don't leave me

Ему говорят, что он болен. ПТСР или что-то подобное. На него нацепили белые футболку и штаны и отвели в светлую комнату с мягкими стенами. Его бионическую руку растащил на запчасти нагловатый мужчина в железном костюме. Тони, кажется, Старк. Да, точно, родителей Тони он убил когда-то. Авария. Несчастный случай. Баки не обнуляли так давно, что даже совесть проснулась. Неприятная штука, на самом деле. Здесь непривычно светло, поэтому он сразу забивается в самый тёмный угол и просиживает там часами, глядя в никуда. Проводит, не меняя позы, дни и ночи в ожидании Стива. Тот навещает иногда. Один-два раза в неделю. Чаще всего они молчат, потому что Баки не хочет говорить о прошлом и о вернувшейся памяти, а Стив не знает, о чём ещё говорить. Барнс исправно отвечает на все вопросы, принимает лекарства, позволяет к себе прикасаться. Не нападает внезапно, не калечит, терпит, надеется и ждёт. Ведь это же не навсегда, однажды Стив оттает, широко улыбнётся ему и заберёт, наконец, домой. Туда, где им обоим место. А пока что он живёт в своём персональном кошмаре, состоящем из четырёх стен и сеансов психотерапии. Ему говорят, что он болен. - Сейчас. Ты заберёшь меня? - Стив? - Чёрт, скажи уже, да или нет! - Прости, Бак. Ты... ещё не выздоровел окончательно. Он не может ничего сделать, и это так выводит из себя. Ни кулаком по стене ударить, ни стекло разбить, ни подушку разорвать. Одной рукой неудобно, а зубами как-то неаккуратно получится. Баки психует, и его на всю неделю оставляют в одиночестве. Баки сходит с ума, ему плохо, но всем плевать. Он воет, плачет, а потом просто возвращается на своё место в углу. Барнс теряет счёт времени. Будто вечность прошла с того момента, как его привели сюда и заперли. Отняли у него всё, кроме разве что небольшого ножа, скорее, ножичка, который удалось спрятать в ладони и пронести в палату. Так он чувствовал себя лучше, более защищённым, что ли. Теперь защищаться не от кого и защищать некого. Будто он остался совершенно один в этом мире. И он никогда не выйдет наружу. Никогда не увидит Роджерса. Никогда больше тот не назовёт его своим другом. - Не оставляй меня здесь, ну пожалуйста, Стиви. Баки настолько уходит в себя, что не слышит и не видит ничего вокруг. Проходит около получаса, прежде чем он понимает, что кто-то снова и снова касается его плеча. Баки медленно поворачивает голову и натыкается на самого себя в военной форме и фуражке набок, ухоженного, неприлично счастливого. - Я уж думал, ты так и продолжишь меня игнорировать. Барнса предупреждали, что такое может случиться. Галлюцинацией называется. Это значит, что его психическое состояние - полное дерьмо. - Кто ты? - абсолютно нелогичный вопрос. Голос хриплый, дрожащие губы не слушаются. - Настоящий Джеймс Бьюкенен Барнс, который живёт в твоём воображении. - смеётся, - Тебе было грустно, вот я и пришёл. Всё из-за Стива, я прав? Ну да. Опять устроил без меня не пойми что. Всегда таким был, знаешь... - Знаю, - недовольно отрезал Зимний. Он не злился. Давно пора было прекратить называть себя чужим именем. Кто бы перед ним не стоял, он действительно прав. Он - настоящий. Не Солдат нужен Стиву, а вот этот вот парень, который не калека и никого не убивал. Но который в полной мере осознаёт, что такое война и как важна человеческая жизнь. Баки ухмыляется, смотрит немного надменно, но по-доброму и ласково. Подходит медленно, словно боится спугнуть. Обнимает осторожно и прижимает к себе. Это настолько неожиданно, что Солдат дёргается, пытаясь вырваться. Но куда убежишь от прошлого? В объятиях Баки тепло, и сам он очень тёплый. Вроде бы его прошлое, только они не похожи совершенно. Сейчас, в этот момент, Зимний верит в реальность Барнса, верит каждому его слову. - Отпусти их, эти воспоминания. Хватит. Стиву ты не нужен. Всего-то горестное напоминание о том, кто у него был раньше. Он не нуждается в тебе. Не любит тебя. Отпусти их. Они не твои. Ты украл их у меня. Стиву говорят, что Баки был болен и нет ничего удивительного в том, что он покончил с собой. Стив может думать только о том, где Баки достал нож, какой Фьюри подонок, что убедил сделать это с Баки, и какой же подонок он сам, что согласился.