Без названия

Сара спит и не видит снов. Не видит она того, как ее сын взрослеет, учится воевать, становится мужчиной. Как приходит к ее анабиозной камере почти каждый день, разглядывая через стекло, как не меняется мать. странно, но даже приобретя некоторый опыт общения с женщинами, он все еще смотрит на ту, которая его родила, влюбленным взглядом, по-детски считая, что она красивее всех. А она не видит и не знает. Саре ничего не снится. Даже нет воспоминаний. Нет ничего. Ей кажется, что она умерла еще тогда, когда не смогла изменить будущее, а потом и поняла, что ей и самой недолго осталось. Она бы могла ходить на опасные миссии, нарываться на дерьмо, но каждый раз оглядывалась и видела двадцатилетнего мальчишку, с такими же, как у отца глазами. и не делала этого, оставаясь в безопасности, позволяя Джону делать то, чему она его учила. В какой-то момент Сара пытается разыскать Кайла Риза, снова. Она уже видела его мальчишкой, благодаря его старшему брату. Но в хаосе, царящем после Судного дня, трудно отследить все передвижения отца Джона. Ей становится смешно, стоит бросит взгляд на фотографию кудрявого мальчишки, с детскими чертами лица. Это и правда смешно, в ее голове не укладывается, что мальчишка станет мужчиной, станет отцом ее сына. В этим минуты жизнь со своими кривыми, как никогда раньше, выглядит до такой степени абсурдной, что хочется закричать «Остановите Землю, я сойду». Но Земля не останавливается, продолжает вертеться, люди продолжают воевать с машинами и выживать. Машина логична. И она не понимает алогичности человека. Сара пыталась объяснить это Кэмерон, маленькой машине-убийце, которая выглядела как девочка, слегка умственно-отсталая. Сколько было этих разговоров, когда Кэмерон упрекала Сару и Джона в том, что они поддаются эмоциям. Когда-то Сара и правда пыталась действовать холодно и логично, потом поняла – бесполезно и небезопасно. Нестандартное мышление спасает жизнь, когда эта чертова рухлядь не может тебя просчитать, всегда есть шанс спастись. Этому она тоже учила Джона, мыслить иными категориями и всегда полагаться на инстинкты. Но когда Сара умирает, ему всего лишь двадцать лет, и она все еще не уверена, что он умеет пользоваться данными ему знаниями. Ему не хватает опыта и мудрости, а у нее уже нет выбора. Больше всего она боится, что он останется одинок. Кайл и Дерек постоянно рассказывали ей о великом руководителе ополчения, хотя никто толком не знал, что ему пришлось пройти до того, как он стал таким. От всех воспоминаний обоих Ризов веет гребаным безраздельным одиночеством, будто бы Джон один во всей вселенной. Он поддерживает, помогает, принимает решения, убивает, спасает, но во всем этом он один. Он дарит фотографию Кайлу, отправляет его спасать ее, но так и не говорит, что тот должен сделать. Он не сближается, уходя от тепла, лишь бы не привязываться к тому, с кем придется расставаться. Невольно вспоминаются слова Кэмерон – Джон всегда будет одинок. Тогда Сара не верит ее словам, надеясь, что все можно изменить, предотвратить, спасти, переделать. Если не шанс избежать Судного дня, то хотя бы дать сыну возможность понять – одному еще труднее, чем с кем-то. Отделаться от всех чувств никогда не выйдет, но можно их запереть, очерстветь, и тогда чем ты будешь лучше тех машин, против которых воюешь. Если бы она могла, она бы подарила Джону чистое небо над головой, зеленый луг, улыбку и ласку. Хотя нет, это ведь было на самом деле, но выглядит так же, как вылинявшая фотография, которую сжимает в руке Кайл Риз, все больше влюбляясь в мать того, кого он считает другом. Сара решает умереть, соглашаясь на камеру потому, что в глазах Джона читается боль и вера в то, что они найдут способ ее спасти. Но она не настолько оптимистична, видимо, растеряв его запас по пути к этому моменту. А может, никогда и не была, веря лишь в свои силы. У них не будет времени искать вакцину. Или же однажды им придется бежать, а тянуть за собой камеру чертовски сложно, да и отключать нельзя. А может еще что-то произойдет, на что уже не хватает фантазии Сары. Ей хочется остаться с сыном, но она будет рада не слышать лязга металла и надрывного лая собак. Эти два звука преследуют ее с того самого времени, когда все началось. Сара не видит снов. И ей кажется, что она умерла. Но когда дверь анабиозной камеры с шорохом открывается, а все датчики переключаются на оживление организма, Сара понимает – она все еще жива. Первым возвращается слух. Потом приходит зрение. Дальше просыпается моторика. На это уходят дни, лишь через какое-то время Сара видит перед собой незнакомого мужчину с глазами Джона Коннора. Да, она воспитала хорошего сына, если он до сих пор жив. И если до сих пор жива она.