50 дней до моего самоубийства. 2 и 3 части. 5 лет ожидания и 50 ударов наших сердец

Эта глава о трех музыкантах, после того, как их навестила Эмили. Алекс. - Подъем, салаги! - орет старший. Вся комната пробуждается от его криков и солнечного света, который льется из окна. - Ну ка встать, селедки скользкие! Старший был старым моряком, ушедшим в отставку. Кроме начальства никто даже имени его не знал. Звали все по простому: Штурман. А откуда взялось это прозвище - неизвестно. Он работал здесь еще до того, как нас перевели из Бревэрда в Марион. Сам по себе он дядька не плохой, в отцы всем нам троим годится... - Стив! Джей! - шепотом говорю я, но те лишь отмахиваются. - Сегодня в душе горячая вода. - они вроде как зашевелились. Ещё бы! Душ - святое слово. Я самый первый встаю, хватаю все вещи и бегу в душ мимо старшего. - Доброе утро, Штурман, - тот лишь орет с улыбкой: - Поднимай своих дружков и валите ласты отскребать! - Слушаюсь! - смеюсь я уже на подходе к единственному душу в здании. Дверь не заперта, значит женщин нет, так что будем ждать еще двоих, надеюсь моих, и идем мыться. Вот из-за поворота показались Стив с Джеем. Они сонно и недовольно передвигаются ногами. И вот позади них выпрыгивает какой-то малец, и несется прямо на меня. Я даже не успеваю все осмыслить, как он забегает в комнату, вырывает у меня ручку от двери и закрывается. Сказать, что я в шоке, это промолчать и ничего не сказать. - Алекс, дверь открой, - хрипит Джей и облокачивается на стену. Бедняга, простудился. - Прошу, заходи, никто не держит, - насмешливо говорю я. Странно правда, что паренек забежал туда один. Стив воспринял мое предложение, как пригласительный билет и сильно дернул дверь. Каким-то образом замок открылся, хотя скорее всего это просто с двери соскользнула металлическая "застежка", работающая много лет вместо замка. Блондин, не медля, ворвался туда. - Аааа! - заорали оттуда, и Парсон выскочил обратно, даже покрасневший. - Это от пара, - заявил он и прикрыл дверь. А потом тише нам добавил, так как люди уже прибывали: - Там какая-то телка моется. - Что? - спрашиваю. - Баба, говорю, - шипит он и оборачивается на дверь. - Тощая, кости все видно, с маленькими кудрявыми волосиками, на голове, если что, - мы с друзьями расхохотались. Ну да, знаем мы, куда смотрит его жадный взгляд. - Нет, серьезно. Ниже пояса я вчера на Эмили насмотрелся... Мы сразу все приуныли. Семь минут. Всего каких-то семь минут, чтобы увидеться за пол года мне, и Стиву за два? Люди бессердечные. Я прикрываю глаза и прислоняюсь к стенке. Грудь болит. И не от физической нагрузки, а от душевной боли. Сколько мы уже здесь? Сколько мы гнем свои спины в тюрьме? Сколько мы вдалеке от музыки и свободы? Сколько мы здесь уже со смерти Ребекки? Сколько мы без Эмили? Сколько мы здесь с того момента, как по настоящему жили? Руки сжимаются в кулаки, а зубы стиснул так, что те издали тихий скрежет. Эмили... - Свободно, - бросает какое-то тощее создание в штанах и большой куртке с кепкой на голове. Это наверное и есть та самая "телка", о которой говорил Стив, и которая сейчас смотрела или смотрел, мало ли, может мужик такой, ведь тут женщин не должно быть, на него со злостью. Но я схватил друзей за руки и рванул в душ, мигом запершись. Пока мы раздевались, я наблюдал за Парсоном. Он выглядел очень подавленным. Ещё бы. Вчерашняя Семи минутная встреча с любимой за два года - это мучение. Не прикоснуться к любимому телу, не услышать ее нежных слов, не ощутить ее прикосновений... И я ловлю себя на мысли, что ощущаю себя точно так же... Эмили... Глория... Стоит только прикрыть глаза, чтобы увидеть ее пять лет назад, чтобы увидеть счастливые лица Стива, Джея и Ребекки, чтобы вспомнить тот рассвет, проведенный с ней... *** - Алекс! Давай сюда! Это мой напарник Пит. Мы вместе с ним перетаскиваем камни из каменоломни наверх. Ну точнее не только мы, нас целая цепочка, просто мы с ним стоим ближе, и именно ему я передаю камни. Я поднимаю осколок, когда то высокой стены города, уничтоженной во времена гражданской войны, и отдаю Питу, а он дальше наверх. Некоторые сидят и долбят камни и поваленные стены, чтобы сделать их легче. Каждая "плита" по килограмм тридцать, если не больше; мы работаем здесь три часа, потом обед, снова работа, а потом нас везут обратно. Некоторые не выдерживают такой нагрузки, хотя сюда мы ездим и не каждый день, но за последние пол года скончались человек десять. В основном это были молодые и старики, которых жизнь еще не заставляла преодолевать такие трудности. Воровать и убивать легко, а вот нести наказание... - Твою ж! Ну погоди, щенок, поспишь ты сегодня! - Закрой пасть, придурок, и подними камень! Не я его на ногу тебе ронял. Я быстро передаю булыжник и оборачиваюсь. В метрах пятидесяти стоит здоровый мужик, а рядом с ним Стив. Черт бы его побрал! Посидеть не мог спокойно? Ведь у таких здоровых детин мозгов, как у птицы. Все решают кулаками, и этот не исключение. Придурок бросился на Парсона, тотчас свалив его наземь. Тот зарычал и перевернул их. Так и началась потасовка. Все, кроме меня, побросали работу и двинулись в их сторону. Встав на значительном расстоянии, они кричали что-то типа: - Бей его! - Ложи! - В глаз! На шум быстро прибежала охрана и разняла дерущихся. Разбираться, кто виноват, а кто нет - не стали, обоих приговорили к недельной посиделке в "веселой комнате". Хотите знать, что это за комната? Это звукоизолированное помещение без окон и с металлическими стенами. Выходить из нее можно было только по нужде, и то не постоянно. Еда давалась два раза в день. День в камере выдержать можно. Два - уже сложно. Три - ну просто не выносимо... А Стив привык. Он стал замкнутый. Это уже не тот вспыльчивый и веселый пошляк. Хотя вспыльчивым он остался и по сей день. Недельный отдых... Одиночество... Нет возможности поговорить с кем-либо или посмотреть куда-либо. Лишь темные и холодные стены... - Начальство все таки надбавит пару лет за поведение, Парсон! - кричит старший. И тут я уже все бросаю и бегу к нему. - Нет, товарищ, не надо, не надо надбавки, - а сам поглядываю на друга. С заплывшим глазом, разбитой губой и порванной куртейке. Дурак дураком. - Недельный отпуск и так слишком большое наказание. - Ах большое! - взревел старший. - Да я тебя, Мид, туда же посажу на месяц! Я промолчал. Что еще можно было сказать? *** Вечером пришли за Стивом. - Ты полный придурок, - говорит Джей, поджимая губы. - Спасибо на добром слове, братишка, - хмыкает блондин и берет одеяло с подушкой, в которые я завернул парочку пачек с печеньем, которые принесла Эмили. Сам он этого не знает, так и уходит. А мы с Джеем лежим на соседних кроватях и молчим. - Джей? - говорю я неуверенно. - Да? - А ты злишься на Эмили? - На кого? - Эмили Прайс. Помнишь? Мы вместе. Путешествовали. Еще Ребекка была... - последние слова я говорю тихо, словно боясь нарушить ту стену, которую возвел на пути к своему сердцу, шатен. Тот сглотнул и ответил чуть с хрипотцой в голосе: - Она не виновна. - несколько секунд молчания. - А знаешь? Я... Я даже в каком-то смысле рад, что они появились в моей жизни. Ведь без появлении Гло... Эмили, я бы не познакомился с Ребеккой... - и снова эта отчетливая боль в голосе. Но что я мог сделать? В моей голове отчетливо проносятся события того вечера, как будто это было вчера... С этими мыслями я засыпаю, еще не зная, что приготовила для меня завтра Эмми. *** Эмили Уже вечер, и я собираюсь на работу. О событиях вчерашнего вечера я почти ничего не помню. Только Рой, нож, боль и Дис. Очнулась я у себя дома. Дионис со своими друзьями привез меня сюда. Только не пойму, откуда они взяли ключ? Хотя можно предположить, что порылись в моей сумочке. Вся орава устроилась в гостиной на диване, где и заснули сидя. А я тоже спала. После того, как один из дружков Диса, а он заканчивал медицинскую академию, вколол мне что-то. Этим что-то оказалось снотворное, а таблетка - обезболивающее. В больницу даже ехать не пришлось, так как царапина по мнению парней была пустяковая. И крови было немного, это я запаниковала. Ну я утром и решила их отблагодарить - сделала блинчики с черничным вареньем. Все были довольны, даже слишком. Главный, а это был Дис, приказал всем меня оставить одну и ехать по домам, а то и так всю ночь здесь были. После их отъезда я ощутила большую усталость и поплелась на кровать, на которой тут же заснула, как голова только коснулась подушки. "Дорогой дневник, сегодня воскресенье. И я точно решила, что завтра еду после пар в тюрьму и освобождаю... Кого я еще не решила. Как бы не хотелось выделять кого-то, но Алекс - мой друг, а Стив - возлюбленный. Джей тоже друг... Но с прискорбием отодвигаю на второстепенный план. Я такая бесчувственная сволочь... Но денег у меня достаточно, и скоро один из музыкантов будет здесь. Главное, чтобы никто из них не сердил начальство. Эмили Прайс. Осталось 43 дня. "