстроится, если он его испортит. Нет! Этот итальянец точно черт! - Фло, - тихо позвал черт, слегка приоткрыв дверь. – Ну я понял, о чем ты говорил… просто… я же тортик… два месяца тебе тортик нес… готовился… вчера даже Маэву угощал… а тут вот так сразу… и тортик же только-только!.. не могу, в общем, - наконец закончил Локонте. Фло обернулся и глухо рассмеялся. Он выглядел сейчас таким милым и невинным, что и не скажешь, будто на самом деле в нем сидит демон-искуситель, требующий для своего содержания тонну сладкого. Тот самый мужчина, о котором Флоран постоянно думал последние месяцы. И вот это чудо стоит и оправдывается из-за какой-то ерунды. - Надеюсь, ты ни с кем не будешь это репетировать, чтобы настроиться? – фыркнул Флоран и сделал шаг навстречу, все-таки уронив этот чертов торт.