Улыбайся

Законы крыш разительно отличаются от официальных, заверенных муниципалитетом, а уж тем более от неписаных законов города в лучшую сторону. Все, что имеет значение там, внизу, – известность фамилии, толщина бумажника, престижность работы – здесь теряет всякий смысл. Здесь, будь ты тихим наркоманом на чердаке, осторожным вором-домушником на пожарной лестнице или маской, гуляющей по крыше, – для тебя имеют значение зоркость глаз, чуткость ушей и острота когтей, которыми ты будешь отбиваться от случайного, а может, наоборот, от совершенно не случайного врага. За последний год Бэтмэн усвоил это в полной мере. Он появился в Готэме не первым и даже не десятым, но быстро заставил всех с собой считаться. Бэтмэна не пугали чужие когти и чужие маски, он просто игнорировал все правила – и писаные, и неписаные, и поступал так, как считал нужным. Он знал если не все обо всех, то хотя бы необходимый минимум о каждом, засветившемся хоть раз на крышах или на улицах Готэма. Воришки, скользкие наркоторговцы, главари небольших группировок и уличных банд – а еще такие же, как и он сам, маски. Последних было немного, и держались они особняком, не вступая в контакт ни с ним, ни друг с другом, и Бэтмэн позволял маскам жить так, как им хотелось, пока они ходили по грани, не переступая ее, – например, грабили подпольные игровые клубы и воровали деньги у преступников. Личных собеседований и угроз не потребовалось, готэмские персонажи театра абсурда, затянутые в темные трико, хорошо умели чувствовать направление ветра. Бэтмэн знал, например, что Пугало прячется где-то в заброшенной части городской канализации, а та, что предпочитает называть себя Женщиной-кошкой, обитает на окраине Ист-Энда и работает секретаршей в верхнем городе. Их пути почти не пересекались с его, и, в общем, все они были ему подконтрольны. Кроме одного. Кроме одной чертовой маски. Бэтмэн не думал о нем целенаправленно, но мысль все равно крутилась где-то на задворках сознания: так уже бывало, когда мозг Брюса Уэйна пытался решить задачу, временно оказавшуюся ему не по силам. Осенний день клонился к вечеру, накрапывал мелкий дождь. Он шел с самого утра, то усиливаясь, то снова превращаясь в пронизывающую морось, все крыши в городе стали мокрыми и скользкими. Бэтмэну дождь не мешал, однако здорово замедлял скорость передвижения. Перебираясь по пожарной лестнице в слуховое окно, Брюс неловко повернулся, правая рука соскользнула, содрав с ветхого сооружения слой ржавчины. Несколько мгновений черный плащ трепыхался над зияющей пустотой в десять этажей, на асфальтовое дно которой сыпался дождь, потом Бэтмэн подтянулся на другой руке и сел на край крыши. Он даже не успел испугаться, зато теперь, когда все было уже позади, тело усиленно вырабатывало адреналин. Брюс протянул руку вперед: так и есть, затянутые в перчатку пальцы слегка дрожали. Хватит, хватит уже об этом думать. Ты только угробишь себя и ничего не добьешься. Бэтмэн вздохнул. Будь оно все проклято. Все, что заставляет его патрулировать темные, скользкие крыши в пятницу вечером, когда так уютно светятся окна в жилых кварталах. Клерки и мелкие служащие компаний уже вернулись с работы и наслаждаются отдыхом и тихим семейным ужином в предвкушении выходных. Брюс был лишен прелестей домашнего уюта: нельзя же назвать уютным ужин в огромной гостиной за длинным столом в компании молчаливого Альфреда, а Бэтмэну тем более некуда было возвращаться. Так и надо, так и положено, он сам так решил когда-то… И все же вид теплых желтых окон в темноте вызывал тоскливое шевеление где-то за грудиной, за прочным слоем брони, предохранявшим от внешних атак, но не от сырости и одиночества. Думай об этом как о сверхурочной работе. Сверхурочная работа в вечер пятницы, когда все нормальные, понимаешь, нормальные люди давно дома, а по улицам шастают только такие же, как ты, одиночки. Те, кто поставил себя вне закона. Ты ничем не отличаешься от них, Бэтси, сказал глумливый голос у него в голове, и Брюс знал, кому этот голос принадлежит. Бэтмэн сжал зубы до хруста. Вот что значит позволить себе расслабиться. Давно уже не случалось такого, чтобы его дневная ипостась прорвалась сквозь кевларовую броню и бесчисленные кордоны самоконтроля, а тем более – чтобы она протащила за собой призрака. Джокер мертв. Упал с высоты ста пятидесяти футов в ледяные воды залива, а такое падение прикончит кого угодно. Даже такого ловкого и увертливого психопата, как Джокер. Почему-то эта мысль не принесла ему облегчения. Думай об этом как о сверхурочной работе… Под черной маской блеснули в усмешке зубы. Пожалуй, Бэтмэн знал человека, который, пусть и не по своей воле, проводил вечерние часы не с семьей, а за заваленным пыльными папками столом официального учреждения. Осторожно ступая, черная тень пересекла крышу и спустилась по другой лестнице до карниза, по которому, балансируя, добралась до угла здания и спрыгнула на плоскую асфальтированную крышу универмага. Планы Бэтмэна изменились: он собирался в центр. * * * Департамент полиции Готэма располагался в центре города, недалеко от ратуши, в сером высотном здании, подсвеченном снизу огнями прожекторов. Самый большой прожектор, недавно подключенный Бэт-сигнал, не горел – сегодня гостей здесь не ждали. Бэтмэн обошел ярко освещенный фасад, скрываясь в тени соседних домов. Кабинет комиссара Гордона находился на двадцатом этаже, в угловом помещении. Найти его не составляло труда – сейчас, в начале десятого, свет горел только в его окнах. Поднявшись по пожарной лестнице, расположенной весьма удачно, всего лишь двумя нишами левее, Бэтмэн ступил на широкий карниз и легко, ни разу не пошатнувшись, добрался до нужного ему окна. Так и есть: новоиспеченный комиссар, подперев рукой голову, склонился над пухлой папкой, изредка делая в ней пометки карандашом. Очки поблескивали в свете настольной лампы, усы чуть шевелились, как будто Гордон бормотал что-то себе под нос. Когда звякнуло открывающееся окно, комиссар подскочил на стуле и уронил карандаш. – Можно? – полувопросительно обозначил Бэтмэн, ступая на подоконник. – Да ведь ты уже вошел. Гордон довольно быстро взял себя в руки. Поправил очки, пригладил уже начинающую редеть шевелюру. На столе дымилась чашка растворимого кофе, распространяя резкий химический запах; комиссар не решился предложить гостю столь сомнительное угощение и придвинул ему графин с водой. Бэтмэн благодарно кивнул, присаживаясь напротив и наливая себе стакан. Некоторое время оба молчали. Гордон снова погрузился в бумаги, а Бэтмэн наслаждался неожиданно выпавшими ему минутами покоя. Даже неутомимому борцу за справедливость – особенно неутомимому борцу – требовалась хотя бы короткая передышка. Недавняя рассеянность, едва не стоившая ему жизни, незапланированный переход из одной ипостаси в другую, возвращение примолкшего было голоса в голове – все это свидетельствует о том, до какой степени он устал. Поэтому Бэтмэн смаковал эти минуты, сидя в теплом, прокуренном, скудно освещенном кабинете напротив единственного, кроме Альфреда, человека, которого он мог бы назвать другом. Друзья – это иллюзия, Бэтси. У такого, как ты, не может быть друзей. Бэтмэн встряхнул головой, отгоняя далекое эхо. Здесь, у Гордона, Джокер не мог до него добраться. Комиссар, между тем, все-таки оторвался от бумаг и устремил на неурочного гостя утомленный взгляд сквозь стекла очков. Устало улыбнулся. – Рад, что ты решил заглянуть. – Какие-то проблемы? – профессионально насторожился Бэтмэн. – А, ничего особенного. Проклятая текучка. Забыл уже, когда возвращался домой раньше полуночи. Послушай… Тут Гордон поймал пристальный взгляд Бэтмэна, устремленный в раскрытую папку, и тяжело вздохнул. Это были последние страницы с фотографиями заброшенного танкера в заливе и подшитым отчетом с места преступления. Посреди страницы, прямо поверх печати «дело закрыто», красовался аккуратно, видимо, в задумчивости выведенный карандашом вопросительный знак. – Ты ведь не веришь, что он погиб, так? – напрямик спросил Бэтмэн. – Нет, – не стал отпираться комиссар. – Но не имеет значения, во что я верю или не верю, дело закрыто. – Он криво усмехнулся. – Город может спать спокойно. – Тела так и не нашли, – напомнил Бэтмэн. – Его могло затянуть в лопасти турбины, могло унести приливом и смыть в океан. – И в это ты тоже не веришь. Гордон опустил подбородок на сцепленные пальцы. – Нет. Если хочешь знать, я почти уверен, что ему удалось ускользнуть, и голову сломал, пытаясь понять, как же он ухитрился. И где он сейчас прячется. И что затевает… Снова воцарилось молчание. Бэтмэн мысленно похвалил себя за то, что решил заглянуть к комиссару: интуиция сработала в очередной раз, безошибочно определив человека, способного помочь хотя бы отчасти разобраться с его проблемой. Пожалуй, единственного человека в городе. То, что глодало Бэтмэна уже почти месяц, не смог бы понять даже Альфред. Потому что Альфреда не было там… «Заткнись», – мысленно приказал Бэтмэн, и внутренний голос послушно стих. Если все время вспоминать об этом, недолго сойти с ума. – Насколько я тебя знаю, ты не привык сидеть сложа руки, – заметил Брюс, внимательно изучая сквозь прорези маски лицо старого друга. Друга… Интересно, с каких пор он начал думать о комиссаре как о друге? С тех самых пор, как он вытащил тебя… оттуда. Выволок практически на руках. Не воспользовался моментом, не снял маску. И ничего не сказал. И ни о чем не спросил… – Ныряльщики с аквалангами прочесали все дно залива, – ворвался в его мысли голос Гордона. – На месте преступления работали лучшие эксперты. Ничего. Мои люди под прикрытием толкались в нижнем городе, обследовали свалки, спускались в канализационные коллекторы. Опять ничего. В старой части канализации без вести пропало трое офицеров. У них были жены и дети, Бэтмэн! В конце концов я вынужден был закрыть дело. – Ты все правильно сделал, Джеймс, – мягко сказал Бэтмэн. – Черта с два! – рявкнул комиссар. – Он где-то здесь, в городе, я чувствую. Наверняка прячется у нас под самым носом и забавляется тем, как мы сбиваемся с ног и все равно не можем его найти. Бэтмэн позволил себе минутную слабость: опустил лицо на скрещенные руки и закрыл глаза. Слова комиссара подтвердили его самые худшие опасения. Больше нельзя играть с собственной интуицией в прятки и убеждать себя, что Джокер погиб. Он жив, он где-то рядом, и он не замедлит нанести удар. – Будь на месте этой твари любой другой, он уже давно отсиживался бы в соседнем штате, а то и вовсе пересек бы границу с Мексикой, с его умениями ему ни виза, ни документы не нужны, – наконец сказал Бэтмэн, поднимая голову. – Джокер – психопат, – негромко заметил Гордон, – ты знаешь это лучше меня. Едва заметная тень скользнула по видимой части лица Бэтмэна, больше ничем он своего напряжения не выдал, но от пристального взгляда комиссара это изменение не укрылось. – Прости, я не хотел напоминать. – Такое все равно не забудешь. Ладно, мы оба согласны, что этот ублюдок жив. Остается открытым вопрос, где он прячется. Даже я не могу в одиночку перетрясти весь город. – Боюсь, этого и не потребуется. Джокер что-то затевает, иначе он не был бы Джокером. Его безумие отравляет воздух Готэма, как ядовитый газ. Глаза под прорезями маски чуть расширились. Бэтмэн не предполагал услышать от комиссара таких поэтических сравнений. – Это не совсем я сказал, – быстро добавил Гордон, заметив его реакцию. – Мне принесли газетную статью… – Вот как? О том, что Джокер жив, уже пишут газеты? – Нет, – невесело усмехнулся комиссар. – Официально он мертв, в том числе и для прессы. Но два дня назад мне принесли обрывок какой-то желтой газетенки – из тех, что пишут о привидениях и инопланетянах… – Можно посмотреть? Гордон открыл ящик стола и протянул ему уже изрядно засаленную газетную страницу, где черным фломастером было обведено небольшое объявление, втиснутое между рекламой тайского массажа и пилюль для похудения, – всего на два десятка строчек, больше напоминающее сюрреалистический детский стишок. Бэтмэн пробежал листок глазами и сжал его в кулаке. – Это он. – Ты уверен? – Ты и сам так считаешь, иначе не стал бы показывать мне эту писульку. Это его послание мне. – И что он хотел этим сказать? – Я и сам пока что не понял, – после небольшой паузы, несколько неуверенно отозвался Бэтмэн. – Не возражаешь, если я возьму этот листок с собой? Прогоню через соответствующую аппаратуру… – Бери, – отозвался комиссар, отворачиваясь и делая вид, что перебирает какие-то бумаги в ящике. Этот сценарий был давно знаком им обоим и многократно разыгран по нотам. Бэтмэн никогда не прощался, просто в один прекрасный момент исчезал, а комиссар никогда не пытался проследить за его уходом. Это устраивало обоих. Однако теперь, выпрямляясь и ощущая лицом дыхание холодного ветра, ворвавшегося в открытое окно, Джеймс Гордон никак не мог подавить нарастающее чувство обиды. За все то нелегкое время, что они знали друг друга, Бэтмэн впервые ему солгал. * * * Раз, два, три, четыре, пять, будем пальцы отрезать. Чик и чик, по одному – не хочу идти в тюрьму. Там решетка, здесь больница, ты не сможешь отступиться, там вода и здесь вода – не отстану никогда. Раз, два, три, четыре, пять, ты умеешь целовать? Омут там, а здесь теченье – вот такое приключенье. Раз и два – связали нить, можно руки отпилить. Ночь наступит, скоро, скоро сладкий газ отравит город, все забыто, все прошло, труп теченьем унесло. Раз, два, три, четыре, пять, я умею умирать. Шестью девять, пятью восемь, я обманываю осень. Там психушка, здесь тюрьма – как же не сойти с ума? * * * – Скажи, чего ты больше всего боишься, Бэтси? Чужой смерти? Одиночества? Крови? Или когда с тебя сдирают кожу, начиная с пяток, оставляя воющее от боли, красное, трепыхающееся мясо? Нет… Это ты смог бы вытерпеть, я думаю, смог бы. Смотри, у тебя запястья распухли. Еще не решился? Я сдержу слово и отпущу тебя. Потом. Сначала я хочу познать твой предел – и мой предел. Как долго ты сможешь это вынести. Как долго я смогу…У нас больше общего, чем тебе кажется. Ты знаешь, что такое падать, но ты не умеешь падать, потому что для этого нужно быть безумным. Я безумен, ты крылат – это будет дивный ад. Раз, и два, и семь, и восемь, о пощаде не попросишь, ты скорей сойдешь с ума. Здесь могила – там тюрьма. Брюс Уэйн вынырнул из ледяной толщи кошмара, мокрый от пота. Несколько секунд он расширившимися глазами таращился в пустоту, пока, наконец, не осознал, что смотрит не на ржавое перекрытие нижней палубы танкера, а в обтянутый светлой тканью потолок собственной роскошной спальни. Кошмары посещали его здесь беспрерывно, единственное, что позволяло укрыться от них, – это сон прямо в Пещере, в кресле перед монитором. Заботливый Альфред поставил туда раскладушку, но и на ней повторилось то же самое, как повторялось всякий раз, стоило ему принять горизонтальное положение. Человек не может всю жизнь спать сидя. Бэтмэн не сможет действовать адекватно обстановке, если Брюс Уэйн не научится справляться со своими ночными кошмарами. «Я схожу с ума?!» – Опять приснился дурной сон, сэр? Альфред возник на пороге совершенно беззвучно. Брюс иногда поражался его способности появляться и исчезать именно тогда, когда это было необходимо. И незаметно справляться с любой работой. И говорить нужные слова. На миг Брюс почувствовал искушение, как в детстве, уткнуться лицом в жесткую черную ливрею, но Бэтмэн в нем решительно отмел этот порыв. – Сделай мне кофе, Альфред. Сегодня я думаю заняться делом. – Приготовить машину, сэр? – Не нужно. – Это означало, что сегодня Бэтмэн отправится пешком. …Три часа ночи, мертвое время. Готэм затих – настолько, насколько может затихнуть и уснуть шумный мегаполис. В нижнем городе тут и там горели мусорные ящики, возле них грелись бродяги. Припозднившиеся пьянчуги на нетвердых ногах выползали из закрывающихся баров. Ветер катал по пустым тротуарам пластиковые стаканчики и бутылки, пар вырывался из канализационных люков. Плащ метался за спиной. Бэтмэн шел быстро, не заботясь о маскировке. Так или иначе, почти все население Готэма уже в курсе, что означает его маска и чего от него можно ожидать. Тем лучше, меньше будут соваться под руку. Бэтмэн лукавил и с Альфредом, и с собой: сегодня он не собирался патрулировать улицы, он просто хотел вырвать из себя беспокойство, позволить городу растворить и впитать его мысли. На перекрестке Шестнадцатой авеню и Броуд-стрит Бэтмэн едва не угодил под колеса автобуса. Тот вырулил из-за поворота совершенно бесшумно, хотя должен был бы вовсю дребезжать ржавыми панелями и скрежетать лысыми покрышками. Водитель даже не заметил Бэтмэна, он молча смотрел вперед, сдавив руль обеими руками. В автобусе горел свет, единственным пассажиром, державшимся за поручень у окна, был сутулый мужчина в темном пальто и низко надвинутой шляпе. Взгляд Бэтмэна задержался на нем; внезапно из-под приподнявшейся шляпы сверкнула перекошенная, от уха до уха, улыбка. Бэтмэн буквально прирос к асфальту. Автобус удалялся по прямой в сторону доков, существо в салоне подпрыгивало, приплясывало и выделывало кренделя, исполняя какой-то гротескный танец, грязные зеленоватые волосы, выбившиеся из-под шляпы, мотались по сальному воротнику пальто. Существо намеренно не поворачивалось лицом, только изредка демонстрировало единственному, оцепеневшему от удивления и ужаса зрителю часть щеки, небрежно вымазанной театральными белилами. Автобус снова повернул за угол. Бэтмэн наконец овладел собой и бросился следом, но водитель погасил свет в салоне и дал по газам, неповоротливая машина рванула вперед, подпрыгивала на разбитой мостовой. Разумеется, Бэтмэн не догнал его, зато успел отметить отсутствие номера – как серийного, так и номера маршрута. И вообще, по этой улице автобусы никогда не ходили. Джокер… Прислонившись к глухой стене, покрытой выцветшими граффити, Бэтмэн пытался привести в норму мельтешащие мысли и бешено рысящий пульс. «Джокер жив, он жив и преследует меня…» Возьми себя в руки. Включи голову. Ты и так знаешь, что он не погиб. Но на этот раз он тебя не достанет. Когда пульс уменьшился до восьмидесяти ударов в минуту, Бэтмэн позволил себе отлепиться от стены. Замешательство отступило, мозг снова работал четко, как компьютер. Джокер в городе, более того, он даже и не подумал затаиться. Что ж, это упрощает дело. Позвонить Альфреду, вызвать Бэтмобиль, вернуться в Пещеру, снова прогнать засранца по полицейской базе и по своей собственной, более обширной. Да, он делал это сотни раз, но наверняка все это время чего-то не учитывал. Ответ есть, он где-то на поверхности, и теперь Бэтмэн его отыщет. По пустынной улице эхом раскатился душераздирающий женский визг. Позже. Джокер подождет. Кто-то невинный попал в беду и нуждается в помощи. Кричали недалеко отсюда, двумя перекрестками ближе к докам; Бэтмэн преодолел это расстояние за несколько минут. В глухом переулке двое в масках прижали к стене легкомысленно одетую девушку, один угрожал ей пистолетом, другой уже лез под юбку. Явление Бэтмэна оказалось полной неожиданностью для всех троих, участники мизансцены остолбенели. Не дожидаясь, пока они оправятся от изумления, Бэтмэн технично вывернул руку тому, что держал оружие; пистолет – как успел заметить Брюс, дрянная подделка под ходовую марку – выпал из ослабевшей руки, короткий удар кулаком в челюсть довершил дело. Второй преступник оттолкнул девушку и выхватил нож. До этого он стоял спиной, и Бэтмэн мог видеть только дутую черную куртку и сальный хвост, но теперь на него глянула совершенно безумная, перекошенная физиономия с растянутыми до ушей красными губами. Белила толстым слоем покрывали гротескно раздувшиеся щеки и осыпались со лба. Тренированное тело среагировало быстрее, чем измученный бессонницей разум. Мощный удар под дых заставил противника согнуться от боли, а через секунду он уже трепыхался в стальных руках Бэтмэна, сжимавших неожиданно тощую шею. – Что тебе от меня нужно?! – этот яростный рык самому Брюсу показался не совсем человеческим. – Чего ты добиваешься, подонок?! Джокер только хрипел и брыкался, с каждой секундой все слабее и слабее. – Ты задушишь его… – тонким от страха голосом пролепетала девушка. Черный туман понемногу рассеивался. В его руках, безжизненно свесив голову, обмяк парнишка лет двадцати в дешевой резиновой маске. Бэтмэн разжал пальцы, и тело безвольно осело на асфальт. Второй преступник пошевелился, приходя в сознание, и только неимоверным усилием воли Брюс заставил себя наклониться, снять с пояса полицейские наручники и защелкнуть металлические браслеты на тощих запястьях. Мальчишки. Сопливые идиоты раздобыли пистолет, нацепили клоунские маски и отправились развлекаться. Это не имеет к Джокеру никакого отношения. Девушка тихонько всхлипывала, сидя на асфальте, не решаясь заплакать в полный голос, чтобы не привлечь к себе внимания. Бэтмэн окинул ее беглым взглядом. Взбитые волосы, неоново-зеленый свитерок, короткая кожаная юбка, каблуки. Искательница острых ощущений или профессионалка? Повинуясь намертво вбитому в подсознание кодексу рыцарства, Брюс протянул девушке руку, чтобы помочь подняться. Та шарахнулась, глядя на него вытаращенными от ужаса глазами. Бэтмэн пожал плечами и наконец присел рядом со вторым преступником, пощупал пульс. Живой. Вот и славно. Защелкнув вторую пару наручников, Бэтмэн достал небольшой, размером с ладонь, передатчик, с согласия Гордона настроенный на общую полицейскую волну, сообщил о преступлении и продиктовал адрес. – Сейчас здесь будет полиция, – сказал он девушке на прощание. – Вам окажут помощь. Не отходите далеко, иначе можете снова подвергнуться нападению. Та испуганно кивнула. Сам Бэтмэн не стал дожидаться полиции. Он неплохо знал этот район, и ему не составило труда замести следы, попетляв немного одинаковыми на первый взгляд переулками и подворотнями. Ноги сами несли его мимо доков, в более благополучные кварталы. Вдалеке, подсвеченное огнями, возвышалось здание Главной Готэмской больницы. Брюс совсем не хотел встречаться сейчас с полицией: не был уверен, что сможет адекватно разговаривать с кем-то и отвечать на вопросы. Благодаря несокрушимому самообладанию Бэтмэна, овладевшее им смятение не было заметно стороннему наблюдателю, но внутри Брюса всего колотило. «Кончится тем, что я и правда сойду с ума. Интересно, тот псих в автобусе был Джокером или просто городским сумасшедшим? Или нанятым актером? А может, все это одна большая мистификация? Джокера давно сожрали рыбы на дне залива, а кто-то другой пытается изобразить его, чтобы вывести меня из равновесия? Но кто?» В конце концов, Бэтмэн снял с пояса свою личную рацию. – Альфред? – Сэр? – Я возвращаюсь, подгони машину к Главной Готэмской. – Что-то случилось, сэр? – Нет, – мрачно усмехнулся Брюс, – просто случайно оказался в этом квартале. – Хорошо, сэр. Машина будет через двадцать минут. Бэтмэн отключил передатчик, снова погружаясь в свои мысли. Пожалуй, такую версию можно было бы счесть непротиворечивой, если бы не статья. Слишком знакомый стиль, слишком мелкие подробности, не известные никому, кроме них двоих. «Ты где-то здесь, мерзавец, я знаю. Выжидаешь, ходишь кругами… Ничего. Когда ты появишься в очередной раз, пожалуй, я забуду о своем железном правиле: не убий». * * * Полицейская волна ожила двумя минутами позже того, как по телевизору передали о дерзкой попытке ограбления Второго готэмского банка. Диспетчер простуженным голосом зачитывала приметы грабителей: шестеро мужчин, возраст и рост не поддаются определению, одеты в одинаковые спортивные костюмы со споротыми аппликациями, одинаковые полосатые шарфы и клоунские маски, внимание всем постам… Рация поперхнулась хрипом, и Бэтмэн оборвал сигнал. Многовато в последнее время в городе развелось клоунских масок. Отчасти это объяснимо: любая личность, выдающаяся из толпы в ту или иную сторону, всегда найдет почитателей, а у такого эксцентричного и обаятельного (в этом Бэтмэн, скрипнув зубами, вынужден был признаться) на публике злодея, как Джокер, армия поклонников измерялась сотнями и далеко выходила за пределы преступного мира. Так кто же на этот раз? Фанатичные поклонники, неудачливые подражатели или Джокер собственной персоной? У него всегда под рукой пара десятков бандитов, нарядить которых в маскарадные костюмы и отправить нечестным путем добывать деньги – дело пары часов. И если это он – что он на этот раз затевает? Джокер – психопат, а такие не вламываются в банк только из-за того, что им нужны деньги. Пока Брюс Уэйн перевоплощался в Бэтмэна и садился за руль, ожил второй передатчик, настроенный лично на комиссара Гордона. – Бэтмэн слушает. – Видел последние новости? – Ограбление банка? Да. Думаю, мне стоит вмешаться. Буду на месте через полчаса. – Только что передали: преступники держат сорок пять человек в заложниках. Сотрудники банка, случайные посетители. Опять… – Как ты думаешь, это Джокер? – осторожно спросил комиссар. – Ты тоже о нем подумал? – Свидетели утверждают, что преступники были в клоунских масках. – Это еще ни о чем не говорит, – бросил Бэтмэн, переключая связь на хэндс-фри и выруливая из Пещеры. – Может быть, очередные идиоты-подражатели. – Ты пойдешь туда? – Не в открытую, разумеется. Я не стану подвергать опасности жизнь заложников. Впрочем, если это всего лишь клоуны, все кончится очень быстро. Брюс не стал договаривать, что будет, если Второй готэмский банк захватил лично Джокер. – Я отправлю туда своих лучших людей. – Лучше, если они еще и будут разбираться во взрывных устройствах. Если это Джокер передает нам привет, сто к одному, что он установил в банке парочку бомб. – Договорились. Главное, держи меня в курсе. И, Бэтмэн… Береги себя. – Как получится, – позволив себе на секунду выйти из образа, совсем не так, как подобает герою без страха и упрека, вздохнул Брюс и отключил связь. Бэтмобиль рассекал опустевшие, словно по заказу, улицы верхнего города. Осеннее небо по привычке сеяло мелкую морось, каплями оседавшую на темных стеклах, но Бэтмэн не нуждался в обзоре, за него движением управлял компьютер. Сам Готэмский Рыцарь в это время терзал полицейскую базу данных, пытаясь вытянуть из нее хоть какую-нибудь дополнительную информацию. Когда Бэтмобиль пролетал пересечение Десятой и Двадцать второй авеню, ему, наконец, повезло: в архивных файлах отыскался один из тех грабителей, кого успел заснять в окне директорского офиса какой-то ушлый репортер. Эти кадры теперь крутили по всем каналам. Бэтмэну не было знакомо ни имя (Андреас Барнс), ни лицо (унылое, с длинным носом и россыпью спелых прыщей на лбу и щеках). Двадцать пять лет, первый раз привлекался в восемнадцатилетнем возрасте за кражу в магазине, условный срок. С тех пор встал на путь исправления – или, что более вероятно, не попадался. Никакой связи с Джокером на первый взгляд не просматривалось. Бэтмэн припарковался в двух кварталах от банка и пробежал по клавишам, регулировавшим автоматическую блокировку дверей. Стоило подстраховаться; теперь система среагирует только на специально сгенерированный пароль, записанный в портативном компьютере, для всех остальных автомобиль останется недосягаемым, а разнести его способен разве что солидной мощности взрыв. Подняв крышку ближайшего канализационного люка, Бэтмэн поморщился. Он не любил лазить под землю и, если у него был выбор, всегда предпочитал другие пути. Но на этот раз выбора не было: здание банка стояло обособленно от других строений, по крышам туда незаметно не проберешься. Закрепив на плече небольшой фонарик, Бэтмэн поставил ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей в вонючий мрак. Спуск закончился широким бетонным коллектором; внизу, под толстой решеткой, бежали сточные воды Готэма. Вдоль стен тянулись грязные трубы. Бэтмэн попытался вызвать в памяти схему расположения канализационных сетей этой части города, но ничего не вышло: он слишком редко бывал под землей и плохо там ориентировался. В будущем придется восполнить этот пробел. Впрочем, карта все равно хранилась в компьютере. Погоняв по экрану трехмерную схему коллекторов, Бэтмэн выбрал оптимальный путь. Через пятнадцать минут он уже был под зданием. Архитектура подобных строений была ему знакома, Брюс примерно представлял, где находятся узловые точки, в которых Джокер (при условии, что это Джокер) мог бы установить бомбы. Попасть в здание не составило особого труда. Внутренние канализационные решетки не приваривали, полагаясь на то, что клиентов банка в служебные помещения не допустят, а сотрудникам не придет в голову лезть в канализацию. Насколько такая система безопасна для самого банка, дело другое, но Бэтмэну подобная беспечность пришлась весьма кстати. Подтянувшись на руках, он выбрался из прямоугольного, как раз по ширине его бронированных плеч, отверстия в полу, и огляделся. Пустой коридор, обшитый кремовыми пластиковыми панелями, ряд дверей из светлого дерева. Типичный офисный стиль, видимо, в этой части здания находятся кабинеты руководящих сотрудников. Звенящая тишина. Если верить репортерам, грабители держат заложников в офисе директора. Вряд ли туда поместились все сорок пять человек, значит, какая-то часть находится в другом месте. Возможно даже, что таких мест несколько. Это усложняет дело. Неслышно ступая, Бэтмэн добрался до конца коридора и осторожно выглянул на лестницу. Пусто. Широкие пролеты вели вверх и вниз, в подсобные помещения. Где же заложники? Сверху послышались приближающиеся шаги. Кто-то спускался по лестнице, медленно, как будто подволакивая ногу. Бэтмэн метнулся за дверь, стараясь, чтобы даже тень не выдала его присутствия. Он узнал эти шаги и окончательно удостоверился, что без воскресшего из мертвых психопата здесь не обошлось. – Раз монетка, два монетка, будет ограбленье, – донеслось до его ушей приглушенное бормотание. – Пуля раз и пуля два – убегай от тени. Тень качается в бреду – я везде тебя найду! Стиснутые зубы заныли от напряжения, Бэтмэн готов был в любую секунду сорваться с места и атаковать, только подпустить эту тварь поближе… Но шаги не приближались и не удалялись, голос примолк и секунд через тридцать скрипуче повел те же шесть строчек с самого начала. Повинуясь мелькнувшему импульсу, Брюс чуть расслабил напряженные мышцы и выглянул на лестницу. Разумеется, там никого не было. Стараясь не производить шума, Бэтмэн поднялся на пролет выше и сразу заметил на узком подоконнике цифровой аудиоплеер. Нажав несколько кнопок на тумблере, Брюс заставил, наконец, мерзкий голос умолкнуть, вместе с ним стих и звук шагов. Наверное, Бэтмэн сам каким-то образом активировал плеер, наступив на какую-нибудь панель, либо, что более вероятно, кто-то установил таймер. Мерзкая шуточка, как раз во вкусе Джокера. Значит, за ограблением стоит все-таки этот мерзавец, пусть даже он, возможно, и не явился в банк собственной персоной. Но к чему такие сложности? Только ради того, чтобы довести до паранойи одного несчастного борца за справедливость? У нас больше общего, чем тебе кажется, Бэтси. На этот раз отделаться от голоса в голове оказалось легче. В первую очередь – заложники. О прошлом, о призраках и о смерти можно будет подумать на досуге. Бэтмэн преодолел еще один лестничный пролет и замер: в проеме двери, ведущей в коридор третьего этажа, негромко переговаривались двое. Темные спортивные костюмы, клоунские маски, автоматы. Бэтмэна они пока не заметили. Прижавшись к стене, чтобы не отбрасывать тени, Брюс приблизился почти вплотную, благо, оба стояли к нему спиной. Короткий удар в висок одному, захват локтем за горло – другого. Первый осел на пол без звука, второй что-то хрипел, не имея физической возможности закричать; Бэтмэн считал про себя секунды. Три… Четыре… Можно отпускать. Поддержав обмякшее тело, Брюс опустил его на пол. Сковать обоих наручниками не заняло много времени. Под съехавшими масками обнаружились характерные бандитские физиономии, как будто только что с фотографий «Их разыскивает полиция». В кармане у каждого был маленький передатчик и пластиковая игральная карта. Разумеется, джокер. Бэтмэн выпрямился и заскользил вдоль стены по коридору. Издалека доносились встревоженные голоса. Много. Похоже, заложников или некоторую их часть держат здесь. На границе поля зрения Бэтмэн заметил тусклый глазок камеры и мысленно обозвал себя идиотом. Полицейские сообщили, что грабители каким-то образом сумели отключить внутреннюю систему наблюдения, но, в таком случае, им не составило бы труда включить ее вновь. Однако камера выглядела мертвой, и Бэтмэн не стал останавливаться. Интуиция и так подсказывала ему, что Джокер где-то в здании и прекрасно осведомлен о его присутствии. И тут один из трофейных передатчиков глумливым голосом сообщил: – Раз удар и два удар – был ты лед, а станешь пар. За шкафами много пыли – там тебе сломают крылья. Пуля раз и пуля два – разлетится голова! – Джокер?.. Поперхнувшись идиотским хихиканьем, передатчик смолк. Коридор наполнило шипение, напоминающее звук, с каким воздух выходит из продырявленного баллона. Инстинкты сработали раньше, чем Бэтмэн успел понять, что происходит. Задержав дыхание, он бросился назад, к лестнице, но автоматическая дверь щелкнула перед самым его носом, на тумблере вспыхнул красный огонек. Оставшегося в легких воздуха Брюсу как раз хватило, чтобы добежать до противоположного конца коридора и убедиться, что все двери заперты. Мог бы и раньше сообразить, что это ловушка. Бэтмэн сделал невольный вдох и закашлялся. Воздух пах чем-то горьковато-кислым, напоминающим аромат экзотического фрукта. В глазах запрыгали веселые светящиеся точки. Пока Бэтмэн тряс головой, пытаясь избавиться от иллюзии, вспыхнул изумрудно-зеленый свет. Понимая, что уже начинает галлюцинировать, Брюс медленно отступал к стене, чтобы обезопасить от нападения спину. Темный силуэт шагнул из зеленых лучей ему навстречу. Бэтмэн сорвал с пояса бумеранг в форме летучей мыши. Металлическая пластинка просвистела сквозь врага, не замедлив скорости. Еще одна галлюцинация?.. Титаническим усилием воли Бэтмэн заставил себя поднять внезапно потяжелевший подбородок. По коридору шарили изумрудные и фиолетовые лучи, переламываясь и дробясь, как будто пропущенные через стробоскоп. Тень кружилась и приплясывала, взмахивая полами пальто, и Брюс не мог понять, мерещится ли ему или это и правда Джокер. Кто такой Джокер?.. Мир вокруг туманился и расплывался. Покачиваясь и держась за стену, Бэтмэн доковылял до ближайшей двери. Красный огонек автоматического замка подмигивал ему в прихотливом ритме, как будто издеваясь. Непослушными пальцами Брюс извлек из кармашка на поясе пластиковый шарик, начиненный маломощной взрывчаткой, и прилепил его прямо к панели. Таймер щелкнул, возвестив, что у Бэтмэна есть две минуты. Две минуты на то, чтобы отступить к дальней стене и съежиться, прикрыв руками голову. Глухо грохнуло, согнутую спину осыпало щепками и известковой пылью. Кисловатый запах неизвестного наркотического газа перебила отрезвляющая, едкая вонь горящего пластика. Бэтмэн почти на четвереньках выполз в коридор, жадно глотая чистый воздух. Туман в голове постепенно рассеивался. Снова ожил трофейный передатчик: – Палец раз и палец пять, я умею отрубать. Если ты не поспешишь, кой-кого руки лишишь. То-то вытянутся лица, если череп разлетится! Шесть, четыре, снова шесть – для тебя подарок есть. Бэтмэн понял. И с хорошей спринтерской скоростью взлетел на шестой этаж. В очередной раз придется принимать правила, навязанные ему Джокером: на карту поставлены жизни людей. За дверью, золотистая табличка на которой гласила: «№46. Бухгалтерия», обнаружился разгром. Перевернутые столы, пол, усыпанный разлетевшимися веером листками, осколки разбитого графина в подсыхающей луже. У окна, привязанный к вертящемуся креслу, в ужасе таращился на Бэтмэна немолодой клерк. Рот его был небрежно заткнут театральным париком. Освобожденный от веревок, клерк вытащил изо рта мокрые искусственные волосы и обеими руками ухватил Бэтмэна за плащ. – Он сказал, что убьет меня, если вы не появитесь!.. Брюс почти не слушал перемежаемые всхлипами излияния, соображая, каким образом можно доставить заложника в безопасное место. Ярко размалеванная коробка на единственном не поставленном на дыбы столе привлекла его внимание. – Это не Джокер принес? – Он просил вам передать… – пробормотал заложник и шагнул к столу. – Не трогайте! Но клерк уже поднял перевязанную лентой крышку. Хлопок получился неожиданно звонкий, как будто взорвалась праздничная хлопушка. Бэтмэна швырнуло о дальнюю стену и выбило воздух из легких. Несколько минут он лежал, полуоглохший, не в силах подняться, чувствуя спиной жар пламени и скорее ощущая нервами, чем воспринимая ухом истошный трезвон. Сработала система противопожарной безопасности, на взбирающееся к потолку пламя обрушились тугие струи воды. Влага скапливалась под маской и размазывалась по лицу, и Брюс не знал, вода это, кровь или слезы. – Я убью тебя, подонок… Ты сто раз мог бы меня убить, Бэтси, если бы захотел… Но мы с тобой одной крови. Ты боишься потерять единственного человека, который тебя понимает… Хватит игр. Бэтмэн поднялся на ноги и наугад нажал кнопку на трофейном передатчике. Из переговорного устройства доносился лишь скрежет помех, но Брюс почему-то был уверен, что Джокер слышит его. – Хватит с меня твоих фокусов, сумасшедшая тварь. Тебе нужен я? Ты меня получишь. Отпусти людей. – Девятый этаж, конференц-зал, первая дверь налево, – тут же, деловито, без всяких стишков, отозвался знакомый скрипучий голос. – Поторопись, Бэтси! В конференц-зале горел весь свет, начиная с узких прямоугольных ламп на стенах и заканчивая роскошной стеклянной люстрой. На зрительских местах, примотанные к креслам скотчем, с завязанными ртами, сидели заложники. По тому, как все взгляды обратились на открывшуюся дверь, Бэтмэн понял, что они были оповещены о его приходе. Читая в десятках пар глаз страх и отчаянную надежду, Брюс решил, что выполнит требования Джокера, какими бы они ни были, только бы заставить его освободить заложников. Хотя… с этого психопата ведь станется потребовать луну на тарелочке с голубой каемочкой и удивиться, что заказ задерживают. Сам Джокер, разумеется, живее всех живых, восседал на демонстрационной сцене, болтая ногами и поигрывая пистолетом. Свободной рукой он держал за шиворот немолодого полного мужчину в дорогом костюме. Увидев Бэтмэна на пороге, Джокер ухмыльнулся во всю свою разорванную пасть и приставил пистолет к голове заложника. – Бэтси! Решил все-таки присоединиться к нашей маленькой корпоративной вечеринке? – Отпусти его, Джокер. – О! – маньяк, кривляясь, склонил голову набок. – Ну вот, опять ты за свое… Всегда портишь мне развлечение! Я давно хотел спросить, вот почему ты всегда такой мрачный? А? Бэтмэн молчал, не зная, как на это реагировать. – Я тебя спрашиваю! – взвизгнул Джокер, встряхивая заложника. – Пожалуйста, не убивайте меня… – Заткнись! Эй, Бэтмэн! Ну, что ты стоишь там, как неродной? Заходи, присоединяйся! Дуло пистолета очертило широкий круг по залу. – Видишь, все веселятся! Ну, не будь ты таким букой, улыбнись! Бэтмэн сделал осторожный шаг вперед, готовясь в любой момент броситься на врага, как только тот утратит бдительность. Хотя, кто знает, сколько еще бомб этот психопат установил в здании… может быть, в этом самом зале. – Послушай, тебе нужен я… – Я сказал, улыбайся! Тебе лучше не перечить мне, Бэтси, а то у этого парня появится лишняя дырка в голове. По нижней части лица Бэтмэна как будто пробежала электрическая судорога. Губы принужденно раздвинулись, на щеках заиграли желваки. Эта перекошенная улыбка пришлась Джокеру не по душе. – Фи, какой же ты все-таки отвратительный актер! И как только еще никто не вычислил, кто скрывается за твоей дурацкой маской? Я ведь мог тогда это сделать, говорили безумные глаза. Мог, но не сделал… – Чего ты хочешь от меня? – устало вздохнул Бэтмэн. – Всего лишь немного внимания. Давай договоримся: ты делаешь то, что я скажу, а я отпускаю заложников, и все довольны. – Чего ты хочешь? – с нажимом повторил Брюс. – Бронированное бревно! – Теперь подвижное лицо Джокера выражало демонстративную обиду. – Думаешь, я собираюсь с тобой торговаться? У меня на руках все козыри, а ты в очередной раз проиграл! Джокер запрокинул голову и разразился визгливым, неестественным смехом. – Дамы и господа! Сегодня вам представится уникальная возможность принять участие в съемках шокирующего документального фильма «Крах готэмской легенды»! В главной роли – Бэтмэн собственной персоной! Камера! Кто-то из подручных Джокера, до того толпившихся невдалеке, с опаской поглядывая на Бэтмэна и целясь в заложников из автоматов, поднял с пустого кресла любительскую камеру и навел ее на главаря. Джокер одарил поочередно глазок камеры, зал и замершего в десятке шагов Бэтмэна сияющей улыбкой шоумена. – Я велел тебе улыбаться! Камера равнодушно фиксировала изгаляющегося психопата, всхлипывающего клерка, лицо Бэтмэна, растянутое в принужденной гримасе, больше похожей на оскал. Волоча за собой заложника, Джокер обошел Летучего Мыша кругом и, кажется, на этот раз остался доволен. – Признайся, ты думал, что я погиб, да? – свистяще прошептал он врагу куда-то в шею. – Ты скучал по мне? – Я догадывался, что тебе удалось спастись. Такие, как ты, так легко не умирают. – Ты чертовски прав, мой рукокрылый друг! Такие, как я, всегда находят способ остаться на плаву и добиваются всего, чего хотят. У тебя есть то, что я хочу, Бэтси… – Скажи, что это. – О, о, о, какая похвальная готовность сотрудничать! Но здесь слишком много лишних ушей… Что скажешь, если мы уединимся где-нибудь неподалеку? Бэтмэн нахмурился. Наедине, без приспешников и заложников, Джокер будет перед ним фактически беззащитен – несмотря на все свое наигранное или натуральное безумие, маньяк не мог этого не осознавать. Значит ли это, что в кармане у него еще один козырь, о котором Брюс не подозревает? Джокер между тем самостоятельно принял решение. – Пайп!.. Да не суй же ты мне в лицо эту чертову камеру… Остаешься за главного. Бэтси! Давай за мной, и без твоих обычных фокусов, а то, неровен час, заложники сильно пострадают. И, оттолкнув от себя беспомощно осевшего на пол банковского сотрудника, Джокер заковылял, сутулясь, куда-то за сцену. Бэтмэн молча последовал за ним. Они спускались по узкой, пыльной лестнице, по которой явно уже очень давно никто не ходил, – Джокер впереди, кряхтя и подволакивая левую ногу, Бэтмэн – следом, прямой, напряженный и хмурый. Чего проще было бы сейчас ударить эту тварь кулаком по голове, сковать наручниками и вернуться в зал… Возможно, он сумел бы обезвредить всех грабителей, прежде чем те расстреляли бы заложников. Но риск, слишком велик риск… Джокер, кажется, отгадал его мысли. – Без глупостей, Бэтси! Не то – все решится очень просто: все вокруг взлетит на воздух. Раз-два-три-четыре-пять – и кусочков не собрать. В подтверждение своих слов Джокер извлек из кармана пальто какую-то пластиковую коробочку размером с ладонь, которая вполне могла оказаться детонатором, и для еще пущей убедительности потряс ею перед носом у Бэтмэна. – Ты блефуешь. – Неужели? – хихикнул маньяк. – Хочешь, нажму кнопочку? Бэтмэн молча поднял ладони вверх, признавая свое поражение. Лестница закончилась толстой металлической дверью, возле которой Джокер долго возился, пытаясь попасть ключом в замок. Наконец ему это удалось, несмазанный затвор повернулся, но сама дверь оказалась для него тяжеловата. Бэтмэн смотрел, как тот сопит, скользя каблуками своих длинноносых, почти клоунских туфель по полу, потом отодвинул Джокера в сторону и налег плечом. За дверью оказалось пыльное подсобное помещение, в котором хранилась давно не использующаяся демонстрационная аппаратура. Массивные диапроекторы, свернутые рулонами пластиковые экраны, старые кассетные видео- и аудио-магнитофоны. Джокер еще больше оживился посреди этого пыльного царства: сновал взад-вперед, разглядывал устаревшую технику, пробовал пальцем пыль на поверхности, бормотал себе под нос что-то рифмованное. Бэтмэн молча стоял посреди подсобки, с тоской ожидая, когда чертов маньяк снова обратит на него внимание. – О… Бэтси! Ведь я, кажется, велел тебе улыбаться. – Оставим улыбки для более подходящего случая, – процедил Брюс. – Говори, что тебе надо? – Шесть, четыре, восемь, сто – не поверишь ни за что! Три, пятнадцать, девять, двадцать – сам попробуй догадаться! – насмешливо протянул Джокер, подходя к нему почти вплотную. Он маньяка пахло театральным гримом, бензином и почему-то затхлой речной водой. Как от утопленника. Бэтмэн подумал вдруг, что мечется по замкнутому кругу, безо всякой надежды его разорвать. Круг включал в себя около тридцати дней реального времени и несколько часов, растянувшихся в бесконечность. Где-то там, за его пределами, остались Альфред и Гордон – единственные друзья Бэтмэна, и чуть более многочисленные друзья Брюса. Центром же круга, его осью вращения был Джокер. Он стоял перед Бэтмэном, как вопросительный знак в конце задачи, которую знаменитый борец с преступностью, несмотря на весь свой могучий интеллект, не мог решить. – Чего ты добиваешься? Хочешь свести меня с ума? – Ага. Это прозвучало совершенно естественно и непринужденно, как будто Джокер отвечал на вопрос, не долить ли ему в кофе молока. – Зачем тебе все это? – Ты мне нравишься, Бэтси, – столь же непринужденно сообщил маньяк, чуть отстраняясь и разглядывая нависший над ним темный силуэт. Ты мне нравишься, Бэтси… Холодное железо в ржавых разводах. Струпья облупившейся грязно-коричневой краски. Прокисшие от постоянной сырости деревянные ящики с каким-то грузом. Лязг металла и выворачивающий душу скрежет отодвигаемого ящика по проржавевшему полу. Это он. Болят вывернутые под неестественным углом плечи. Кисти рук давно уже не болят – онемели, потеряли чувствительность. Еще несколько часов, и он никогда больше не сможет ими владеть. Маска съехала на нос, мешая смотреть прямо перед собой. При малейшей попытке пошевелить головой застежка плаща впивается в шею, угрожая его задушить. Сколько можно?! Он больше этого не вынесет… – Ты больной ублюдок, – процедил Бэтмэн, отступая на шаг. – Тебе место в дурдоме, в самой надежной камере. – Я уже был в дурдоме, – сладко улыбаясь, отозвался Джокер. – Мне там понравилось. Только, – маньяк интимно понизил голос, – у меня были слишком шумные соседи, не давали мне спать. Каждую ночь концерты. Пришлось вырезать им языки. Мерзкая ухмылка, выкаченные глаза, обведенные небрежно наложенной черной краской. Трудно сказать, притворяется он или говорит серьезно. – Знаешь, чем я занимался ночью, когда психи за стенами орали и бросались на решетки? Я думал о тебе. О том, что я с тобой сделаю, когда у меня будет возможность. Старый, отслуживший свой век нефтяной танкер. Команда из десятка рабочих, сгружавших на берег ржавые цистерны. Десять трупов в машинном отделении, резкая вонь разлитого бензина смешивается с тошнотворным запахом разлагающегося мяса. Полубезумная тварь размахивает пистолетом и декламирует бессмысленные стишки, резко диссонирующие с окружающим кошмаром. Бэтмэн отодвинулся чуть подальше в тень и снял с пояса очередную новенькую «штучку»: бумеранг в форме летучей мыши, со смотанным тросом внутри. Пригодится, чтобы связать ублюдка. Невзирая на все то, что Джокер уже натворил и, без сомнения, натворит еще, если ему снова удастся сбежать, Брюс все равно не мог переступить через свои принципы и убить его. Амплуа благородного героя таит в себе гораздо больше минусов, чем плюсов. Маньяк до сих пор его не заметил. Бэтмэн стоял на краю высокой, достающей почти до потолка машинного отделения цистерны, в которой жирно блестел мазут. Левой рукой готэмский рыцарь придерживался за металлическую часть подъемного механизма, позволявшего работникам машинного отделения манипулировать цистерной, правой не спеша разматывал трос. Джокер копошился внизу, что-то бормоча. Его совершенно не смущали ни распластанные на полу тела, источающие удушливую вонь разложения, ни лужи разлитого бензина вокруг. Возможно, маньяк собирался устроить пожар, чтобы скрыть следы своего преступления. Непонятно только, что ему понадобилось на старом танкере. Действительно повредился в уме после побега из Аркхэма? Джокер и раньше был чокнутым ублюдком, но бессмысленных убийств прежде за ним не водилось. Запахи тления и бензина в закрытом помещении смешивались в густой, едва выносимый коктейль. К счастью, у Бэтмэна был крепкий желудок. По-прежнему придерживаясь одной рукой за металлическую скобу, Брюс метнул бумеранг. Тонкий металлический трос захлестнул ноги нервно расхаживающего внизу маньяка, Бэтмэн дернул его, подсекая. Джокер неуклюже упал на бок и сразу же перекатился на спину, обратив к потолку набеленное лицо с разорванными щеками. Было слишком далеко, чтобы точно определить, куда он смотрит, но Бэтмэн был уверен, что круглые, подведенные черной краской глаза уставились точно на него. Джокер поднял пистолет. Бэтмэн качнулся вбок, не теряя равновесия: сказывались ежедневные прогулки по крышам и узким карнизам. Слабо звякнул металл о металл, не похоже на звук расплющившейся о прочную поверхность резервуара пули. Еще один выстрел. Что-то ударило его в голень и глубоко вошло в сапог, не коснувшись кожи. Бэтмэн наклонился и увидел торчащую из пластика иглу. В следующий миг его слабо кольнуло в челюсть. Выругавшись, Брюс выдернул крошечную иголку, уже чувствуя, как немеет щека. Надо же было попасться на такую примитивную уловку! Надо же было… Потерявшее опору тело рухнуло на пол с высоты четырех метров и осталось лежать с вывернутой под неестественным углом правой рукой. Боли Бэтмэн уже не почувствовал. Брюс отступал, пока не уперся спиной в пыльные ящики. Запах разложения, мазута, грязной готэмской воды щекотал ноздри, хотя Бэтмэн отлично отдавал себе отчет в том, что это всего лишь воспоминание. Слишком живое воспоминание, так и норовящее вырваться из-под контроля. Джокер остановился в двух шагах от Бэтмэна и изучающе созерцал его, прикрыв глаза, как будто решал математическую задачу. Или прикидывал, какую часть тела отрезать первой – задолго до ограбления банка, задолго до заброшенного танкера и до Аркхэмской психушки Джокер прославился тем, что отрезал что-нибудь у своих жертв, прежде чем убить их и отправить вниз головой в канал. Иногда ногу, иногда руку, чаще – что-нибудь на лице. А иногда – те части тела, что носят либо короткие и непечатные, либо длинные латинские названия. Наконец разорванные губы зашевелились. – Помнишь, о чем я попросил тебя, Бэтси? Головокружение и тошнота. Спустя секунду, как будто повернули рубильник, – резкая боль в плече. Глаза обжег яркий свет электрического фонаря. Бэтмэн пошевелился и стиснул зубы, чтобы не зарычать. Руки связаны над головой и уже почти онемели, на ногах, судя по ощущениям, – металлические захваты. Сквозь броню в тело заползает вкрадчивый холод, как бывает, если долго лежишь на стылом железе. Сморгнув выступившие от боли и резкого света слезы, Бэтмэн снова решился разлепить веки и увидел над собой низкий, в разводах ржавчины, потолок. Сознание возвращалось медленно, толчками – так выливается из большой бутыли с узким горлышком жидкость. Его тело втиснуто в тесную нишу между стеной, длинным, окованным металлом ящиком и низко нависшим потолком. Внизу какая-то холодная текстурированная поверхность, очевидно, покрытие нижней палубы. Царит полумрак, только одно яркое пятно света наискось ложится на стену: похоже на луч карманного фонаря, положенного на ящик. Положенного… кем? Вспомнив, какие обстоятельства предшествовали его пленению, Бэтмэн скрипнул зубами от бессильной злости. В этот момент над его головой послышался смешок. Где-то вне поля зрения зашаркали туфли. Брюс сглотнул, прогоняя мерзкий лекарственный привкус во рту. Он уже успел убедиться, что маску с него не сорвали – это плюс. Хотя, впрочем, Джокер мог хоть десять раз заглянуть под нее и вернуть на место, пока Бэтмэн валялся без сознания. Что ж, в ближайшее время он это выяснит. – Привет, Бэтси! – издевательски пропел маньяк, наклоняясь ниже, чтобы его было лучше видно. Нельзя сказать, чтобы Бэтмэн очень обрадовался такой заботе. Джокер ничуть не изменился с тех пор, как они виделись в последний раз: та же неизвестно чьим ножом изуродованная физиономия, небрежно наложенный грим скатался на лбу и на щеках. Сальные волосы неопределенного цвета свисают со всех сторон, довершая картину. Помнится, во время их последней встречи, когда Бэтмэн передал скованного наручниками и странно присмиревшего Джокера полиции, а те – санитарам, маньяк многообещающе улыбнулся ему, прежде чем исчезнуть в чреве фургона скорой психиатрической помощи. Только улыбнулся – никаких пафосных «Мы еще встретимся!» Молчание явно затягивалось. – Не хочешь со мной разговаривать? – Нарисованные брови капризно поползли вверх: более чем откровенная демонстрация угрозы. – Чего тебе нужно, Джокер? – прохрипел готэмский герой. Получилось не очень внятно, но маньяка его ответ, кажется, удовлетворил. – Скоро узнаешь, – протянул тот и щелкнул кнопкой на корпусе фонаря. Мир вокруг снова погрузился в почти непроглядную тьму. Руки Бэтмэна сами собой сжались в кулаки. Попросил? Этот ублюдок предъявил ему ультиматум – точно так же, как предъявил его сегодня, на глазах у заложников. Надо полагать, Джокер вообще не умел взаимодействовать с миром иначе, нежели похищая людей и заставляя все городские коммунальные службы сбиваться с ног в обмен на их жизни. Иными словами, плясать под его дудку. Бэтмэн, разумеется, не был коммунальной службой, но в его отношении стратегия Джокера работала великолепно. Обязательства, чертовы обязательства… Отступать дальше было некуда, теперь они снова стояли почти вплотную. Ладонь в шерстяной перчатке легла на бронированные грудные пластины. Брюс хотел было сбросить ее, но Джокер с ловкостью фокусника извлек из внутреннего кармана пальто детонатор, демонстративно помахал им, и Бэтмэн молча опустил руки. Прошло, должно быть, несколько часов. Несколько часов в темноте и тишине, один на один с усиливающейся болью и подползающим страхом. Впрочем, Бэтмэн слишком хорошо владел собой, чтобы так быстро поддаться панике. С помощью осторожных, едва ощутимых движений он сумел определить, что не слишком пострадал при падении: дело обошлось вывихнутым плечом, парой треснувших ребер и, возможно, десятком синяков. Симптомов, указывающих на сотрясение мозга, Бэтмэн пока не чувствовал, но предосторожности ради не стал сбрасывать этой возможности со счетов. Вскоре выяснилось, что освободиться самостоятельно он не сможет: плечо отзывалось пронзительной, до рези в глазах, болью, стоило только пошевелить рукой, а высвободить ноги из захватов со связанными руками не стоило и пытаться. Оставалось только надеяться на чужую помощь. Но чью? Никто, включая Альфреда, не знает, куда он направился, а учитывая привычку Бэтмэна исчезать без предупреждения на несколько дней, можно предсказать, что Альфред еще какое-то время не будет беспокоиться. Каким бы замечательным чутьем ни обладал верный дворецкий, пройдет не меньше недели, прежде чем он заподозрит неладное. «За неделю меня тут двадцать раз убьют», – угрюмо подумал Бэтмэн. Единственный, кроме Альфреда, человек, на которого он мог рассчитывать, – это комиссар Гордон. Тот, правда, не следил за перемещениями Темного Рыцаря по Готэму и тем более не знал о сегодняшней маленькой облаве, зато всегда носил с собой передатчик. Джокер наверняка обыскал пленника, прежде чем засунуть его в этот мышиный угол, и отобрал все приспособления, включая рацию, с помощью которой Бэтмэн держал связь с Пещерой, зато другой передатчик, узкую пластиковую коробочку, замаскированную под одну из пластин на его сегментированном поясе, как уже успел отметить Бэтмэн, не обнаружил. Единственная проблема состояла в том, чтобы изловчиться и активировать устройство со связанными руками. – В нашу последнюю встречу мы кое о чем не договорили, – сообщил Джокер, приподнимаясь на цыпочки и заглядывая в поблескивающие в прорезях маски темные глаза. – Точнее, нам помешали договорить. Твой дурацкий комиссар. Когда-нибудь я его убью. Эта последняя фраза, сказанная совершенно обычным, повседневным тоном, заставила Бэтмэна слегка вздрогнуть. Он знал, что делает Джокер с имевшими несчастье всерьез его разозлить – все они, невзирая на надежность убежища и крутость охраны, обычно довольно скоро умирали – мучительной, долгой и некрасивой смертью. Та же участь постигнет и Гордона, если чертов психопат возьмется претворить свою угрозу в жизнь. Никто не сможет охранять комиссара двадцать четыре часа в сутки, даже Бэтмэн. Джокер вернулся через несколько часов, с фонарем и пластиковой бутылкой. В бутылке была вода – возможно, в нее что-нибудь подмешано, но Бэтмэн не знал, сколько ему еще придется провести во власти врага, и потому счел разумным воспользоваться возможностью и утолить жажду. Отставив бутылку, маньяк какое-то время изучающее смотрел на него, потом наклонился и, не снимая перчатки, провел рукой по нижней челюсти Бэтмэна. Это было что-то новое, Брюс удивленно нахмурился. – Я не снял твою маску, Бэтси. Чуть ли не впервые за все время их не слишком приятного знакомства Джокер говорил без усмешки, и это пугало. Пугали и глаза, потерявшиеся в красочном макияже, – круглые, немного навыкате, совершенно трезвые и серьезные. И острые, как хирургический скальпель. Под этим взглядом Бэтмэн чувствовал себя не просто раздетым – разъятым, препарированным, инвентаризованным, с аккуратным номерком на каждом внутреннем органе, на каждой мысли. – На самом деле, мне совершенно все равно, кто ты такой. Это только игра – но к правилам привыкаешь, и их приходится отдирать с кожей. Думаешь, мы играли с тобой в догонялки? И ты считал, что водишь? Бэтмэн молчал, не зная пока, чего от него ожидают. – В любом случае, игры кончились. Больше никто никуда не спешит. Джокер наклонился еще ниже, теперь спутанные лохмы касались маски Бэтмэна и щекотали ему подбородок. От психа можно ожидать чего угодно, и Брюс, попытался, насколько смог, отстраниться, напряженно следя за каждым его движением. Лицо Джокера теперь было совсем близко, Бэтмэн чувствовал слабый запах театрального грима, исходящий от его кожи. Брюс еще успел удивиться, что вблизи Джокер вовсе не кажется сумасшедшим, скорее… поглощенным какой-то идеей. А потом вымазанные красной помадой губы коснулись его губ. – Оставь Гордона в покое, ты, тварь, – с отвращением процедил Бэтмэн. В эту минуту он готов был поверить, что Джокер и в самом деле принадлежит к какому-то другому биологическому виду. Готэм был полон масок, воображающих, что они на генетическом уровне отличаются от обычных людей, и пытающихся уверить в этом окружающих. Все эти картонные герои, опереточные злодеи, наивные подростки и ловкие мошенники, предпочитавшие обделывать свои делишки под надежной личиной, возвращались с охоты в свое убежище, снимали маски и перевоплощались в свою обычную дневную ипостась: ходили на работу, покупали еду в супермаркете, звонили по телефону, встречались с друзьями в кафе. Все они, включая Бэтмэна, так или иначе вели двойную жизнь, это было неизбежно. А Джокер никогда не пытался притворяться кем-то еще. У него – единственного – не было ни дневной ипостаси, ни сопряженных с ней проблем. Он был Джокером, цельным и неделимым, двадцать четыре часа в сутки. Возможно, этому можно было позавидовать, а возможно, именно это и сделало его таким безумцем. – Оставить его в покое? – глумливо протянул Джокер. – Чего ради? – Ты хотел о чем-то поговорить, – сухо напомнил Брюс, пытаясь отвлечь его внимание. Наличие определенных знаний по психологии позволяло Бэтмэну без особого труда направлять в нужную сторону рассуждения тех преступников, с которыми ему случалось вступать в переговоры, однако кто мог бы похвастаться способностью управлять Джокером? Тем не менее, тот и сам неожиданно сменил тему. – Вот что, Бэтси, я предлагаю тебе маленькую сделку. Хочешь спасти тех людей наверху? Бэтмэн напрягся. У Джокера была сбивающая с толку особенность угрожать, нести отборный бред и сыпать стишками, когда он был в относительно сносном настроении и, следовательно, безопасен, – и переходить на деловитый, подчеркнуто нормальный тон, когда он собирался выкинуть какую-нибудь пакость. Брюс отметил это давно, еще в первую их встречу, и мимолетно удивился тому, как хорошо, оказывается, успел изучить мерзавца. Или как хорошо этот мерзавец изучил его. – Что ты задумал? Маньяк расплылся в довольной улыбке. – Посмотри наверх. Бэтмэн медленно поднял глаза к потолку, ожидая любой гадости. Впрочем, то, что он увидел, не было ни бомбой, ни изуродованным трупом, ни очередным хитрым приспособлением для, как называл это Джокер, ловли летучих мышей. Просто обычная видеокамера, закрепленная на металлическом держателе под самым потолком. Мигающий красный огонек свидетельствовал о том, что идет запись. Выходит, все происходящее в этом помещении фиксируется? Бэтмэн нахмурился. Уловив выражение его лица даже под маской, Джокер радостно закивал. – Я давно хотел снять свой собственный фильм с тобой в главной роли, Бэтси. Выбор жанра за тобой. Захочешь, будет триллер, захочешь, мелодрама. Впрочем, – маньяк гаденько усмехнулся, – я предпочитаю порнофильмы. Это был самый идиотский поцелуй в жизни Брюса – Бэтмэн, вопреки слухам, не имел привычки целоваться, хотя бы и со спасенными девушками. Впрочем, сейчас его ртом завладела отнюдь не девушка. Джокер жадно впивался Бэтмэну губы, держа его одной рукой за горло и не давая вырываться – хотя тот и не пытался вырваться. На какие-то секунды Брюс потерял способность не только к сопротивлению, но и к ясному мышлению вообще. Он чувствовал жесткие, обветренные губы Джокера на своих губах, солоноватый вкус грима, гладкий, лишенный щетины подбородок и жадный язык, норовящий пробраться сквозь его отчаянно стиснутые зубы. Сбросив с себя оцепенение, Бэтмэн рванулся, но тут же был наказан приступом острой боли, от которой в глазах сбежались слезы. Джокер без труда подавил слабое сопротивление. К горлу Брюса подкатила тошнота. Наконец маньяк отвалился от него, как сытая пиявка, и Бэтмэн расслабился, жадно хватая воздух. В мыслях его царил полный сумбур. Зачем Джокеру понадобилось это делать? Чего он добивается? Надеется сломать его таким… э-э-э… нетрадиционным способом? – Ты совершенно не умеешь целоваться, Бэтси, – заметил маньяк, мечтательно облизывая губы. – Со временем мы это исправим. Хочешь что-нибудь мне сказать? – Ублюдок, – выдохнул Бэтмэн. – Фи, как предсказуемо! Ничего другого я от тебя и не ожидал. Брюс закрыл глаза и откинул голову назад, насколько это позволяли неестественно приподнятые плечи. Предсказуемо, да. Он не станет спрашивать у психопата, что тот задумал, чтобы не доставить ему еще большего удовольствия. Если Джокер решил таким образом его унизить… то ему это удалось. Впрочем, Бэтмэн отлично умел скрывать свои чувства. – Почему ты не спросишь, чего я добиваюсь? – Пауза. – Бэтси? Не делай вид, что ты потерял сознание, я все равно не поверю. Джокер потряс его за плечо, как раз за то самое, вывихнутое, и Бэтмэн едва не зарычал от боли. – Иди к черту, – смог выдавить он, переведя дыхание. Джокер довольно улыбнулся, как будто услышал что-то очень приятное. – Очень хорошо. Увидимся позже, Бэтси. – И с этими словами маньяк удалился, снова оставив Бэтмэна в темноте и одиночестве. Брюс выругался про себя, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Последнее, что ему сейчас нужно, – это показать Джокеру, что тому удалось вывести его из равновесия. Ужас, беспомощность, отвращение и отчаяние, которые он затолкал в самый дальний угол сознания, задвинул другими воспоминаниями и заэкранировал усилием воли, снова всплыли на поверхность, и, должно быть, какая-то их часть отразилась у него в глазах, потому что Джокер снова растянул губы в ухмылке. – Не волнуйся, эта запись будет предназначена только для частного просмотра. Моего частного просмотра. Она не попадет в руки журналистов, если только ты не сделаешь какую-нибудь глупость, которая меня очень рассердит. – Я не собираюсь… – на мгновение Брюс запнулся, – выполнять твои извращенные требования. Ни просто так, ни тем более перед камерой. Джокер по-птичьи склонил голову набок и укоризненно поцокал языком. – Достойная восхищения нравственная непоколебимость. Но, кажется, мы кое о чем забыли. Что будет с людьми в конференц-зале, а? В пыльной каморке было тепло, даже душно, однако Бэтмэн почувствовал, как по спине пробежал холодок. В прошлый раз на карте стояла только его жизнь, теперь – жизни сорока человек. В конференц-зале под прицелом автоматов сидят обычные, ни в чем не повинные, нормальные люди. Те, кто возвращается дождливыми вечерами домой и зажигает свет в окнах, в то время как маски бродят по мокрым крышам. Те, у кого есть жены, дети, друзья, пиво в хорошей компании по вечерам и гольф по воскресеньям. Люди, у которых есть будущее. Неужели он собирается согласиться?.. * * * Прошло, должно быть, не меньше часа. Бэтмэну оставалось только гадать, чем занимался в это время Джокер – не исключено, что следил за своей жертвой с помощью какого-нибудь хитрого приспособления, но просто лежать и ждать чуда Брюс не мог. Скрипя зубами от боли, обливаясь под маской едким потом и смаргивая невольные слезы, Бэтмэн упорно пытался перевернуться на правый бок. Передатчик находился в боковой ячейке его пояса, замаскированный под одну из пластин. Устройство приводилось в действие с помощью простейшего механизма, мощный динамик автоматически модулировал громкость, благодаря чему передатчиком можно было пользоваться, не поднося его непосредственно к лицу. Единственная сложность заключалась в том, чтобы набрать на внешней панели восьмизначный код, что немыслимо сделать со связанными руками. Вдоль стены на уровне плинтуса крепилась широкая металлическая лента. Когда-то ее привинчивали специальными шурупами, потом, когда какие-то из шурупов вылетели, загнали в отверстия длинные гвозди. Два или три гвоздя расшатались от времени, а может, изначально не были забиты аккуратно, и их шляпки выдавались из стены примерно на полсантиметра. Следующие сорок минут прошли в мучительной, упорной, немой борьбе. Ценой невероятных усилий Бэтмэну удалось вплотную придвинуться к стене и лечь так, чтобы панель передатчика и торчащий гвоздь находились на одном уровне. Ноги в тесных захватах потихоньку немели, кистей рук он не чувствовал уже давно, но вывихнутое плечо как будто кто-то резал тупым ножом, по одному перепиливая нервы. Брюса мутило, перед глазами мигали точки и яркие изломанные линии, но Бэтмэн в нем усилием воли отсекал физические ощущения и продолжал набирать код. Несколько раз он промахивался мимо нужной цифры, приходилось изворачиваться еще сильнее, чтобы достать клавишу сброса, а затем начинать сначала. Если Джокер наблюдал за его усилиями, он, вероятно, получал изощренное садистское удовольствие. Брюс был уже почти на грани обморока, когда негромкий звуковой сигнал, наконец, возвестил, что он добился цели. А когда знакомый и восхитительно нормальный голос комиссара ворчливо отозвался: «Гордон слушает», Бэтмэн позволил себе – всего на несколько секунд – блаженно прикрыть глаза. – Ну, так что же, Бэтси? – напирал Джокер, вновь вырывая его из пучины воспоминаний. – Пожертвуешь своей гордостью ради спасения невинных или подпишешь им смертный приговор? Белый, расчерченный квадратами потолок с мягко гудящими лампами дневного света качнулся перед глазами. Брюс Уэйн, известный мультимиллионер, беспечный ловелас, одинокий мальчишка на темной пустынной улице, готов был потерять сознание, но снова, спасая от падения, его ухватила за шиворот сильная рука в шипастой перчатке. Бэтмэн взял на себя определенные обязательства, будь они прокляты. Он не мог позволить невинным умереть. – Сначала отпусти людей, – тихо потребовал Брюс. Нарисованная бровь вопросительно поползла вверх. – Свяжись со своими прихвостнями и прикажи им отпустить заложников. – Дважды десять будет двадцать – начинаешь торговаться? – Поди к черту со своими стишками. Или ты немедленно отпускаешь заложников и сообщаешь полиции, где бомба, или никаких сделок. Джокер, похоже, несколько струхнул. Не то чтобы Бэтмэн поверил, что ему в самом деле удалось напугать маньяка, но Джокер как-то съежился, втянул голову в плечи и даже отступил на шаг, недоуменно мигая. Теперь он был похож на обиженного ребенка. Очередная маска?.. Выражения на раскрашенном лице сменялись с удивительной скоростью, перетекая одно в другое. Молчание длилось примерно минуту, потом Джокер достал из кармана пальто переговорное устройство («Сколько у него там еще разных штучек?» – мимолетно подумал Бэтмэн) и, не отрывая взгляда от своего визави, произнес: – Пайп, отбой. Отпусти овечек. – Но, босс… – сквозь помехи проскрипело в ответ. – Делай, что я сказал. На другом конце рации что-то пробормотали, и собеседник отключился. Джокер выжидающе уставился в прорезь маски: дескать, смотри, я все сделал по-твоему. Брюс безрадостно усмехнулся. – Думаешь, я настолько глуп, что поверю тебе на слово? Маньяк скорчил очередную гримасу, смысл которой от Бэтмэна ускользнул, и снисходительно прищурился. – Ты можешь поговорить с Гордоном сам. – Между разорванных губ сверкнули в усмешке крепкие желтоватые зубы. – Доставай свой хитрый передатчик. – Бэтмэн? – удивленный голос комиссара показался Брюсу в его тесном закутке оглушительным. Морщась от боли, готэмский герой выдавил: – Да, это я. Говори тише. – Что слу… – Нет времени объяснять. Набережная в заливе, девятый пирс, заброшенный танкер у старого дока. Джокер здесь, он вооружен и, похоже, окончательно спятил. Я ранен – не слишком серьезно, но самостоятельно передвигаться не могу. Бэтмэн намеренно не акцентировал внимание на том, каким образом он попал в лапы Джокеру, но годы дружбы и совместной работы не прошли даром: комиссар понял его без слов. – Я высылаю наряд. Брюс снова поморщился. – Лучше несколько. Они могут не справиться. Джокер совершенно съехал с катушек, он убивает всех, кто попадается ему на пути. Здесь было около десяти человек рабочих, этот ублюдок перестрелял их всех. Вдалеке послышались шаркающие шаги, далеко разносящиеся по пустым коридорам. Хорошо, что на этом чертовом корабле никудышная звукоизоляция. – Кажется, он возвращается… – Полиция будет на месте минут через сорок, – коротко бросил комиссар, судя по звуку, параллельно снимая телефонную трубку. Отдав несколько односложных приказов, Гордон снова поднес рацию к губам и совсем тихо добавил: – Держись. Он знает. Он знал еще тогда… черт подери… Впрочем, теперь это не имеет абсолютно никакого значения. С непроницаемым лицом Бэтмэн снял с пояса передатчик, спасший в ту ночь его жизнь, и набрал код. – Гордон слушает, – устало откликнулся знакомый голос. – Это я. – Бэтмэн? Слава богу! Мы не знали, что и думать. Что… – Я нашел Джокера. Неужели это его голос звучит так безжизненно? Вопросительный взгляд в сторону с удовольствием наблюдавшего за ним маньяка – и разорванные губы беззвучно зашевелились. Бэтмэн понял. Он умел разбирать по губам, а читать этого, казалось, было даже легче, чем всех прочих. – Заложники все здесь. По крайней мере один из них убит, но большая часть, думаю, не пострадала. Бомба тоже здесь, в конференц-зале, замаскирована под плафон настенного светильника, второй слева от двери. Пауза. Джокер продолжал свой беззвучный монолог, Бэтмэн следил за тем, как двигались его губы. Они как будто жили отдельно от изуродованного лица, и Бэтмэн смотрел, как они изгибались, смакуя слова, которые Брюс не повторит ждущему на линии Гордону даже под угрозой собственной смерти. – Бэтмэн?.. Ты на линии?.. – Да. Абстрагируйся, вычленяй только полезную информацию, все остального ты не видишь, не воспринимаешь, его просто нет. Джокера здесь нет, с тобой говорит обычное автоматическое звуковоспроизводящее устройство. – Они сейчас отпустят заложников, встречайте их у главного входа. Бандитов около пятнадцати человек, возможно, они попытаются смешаться с заложниками. Делайте с ними, что хотите… Бэтмэн мысленно чертыхнулся, отбрасывая уже готовое сорваться с языка продолжение чужой фразы, которое он, разумеется, не собирался повторять. Джокер уже подмигивал ему, намекая, что время вышло. Заканчивать разговор не хотелось: голос Гордона казался ему единственным островком безопасности в океане всеобщего безумия, в котором Бэтмэн тонул без всякой надежды на спасение. Так тонет человек, упавший за борт корабля ледяной февральской ночью, в зимнем пальто и тяжелых, тянущих на дно ботинках. Последняя формальность. – Джеймс… пусть никто не заходит в здание еще три часа. Это его условие. – Но почему… Джокер сделал такое движение, с каким складывают вытянутую антенну радиоприемника. И Бэтмэн послушно отключил связь, оборвав комиссара на середине фразы. Гордон беспокоится за него. Гордон знает, какой ценой он купил свободу заложникам. Когда пройдут эти три часа и Бэтмэн выйдет из здания – если выйдет, – он уже не сможет больше спокойно, как раньше, смотреть комиссару в глаза. Шаркающие шаги, все ближе и ближе. Джокер обожал носить длинноносые, почти клоунского фасона туфли, причем на два размера больше, чем нужно. Возможно, он был не так уж уродлив под всеми этими слоями грима и бесформенной одежды, но предпочитал прятаться за ними, скрывая свое настоящее лицо. Ему нравилось, когда волосы висели зелеными клочьями, скатавшиеся белила на коже создавали полную иллюзию облезающих струпьев, а мятое пальто, наверняка с чужого плеча, придавало сходство то ли с бездомным, то ли с городским сумасшедшим. Интересно, за что он себя так? Мстит себе и всему миру за свои шрамы? Бэтмэн с возмущением отогнал предательскую мысль. Выключать передатчик уже не было времени: если Джокер застанет пленника за столь своеобразными телодвижениями, он мгновенно сложит два и два. Поэтому Бэтмэн попытался принять первоначальное положение, насколько это было возможно, скрипя зубами от боли. Только не застонать… Комиссар все еще был на другом конце передатчика, Бэтмэн осознавал это каким-то седьмым или десятым чутьем, хотя не слышал ни звука. Брюс не знал, будет ли ему легче вынести то, что предстояло вынести, если Гордон разделит это с ним, пусть даже и на таком далеком расстоянии. Пальцы Джокера впились в бронированные плечи. Это не было больно, но Бэтмэн не привык, чтобы кто-то хватал его так бесцеремонно. Подавив желание стряхнуть с себя жадные руки, Брюс попытался сосредоточиться на мигающем глазке камеры. Камеры, беспощадно фиксирующей все, что происходит и будет происходить в подсобке в ближайшие часы. Порнофильм для частного просмотра. Если постоянно об этом думать, можно сойти с ума. – Расслабься, Бэтси, – гортанно прошептал Джокер куда-то ему в капюшон, туда, где должно было находиться ухо. – Я не сделаю тебе больно. – Ты ублюдок. Влажные губы скользнули по его подбородку и замерли в уголке рта. Брюс вздрогнул. Он вдруг почувствовал себя голым и беззащитным, невзирая на плащ и броню, как будто Джокер сорвал с него личину Бэтмэна, не срывая маски. Снял все его многочисленные защитные покровы, обнажая нервы. – Мне не нужно видеть твое лицо, чтобы понять, что ты собой представляешь, – как будто в ответ его мыслям пробормотал Джокер. – Не так важно, кто ты есть, – гораздо важнее, кто ты такой. Ты маленький мальчик, заблудившийся в темноте и придумавший Бэтмэна, чтобы не было так страшно. «Да он меня просто-напросто обрабатывает! – со злостью подумал Брюс. – Воображаешь себя великим психологом, да, Джокер? Надеешься, что я поддамся и потеряю над собой контроль? Не дождешься!» – Ты нравишься мне таким… Сильным и беззащитным одновременно. Это возбуждает. Ну, посмотри мне в глаза и скажи, что я не прав. Брюс действительно посмотрел ему в глаза – трезвые и жадно блестящие – и негромко уронил: – У тебя изо рта воняет. Эта фраза разрушила соткавшуюся вокруг них атмосферу страсти – или, скорее, извращенно-гротескного ее подобия. Джокер дернулся так, будто его ударили, и, почти сразу овладев собой, сам отвесил Бэтмэну размашистую пощечину. Голова Брюса мотнулась, но боль только еще сильнее отрезвила его. Одарив маньяка иронической усмешкой, Бэтмэн скрестил руки на груди. Он снова чувствовал себя цельным и защищенным. – Скучал по мне, Бэтси? – промурлыкал Джокер, наклоняясь над ним. Видимо, выражение лица Бэтмэна было красноречивее всяких слов, потому что Джокер, мелодраматически нахмурившись, понес какой-то бред. Брюс не очень прислушивался, лихорадочно соображая, каким образом можно потянуть время и дождаться полиции, а потому не сразу заметил, что рука в шерстяной перчатке уже не теребит конец перекинутого через плечо Джокера шарфа, а лениво скользит по бронированному костюму, повторяя все изгибы. Слой брони слишком плотен, чтобы в прямом смысле ощутить прикосновение, однако Бэтмэн вздрогнул. Ухмылка Джокера стала шире. Его ладонь лениво путешествовала по телу Бэтмэна, намеренно задерживаясь в тех местах, которые не принято называть вслух в приличном обществе. Брюс изо всех сил старался держать себя в руках, но трудно лежать спокойно, когда, пользуясь твоей беспомощностью, тебя самым банальным образом лапает вооруженный маньяк. Нет, просто вооруженный маньяк – еще полбеды. Гораздо хуже, когда тебя лапает Джокер собственной персоной. – Стащить бы с тебя этот дурацкий костюм… – бормотал между тем упомянутый маньяк, продолжая шарить руками по телу Бэтмэна, но теперь в его движениях чувствовалось раздражение, а не страсть. – Как же он расстегивается? Бэтмэн только еще плотнее сжал губы, не снисходя до ответа. – Какой же ты упертый, – обиженно протянул Джокер, приподнимая домиком жирно нарисованные брови. – Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Нет? Ну и ладно, посмотрим, как ты запоешь через пару часов. Боль скоро станет невыносимой, Бэтси, и ты будешь умолять меня развязать тебя – на любых условиях. Брюс скрипнул зубами. Теперь эта тварь будет его шантажировать… Ничего, люди Гордона скоро будут здесь. И найдут его связанным и беспомощным, возможно даже раздетым или, что хуже всего, без маски. Брюс содрогнулся, представляя себе газетные заголовки. «Тайна Бэтмэна раскрыта!» «Сбежав с заседания совета директоров, мультимиллионер Брюс Уэйн облачался в маскарадный костюм и выходил на ночные улицы Готэма вершить справедливость». «Комиссар Гордон заявил, что не имеет никакого отношения к раздутой вокруг Бэтмэна шумихе». «Брюс Уэйн найден на заброшенном танкере в разорванном костюме Бэтмэна – стилизация или случайность?» «Нетрадиционные развлечения самого непредсказуемого преступника». «Самый знаменитый готэмский герой был изнасилован?» Джокер, похоже, отгадал его мысли. – Не бойся, Бэтси, здесь тебя никто не найдет. Здесь только ты и я. – Он погладил Бэтмэна по щеке. – Я подожду, пока ты не станешь сговорчивей. Джокер смотрел на него снизу вверх, обиженно хлопая глазами. – Какой же ты все-таки невыносимый зануда! Даже ради спасения заложников ты не можешь быть чуточку полюбезнее. Не могу видеть твою угрюмую физиономию! – Не можешь, так не смотри, – огрызнулся Бэтмэн. В круглых глазах зажглись нехорошие огоньки. Огоньки подступающего безумия. – Я велел тебе улыбаться! – пронзительно взвизгнул Джокер, потрясая кулаками, в одном из которых все еще был зажат детонатор. Бэтмэн подумал, что прошло достаточно времени, чтобы полиция успела отвести заложников на безопасное расстояние, а значит, при взрыве никто не пострадает. Никто, кроме них двоих – подсобка находилась как раз под конференц-залом. Зная Джокера, можно предположить, что мощности бомбы хватит, чтобы разнести здесь все в дребезги и разорвать их тела в клочья. Возможно, это не самый худший вариант, рассудил Брюс, но Бэтмэн тут же мысленно приказал своей дневной ипостаси заткнуться. Он пока не планировал умирать. – Улыбайся! – продолжал визжать Джокер, наступая на него. – Делай вид, что все в порядке, всем плевать, что у тебя на душе! Покажи всем свою уверенность и коммуникабельность – и прочий бред, который печатают в рассыпающихся на странички учебниках для начинающих менеджеров. Американский образ жизни, золотая мечта! Покажи, что ты готов ее исполнить! В тюрьме, в дурдоме, в изоляторе, в больнице – улыбайся! Ведь еще не все потеряно, и ты продолжаешь оставаться членом нашего замечательного общества, черт бы его побрал! Бэтмэн молчал, обескуражено моргая. Джокер снова подошел к нему почти вплотную, вращающиеся безумные глаза сверкали в нескольких сантиметрах от его лица. Сзади громоздились штабелем картонные коробки, отступать дальше было некуда. И Брюс не стал отступать. Вместо этого он отшвырнул от себя Бэтмэна, его мысли, его тревоги, его ответственность и его предрассудки – и остался один на один с наступавшим на него существом. А когда существо вцепилось ему в плечи и жадно завладело его ртом, Брюс не сопротивлялся. Это походило на локальный взрыв – если бы у него возникла охота подбирать метафоры. На этот раз он не успел стиснуть зубы, язык Джокера легко проскользнул между ними и ловко сплелся с его языком. Наглые, уверенные движения; маньяк прекрасно знал, что делать. Это было форменное сумасшествие, и Брюс в какой-то момент отдался накатившей волне, позволяя ей накрыть себя с головой. Почувствовав ответное движение губ, Джокер обхватил голову Бэтмэна, продолжая его целовать. Грозный борец с преступностью беспомощно пошатнулся, упираясь спиной в коробки, и Джокер жадно прижался к нему. Они сейчас напоминали вампира и жертву: необычно молчаливую, как будто загипнотизированную жертву и растрепанного, обитающего где-нибудь в водосточной трубе или в канализационном коллекторе вампира. Впрочем, никто не мог их увидеть, только под потолком бесстрастно мигал огонек камеры. А потом над их головами глухо ухнул взрыв. Издалека доносился вой полицейских сирен. Металлические переборки отражали звуки, перебрасывали их по пустым коридорам и искажали до неузнаваемости, но этот вой Бэтмэн не спутал бы ни с чем. Блаженное спокойствие охватило его, захотелось запрокинуть голову и смеяться, как идиот. Джокер свистяще выругался. – Легавые! Ах, как не вовремя! Это ведь ты их вызвал, Бэтси? Бэтмэн молча смотрел на него. – Ты как-то изловчился с ними связаться и объяснить, где тебя искать. Думаешь, перехитрил меня? Напротив, это навело меня на кое-какие мысли…Интересно, в каком виде они тебя найдут? Металлический, искаженный мегафоном голос потребовал сдаваться и выходить с поднятыми руками. Разумеется, на Джокера этот призыв не произвел ни малейшего впечатления: маньяк задумчиво щелкал предохранителем извлеченного из внутреннего кармана пистолета. Пистолет выглядел не опасным, почти игрушечным, но с Джокером ничего нельзя знать наверняка. – Минут пятнадцать у нас еще осталось. Что скажешь, если я сейчас вспорю твой чертов костюм и посмотрю, что там у тебя под ним? Боишься? Вижу, что боишься… Но нет. Я слишком долго мечтал об этой минуте, чтобы сделать все впопыхах. Брюс почувствовал вдруг, что очень устал. Хотелось закрыть глаза и отгородиться от происходящего, не видеть ни Джокера, ни тех, кто скоро ворвется сюда, чтобы его освободить. Будь он исключительно Брюсом Уэйном, возможно, он бы так и поступил, но Бэтмэн не мог позволить себе потерять контроль над ситуацией. Именно Бэтмэн заметил узкую тень, скользнувшую вдоль стены. Он сразу же отвел глаза, чтобы не выдать того, кто медленно крался вдоль переборки, ни случайным проблеском интереса в глазах, ни расширившимися зрачками. Брюс даже постарался прислушаться к тому, что бормочет над ухом Джокер, – лишь бы не подставить неизвестного спасителя. Кто бы это ни был, он все равно будет спасителем. Подсобка содрогнулась, сверху посыпалась строительная пыль. Бэтмэн покачнулся, но устоял на ногах, рефлекторно прижимая к себе Джокера. С грохотом упала стоявшая в углу связка штативов. По потолку пробежала косая трещина. Пирамида ящиков и коробок опасно закачалась, и Бэтмэн оттолкнул Джокера к двери, поспешно отступая сам. Известка припорошила черный капюшон и укрытые плащом плечи, придавая ему несколько гротескный вид, но отряхиваться было некогда. Джокер, растрепанный и тоже присыпанный известковой пылью, стоял, прислонившись к стене, и тупо смотрел в пространство. Неуклюже встряхнулся, словно большая птица, и обнаружил, что все еще сжимает в руке детонатор. Поймав мечущий молнии взгляд Бэтмэна, маньяк отчаянно замахал руками. – Это не я! Клянусь, не я!.. В пустом здании затихало глухое эхо взрыва. По крайней мере, Бэтмэн надеялся, что в банке уже было пусто. Полицейские должны были успеть вывести людей, а зная Гордона, можно было рассчитывать, что в течение тех трех часов, которые Бэтмэн у него попросил, комиссар никого больше в задние не пустит. Даже саперов. Но кто же тогда активизировал бомбу? – Это не я… – повторил Джокер, глядя куда-то мимо него. Трещина на потолке разрасталась, угрожающе потрескивали ломающиеся перекрытия. Бэтмэн принял решение. Сила взрыва покорежила внутреннюю стену и перекосила дверь, штыри, на которых она крепилась, частично вышли из стены. Бэтмэн выбил ее несколькими решительными ударами, схватил Джокера за шиворот и вышвырнул его в коридор. Лампы не горели, пол был усыпан обломками легких потолочных панелей, тут и там свешивалась оборванная искрящая проводка. Бэтмэн снова схватил Джокера за воротник пальто и потащил за собой по коридору. Тот не сопротивлялся, обмякнув в железной хватке готэмского героя, еле перебирал ногами, загребая туфлями мусор. Лестница почти не пострадала, и Бэтмэн легко втащил Джокера наверх, обратно на сцену. В демонстрационном зале было все искорежено. В воздухе плавал густой дым, резкая вонь горящего пластика ела глаза. Узкие язычки пламени еще плясали на остовах снесенных взрывной волной кресел, массивная люстра обрушилась в центр зала, погребая под собой остатки обстановки. Профессионально оценив повреждения и прикинув, как скоро собирается рухнуть потолок, Бэтмэн поволок за собой Джокера дальше – прочь из зала. Еще один длинный коридор с обгоревшими стенными панелями, в дальнем конце мигает одинокая лампа. Выбравшись на лестницу, Бэтмэн остановился в задумчивости. Кто бы ни активировал бомбу, он может до сих пор находиться в здании, если, конечно, не погиб при взрыве. Возможно, это полицейский или сапер, но возможно также, что кто-то из бандитов. Скажем, успел спрятаться и решил наказать продавшего их главаря. Нельзя оставлять его здесь, он может быть опасен – возможно, в здании заложены и другие бомбы, – или ранен. В любом случае, этого человека надо найти. Но что делать с Джокером?.. Тот, словно почувствовав мысли Бэтмэна, подобрался. На лестничной площадке было темно, в единственное окно с чудом уцелевшим стеклом было видно, что уже наступил вечер. По стенам и потолку метались голубые и алые огни полицейских мигалок, вдалеке надрывалась пожарная сирена. Звук приближался, нужно было что-то решать. Бэтмэн медленно выпустил воротник фиолетового пальто. Джокер выпрямился, отряхнулся, круглые темные глаза снова смотрели на готэмского героя с легкой издевкой, но все безумие ушло из них, как будто его там никогда не было. На Бэтмэна смотрел абсолютно нормальный, психически здоровый человек. Умный, проницательный, ироничный. Безжалостный. Абсолютно нормальный негодяй. В этих глазах была насмешка, торжество – и жадное желание. Тень скользнула по стене влево и исчезла из поля зрения Бэтмэна. Он старался не смотреть, но все равно, почти против собственной воли, косил на нее глазом. Джокер между тем продолжал разглагольствовать, мешая в своих рассуждениях «никчемных уличных карманников», Аркхэм, «паршивых копов», «ничтожных обывателей» и еще что-то в том же духе. Бэтмэн попробовал шевельнуться, проверяя, насколько серьезно онемели конечности. Когда незнакомец обнаружит свое присутствие, Брюс собирался оказать ему всю посильную помощь. Впрочем, если судить по той боли, которая пронзает вывихнутое и наверняка опухшее под бронекостюмом плечо, толку от него будет немного. Неизвестный остановился в густой тени за углом, как будто выжидая. Обострявшийся в минуты опасности слух Бэтмэна уловил едва слышный шорох извлекаемого из кобуры пистолета и сдерживаемое пыхтение: похоже, незнакомец был не очень-то тренирован. Красноречие Джокера, наконец, иссякло. Задумчиво водя ладонью по бронированной груди Бэтмэна, он чуть склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то. К вою сирен? К тяжелому дыханию за углом? По разорванным губам блуждала улыбка, жутковатая и мечтательная одновременно. Так маньяки с нежностью думают о том, как будут отрезать голову своей жертве и отделять плоть от костей. Нервы неизвестного не выдержали. – Полиция Готэма, не двигаться! Бэтмэн пребывал в полной уверенности, что ничто на свете не способно его удивить, однако при звуке этого голоса у невозмутимого борца с преступностью в буквальном смысле отвалилась челюсть. Это был комиссар Гордон, в своем кургузом коричневом пиджаке с нелепо торчащими из слишком коротких рукавов руками, в мешковатых брюках с тщательно отглаженной стрелкой. Растрепанный, со сползающими на нос очками и с табельным пистолетом, нацеленным Джокеру точно в лоб. – Ни с места! – повторил комиссар, на этот раз громче и увереннее. Маньяк издевательски воздел руки. Вытертые рукава фиолетового пальто, шерстяные перчатки. Луч фонарика, зажатого в левой руке, уткнулся в потолок. При этом Джокер все равно продолжал смотреть не на нового противника, а на связанного Бэтмэна. – Отойди от него, – решительно приказал Гордон, махнув пистолетом в сторону. – Решили заглянуть на огонек, комиссар? – осклабился маньяк и мерзко подмигнул. – Не желаете присоединиться? Я не буду ревновать. Гордон непонимающе моргнул, Бэтмэн вздрогнул. Сейчас этот ублюдок начнет нести вздор, стараясь смутить комиссара и сбить его с толку, а едва Гордон отвлечется, нанесет удар. Очень хотелось, чтобы Джеймс просто нажал на курок, не дожидаясь окончания очередной тирады. Просто убил мерзавца, прежде чем тот распустит свой поганый язык. Бэтмэн сам испугался силы этого желания. Джокер продолжал похабно ухмыляться. До комиссара, наконец, дошло, что тот имел в виду, намечающаяся лысина чуть порозовела. – Держи руки так, чтобы я их видел. И отойди в сторону. Медленно. Чтобы отойти, нужно сначала подняться: Джокер все еще сидел на корточках на полу. Не опуская рук, маньяк начал вставать, глядя куда-то Гордону за плечо. Комиссар обладал достаточным опытом, чтобы не попасться на такую примитивную уловку, но когда глаза Джокера вдруг расширились и метнулись влево, Гордон невольно проследил за его взглядом. Этой секунды маньяку хватило, чтобы резко взмахнуть руками и выронить что-то из рукава на пол. К потолку рванулись клубы зеленого дыма. Гордон прикрыл рукой рот и нос и выстрелил, но там, куда он целился, Джокера, разумеется, уже не было. Несколько беспорядочных рывков в разные стороны, с пистолетом наизготовку, – ничего. – Поздно, он уже удрал, – хрипло сказал Бэтмэн. Дым разъедал глаза. Кашляя и размазывая слезы, комиссар ощупью нашарил злополучный ящик, опустился на колени и принялся резать складным ножом веревки, глубоко врезавшиеся в опухшие запястья Бэтмэна. Пистолет здорово мешал ему, и Гордон положил его на пол перед собой. Дымовой шарик продолжал чадить. Каждую секунду Брюс ожидал, что вот-вот из клубов дыма появится знакомая сутулая фигура и набросится на комиссара сзади, однако все обошлось. Веревки, наконец, лопнули, и Бэтмэн, поддерживаемый Гордоном, кое-как сел. С захватами на ногах пришлось провозиться гораздо дольше, при этом обоих сотрясали отчаянные приступы кашля. Обычно Бэтмэн, помимо прочих вещиц, носил с собой миниатюрный респиратор, но все его вещи уплыли вместе с Джокером. Это имя вызвало в затуманенном мозгу тупой приступ ненависти. Джокер заплатит. Плевать на репутацию, плевать на принципы – этот ублюдок сдохнет, и, по возможности, медленно. И пусть они потом делают, что хотят. – Что у тебя с плечом? – Вывихнул, – коротко ответил Бэтмэн, не желая вдаваться в подробности. Повисло неловкое молчание. – Джеймс… – Не стоит, – так же лаконично отозвался комиссар. Несколько раз Бэтмэн спасал ему жизнь. Это, а также все те годы, что герой в маске боролся за безопасность Готэма, стоит нарушения должностной инструкции. Приказ по возможности выяснить, кто скрывается под маской Бэтмэна, поступил восемь месяцев назад из офиса мэра – в неофициальной, но оттого еще более категоричной форме. Когда придет время составлять отчет о сегодняшней облаве, Гордон напишет, что случая не представилось. И никто ничего не узнает. Просто еще одно обязательство, связавшее старых друзей. – Мой автомобиль на месте? – после непродолжительного, на этот раз менее неловкого молчания спросил Бэтмэн. – Там, где ты его оставил. – Комиссар усмехнулся. – Твой бронелимузин и взрывом не разнести. Проводить тебя? – Сам дойду, – отозвался Брюс, уже обдумывая возможные пути отступления. Ясно, что в таком состоянии гоняться за Джокером он не сможет, да и на глаза полиции попадаться не стоит. – Тебе нужна медицинская помощь. – Знаю. Ничего, у меня есть… к кому обратиться. В этот момент ожила прицепленная к поясу Гордона полицейская рация. Высокий, совсем мальчишеский голос взволнованно сообщил: – Вижу подозреваемого! – Мальчик, видимо, только что из полицейской академии, называл Джокера «подозреваемым». – Он удаляется в сторону моста. – Огонь на поражение, – коротко скомандовал комиссар. Несколько минут они с Бэтмэном молча слушали беспорядочные крики и стрельбу, доносящиеся из динамика, потом уже другой, более солидный голос сказал: – Все. – Доложите по форме, – облизнув губы, потребовал Гордон. – Мы сняли его, комиссар. Преступник, по всей видимости, получил ранение и сорвался с моста. Тело придется доставать из залива, необходимо ваше распоряжение. Комиссар?.. – Ну что, Бэтси, обойдемся без патетических сцен прощания? Бэтмэн нахмурился. – Не думай, что я отпущу тебя. Твое место в тюрьме. – Ну Бэтси, не будь таким занудой! Я же ничего особенного не сделал. – Ты сегодня убил человека, возможно, не одного. Не говоря уже обо всех остальных твоих подвигах. Джокер насмешливо заломил брови и демонстративно сделал шаг назад. В тот же миг пальцы Бэтмэна железной хваткой сомкнулись на его руке повыше локтя. Маньяк трепыхнулся было, но тут же понял, что это бесполезно. Жалобно замигал. – Бэтси… Не обращая внимания на писк и гримасы, Бэтмэн поволок его вниз по лестнице. В операционном зале царил погром, устроенный, должно быть, подручными Джокера, отбивавшимися от полицейских. Перевернутые столы и информационные стенды, разбитые дисплеи, дырки от пуль на стенах. Кровавые брызги на полу. Чья это могла быть кровь: преступников, полицейских, заложников? Джокер послушно перебирал ногами, как будто и не думая сопротивляться, однако Бэтмэн почему-то потащил его не к стеклянным дверям, за которыми мелькали огни полицейских мигалок, скрежетали рации и мелькали неясные силуэты, а к дальнему служебному выходу. Дверь с золотистой табличкой поддалась легко, хотя Бэтмэн уже приготовился ее вышибать. Она вела через узкий коридор и фойе с креслами для курящих сотрудников прямиком во внутренний двор. Там не было полиции, одинокий фонарь бросал вниз слепяще-желтый сноп света. Бэтмэн остановился у стены из щербленного кирпича и разжал пальцы. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Джокер подался вперед и привстал на цыпочки. Губы Бэтмэна по-прежнему были жесткими и неподатливыми, но все-таки чуть шевельнулись в ответ. Этот холодный поцелуй длился секунд двадцать, потом Бэтмэн отстранился, отступая прочь из купола света. Джокер окинул его изучающим взглядом. В чуть прищуренных глазах Летучего Мыша нельзя было прочитать ни одной мысли, и это нервировало. Джокер привык импровизировать, да, но при этом всегда опирался на опыт и знание человеческой природы. Ах уж эта человеческая природа, такая грязная, жадная и такая предсказуемая. Даже у лучших представителей человеческого рода. Бэтмэн был из лучших – но и он всегда оставался чертовски предсказуем. До тех пор, пока не ответил на поцелуй. Теперь Джокер чувствовал себя совершенно растерянным. Темный костюм, непроницаемая маска, непроницаемые темные глаза. Не так важно, кто скрывается за всем этим камуфляжем, гораздо важнее, о чем он думает, этот загадочный Ужас, Летящий На Крыльях Ночи, черти бы его побрали. Прикидывает, как бы половчее спихнуть его полиции и чем пригрозить, чтобы не болтал о том, что произошло в банке? Но Джокер – маньяк, по крайней мере, для готэмской полиции и обывателей. Он не боится никаких угроз – в этом его преимущество, и Бэтмэну об этом прекрасно известно. Джокер сделал осторожный шаг назад, каждую секунду ожидая, что черная тень прыгнет, повалит, прижмет к земле и скрутит, не обращая внимания на вопли протеста. Он уже практически чувствовал позвоночником неумолимую тяжесть бронированного тела, а щекой – шероховатую поверхность асфальта. Но темная фигура оставалась недвижима. Еще шаг. И еще один. Бэтмэн не двигался. Да что это с ним? Язвительное «Столбняк?» так и рвалось с языка, но чутье подсказывало Джокеру, что заговорить сейчас будет фатальной ошибкой. Нарушив неосторожным словом установившееся между ними хрупкое равновесие, он рискует не только оказаться на земле, с заломленными руками, а чуть позже – в чреве полицейского фургона. Он рискует гораздо большим. Чем именно, Джокер пока еще не знал. Но он это выяснит – сразу же, как только окажется в безопасности. Еще несколько шагов в темноту. Черная тень колыхнулась, но не угрожающе (уж в этом-то Джокер разбирался), а как будто недоуменно – или, наоборот, предупреждающе. Правильно – во всяком случае, он надеялся, что правильно, – истолковав намек, Джокер резко рванул с места и во все лопатки припустил в темноту. Непроглядная серая муть перед глазами, ледяная вода захлестывает с головой. Где-то наверху, невообразимо далеко, мечется ускользающий свет. Это шарят по воде фонари полицейских катеров. Они ищут тебя. Они найдут тебя. Ныряй глубже, Джокер, и, может быть, ты выживешь. Колыхающиеся стебли каких-то подводных растений. Черные ржавеющие остовы старых пирсов и отслуживших свой век такелажных приспособлений. Смотри не врежься в них, не запутайся ногами в живой сети, не то уже никогда не выберешься на поверхность. Неровное дно, затянутое илом, усыпанное консервными банками, какими-то железками и прочим мусором. Сквозь толщу воды не слышно воя сирен, но ты знаешь, что они воют, как голодные псы, обложившие зверя. Этот загнанный зверь – ты. Пузырьки драгоценного воздуха уходят вверх. Они подумают, что ты утонул. Что тебя затянуло в турбину, что твое тело слопали рыбы, что его смыло в океан. Это не главное, главное – он подумает, что ты утонул. И… что? Обрадуется, что не придется марать руки самому? Поблагодарит судьбу за нежданный подарок? Он ведь наверняка теперь мечтает тебя убить. Или, напротив, огорчится? Черт, только ради того, чтобы узнать это наверняка, стоит остаться в живых. Черные тени колышутся, словно полы плаща. Блики света вместе с полицейскими катерами, полицейскими сиренами и полицейским же, мать его, правосудием остались далеко позади. Теперь вокруг была только тьма. Джокер не очень уверенно чувствовал себя во тьме – в конце концов, она была не его союзницей, сам он всегда предпочитал шумную публику и блеск софитов. Лопай, что дают, Джокки, малыш. Может быть, темнота и его территория, но тебе все равно придется учиться играть в его тылу. Резкий удар о неожиданно вынырнувшую из темноты железную сваю. Если бы было чуть посветлее, можно было бы увидеть мутное пятно крови в воде. Хватит, поиграли. Выплывай, приятель. Если ты еще можешь выплыть. Если ты еще успеешь, пока руки леденеют, пока воздух в легких есть. Два, четыре, восемь, шесть – жизнь уходит с пузырьками, труп на дно железом канет, твою душу съест вода. Он – не вспомнит никогда. Было чудное свиданье – задержи теперь дыханье. Там вода и здесь вода – в мертвых легких пустота. Раз, два, три, четыре, пять, все мучительней всплывать. Омут там, а здесь теченье – вот такое приключенье, если сможешь – повтори. Где-то светят фонари, где-то город и машины – ты плывешь, как одержимый, пятна крови на воде – ты не видишь в темноте. Будут крики, будут стоны, если ты сейчас утонешь – не услышишь никогда. Ну-ка, сосчитай до ста – вот и берег, скоро, скоро содрогнется этот город. Если он так любит тьму – ты понравишься ему. Через город – старым нищим, пусть утопленника ищут – все забыто, все прошло, труп теченьем унесло… * * * Бэтмэн молча стоял, прислонившись плечом к стене, и смотрел в темноту. Наверное, он должен был чувствовать себя победителем – ведь заложники спасены, или, наоборот, побежденным – преступнику, не без его собственного молчаливого содействия, удалось удрать. Но Бэтмэн чувствовал только сосущую пустоту. Дверь за спиной пинком распахнули. Даже не оборачиваясь, Брюс знал, кто это, и не изменил позы, пока комиссар Гордон не появился в его поле зрения: растрепанный, с пистолетом, одной рукой поправляя сползающие на нос очки. Гордон не был создан для оперативной работы, его коньком было построение сложных многоходовых схем за столом в своем тесном, прокуренном кабинете, расшифровка разрозненных обрывков информации и создание из них единственно верной гипотезы, которая приведет к преступнику. – Джокер?.. – осторожно спросил комиссар, опуская пистолет. – Удрал, – коротко ответил Бэтмэн. Снова повисло молчание. Гордон неуклюже убрал пистолет в кобуру, пригладил растрепанные волосы. Это был второй раз, когда он решил лично принять участие в аресте, и снова операция провалилась. На этот раз – по совершенно непонятной причине. Комиссар пристально вгляделся в блестевшие под маской глаза – и впервые за все годы их дружбы Бэтмэн отвел взгляд. Джеймс Гордон не был дураком, он прекрасно понял, почему Джокер отпустил заложников и что означала просьба Бэтмэна не входить в здание. Три часа еще не истекли, и полиция пока не решалась нарушить указание грозного Бэтмэна, повторенное не менее грозным комиссаром. Гордон пошел один, с табельным пистолетом, который явно не привык доставать из кобуры, – без сомнения, для того, чтобы избавить Бэтмэна от страшной участи, уготованной для него маньяком. Долгое общение с ряжеными героями может быть опасно – ты заражаешься их героизмом. – Джеймс… – Федералы влезли в это дело с ногами, – перебил комиссар, глядя в сторону. – Они уже на месте и ждут подкрепления, чтобы войти в здание. Крысы в стильных костюмах, ни за что не полезут под пули, если их не будет по меньшей мере в пять раз больше, чем преступников. Мне уже заявили, что я не имел права затевать операцию такого масштаба под свою личную ответственность. Когда они узнают, что операция провалилась… Тебе лучше не попадаться им на глаза. Бэтмэн кивнул. Он уйдет сейчас. Нет смысла что-то говорить, придумывать оправдания – они все равно будут ложью. Пожалуй, впервые в жизни он оказался в ситуации такого явного, безнадежного проигрыша. Маленькое утешение состояло в том, что, по крайней мере, остались живы люди. Что же касается всего остального… Он упустил опасного преступника, нанес серьезный урон своей репутации, возможно, навсегда потерял старого и практически единственного друга. Но самое страшное, что в глубине души Брюс вовсе не чувствовал себя проигравшим. Обессиленным, опустошенным, потерявшим привычные ориентиры – но впервые за много лет по-настоящему цельным. Брюс Уэйн и его альтер эго больше никогда не будут вести между собой утомительных споров: Бэтмэн исчез, и притворяться им, продолжая охоту за преступниками, теперь будет трудновато. Джокер все-таки добился своего, уничтожив врага куда вернее, чем пулей или ножом. Брюс не знал, чувствует ли он горечь потери, не знал, что будет делать завтра. Он только знал, что через несколько часов доберется до Пещеры, стянет с себя костюм и ляжет спать – без привычного напряжения и без кошмаров. Человек в костюме Бэтмэна, не прячась, медленно шел по пустынной улице – и улыбался.