А помнишь...

Курсивом написаны воспоминания!!! — Саске! – громкий клич раздался в тихом, еще не проснувшемся районе. Солнечный диск вот-вот начал завоевывать в свои права небо, очищая его от темных оттенков ночи. Крыши домов уже покрылись персиковым пухом пробившихся лучей светила, которые, пока что тщетно, пытались пробиться через занавешенные шторками окна домов в квартале. Перед одним из многочисленных двухэтажных строений и стоял тот, кто так бодро и беспощадно разбил идиллию раннего утра. Забавного вида мальчик лет десяти в бежевых шортах и белой футболке с красной спиралью на животе хмурился, не отрывая взгляда от верхнего с правой стороны дома окна. Он еще крепче вцепился руками в лямки висящего у него за плечами рюкзачка и набрал побольше воздуха в легкие. — Саа-ааскеее! – завопил он изо всех сил и вновь обратил сосредоточенный взгляд голубых глаз на окно. В то же мгновение белая шторка была резко сдернута, за ней последовала жесткому, заставившее стекло угрожающе звенеть, открытию оконная рама, и в проем высунулась из комнаты лохматая темноволосая макушка с недовольным, заспанным лицом. — Чего орешь, добе? – хриплый, по-детски звонкий голос пытался звучать угрожающе. Однако нелепый вид самого мальчика, что высунулся из окна со спутавшимися черными прядями, с покрасневшим на правой стороне лицом, где виднелся рельефный отпечаток спутавшейся наволочки подушки и более узкими, чем обычно, темными глазами, которые отчаянно пытались убить светловолосого нарушителя спокойствия на расстоянии. А нарушитель спокойно стоял на дороге под открытым окном своего друга искренне и приветливо улыбаясь, становясь под лучами восходящего солнца, что бликами падали ему на лицо, похожим на светлого призрака. — С добрым утром, Саске! – громко отозвался он. — Саске, уже встал? – тихо шепнули на ушко, щекоча его теплым дыханием. Юноша, поняв, что его «раскрыли», перестал делать вид, что спит, и передвинулся под одеялом, переворачиваясь на другой бок, чтобы встретиться с голубыми глазами смешинок, чуть прикрытыми лохматой светлой челкой, и легкой улыбкой. Блондин тоже придвинулся поближе и положил ладонь на мягкую кожу талии темноволосого соседа по постели, скрытого под одеялом и не имеющего желания вставать. Ему и так хорошо, в тепле и рядом с блондином после продолжительного «отдыха» весь день... Что еще может быть лучше, чем лежать после длительного секса в туманной неге? — Саске, мы много проспали, несмотря на то, что уже ночь. Давай, вставай, засоня, — продолжил ласково ругаться блондин, немного опустив ладонь с уровня талии на упругую ягодицу, под тканью спальных штанов, и чуть ту ущипнув, вызывая невнятное мычание. Только тогда темноволосая голова соизволила высунуться из-под одеяла, и блондин, не удержавшись, тихо засмеялся. Лицо у Саске практически не изменилось, все такое же забавное, когда он просыпается. И все так же на правой щеке сохраняются следы наволочки. — Кофе или чай в постель? – спросил блондин, бережно убирая спутанные, длинноватые пряди черных волос с лица. — Давай кофе, — хрипло отозвался Саске, прижавшись на мгновение щекой к смуглой ладони. — Окей, — блондин еще раз улыбнулся, легко поцеловал брюнета в лоб и бодро встал с постели, направляясь на кухню. Саске остался лежать на кровати в полумраке комнаты. Ему приснился сон из детства, которое у них с блондином было. То время, когда они даже не подозревали, что их ожидало в будущем. Этот сон обременил мысли Саске, заставив того вспоминать, что было после тех солнечных деньков… — Наруто, ты знаешь, как заниматься сексом? Два друга мирно шли по шумной улице, и для светловолосого шестнадцатилетнего паренька этот вопрос был как гром среди ясного неба. Вот они идут, тихо, мирно себе с заносчивым Учихой, и вдруг такое. Он даже споткнулся от неожиданности. — Ч-че? – немного заикаясь переспросил он, прекрасно поняв вопрос с первого раза, доказывая это ярким пурпуром на щеках. — Добе, я ясно спросил, ты занимался когда-нибудь сексом? – серьезные черные глаза начинали немного пугать. Они остановились посреди тротуара, не обращая внимания на случайных прохожих. Растерянность лазури напротив сосредоточенных ониксов. — Н-нет, — ответил блондин, качнув головой, и брюнет как-то облегченно вздохнул. — Вот и я нет, — выдохнул Учиха и спокойным шагом пошел дальше по дороге, оставляя ничего не понимающего блондина позади. Несколько мгновений прошло, пока Наруто не тряхнул головой, чтобы успокоиться и пуститься догонять друга. — Стоять, Саске, объясни сначала, что за допрос! – громкие восклицания лишь вызвали полуулыбку на лице довольного чему-то своему Саске. Ведь спустя сутки после этого вопроса они вместе занялись сексом. С огрехами, но все-таки… — Кофе в постель для Его величества Ленивый зад, — торжественно-шутливо объявил блондин, входя в комнату уже в белом махровом халате, сопровождаемый приятным запахом свежеприготовленного напитка, тем самым вырывая на время все еще лежащего брюнета из мыслей. — Хм. Саске сел на постели, оставляя за спиной немного места между собой и изголовья кровати, прекрасно зная, что туда сейчас пристроится Наруто. Так и получилось. Мраморная кисть руки взяла горячую кружку, а блондин, расставив ноги на постели и прижав к себе со спины любимого, начал неторопливо поглаживать жестковатый пресс. Саске был не против, потому что он пил любимый кофе со сливками в любимых объятиях. И неторопливые глотки обжигающей жидкости снова повергли его в воспоминания. — Саске, что происходит? – серьезные тона голоса не шли Наруто, как и злобное выражение лица, с которым он смотрел на брюнета перед собой. — Хм, а ты не понимаешь, да, добе? – напыщенная, уверенная поза и в какой-то мере ненавидящая усмешка играет на тонких губах. — Да, черт тебя дери! – вспылил блондин и смахнул со стола чашку брюнета, оставляя на ковре угловатые осколки и мокрое кофейное пятно. — Ты мне мешаешь, Наруто, — тембр голоса Саске стал еще ниже, получая пугающее сочетание с пристальным взглядом. — Да, я тебе мешаю, но нельзя так, Учиха, слышишь? То, что ты отомстишь им за смерть родителей, ничего не решит! — Ты не знаешь, уссуратонкачи. У тебя их изначально просто не было! Ты не знаешь, какого это, терять! – к концу предложения голос брюнета сорвался на крик, задевая самое больное место лучшего друга, который от каждой фразы все больше был похож на побитую собаку. — Да, у меня не было родителей, Саске. У меня изначально не было никого. Был только ты, — голубые глаза стали мокрыми и, не отрываясь, смотрели на замершего от неожиданных слов Учиху. — Ты был рядом со мной все это время. Но, Саске, был ли я для тебя тем же, кем ты был для меня? – подойдя совсем близко к брюнету, Наруто немного наклонился и прижался губами к сжатым устам Учихи на мгновение, затем снова заглянул в любимые черные глаза, пытаясь найти ответ. Черная бездна глаз была пуста. — Наруто, нам уже двадцать, а ты ведешь себя, как ребенок, — необычайно злым тоном отозвался брюнет и вскинул кулак, попадая в солнечное сплетение блондина и сбивая того с ног. — Не хочешь меня терять, да? Интересно, почему? Наверное, потому что тогда ты не получишь члена в жопу, — лежащего парня со всей силы пнули в лицо, — Ведь ты не имел друзей, потому что ты никто. Ты носился со мной все это время, пять лет получал то, чего тебе так не хватало, а теперь некому будет тебя трахать, думаешь? – носок ботинка ударил в окровавленное лицо еще несколько раз. Блондин и не думал защищаться. — Я все думал, какого это, поиметь наивного дурачка. Ты оказался очень удобным и девственником. Признаюсь, то, как ты отдавался мне впервые, я не забуду, но и только. Я так не хотел, чтобы трахали меня, а ты оказался хитрей. Умудрялся меня раскрутить так, чтобы я был твоей подстилкой, — нога начала бить в незащищенный живот, двигая рывками тело по ковру, — А теперь, Наруто, у меня появился повод, чтобы избавиться и от тебя, и от них, тех, кто убил мою семью, — бледные костяшки пальцев вплелись в спутанные блондинистые вихры с кровавыми пятнами, приподнимая разбитое лицо находящегося еще в сознании парня. — Ты выносливый ублюдок, Узумаки, всегда им был, даже в постели. Говоришь, что мое удовлетворение от мести глупость, говоришь, что не хочешь потерять, — прошипел брюнет в окровавленное лицо, — Так знай, добе, ты меня никогда и не имел. Тебе в итоге все равно терять нечего… Учиха несколькими резкими движениями сорвал штаны с беспомощного друга и совершил то, о чем позже пожалеет. Он помнит лишь отрывками много крови на ковре, неподвижное, бессознательное тело и тишина с пронизывающими хлюпами рваной плоти из-под его напора. — Саске, ты чего? – брюнет вздрогнул, когда его окликнул взволнованный голос. Он несколько раз моргнул, потому что перед глазами стояло окровавленное лицо блондина. Раз. И оно нормальное, а голубые глаза полны тревоги. В чем дело Учиха понял лишь тогда, когда смуглая ладонь провела по его щеке, соприкасаясь с чем-то сырым. «Слезы», — понял брюнет и торопливо протер глаза. — Саске… — снова начал Наруто, забирая чашку с недопитым кофе у Учихи, но его прервали упрямым поцелуем, смешанным с болью. — Прости, — выдохнул Саске, отстраняясь, и прижался к широкой сильной груди блондина, обнимая того. Он до сих пор просит прощения. Чувствуя его запах, его тепло, Учиха постепенно успокаивался от настолько живых воспоминаний шестилетней давности. Наруто почувствовал настроение парня и начал успокаивающе гладить того по спине. — Саске, Саске, забудь прошлое, — сказал Наруто, и на эту фразу брюнет вздрогнул, а затем еще крепче стиснул блондина. Он именно это и пытался сделать шесть лет назад. И ничем хорошим это не кончилось. — Нет, — упрямо заявили в живот светловолосому парню, на что тот вздохнул. Любит же себя любимый накручивать. Наруто прекрасно помнил все, и светлые моменты жизни с Саске, и темные, но светлые воспоминания ему вспоминались намного чаще плохих. Саске отомстил. Убил, жестоко и беспощадно. Умиротворение, за которым он гонялся три года, пришло, но лишь на мгновение. А потом была лишь пустота, прерывающая победный, практически сумасшедший, смех, и вопрос, на который Саске не мог ответить «И что теперь?». Семьи у него нет, у него теперь никого нет. Он один, и сам от всего отказался. Ощущение одиночества нахлынуло ведром холодной воды, вызывая дрожь. Уверенный, безжалостный убийца, желавший мщения, в миг стал дрожащим потерявшимся котенком. Темно, холодно, одиноко. Тихо. Кап-кап стучит вода с протекшей крыши, и слышен свист ветра за стенами амбара, в котором и пролилась кровь убийц. Страшно… — Саске. Уверенный голос такого знакомого тембра заставил сердце екнуть. Испуганные черные глаза наткнулись на взгляд печальных темно-синих глаз того, кто все-таки остался из прошлого. Наруто вырос, окреп за эти три года, но это было не важно. Саске, не помня себя, бросился к нему, спотыкаясь, в немом крике о помощи. Спаси меня от одиночества. И тепло родного человека отогнало тогда все страхи. Наруто повел любимого на свежий воздух: он открыл ставни на балконе, впуская холодный воздух в комнату. Он оставил Саске на ковре прямо под лунными лучами, и Учиха смотрел вверх на темное небо с множеством искорок и ярким белым пятном. Спустя несколько мгновений вернулся Наруто с двумя теплыми чашками молока, для успокоения на сон грядущий, который, как он чувствовал, скоро понадобится. Одну забрал брюнет, кивнув в благодарность и снова повернувшись с непередаваемо-грустным лицом к холодному белому блику. Наруто понял, что любимый снова погрузился в не самые приятные воспоминания, грызя себя изнутри. Он сел рядом и глубоко вздохнул. Он всегда был рядом с Саске, несмотря ни на что, потому что понимал, понимал и чувствовал, что так надо. Для Саске. Горбатого ведь не только могила может исправить. А что было, то прошло. Всего не вернуть, ведь они росли. Всего-навсего росли, порознь, познавая каждый свой путь. Жестокий путь взросления кончился. И они снова вместе, знающие опыт, понявшие друг друга. И это придавало Наруто уверенности, что теперь все будет хорошо. А Саске до сих пор себя винил во всем, беспричинно, потому что взросление прошло бы тогда другим путем, возможно, еще более тяжелым, чем их. Гадать уже не стоит, но приободрить Саске надо. Чем-то приятным и смешным. Их общим. Наруто улыбнулся. — Саске, а ты помнишь… И на следующее утро Учиха снова проснется в крепких объятиях, что никогда его не отпустят, успокоенный и на каплю более уверенный в завтрашний день. Саске помнит.